Я знаю, мы найдем родителей! (гет)

Легкий ветерок ворвался в его комнату, принесся с собой запах сирени, что цвела перед окнами его дома. Весна пахла для него именно так, впрочем, ко всем остальным растениям он был довольно равнодушен, но этот аромат плотно въелся под корку, отчего мужчина, сам того не осознавая тяжело вздохнул, расправив затекшие плечи и снова посмотрел на бумаги перед собой.

Приятный цветочный аромат, что закрыв глаза переливался сиреневым потоком, отдавая чувством сожаления, что был так хорошо знаком ему, но он давно научился сосуществовать с ним, отчего блок на сознание был возведен в секунду, что могла бы показаться адом любому, если бы только знал об этом.

Пергаменты были разбросаны по рабочему столу совершенно хаотично, как и его наброски на полях, что было его дурной привычкой, но что-то работа шла довольно муторно сегодня.

Формула злотоцветника для нового лекарства никак не желала подчинятся ему, вызывая неудобства, ведь такого рода задачки были просты для него, отчего, желая расслабиться, он встал с широкого кресла, подойдя к окну и взглянул на сад, что так лелеял все эти долгие годы, прислонившись головою к косяку рамы.

Розы обвили стены вокруг его дома, а вдалеке можно было рассмотреть лилии, притаившиеся у самой изгороди, но а в центре всего этого возвышались кусты сирени, разных цветов и сортов, заполоняя собою практически все пространство вокруг, даря ощущение покоя со сладким послевкусием принятия всего того, чтобы прежде.

Погода была великолепна, но воздух был столь разряжен и густ, что можно было сразу сказать, что скоро их ожидает гроза, видно поэтому нужные мысли не приходили к нему, а голова была словно чугунной. Тучи уже давно окрасили все в привычные серые цвета, но грозди сирени не оставляли надежд исправить эту темень своим видом, что также продолжали яркими пятнами возвышаться перед его взором.

Беспорядочный хаос одолевал его, но мужчина все никак не мог понять, с чем он связан. На сердце было неспокойно, и хоть обычно он и спихивал это на чрезмерную тревожность, что приобрел довольно давно, еще будучи школьником, что-то явно не оставляло его.

Что-то было совсем не так, а магия струилась по его венам чересчур сильно, явно предупреждая его, но что было не в порядке различить он не мог, да и особо не хотел. Его жизнь перестала волновать его довольно давно, и он иногда не понимал, в чем смысл всего этого, если это все можно закончить одним флаконом зелья, но что-то в нем препятствовало этому.

"Трус!" — иногда мерещился ему голос Минервы, как в тот самый день, отдавая спазмом в сердце, ведь она никогда не была так права, как тогда. Это клеймо преследует его всю его жизнь, и пора бы уже с этим срастись.

Неожиданно в комнату постучались, оторвав его от созерцания сада и его взгляду пристал домовик, облаченный в парадный костюм, что умело носил на каждодневной основе, явно гордясь этим, как и своим особы статусом:

— Сэр, завтрак подан, — отрапортировал он, довольно таки официально, сделав привычный реверанс и оставив хозяина, более ничего не сказав, прекрасно зная неразговорчивую натуру оного.

Северус, кивнув на это, еще раз вдохнул, направившись в столовую, где домовиками уже был готов завтрак, состоящий преимущественно из каши и кофе. Столько лет прошло, а Хогвартский завтрак глубоко застрял на его подкорке, никак не отпуская. Привычка, что сказать.

— Шарле, — тихо позвал он домовика, сделав первые глотки кофе, что был весьма прекрасен на вкус.

— Да, сэр.

— Принеси выпуск газеты.

— Конечно, сэр. — Незамедлительно ответил тот, исчезнув по щелчку, и в ту же минуту перед ним предстал выпуск газеты, где на первой полосе огромными черными буквами значилось "Ребенок от Пожирателя смерти. На чьей....

Далее видно не было, но Северуса повеселила очередная сенсация, что несомненно была творчеством не безызвестной Риты Скитер, чью книгу о себе он благополучно сжег в адском пламени, пожелав ей всего наилучшего в жизни, но мстить? Нет, это не комильфо для него. Он не был столь мстителен, как она написала о нем.

Допив кофе и съев пару ложек сладкой каши, он развернул газету, так и застыв на месте, зацепившись за имя человека, чье имя украшало заголовок, чему он поначалу не предал должного значения, что было весьма и весьма зря.

"Ребенок от Пожирателя Смерти. На чьей стороне была Гермиона Грейнджер?"

Сердце пропустило удар, отчего он тут же отодвинул от себя тарелку с кашей, ведь аппетит пропал. Тяжело дыша, он с трудом перевел взгляд от этого имени, что по прошествии всех этих лет вызывало в нем бурю эмоций, от которых он всеми силами старался избавиться, но выходило из рук вон плохо.

Его лицо застыло, маской, и он тяжело сглотнул комок в горле.

Фотография внизу была достаточно красочна, а девушка на ней вышла превосходна, но дышать стало легче, ведь то, как она улыбалась... За эти чертовы двенадцать лет, что она мелькала на снимках папарраций он не видел этой улыбки. Той, что до всего этого украшало ее лицо в школе.

Чувство вины за содеянное хоть немного ослабило свои тиски, но он никак не мог оторвать от нее взгляда. Глаза Гермионы сияли, но вот он перевел взгляд на ребенка, что сидел рядом с ней, наконец вспомнив заголовок статьи, и паника захватила его.

Дышать стало невозможно, отчего он, не удержав в дрожащих руках газету, уронил ее, в жутком испуге оттянув ворот кофты, там, где виднелись шрамы от укуса, ведь воздуха мгновенно стало не хватать, а перед глазами все также застыла чертова фотография с ребенком на ней, чья улыбка на ней была столь поразительно похожа на улыбку его матери.

Секунды, превратились в минуты, а кофе в дорогой коньяк, но чувства не уходили затопив все его существования, пока снова и снова он читал чертову статью, что успел уже прочесть сотни и тысячи раз, а мать с сыном все также продолжали улыбаться друг другу, что-то обсуждая между собою.

Чертов Гриффиндор маячил перед ним, этот четов красный цвет не отпускал его, сияя сотнями разных оттенков на форме его сына, пока тот поедал фисташковое мороженное, что он так обожал в детстве.

Его сын... Коротко стриженные черные волосы, что мило загибались на концах в маленькие завитушки, а глаза были полны столь очевидным детским восторгом, но его фамилия говорила сама за себя — Грейнджер.

— Черт бы вас всех побрал! — выкрикнул он, вскочив и одним резким движением разбив бутылку с алкоголем об стену, отчего сотни тысячи осколков упали на дорогой паркет, пока на стене расползалось мокрое пятно.

Где-то рядом с ним раздался щелчок, явив перед ним домовика, что впервые за несколько лет обеспокоенно жался к стене в испуге.

— Хозяин, вы... — протянул он, сжавшись и вцепившись в свою форму, когда Северус буквально прорычал, сам себе не отдавая отчета:

— Я еду в Лондон.

Примечания:

А вот и новая глава, новое начало) Что думаете?