Женский взгляд из-под кровати. Точка В (джен)

Ну наконец-то! Я обняла мое солнце в лучших медвежьих традициях. Как же я соскучилась по тебе: по твоему теплу, яркому сиянию в глазах, дурашливой улыбке. Наруто в ответ крепко прижал меня к себе и зарылся носом в волосы. Дело происходило в госпитале. Вообще, стараниями Саске мне это заведение почти родным стало — хорошо еще, что в качестве посетителя. Везучий на приключения главный живчик Конохи тоже тут полеживал, но вот навещала я его впервые.

— Как ты? — немного отстранившись и глядя снизу-вверх, спросила я.

— В порядке, — на лице Наруто сияла эта его солнечная улыбка, но неожиданно на него набежала легкая тень. — Я слышал, у тебя были серьезные неприятности. Расскажешь?

— Ой, там все сложно, длинно и кланово, — поморщилась я. — Потом как-нибудь. Давай лучше ты первый начнешь.

В общем, из рассказа моего солнца я поняла, что ключевые канонные приключения он получил. Детали, оценка и восприятие отличались, но на последовательность событий это пока не влияло.

— Не понимаю, что случилось с Саске, — нахмурился он. — Когда я его догнал, он только твердил, что ему нужно к Орочимару. В драку полез и дрался так... — Наруто вздохнул и покачал головой. — Никогда его таким не видел.

— Это был не совсем Саске, — сказала я.

Наруто посмотрел на меня с недоумением.

— Один нехороший человек наложил на его тень печать. Только не спрашивай: как, зачем и почему — мы сами еще не разобрались.

— Мы? — переспросил мое солнце. — Твоя команда?

— Нет. Мой клан. Поэтому, Наруто…

Он нахмурился еще сильнее и недовольно проворчал:

— Не люблю я все эти тайны и секреты.

На моем лице появилась виновато-извиняющаяся улыбка и, заметив ее, этот апологет открытости перестал хмуриться:

— Да понимаю я, понимаю. Великий клан и все такое…

Он неожиданно чмокнул меня в макушку, а потом прижался щекой к помеченному месту.

— Может, все-таки расскажешь, во что влипла, великоклановая ты моя?

— Политика, внутриклановая политика… Ты, кстати, знаешь, что я теперь чунин и Серебряный Старейшина?

— Нет…

Наруто отпустил меня и, чуть отодвинув, но не разжимая рук, одарил радостной улыбкой.

— Поздравляю!

— Лучше бы посочувствовал.

— А… ну да… политика, — мое солнце почесал затылок. — Ты справишься, Акира.

Лицо Наруто внезапно посерьезнело, а в устремленном на меня взгляде появилось столько нежности и гордости, что возникло ощущение — еще чуть-чуть, и я просто воспарю к потолку.

— Ты со всем справишься, — сказал Наруто.

Не удержавшись, я погладила его по щеке: провела пальцем по каждой из трех, похожих на усы, отметин. За то время, что мы не виделись, мое солнце сильно изменился.

— Как у тебя в команде? — спросила я.

— С Саске нормально… было, — хмыкнул Наруто. — А Сакура… ну… это Сакура. Представляешь, когда мы уходили… ну… на ту миссию, она пришла к воротам. Стоит, плачет и умоляет меня вернуть ей Саске.

— А ты?

— Ну… сказал ей, что пока она тут ревет и нас задерживает, Саске уносят все дальше от Конохи. Она обиделась.

Я хмыкнула:

— Ты знаешь, как я отношусь к Сакуре. — И, прищурившись, ехидно сказала: — А помнишь, она тебе нравилась в Академии?

— Глупый был, — с дурашливой улыбкой развел руками Наруто.

— А теперь, значит, внезапно поумнел?

Мы рассмеялись. Солнце мое, как же я тебя люблю. Ты сильно изменился: повзрослел, стал жестче и уверенней, но ты все такой же теплый. И чистый. Знаю, звучит странно, но не могу подобрать другое слово. Какая-то потрясающая душевная чистота и лучистый свет. Одним словом — солнце.

Раздался тихий стук, дверь открылась, и в палату зашла Карин.

— Ты?! — хором изумились мы с красноволоской и хором же начали: — Что ты…

Наруто хрюкнул, но под двумя взглядами — моим и Карин — мгновенно прикинулся ветошью. Н-да, понимаю — смешно, ничего не скажешь, как будто неделю репетировали. Все это немного напоминало нашу встречу в Лесу Смерти.

— Привет, Карин, — поздоровалась я. — Ты как здесь оказалась?

— Привет, — она нервным жестом поправила очки. — Вообще-то, я здесь работаю. Вот, зашла проверить пациента перед выпиской.

— Ой, прости.

Быстро встав с кровати и отойдя к окну, я залезла на подоконник:

— Не буду мешать. Просто зашла друга проведать, а его, оказываются, выписывают.

— Сначала осмотр, — строго сказал Карин.

Она склонилась над моим солнцем, а я с интересом наблюдала за производимыми ею пальпациями и… Вот как назвать ощупывание при помощи чакры — пальпачакция? Ладно, неважно. В общем, все эти акции в исполнении Карин были весьма загадочны и изящны.

— Ну что? — подпустив в голос беспокойства, спросила я, когда она закончила.

— Жив, здоров, готов к работе, — последовал решительный ответ. — Я, вообще, не понимаю, что он в госпитале делает.

— Отдыхает, — предположила я. — У вас тут хорошо, уютненько так.

— Тоже хочешь отдохнуть? — вкрадчиво-ехидно спросила Карин.

Мы с ней не виделись всего-то несколько дней, а чего-то моя красноволосая приятельница сама на себя не похожа. Ешкин кот, а она ведь Узумаки. Еще как вспылит, и объясняй потом, почему от госпиталя руины остались. Чем, интересно, я ее прогневила и когда успела?

Тихонечко слезла с подоконника и бочком-бочком попятилась к двери. Чисто на всякий случай.

— Э-э-э, — протянула я. — Наруто, раз тебя выписывают, может, сходим в Ичираку?

— Давай, — охотно согласился мое солнце и неожиданно покосился на своего лечащего доктора.

— Карин, ему же можно рамен? — спросила я.

— Можно, — чуть поджав губы, ответила она.

Нет, что-то с ней явно не то. Ладно, рискну.

— А, может, и ты с нами? — предложила я. — Можно еще мою команду позвать.

— Было бы здорово! — воодушевился Наруто.

Карин снова схватилась за очки, а на ее щеках появился легкий румянец.

— Моя смена заканчивается через полчаса, — сказала она.

— Вот и отлично! — Лучезарность моей улыбки смело могла поспорить с блеском кристаллов Сваровски. — Я найду ребят. Наруто, дождешься Карин?

— Конечно, — энергично кивнул мое солнце.

— Тогда увидимся в Ичираку! — И я технично слиняла через дверь.

Вот все-таки Цунаде преувеличила бедственность положения Конохи — и Изаму, и Тобирама (мягко говоря, не самые слабые генины Листа) были свободны и охотно согласились посетить Ичираку. Мальчишки тоже давно не виделись с моим солнцем, и им было, о чем поговорить. Наруто и Карин немного опоздали — мы втроем уже сидели в раменной, обсуждая командные дела, когда появились Узумаки. Увидев Карин, Тобирама скривил физию, но быстро взял себя в руки и надел на лицо нейтральное выражение. Черт, да что у них происходит?

Вкуснейшая лапша, внимательность и мягкий юмор Теучи — это был чудесный вечер. Мальчишки сцепились за какую-то технику, а мы с Карин незаметно переместились на другой край стойки.

— Вы что, с Тобирамой поругались? — напрямик спросила я.

— Нет… — Красноволоска опустила глаза и, густо покраснев, вцепилась в стакан с чаем. — Мы… в общем… и не мирились… то есть… ну…

Казалось, еще чуть-чуть, и от лица Карин пойдет дым.

— Он все время смотрит на меня так, будто я его съесть хочу! — наконец выпалила она.

— А разве это не так? — спросила я, приподняв одну бровь. — Ты же сама говорила, что он вкусный.

— Вкусный… да… — не поднимая глаз, Карин повертела в руках стакан. — В Конохе много вкусностей. Вот, скажи, ты любишь мороженое?

— Не особо.

— Ну хорошо, а что ты любишь?

— Мясо. Могу его есть в любых количествах.

— Мясо… — повторила Карин. — Вот, представь, что перед тобой два куска хорошо пожаренного мяса. Один с перцем, а другой с неизвестной приправой, но пахнет невероятно вкусно. Что ты выберешь?

— Даже не знаю, — я задумалась. — Наверное, если очень голодная, то с перцем, а если не очень, то второе, непонятное. Если окажется несъедобным, можно же к перцу вернуться.

— А если не получится вернуться?

— Так, Карин, я не поняла — мы о мясе или о парнях?

— О чем это вы там шепчетесь? — неожиданно раздался голос Тобирамы.

Вскинув на него взгляд, я включила особую ласково-ядовитую улыбку и мурлыкнула:

— Вас обсуждаем, конечно.

— О-о-о, — Тобирама выразительно вздернул брови. — Тогда не смеем мешать. Может, нам тоже вас обсудить?

— А чего тут обсуждать? — я изобразила максимальное удивление. — Мы ослепительно прекрасны, невероятно умны и, вообще, являем собой абсолютное совершенство. О чем разговаривать?

Наруто заржал, Изаму тоже рассмеялся, а Тобирама прищурился:

— Поговорить всегда есть о чем.

— Вот и поговорите, — я улыбнулась еще шире. — Вы уже закончили разбор той техники?

— Тобирама… — Изаму мягко, но весомо положил ладонь на плечо пра-пра-потомка, — я хотел спросить…

Дальше последовала какая-то техническая заумь, которую не берусь воспроизвести. Я посмотрела на соседку по нашему краю стойки:

— Так что там с мясом?

— Все плохо, — вздохнула она.

— Протухло, что ли?

Неожиданно Карин рассмеялась:

— Пока нет. Но, если не начать есть, то все может быть.

— Слушай, я уже немного подустала от этих иносказаний, может, скажешь, как есть?

Карин потрогала очки, изучила остатки чая в стакане, покачала ногой, но наконец спросила:

— Какие у тебя отношения с Наруто?

О, блин, приплыли… Все это чем-то напоминало наш разговор в бане, только имя другое. Памятуя прошлый опыт, я ответила:

— Он мне как брат, — и, немного помолчав, спросила: — Так, это он, тот самый — с неизвестной приправой?

— Ага, — кивнула Карин и снова покраснела.

Ну приправа у моего солнца и впрямь экзотическая — второго такого не встретишь. Подростковая лубоффь, чтоб ее… Как же все сложно, смешно и тонко — одно неверное движение, и травма на всю жизнь. Хотя… на себя посмотри — вроде взрослая тетенька, а запуталась в трех соснах, как слепой котенок. Что же мне сказать Карин? Я давным-давно дала себе слово, что в дела любовные своего солнца не полезу даже под угрозой расстрела. Карин мне очень нравилась. Но она нравилась МНЕ.

— Наруто самый важный для меня человек, — наконец сказала я. — Поэтому я не могу отстраненно относиться к тому, что происходит вокруг него. Но я принципиально не вмешиваюсь в его отношения с другими людьми. Решай сама.

Мы с Карин, не сговариваясь, посмотрели на мальчишек. Они обсуждали какую-то очередную технику.

— Это так сложно, — прошептала юная Узумаки.

— Жизнь, вообще, непростая штука, — усмехнулась я. — Но мальчики, похоже, закисли без нашего ослепительного общества. Пойдем, расшевелим это болото. Сколько можно техники обсуждать?

Мы прекрасно провели время. Все-таки Карин нравится мне все больше и больше — люблю умных умеренно-стервозных дам-с. Ванильные плюши, расчетливые ледышки и прочие иконы стиля навевают скуку. С Карин было интересно и тет-а-тет, и в мужском обществе. Мы с ней вполне изящно исполняли женский балет, получая удовольствие от действия. Гендер он такой гендер. В любой, даже в-свою-доску компании он вносит смачную перчинку в общение.

Наруто внезапно вызвался проводить меня, Тобирама сослался на неотложные дела, и провожать Карин отправился Изаму. Ну бывает и так. Уже на подходе к моему клановому кварталу Наруто, внезапно оборвав обсуждаемую тему, спросил:

— Ты давно знаешь Карин?

— Нет, — честно ответила я. — Мы с ней познакомились на втором этапе экзамена на чунина.

— Она тебе нравится?

— Мне — да. — Я взяла мое солнце под руку и вкрадчиво спросила: — А тебе?

— Ну-у… — Наруто покраснел.

— Ты же не просто так задал мне этот вопрос. Рассказывай.

— Карин… ну… интересная.

— Красивая?

— Очень! — выпалил Наруто и покраснел еще гуще.

Хм-м… Нет, красноглазая красноволоска симпатичная, но назвать ее прям красавицей я бы не решилась. Неужели мое солнце настолько повзрослел, что начал видеть глубже фасада?

— Карин уникальный сенсор, — сказала я. — Она воспринимает людей по вкусу их чакры. Если чакра невкусная — она к такому человеку близко не подойдет. Но вкус чакры — не приговор, меняется человек — меняется чакра.

Наруто погрустнел и даже как-то осунулся.

— Моя чакра… — пробормотал он.

— Необычная, — сказала я. — Девятихвостый как может разить сероводородом, так и пахнуть острым перцем — зависит от тебя.

— С ним невозможно подружиться, — угрюмо буркнул Наруто.

— Ты сможешь, — вложив в интонацию всю убедительность, на которую была способна, произнесла я.

Наруто промолчал, но, судя по виду, задумался. Дойдя до ворот квартала, мы остановились.

— Карин — не курица, гоняющаяся за клановым моном, — сказала я.

— Да какой у меня мон, — невесело усмехнулся Наруто.

— Вообще-то, ты можешь быть наследником Великого клана. Сейчас он уничтожен, но никто не сказал, что его нельзя возродить. Это долго и хлопотно, но не невозможно.

— Так… ну… ты одобряешь Карин?

— Она мне симпатична, — улыбнулась я. — Но мое одобрение или неодобрение ничего не значат. — Я встала на цыпочки и чмокнула Наруто в переносицу. — Решать только тебе, и только твое мнение имеет значение.

— А Карин?

— Ее мнение, конечно же, точно так же решающее. Но тут — все в твоих руках. Я верю в тебя, если тебе это, действительно, нужно. Если нет — просто выброси из головы.

— Ты меня опять запутала, — хмыкнул Наруто. — Как обычно.

— Я же Неко, — снова улыбнулась я. — У нас никогда ничего не бывает просто так.

Ну мозги молодежи я загрузила достаточно, пускай переваривают. Уж что из этого выйдет — не моя забота, с собственными бы тараканами разобраться. Наверное, из этих соображений я наутро отправилась в мастерскую Нобу и воспроизвела в Очаге слепок тени Саске.

Поворачивая проекцию, я старательно зарисовывала наложенную на тень печать. Надо будет сравнить с печатью Итачи. Было у меня ощущение, что они отличаются.

— Куда более тонкая работа, — послышался голос Нобу.

Вскинув голову, я улыбнулась Красному Старейшине и спросила:

— А что еще скажешь?

Нобу поднялся на пару ступенек, покрутил головой, рассматривая проекцию под разными углами, и попросил:

— Поверни-ка градуса на два. Ага, вот так. Те же четвертый и шестой планы. И, смотри, появились дополнительные векторы. Думаю, они компенсируют разрывы.

— Иначе говоря, печать наложена так, чтобы не наносить физического вреда Саске?

Нобу молча кивнул.

— Интересно, с Итачи было сделано по-другому намеренно или это был первый опыт?

— Скорее первый опыт, — сказал Красный. — Однако Арэта молодец, быстро совершенствуется.

— Арэта? — удивилась я. — Уверена, печати накладывала Норико.

— Накладывала — да, — согласился Нобу. — Но она сама называла себя лишь посредником.

Положив кисть обратно в коробку, пока тут всю тушью не уляпала, я подперла кулаком подбородок и спросила:

— Ты уже разобрался с механизмом?

— Думаю, да, — Нобу присел на ступеньку ниже меня. — Печать сначала наносится на тело посредника, который далее уходит на Планы и переносит печать на тень объекта.

— В Технике запечатывания тени механизм совсем другой, — возразила я.

— Конечно. Там работа идет непосредственно с Тканью, а здесь используются куда более доступные Планы. На самом деле, это гениальное решение.

— Ты прямо восхищаешься этим Арэтой, — хмыкнула я.

— Я им, действительно, восхищаюсь, — улыбнулся Нобу. — Невероятный талант. Очень хочется с ним поговорить.

— Надеюсь, в допросной?

— Какая ты стала кровожадная, Акира, — засмеялся Красный. — Не волнуйся, в допросной — интересы клана всегда в приоритете. Но восхититься талантом я могу? И потом, этого гения сначала в допросную поместить надо, сам он туда не спешит.

— Это точно, — вздохнула я и вернулась к рисованию, Нобу тоже занялся своими делами.

Закончив зарисовку печати, я подождала, пока высохнет тушь, и собрала листки:

— Нобу, я оставлю тебе проекции отпечатков Саске и Итачи, можешь сделать сравнительный анализ векторов?

— Сделаю, — не отрываясь от своего занятия, кивнул Красный. — Тебя, кстати, Митсуо искал.

— Интересно, зачем?

Нобу лишь пожал плечами.

— Ладно, спасибо.

Покинув мастерскую, я отправилась в Резиденцию — мне все равно надо было зайти к Прошлому, а по дороге можно и к Митсуо заглянуть.

Резиденция все та же — красиво, бестолково, шпунтики, шепотки по углам. Опять я зачастила в этот гадюшник, вот никак не могу от него избавиться. Митсуо нашелся в своих апартаментах, по уши зарывшимся в кипу бумаг и свитков.

— Нобу сказал, ты искал меня, — поздоровавшись, сказала я.

Внешний отложил кисть и поднялся из-за стола.

— Моя жена готова к отъезду, — сообщил он. — Ты хотела поговорить с ней до отбытия. Проводить тебя сейчас?

Наморщив лоб, я вспоминала, что же хотела сказать этой дамочке. Сразу после поединка Мейо я была сильно зла на нее, наверняка какую-нибудь гадость припасла. Но с тех пор произошло так много всего, что я уже и думать о ней забыла. Но признаваться в склерозе было как-то неловко, поэтому я кивнула:

— Да, идем сейчас.

Придумаю чего-нибудь по ходу дела. Конечно, я таперича не то, что давеча — не какой-то там мутный прыщ, а аж целый Серебряный Старейшина. Но мне всего лишь пятнадцать лет, поэтому вполне могу себе позволить сказать что-то типа: «Катись колбаской по Малой Спасской» и с гордым видом удалиться. Так и ранний склероз утаим, и скандальную натуру потешим: сказать гадость — это ж как приятно. А что, отличный план.

Жена Митсуо ждала меня в крохотной комнатке, сидя на коленях и церемонно сложив руки поверх. Красивая женщина. И очень ухоженная — безупречная кожа, идеальные ногти, роскошные, изящно уложенные волосы. В юности, наверное, это был настоящий нежный цветок, сейчас своей зрелой красотой она вызывала ассоциацию с роскошной распустившейся розой. Впечатление немного портило словно бы впечатавшееся жадно-хищное выражение на лице.

Проводив меня, Митсуо сразу же удалился, оставив нас наедине. Некоторое время я молча рассматривала женщину. Она, не дрогнув, выдержала этот осмотр. Так и сидела неподвижно, сложив руки на коленях и потупив глаза. Внезапно я решила сплагиатить Саске и нарочито-равнодушным тоном спросила:

— Зачем?

Мой вопрос привел ее в замешательство. Подкрашенные губы дрогнули. Раз, другой. Наконец она произнесла:

— Я не понимаю.

— Зачем было так рисковать дочерью? — снисходительно-равнодушно пояснила я. — Она для тебя не более, чем инструмент?

Обтянутые тонким шелком плечи напряглись, а наманикюренные пальцы впились в колени. Едва сдерживаемая ярость чувствовалась так отчетливо, словно гремела криком.

— Ты не должна была выиграть, — прошептала мать моей свежеприобретенной михарай.

— Это твоя главная ошибка. Знаешь, почему ты ее допустила? Ты — не Неко.

Женщина непроизвольно прикусила губу, а ее щеки залил легкий румянец. Похоже, она частенько слышала подобные высказывания. Комплекс? Но жалеть ее я не собиралась:

— Поэтому я изгоняю тебя. Ты уйдешь и больше никогда не вернешься в клан. Я понятно выразилась?

Жена Внешнего Старейшины слегка покачнулась, а ее лицо мертвенно побледнело.

— Здесь мой дом, — прошептала она. — Моя семья. Ты забираешь у меня жизнь.

— Ой, вот только не надо давить на жалость, — презрительно фыркнула я. — Здесь ты жена почти главы Великого клана, а там? Десятиюродная племянница пятого повара дайме?

Все говорило о том, что жертва старейшинского произвола с огромным трудом сдерживается, чтобы не наброситься на меня, и только хорошо развитый инстинкт самосохранения удерживает ее на месте. Надо же, какая горячая натура. С легкой насмешкой на лице я молча наблюдала за тем, как женщина берет под контроль эмоции. В руке я держала листки с зарисовками печати и неожиданно поймала брошенный на них быстрый взгляд. Очень нехороший это был взгляд.

— Вздумаешь вредить клану — умрешь, — все тем же равнодушно-скучающим тоном сказала я. — Поясню. Я — Ценность клана. Вредить мне, значит вредить клану. Я понятно выразилась?

— Да.

Больше я ничего не стала говорить и ушла. После разговора с женой Митсуо в душе поселилось легкое тревожное чувство, а в голове появилась мысль, что разумнее было бы женщину ликвидировать. Каких-то аргументов или фактов у меня не было, всего лишь ощущение, а, чтобы там ни говорил Нобу, этого маловато, чтобы отдать приказ об устранении.

— Можешь отправлять жену, — сказала я, вернувшись в рабочий кабинет Внешнего.

Не отрываясь от чтения, михарай кивнул. Стоя возле его стола, я легонько постукивала костяшками пальцев по столешнице. Легкая, смутная тревога не отпускала.

— Хочу задать тебе один вопрос, — сказала я, и Митсуо поднял на меня взгляд, изобразив на лице внимание. — Что случилось с моими родителями?

На лице Старейшины не дрогнул ни один мускул, лишь нейтральные овальчики зрачков чуть сузились. Михарай не может солгать рида. Утаить — да, но сказать ложь не позволит Тень.

— Та миссия была ловушкой, — ровным тоном ответил он. — Приказ отдал я.

Молча рассматривая Митсуо, я оценивала то, что он сказал, и то, как он сказал. Похоже, юлит.

— Ты знал о ловушке, когда отдавал приказ? — спросила я.

После довольно долгой паузы Внешний ответил:

— Нет.

Ну что же, пожалуй, уровень умственной деятельности жены Митсуо стоит повысить с птичьего до рептилии. Надеюсь, с отбытием этой гадины воздух в Резиденции станет почище, хотя мысль о ликвидации все надежнее обосновывалась в моей голове.

— Если понадоблюсь, я буду у Прошлого, — сказала я и зашагала к двери.

— Хорошо, — донесся мне вслед спокойный голос.

Интересно, почему он женился на ней? Была ли это любовь или политический расчет — какой бы дальней родственницей кого-то-там она ни была, доступ в окружение дайме имела, что давало Внешнему Старейшине весомое преимущество. Хотя, одно совершенно не отменяет другого. Расковыривать подноготную и лезть в душу Митсуо я не стану — это низко по отношению к михарай. Пускай прошлое останется в прошлом.

Библиотекарь, как обычно, обнаружился в своем хламовнике, окопавшимся в свитках как хомяк в гнезде.

— Хотела попросить у тебя зарисовки печати Итачи, — поздоровавшись, сказала я. — Хочу сравнить с печатью Саске.

Прошлый нырнул куда-то вниз и, пошебуршавшись там, плюхнул на стол толстую папку, которую придвинул мне.

— Вот полный отчет. Все, что нам удалось расшифровать, плюс расчеты донеко — они прикинули пропорции.

— Это только по печати Итачи? — с легким ужасом спросила я.

— По барьерам только предварительный отчет, — видимо, неправильно истолковав мою реакцию, извиняющимся тоном сказал Библиотекарь. — Тоже хочешь посмотреть?

Я энергично помотала головой и, взяв папку, взвесила в руке. Внушает. И ведь мне еще со всем этим разбираться. Кошмар…

— Хорошо, что ты зашла, — между тем сказал Библиотекарь.

Он немного расчистил место на столе, извлек откуда-то довольно ветхий на вид свиток и, бережно развернув его, поманил меня.

— Взгляни.

Положив папку прямо на пол, я пристроила свои зарисовки сверху и, обойдя стол, заглянула в свиток. Формулы, расчеты, рисунки глаз и чакроканалов.

— В свое время проводились эксперименты по приживлению глаз Неко, — пояснил Библиотекарь.

— Орочимару? — спросила я.

Прошлый пренебрежительно-насмешливо фыркнул и покачал головой:

— Как эксперимент, так сразу Орочимару. Ошибочно приписывать ему все, подобных любопытствующих всегда хватало. Когда проводились эти эксперименты, родители Орочимару еще не родились.

— Учту, — повинилась я и склонилась над свитком. — И насколько успешными были опыты?

— Тут нужен медик, — развел руками Прошлый. — Таких специфических знаний у меня нет.

Согласна. Я тоже ни фига не понимала, хотя рисунки были страшненькими.

— Хочу показать это Чике, — сказала я. — Можно?

— Да, забирай.

Прошлый аккуратно свернул свиток, после чего добавил к нему еще два сходного вида и протянул мне:

— Только будьте поаккуратней и обязательно верните.

С тяжелым вздохом я присовокупила свитки к папке и зарисовкам. Похоже, понадобится помощь шпунтика, сама я все это не дотащу.

— Чаю? — предложил Прошлый.

Расплывшись в улыбке, я кивнула. Мы разгребли местечко на столе, Библиотекарь заварил свой божественный напиток и некоторое время мы просто наслаждались изысканным вкусом.

— Скажи, Акира, ты думала о своем замужестве? — неожиданно спросил Старейшина.

Я поперхнулась. Вот как-то нет. И, вообще, мне кажется, рановато еще о таких вещах париться. У меня все больше убийства с политикой в повестке дня фигурируют.

— Скажу откровенно, — между тем продолжил он, — я не поддерживаю идею с Тонбо.

— А почему? — прокашлявшись спросила я.

— Клану нужно твое наследие, а дети от Тонбо будут Тонбо. Полукровок Неко не бывает, в случае смешанного брака ребенок наследует только одному из родителей. Особенность нашей генетики. И даже если получится Неко, то вероятность появления простого гиннеко, не говоря уже об истинном крайне мала. Для сохранения наследия твои дети должны быть от Неко.

Зашибись. Я, значит, для клана не только курица-несушка, а еще и племенная корова. Истерику, что ли, устроить по этому поводу? Чего-то все эти матримониальные планы Старейшин начинают напрягать. Я отпила глоток чая:

— Среди ровесников у меня нет знакомых Неко. Даже просто знакомых, не говоря уже о каких-то отношениях.

— А как же Иоши? — возразил Прошлый. — Ты не думала о нем?

Я снова поперхнулась. Иоши?! Что за извращенская мысль? Это как за собственную руку или ногу замуж намылиться. Со своими конечностями я и так прекрасно уживаюсь, зачем же нам оформлять наши отношения. Вообще, чего-то как-то в клане становится неуютно, а Старейшины явно не тем занимаются. Сначала Нобу, теперь Библиотекарь, если еще Мэдока подключится со своими соображениями, что именно клан должен получить от моего замужества… Попросить, что ли, у Цунаде какую-нибудь длительную миссию. Похоже, пора линять.

В комнату заглянул шпунтик.

— Акиру вызывает Хокаге.

О, су… сущности, вы начинаете мне нравится. Вы, конечно, прожженные шулеры, но иногда это так кстати.