Рыцарь Салем (гет)

Несмотря на всеобщее заблуждение, будто Гриммы не имели числа, в действительности их популяция была очень даже конечной. Да, монстры всегда нападали огромными толпами, но Ангелы Салем всё равно справились. К слову, так их группу назвал Меркури, а потом это название утвердил Тириан, который решил, что оно звучало достаточно религиозно. В общем, последний встреченный ими Гримм-дельфин попытался в прыжке выбить Эмеральд глаз около двух дней назад, и с тех пор плаванье проходило без происшествий.

Почти без происшествий...

Паруса, сделанные из нижнего белья и прочих тряпок, успели немного запачкаться и истрепаться. Но честно говоря, их состояние оказалось наименьшей из забот команды, а потому Эмеральд с Вернал решили пополнить запасы витамина D.

И нет, это не было принятием солнечных ванн.

Честно.

— У меня останутся следы от лифчика, — проворчала Вернал.

— Хм... — отозвалась Эмеральд, которая лежала лицом вниз на одном из найденных в трюме шезлонгов. — Так сними его.

— И позволить этому извращенцу на меня пялиться?

Жон тяжело дышал, убегая от Тириана. Тот бил его по ногам металлическим прутом всякий раз, когда догонял.

Вряд ли Вернал говорила именно о нем...

Эмеральд сомневалась в том, что Жон заметит чьи-то там сиськи, даже если ткнуть ими ему в лицо. С такими нагрузками и болевыми ощущениями он просто не найдет в себе силы заинтересоваться чем-либо посторонним.

— Разве Меркури не занят управлением кораблем? — спросила Эмеральд.

— У него там есть отличный бинокль, — сообщила ей Вернал. — И готова поставить пятьдесят льен на то, что сейчас этот самый бинокль направлен на твою задницу.

Эмеральд нахмурилась, перевернулась и показала капитанскому мостику средний палец. Судя по раздавшемуся в ответ гудку, Меркури ее жест увидел.

— Ублюдок, — прошипела она. — Поверить не могу, что Синдер оставила меня вместе с ним.

— Кто?..

Эмеральд собралась было поинтересоваться, откуда взялся такой тупой вопрос, но вовремя сообразила, что Вернал ни разу не встречала Синдер. Как, впрочем, и половина их нынешней компании.

— Ну... Синдер — это та, кто спасла и обучала нас с Меркури. Мы — ее команда. Подручные.

— Полагаю, теперь вы оба являетесь подручными Салем, — ухмыльнулась Вернал.

— Да, но только потому, что Синдер ей подчиняется. Нас всего лишь временно одолжили.

— Считаешь, что Салем озаботится тем, чтобы вас вернуть?

— А ты считаешь, что она озаботится тем, чтобы нас удержать?

— Тоже верно.

Пусть подобное отношение со стороны начальства вряд ли могло обрадовать, но Эмеральд оно полностью устраивало. В конце концов, у нее перед глазами сейчас находился пример обратного — Жон, и она предпочитала не подтягивать собственные боевые навыки столь изуверским способом. Стать объектом "заботы" Салем и пройти через "тренировочный монтаж" Тириана ей совсем не хотелось.

Впрочем, всё это оказалось не так уж и важно. Как только Синдер приступит к исполнению своего плана в Биконе, то явится сюда и заберет их обратно к себе. Тогда она сможет вернуться к той, кому действительно была верна. Уж Синдер-то точно высоко ценила способности Эмеральд. Она бы взяла ее за руку и-...

— Королева на палубе!

Эмеральд вздрогнула и уставилась на Вернал, а затем туда, куда та указывала. Салем приближалась к ним. Она тихо выругалась, вскочила с шезлонга и постаралась сделать вид, что была занята каким-то очень важным делом.

— Мэм. Мы можем вам чем-нибудь помочь?

— Сколько еще плыть до Вейла?

— Боюсь, что не могу ответить на данный вопрос. Мне никогда раньше не приходилось путешествовать на корабле. Мы здесь...

— Да? — поторопила Салем с ответом замявшуюся Эмеральд.

— Мы здесь...

— Регулировали баланс важных витаминов в организме, — подсказала Вернал. — Не знаю, было ли о них известно в ваши времена, мэм, но недостаточное количество солнца плохо сказывается на здоровье, а значит, и на боеспособности.

Эмеральд торопливо кивнула, завидуя внезапно проявленному Вернал умению нести полный бред со столь серьезным выражением лица. Но честно говоря, тот факт, что они обе сейчас были в нижнем белье, совсем не способствовал ни ясности ума, ни повышению уверенности в себе.

— Правда? — переспросила Салем. — Ну что же, теперь понятно, почему те люди, которых я запирала в темнице, сходили с ума всего за несколько недель. Да и Тириан, если подумать, вовсе не является образцом здравомыслия. В Землях Гриммов просто очень мало солнечного света.

И такое объяснение вполне могло соответствовать действительности...

— Почему бы вам не присоединиться к нам? — предложила Вернал. — Ваша кожа выглядит немного тускло.

— Это не тусклость, а благородная бледность. Мужчины со всего Ремнанта приходили, чтобы полюбоваться моей красотой.

— И насладиться вашей скромностью?

— Разумеется, — кивнула Салем. — Хотя вынуждена признать, что поэты склонны всё преувеличивать. Да, я затмеваю собой солнце и луну, но вовсе не идеальна. Ближе всех подошла к этому, но все-таки не идеальна.

Эмеральд с огромным трудом умудрилась не закатить глаза. Но она понимала, к чему вела Вернал. Если Салем к ним сейчас присоединится, то никто не посмеет упрекнуть их в том, что они бездельничали. Тогда Меркури придется весь день крутить штурвал, пока они будут принимать солнечные ванны.

Эмеральд уступила Салем свой шезлонг и полотенце.

— Для Вашего Величества.

— Я принимаю твое подношение, Анжела.

Это имя напоминало ее настоящее еще меньше, чем предыдущее. Глаз Эмеральд дернулся, а она сама, тихо ворча себе под нос, отправилась на поиски нового шезлонга или хотя бы полотенца, которое можно будет расстелить на палубе.

В конце концов, день оказался слишком теплым и солнечным, чтобы тратить его на бессмысленные пререкания с Салем.

* * *

 

— Ай! Ой! Ой-ей-ей!

Салем впилась пальцами в простыню.

— Ты слишком груб! А! Полегче, мой рыцарь! Будь со мной нежен!

Жон густо покраснел и нервно сместился на кровати, просто не зная, куда девать руки.

— Т-ты можешь не издавать такие звуки? — взмолился он. — Это отвлекает.

Салем повернула к нему красное пусть и по совсем иной причине лицо.

— Мне больно!

— Разумеется, больно, — кивнул Жон. — Ты же вся обгорела на солнце.

Салем, если говорить прямо, была красной как рак. Загар на ее бледную кожу ложился именно так, как не составляло особого труда предположить любому здравомыслящему человеку, а отсутствие какого-либо защитного крема и присутствие соленого морского воздуха приятных ощущений явно не добавляли.

Она лежала перед ним лишь в нижнем белье, и потому Жон отлично видел ее состояние. Задняя часть ног Салем была ярко-красной, ступни — розовыми, а подошвы — практически белыми, что создавало заметный контраст. Спина, руки и плечи оказались обожжены и, судя по всему, довольно серьезно.

— Больно, — пожаловалась Салем.

— Я делаю всё, что могу, — вздохнул Жон, выдавив на ладонь желеобразную субстанцию, найденную в медпункте.

Похоже, моряки достаточно часто обгорали на солнце, если судить по запасам подобных средств на корабле.

Потерев руки друг о друга, Жон приступил к работе над левой ногой Салем.

— Хрк! — прошипела та, дернувшись и прижавшись лицом к простыне. — Я-я убью их. Эт-то явно было покушение на мою особу. Цареубийство. Я не оставлю подобное без ответа.

— Ты же сама решила уснуть под солнечными лучами, не намазавшись средством от загара. Только не говори мне, что в твое время не сталкивались с такого рода ожогами. Я всё равно не поверю.

— На солнце обгорают только работающие на полях крестьяне.

Жон чуть сильнее надавил на ее ногу, заставив Салем вскрикнуть.

— Извини, — не испытывая каких-либо угрызений совести, произнес он. — Нужно нанести мазь. Итак, ты хочешь сказать, что никогда не проводила на солнце длительное время?

— У м-меня всегда имелись под рукой слуги с навесами и опахалами.

Возможно, ей стоило заранее подумать о том, что на этот раз ничего подобного тут не было. Они могли бы отыскать какой-нибудь зонтик, чтобы обеспечить Салем тень, но она решила просто уснуть на самом солнцепеке, не придав ни малейшего внимания угрозе получить удар.

К счастью, Эмеральд это заметила и разбудила Салем. У них с Вернал таких проблем, конечно же, не возникло, и теперь они обе красовались загорелой кожей. С другой стороны, и Эмеральд, и Вернал оказались достаточно разумными, чтобы сперва нанести солнцезащитный крем.

— Надо заняться твоей спиной, — сказал Жон, аккуратно сдвинув колено. — Ты не возражаешь?

— Не возражаю, — ответила ему Салем. — Давай, измажь меня своей штукой полностью.

Жон замер, сглотнул скопившуюся во рту слюну и подумал о том, что Салем явно понятия не имела, как звучали ее слова.

"Очисть разум. Сосредоточься. Достаточно и того, что тебе начали сниться голые кошкодевочки. Возьми себя под контроль".

Множество подростков мечтало о том, чтобы наносить гель на какую-нибудь красивую женщину на пляже. Пожалуй, в случае Жона данную фантазию следовало считать сбывшейся. А когда Салем молчала, то и вовсе начинала восприниматься не столько самоуверенной психопаткой, сколько сногсшибательной блондинкой.

Вот только в такого рода мечтах женщины обычно еще не успевали как следует поджариться на солнышке...

В очередной раз вздохнув, Жон выдавил на ладонь новую порцию геля и вернулся к работе. Он даже предварительно нанес полоску на спину Салем, что заставило ее резко выдохнуть и немного прогнуться. Последующий стон облегчения, когда она почувствовала действие прохладной субстанции, слегка отвлек Жона. А когда он начал втирать состав в спину и плечи, ее мурлыканье и вовсе заставило его почувствовать тесноту в штанах.

— Ты можешь не издавать такие звуки?

— Хм... Какие? Ох, как же это приятно...

Жон еще раз сглотнул и продолжил свою работу.

— О да, — простонала Салем. — Вот так, мой рыцарь. Твои руки делают мне очень хорошо!

"Спокойствие. Думай о чем-нибудь не сексуальном. О Тириане в платье... Пожалуй, хватит и просто Тириана".

Воображение тут же нарисовало, будто именно Тириан сейчас стонал и дергался под его руками, и это действительно помогло. Подобная картина настолько ужаснула Жона, что он перестал отвлекаться на посторонние мысли и продолжил добросовестно втирать гель в ожоги Салем — сначала на плечах, потом на спине, а дальше последовали руки с гладкой-гладкой кожей...

"Тириан! Тириан в бикини!"

Закрыв глаза, Жон осторожно нанес гель на каждый ее палец, а затем приступил к массажу шеи. К счастью, здесь Салем от солнца защитили длинные волосы. И всё же они оказались недостаточно длинными, чтобы прикрыть еще и спину.

— Готово, — сказал Жон. — Дело сделано. Но в следующий раз стоит использовать солнцезащитный крем, прежде чем начинать загорать. И пожалуй, тебе следует применять средства от ожогов до тех пор, пока они не исчезнут.

— Я туда больше не вернусь, — буркнула уткнувшаяся в подушку Салем. — Солнце меня предало. Когда я завоюю мир, то устрою на Ремнанте вечную ночь. Тогда солнце поймет, насколько страшен мой гнев.

Как бы нелепо ни звучали ее угрозы, Жон осознавал, что в теории Салем вполне могла их осуществить. Он закрыл бутылочку с гелем и поставил ее на металлический столик рядом с выбранной ей кроватью.

— Как бы там ни было, переднюю часть тела тебе придется намазать самой.

— А почему этим не можешь заняться ты?

Жон нервно сглотнул.

— П-потому что это очень плохая идея. Но ты и сама отлично справишься.

— М-м-м.

Тот факт, что Салем не возмутилась и не стала ему что-либо приказывать, весьма красноречиво говорил о ее нынешнем состоянии.

— Ты же повторишь процедуру чуть позже, ладно? — попросила она.

В ее голосе слышалась почти что мольба. Салем была уязвима и потому вела себя весьма неуверенно. Пожалуй, даже монархи переставали задирать носы, когда им становилось достаточно плохо.

— Я приду и нанесу гель перед сном, — пообещал Жон. — И завтра, если, конечно, потребуется. Это тебя устроит?

— М-м-м. Воистину ты — замечательный рыцарь. Чем я могу тебя вознаградить?

Слова Салем прозвучали так, что Жон закашлялся и густо покраснел. Тот факт, что она по-прежнему была практически раздета, совсем не помогал. Как и блестевшая после геля кожа.

В красоте Салем никто бы не посмел усомниться, и когда она не вела себя чересчур властно и самоуверенно, создавалась весьма привлекательная картина. Впрочем, она же сама ее моментально и разрушила:

— О, знаю. Я вознагражу тебя возможностью еще больше мне услужить.

"Ага, конечно."

— Ты слишком добра...

— Да, есть у меня такой недостаток, — кивнула Салем, пропустив мимо ушей сарказм в голосе Жона. — Но столь верный рыцарь, как ты, мою доброту заслужил. Тебе выпала высокая честь удовлетворять все мои потребности, пока я остаюсь прикованной к постели.

— Салем, ты обгорела на солнце, а вовсе не умираешь.

— Мне больно.

— Всем после таких ожогов больно, но большинство не лежит, уткнувшись лицом в подушку и отказываясь шевелиться. С тобой всё в полном порядке. Ты вполне можешь встать и-...

И Жон поспешил отвернуться, когда Салем действительно уселась на кровати. Ему оставалось лишь представлять себе мельком увиденную белую грудь и мысленно ругать самого себя за то, что не стал смотреть дальше.

— Не смей поворачиваться ко мне спиной!

— Я... ну... — нервно сглотнул Жон. — Вы немного не одеты, Ваше Величество.

Позади него Салем что-то недоуменно пробормотала, испуганно пискнула и зашуршала простыней.

— Т-ты! Ты что-нибудь видел? Отвечай!

— Ничего! Вообще ничего!

— Вон!

Жон поспешил выйти в коридор.

* * *

 

Салем попыталась взять под контроль реакцию собственного тела, которое гнало кровь к лицу, шее и плечам. Сердце бешено колотилось, а руки держали простыню до тех пор, пока ее рыцарь не покинул помещение. Дождавшись щелчка двери, она вздохнула и позволила им опуститься, после чего закрыла глаза.

Подобное обращение с ним не было справедливым.

Салем не привыкла осуждать свои собственные действия и даже просто о них задумываться, но оказалось очень сложно отрицать тот факт, что никакой вины ее рыцаря в произошедшем не имелось. Это как раз она в момент слабости позабыла о нормах приличия и села, не приведя себя предварительно в должный вид.

Стоило ли упрекать Жона в желании полюбоваться ей? Разве кто-либо другой устоял бы на его месте? Салем являлась Королевой и Богиней, а потому куда большим оскорблением оказалось то, что он посмел повернуться к ней спиной. Но тут следовало принять во внимание его молодость и неопытность.

"А я взяла и решила свалить всю вину на Жона", — раздраженно вздохнув и улегшись на подушки, подумала Салем. — "Теперь надо будет как-то перед ним извиниться. Проклятье, такие вещи мне никогда не давались".

Но долг требовал сказать хоть что-то. Королева не имела права забывать о нем под влиянием эмоций или из-за собственного эгоизма. По крайней мере, не в наиболее важных вещах. Рыцарь, сенешаль и просто серьезная фигура при ее дворе такое внимание вполне заслуживал, и лишаться его из-за какой-то глупой ерунды оказалось бы весьма недальновидно со стороны Салем.

К тому же это был далеко не первый раз, когда мужчина терял голову от ее красоты. Ну, или женщина. Подобных людей насчитывалось великое множество, пусть с тех пор, как она стала Гриммом, их поток заметно оскудел.

Осмотрев себя сейчас, Салем с удовольствием отметила, что именно это делало ее когда-то жемчужиной любого бала: блестящая кожа, большая грудь, привлекательные изгибы тела, шелковые волосы и два океана глаз. Нет, Жона за его реакцию винить явно не стоило.

В отличие от нее самой...

"Но почему я вообще так отреагировала? Не единожды ведь оставалась наедине с мужчиной. Или с последнего раза прошло слишком много времени? Он ведь стал первым за тысячи лет, верно?"

Должно быть, так и обстояли дела. Иного объяснения тут попросту не существовало.

Салем всего лишь отреагировала на новый для нее опыт — не больше и не меньше. Само предположение, будто она могла оказаться смущена присутствием Жона, звучало совершенно нелепо. Да, он был верен, храбр, добр, мил и довольно симпатичен, а еще обладал волшебными руками, но ничего более ей в голову не приходило.

Вообще ничего.

Жон рисковал собственной жизнью, защищая ее, но так на его месте и следовало поступать любому преданному рыцарю. И пусть он проходил кошмарную тренировку, чтобы сделать Салем приятно, но это было по плечу кому угодно. И тот поцелуй, который она ему подарила, абсолютно ничего не значил.

И эмоции от столь явной реакции на ее тело тоже оказались вполне объяснимы. Салем испытывала удовлетворение от того, что по-прежнему оставалась всё такой же привлекательной, как раньше.

Еще бы ожоги не болели...

— Достаточно о Жоне, — решила она.

Салем взяла оставленную им бутылочку и подумала о том, что Жон, к счастью, не воспользовался ее состоянием и не попытался нанести гель ей на грудь.

— О нем я поразмыслю чуть позже — когда найду, захвачу и убью солнце.

Выдавив на руку содержимое бутылочки, Салем вздрогнула, почувствовав прохладу. Затем она улеглась на подушку и, прикусив губу, нанесла гель себе на живот. Внезапный шок быстро сменился облегчением от того, что боль стала исчезать. Салем закрыла глаза и принялась втирать его в кожу.

Если за что человечество и заслуживало похвалу, то именно за изобретение этой штуки. Возможно, она даже найдет тех, кто придумал такую замечательную вещь, а затем оставит их в живых. Да, пожалуй, это была отличная идея. Подобные союзники внесут неоценимый вклад в борьбу со злобным раскаленным газовым шаром в небе.

К счастью, Жон уже обработал ее руки и ноги, так что о них волноваться не стоило. Потому Салем улеглась на спину и начала втирать гель в грудь, подрагивая от приятных ощущений.

В голову тут же полезли картины того, как это мог делать ее рыцарь. Он забрался бы на кровать, склонился бы над Салем и стал бы наносить гель на ее грудь своими широкими ладонями.

Она автоматически сжала эту самую грудь и резко выдохнула.

"Ч-что со мной происходит?.. Это же так непристойно..."

Впрочем, подобные мысли ее не остановили. Возможно, таким образом подействовало нанесенное на кожу средство, а может быть, сказалось чувство облегчения после избавления от боли, но Салем продолжила увлеченно втирать гель в различные участки тела. По нему проходили волны блаженства, которые заставили ее открыть рот и тяжело дышать, в то время как воображение подкидывало всё новые и новые картины.

— М-м-м, — застонала она, на мгновение напряглась и тут же расслабилась, сама едва не превратившись в желе. — М-м-м. Жон...

Что-то упало на пол неподалеку от ее кровати.

Резко распахнув глаза, Салем уставилась в темное от загара лицо, которое моментально стало еще темнее от прилившей к нему крови. Девчонка из числа подручных Синдер в шоке смотрела на нее, а на полу валялась выпавшая из ее рук бутылка с чем-то жидким.

Салем замерла.

Девчонка тоже не шевелилась.

— Я... эм... принесла вам напиток в качестве извинения... за ту историю с солнечными ожогами...

Салем продолжала смотреть на нее круглыми глазами.

— Я... эм... никому ничего не скажу... — продолжила девчонка, отведя от нее взгляд и покраснев еще сильнее. — Ну... о том, что вы...

— ВОН! — взвизгнула Салем.

* * *

 

Кроу Брэнвен поднял руку. Больше ему ничего не потребовалось. Бармен кивнул, снял с полки бутылку и налил в стакан тройную порцию, а затем металлическими щипцами добавил туда один большой кубик льда. После этого стакан скользнул по полированной стойке к Кроу. В обратную сторону отправились льены.

Стакан взмыл в его руке, а алкогольная волна ринулась вниз по пищеводу, смывая все тревоги о судьбах мирах.

Возможно, это был и не самый полезный для здоровья способ справляться со стрессом, но какие у него имелись альтернативы? Разве что вообще не участвовать в войне Озпина с Салем. Впрочем, Кроу уже увяз в ней настолько глубоко, что ему очень сильно повезет, если он погибнет именно от алкогольного отравления, а не от когтей и клыков Гриммов.

— Тяжелый день? — поинтересовался один из посетителей бара.

— Вряд ли ты мне поверишь, — ответил Кроу.

Он не повернулся к собеседнику, не стал просить его представиться, как и говорить не лезть не в свое дело. В конце концов, Кроу пришел сюда для того, чтобы напиться и вывернуть душу. Если кто-то желал его выслушать, то не имело особого смысла ему в этом отказывать.

— У меня был самый безумный и сумасшедший месяц за всю мою жизнь.

— У меня тоже, — вздохнул собеседник. — У меня тоже.

— Сомневаюсь, что твой способен посоперничать по безумию с моим, — возразил Кроу.

Обычно он предпочитал не меряться тем, у кого дела шли хуже, но прошедший месяц вряд ли следовало называть "обычным".

— Давай я кратко перескажу тебе его события, — предложил Кроу. — Во-первых, моя сучка-сестра, которая бросила собственную дочь сразу же после ее рождения, внезапно решила вернуться в нашу жизнь и в постель моего лучшего друга. Во-вторых, меня отправили в Вакуо гоняться за какой-то опасной преступницей, но на месте выяснилось, что она была занята поиском и уничтожением специализировавшейся на похищениях и торговле детьми группы.

Кроу сделал небольшую паузу на большой глоток содержимого стакана.

— Потом я двинулся в Мистраль, но опоздал. Академия Хейвен уже подверглась нападению. Следом пришлось отправиться в Аргус, но туда я тоже опоздал. Разумеется, он тоже подвергся нападению. Почему бы, в конце концов, и нет? А когда я почти догнал ту преступницу, она взяла и разрезала долбанную гору пополам. Вжух — и нет никакой горы, — сказал Кроу, рубанув для наглядности воздух ребром ладони.

— Жуть, — покачал головой его собеседник.

— И не говори. Итак, мне предстоял бой с ней и Белым Клыком, который решил выступить на ее стороне. А почему бы и нет? Видимо, мое положение показалось им недостаточно дерьмовым. Оставалось только дождаться подкрепления вместе с моей сучкой-сестрой. Но вот я стою перед той опасной преступницей на палубе корабля и жду обещанное подкрепление. И знаешь, что произошло дальше?

— Никто не пришел?

— Никто не пришел! — крикнул Кроу, залпом допив содержимое стакана. — Потому что я, видимо, совсем впал в маразм, начисто позабыв, какая моя сестра трусливая сука, испугавшаяся даже собственной дочери! Почему вообще ожидал, что она вдруг явится на бой?

Он принял еще один стакан, который безо всяких просьб пододвинул ему бармен. К слову, сейчас рассказ Кроу слушала большая часть посетителей бара. Впрочем, их вряд ли стоило за это винить, поскольку история действительно была интересной.

— Итак, стою я напротив самой жуткой твари, какую когда-либо встречал, а мой единственный союзник уже улетел за борт, словно жирный пингвин. У меня вся жизнь пронеслась перед глазами. Нет, серьезно. Я был стопроцентно уверен в том, что через секунду превращусь в труп. И хуже всего оказалось то, что этот пингвин-долбоклюй едва не убил ее то ли парня, то ли мужа, то ли любовника, а потому рассчитывать на милосердие со стороны противницы явно не приходилось.

— И что случилось потом? — поинтересовался один из посетителей. — Ты сбежал?

— Сбежал ли я? — расхохотался Кроу. — От этой сучки не так-то и легко сбежать. Она раздумывала над тем, чтобы меня убить, но затем решила иначе. И нет, это вовсе не было жалостью. Просто мертвец не сумел бы доставить послание моему начальнику.

Кроу приложился к стакану, жалея лишь о том, что его содержимое оказалось недостаточно крепким.

— Но хуже всего то, что мне вновь придется с ней встретиться, — продолжил он. — Мой начальник желает сразиться с этой преступницей во второй раз, если, конечно, первый вообще стоит называть "сражением". Никогда в жизни не ощущал себя настолько беспомощным.

Кроу был здесь завсегдатаем, а потому многие знали, что он являлся Охотником. И еще они понимали, что если ему не удалось справиться с какой-то там преступницей, то дело было серьезное. Кто-то сочувственно похлопал его по плечу, а другой посетитель заказал ему новую порцию выпивки.

Кроу почувствовал, как настроение медленно поползло вверх.

— Итак, — произнес он, по-прежнему не оглядываясь на первоначального собеседника. — Сумеет твой месяц перекрыть мой? Расскажи, а мы послушаем. Я бы не отказался узнать, что у кого-то ситуация еще более дерьмовая, чем у меня.

Тот хмыкнул.

— Ну, во-первых, мой сын сбежал из дома.

Кроу вздрогнул.

— Храбрый мальчик, но слишком уж упрямый. Украл мой меч и отправился становиться Охотником, хотя ни подготовки не имел, ни даже просто открытой ауры. Я понимал, что до Вейла он через дикую местность не доберется, так что бросился следом сразу же, как только узнал.

Все дружно подались вперед, и никто из них не осмеливался издать ни единого звука.

— Я нашел его лагерь, — продолжил рассказчик. — Брошенную палатку и спальник, а также прогоревший костер.

Он сделал небольшую паузу, после чего добавил:

— Вокруг были следы Гриммов. Сотен Гриммов.

Кроу резко выдохнул.

— Вот дерьмо. Мои соболезнования.

— Нет, на этом история не заканчивается. Итак, я был зол, подавлен и готов вцепиться в любую соломинку, потому что новость требовалось как-то донести до жены и дочерей, а они ее вряд ли бы восприняли лучше меня. И тут лицо моего сына внезапно показали в новостях из Вакуо. Лицо живого сына.

Окружающие встретили подобный поворот радостными воплями. Кроу и сам испытал немалое чувство облегчения.

— Разумеется, я тут же отправился в Вакуо, чтобы найти этого идиота и устроить ему такую взбучку, которую он никогда не забудет. Ну, и еще чтобы обнять. Само собой, я опоздал, и пока добирался дотуда из Вейла, он успел уйти. А вот на местных ему удалось произвести неизгладимое впечатление. К тому же я узнал довольно странные новости: мой сын путешествовал в компании с какой-то женщиной.

— Ого! — рассмеялись окружающие.

— И эта женщина была беременна. От него.

— Ого! — повторили они, только несколько более сочувственно.

— Ага, — улыбнулся рассказчик. — Примерно так я и отреагировал. В общем, мой сын сбежал вместе с женщиной, которая оказалась от него беременна. Но моим сыном из-за этого он быть не перестал, и я решил, что лучше узнать обо всём из первых рук, а потому отправился в Мистраль и сразу же наткнулся на разрушенное поселение. Разрушенное поселение, где не было никого из жителей.

— Гриммы? — уточнил Кроу.

— Нет, бандиты.

— Ублюдки.

— Ага. Итак, я собрался пройти по следам этих бандитов и встретил коллегу, который занимался тем же самым. Поскольку цели у нас совпадали, дальше мы двинулись вдвоем, вскоре найдя небольшое поселение. Как выяснилось, бандиты решили в нем обосноваться, освободили пленников и перестали быть, собственно, бандитами. Теперь и они, и их бывшие жертвы живут вместе, причем, насколько я могу судить, довольно неплохо ладят друг с другом.

— Хм. Это странно.

— Несомненно, — кивнул рассказчик. — Но не так странно, как тот факт, что поселение названо в честь моего сына. Когда я спросил у них об этом, они заявили, что мой сын является их королем, а его новая девушка — королевой. Серьезно, это не какой-то там почетный титул. Я специально уточнял. Жители поселения искренне считают себя гражданами находящегося на территории Мистраля независимого государства, в котором правит мой сын.

Кроу удивленно моргнул.

"Ну да, это очень странно".

— И чем дальше я шел, тем хуже всё становилось. В Мистрале мне удалось узнать, что с сыном я немного разминулся, и власти объявили его в розыск. За что конкретно, никто не говорил, но листовки были развешены повсюду.

— Может быть, из-за "независимого государства"? — предположил Кроу.

— Возможно. В общем, Мистраль на что-то обиделся, и Атлас его в этом поддержал. Из-за карантина до Аргуса я добирался довольно долго, но когда всё же оказался на месте, то обнаружил, что порядки там установили строже, чем в тюрьме, и повсюду сновали эти их новые собачьи патрули.

Кроу ухмыльнулся, вспомнив о "собачьих патрулях".

— После такого я решил, что с меня хватит, — продолжил рассказчик. — Вместо того, чтобы гоняться за моим сыном по всему миру, я отправился в Вейл, намереваясь рано или поздно встретить его здесь. Всё равно он когда-нибудь сюда заявится — вот тогда я расспрошу его и о собственном государстве, и о конфликте с Мистралем, и о вражде с Атласом, и о моем внуке или внучке.

Он поставил на стойку свой стакан и закончил:

— Так что да, месяц у меня выдался тот еще.

— И не говори, — согласился с ним Кроу, приняв от бармена два стакана, повернувшись к собеседнику и протянув ему один из них. — Безумное наступило время, правда? Будем надеяться, что они все... вот дерьмо...

Николас Арк с улыбкой взял стакан, в то время как его взгляд ни на мгновение не отрывался от Кроу. Да и напиток он тут же отставил в сторону.

— Да, Кроу, — кивнул Николас. — Будем надеяться, что они останутся в живых. Потому что прошедший месяц вымотал мне все нервы, особенно когда дело касалось моего сына и его пока еще нерожденного ребенка.

— Вот дерьмо, — моментально охрипшим голосом повторил Кроу.

— Так что ты там говорил о "пингвине", который моего сына едва не убил?

— Вот дерьмо...

— Нет, это уже было, — покачал головой Николас, крепко ухватив Кроу за плечо. — Давай лучше обсудим те моменты твоего предыдущего месяца, которые ты посчитал нужным опустить в своем рассказе. Как насчет того, чтобы переместиться в уголок, а? Вспомним, так сказать, старые добрые времена.

Его улыбка не предвещала абсолютно ничего хорошего.

Кроу вовсе не был дураком, иначе при таком образе жизни не дотянул бы до своих лет. Посмотрев в лицо разъяренному отцу Жона Арка, он выкрикнул то единственное, что пришло ему на ум:

— Это всё Озпин виноват!

 

Комментарий автора: В следующей главе Ангелы Салем прибудут в Вейл.