Реформаторы (джен)

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

14 июня 2006 — рождение Альбуса Северуса Поттера

16 мая 2008 — рождение Лили Луны Поттер

28 июня 2008 — рождение Хьюго Грейнджер-Уизли

Действия в главе разворачиваются: 26 февраля — 25 марта 2009

На следующее утро, изучив все рапорты за предыдущий день, Гарри отправился на допрос Вильгельма Вигворта. В помощники он взял Дженис и капитана Ферстона. Выбор последнего вызвал недовольный ропот среди авроров, но Гарри никак на это не отреагировал. Во-первых, положение Ферстона в структуре магической полиции полностью соответствовало положению Гарри в Аврорате. Во-вторых, ему предоставили целый отряд сотрудников для ведения слежки, когда они в этом так нуждались, поэтому Гарри чувствовал себя обязанным хоть как-то отблагодарить капитана за помощь.

Вигворт выглядел неплохо для человека, который провёл целую ночь в камере. Он явно успел принять душ, а какой-то сердобольный охранник разгладил складки на помятой мантии. От былого шока, вызванного неожиданным арестом, не осталось и следа. Положив руки на стол, Вигворт начал рассказывать, как отправился в Оксфордскую магическую библиотеку в поисках газетных статей о судах над Пожирателями смерти. Он собирал имена, изучал адреса их семей. Также взялся за учебники по химии, принадлежавшие покойной жене, которая изучала маггловскую химию. В одной из смесей, названных зажигательными, Вигворт опознал некоторые компоненты фейерверков от Уизли. В своё время, когда магазин приколов только-только открылся, их сын купил несколько ракет, а миссис Вигворт, решив подстраховаться, внимательно изучила их, чтобы удостовериться в безопасности. Затем Вигворт приобрёл нужное количество фейерверков, а в аптеке докупил недостающие ингредиенты. Последним подготовительным этапом было проведение полевых испытаний, чтобы оценить эффективность. А он хотел, чтобы она была на самом высоком уровне.

Однако первая попытка с Тикнессами провалилась. Поджог у Гойлов прошёл значительно лучше. С Флинтами ничего не получилось. Проникнуть в дом Малфоев оказалось несложно, но, к сожалению, он выбрал сначала не то здание. А вот с Эйвери вышел первый настоящий успех. После той знаменательной ночи с тройным поджогом Вигворт взял паузу на три недели, занимаясь поиском других домов, достойных сожжения. Яксли оказались ему не по зубам, поэтому он ушёл с пустыми руками. К счастью, соседний дом Долоховых стоял без защиты, и пламя разгорелось мгновенно. Воодушевившись успехами, он запланировал новые поджоги, но сначала нужно было пополнить запасы. Он обрадовался наличию тех же моделей ракет, потому что это означало, что не придётся менять дозировку активных ингредиентов. И сейчас он был невероятно сильно расстроен, что ему помешали, и теперь он не может продолжать дальше.

Гарри с недоумением слушал спокойный рассказ, в котором не было ни малейшего раскаяния. С таким же невозмутимым видом Вигворт отвечал на уточняющие вопросы Дженис. Вчера им показалось, что этот человек психически болен и нестабилен, утром же — он был полон хладнокровной решимости, а не безумия. В глазах Ферстона плескалась такая же растерянность.

— Мистер Вигворт, — наконец, спросил Гарри, когда тот закончил свой рассказ, — как вы считаете: вы действовали в рамках закона, когда нападали на людей, которые не сделали вам ничего плохого? Ведь настоящие преступники уже сидят за решёткой.

— А был ли мой сын в чëм-то виноват? А моя жена? — с болью в голосе парировал Вигворт.

— Вот именно! — возмутился Гарри. — Чем можно оправдать то, что вы ведёте себя точно так же, как убившие их преступники?

— А у меня был другой путь? Разве не вы лично положили конец жизни человека, убившего ваших родителей?

— Вот уж нет! Я позволил ему подставиться под собственное смертельное проклятие, — возразил Гарри. — А до этого предлагал сдаться. Я каждый день работаю с племянником человека, который убил лучшего друга моего отца, но не жалею, что обстоятельства свели нас вместе. Я могу понять ваши чувства, мистер Вигворт, но точно не могу оправдать ваши действия.

— Что ж, поступайте, как считаете нужным. Мне теперь не для чего жить.

Гарри покинул допросную с чувством глубокого дискомфорта. Пока Дженис отводила Вигворта обратно в камеру, Ферстон произнёс:

— Не корите себя из-за него. Он сам выбрал свою судьбу.

— Он не выбирал потерять всю семью!

— Он не единственный, с кем это произошло. Но те другие выбрали жизнь в мирном будущем, а не в военном прошлом. Почему, вы думаете, вами так восхищаются?

У Гарри резко пропало желание обсуждать этот вопрос даже с таким приятным ему человеком, как капитан Ферстон. Перед уходом тот поблагодарил за разрешение присутствовать на допросе: он явно понимал, что с любым другим аврором этого бы никогда не произошло.

Гарри едва успел переступить порог штаба, как Фосетт позвал его к себе.

— Поттер, как насчёт того, чтобы войти в историю?

— Разве я уже не сделал это? — удивился Гарри.

— Я бы хотел, чтобы ты поотвечал на вопросы журналистов о том, как мы поймали преступника, — пояснил командир.

— Почему я? — сразу же спросил Гарри, но мгновенно понял, что поспешил с вопросом. — Нет. Забудьте, что я вообще это спрашивал, я и так знаю ответ.

— Прекрасно. Кстати, сразу хочу предупредить, что в данном случае самокритика, как вчера, например, будет совершенно не уместна. Ты будешь защищать честь авроров, а не лично себя.

— Хорошо... Я могу рассказать о сквозных портключах? — спросил он.

— Постарайся уклониться от упоминания о них. Те, кому мы раскрыли этот секрет, более-менее сообразили, как они работают. Журналистам это знание совершенно ни к чему.

— Что мне говорить об ультрапрогрессистах?

— Предполагаю, ты будешь рад сказать, что благодаря проведённому расследованию нам удалось доказать их миролюбивость.

Гарри улыбнулся.

— Я правильно понял, что могу говорить что угодно, кроме того, как сам облажался в этом деле?

— Вот видишь, всё не так уж и сложно!

* * *

Гарри занял отведённое для него место между Фосеттом и Шеклболтом и с удивлением понял, что чувствует себя совершенно комфортно перед восемью приглашёнными журналистами, среди которых были Ли и Ксенофилиус Лавгуд. Многочисленные выступления во время судебных процессов сыграли на руку: он научился держаться перед публикой, быстро находить подходящие ответы и думать перед тем, как говорить.

Правда, только сейчас он вдруг подумал, что надо было бы надеть всё-таки новую мантию для такого официального мероприятия. Джинни явно не одобрит его разгильдяйства. Делать было нечего, поэтому он просто пожал плечами и переключился на действительно важные вещи.

Гарри готовился к конференции, поэтому уверенным голосом начал рассказывать обо всех этапах проведённого расследования. Помня о просьбе шефа, он опустил момент с прекращением поисков семей, пострадавших от войны, после той ночи, когда произошло целых три пожара. Чтобы не дать возможности Селвину повернуть это себе на пользу, Гарри добавил, что авроры решили привлечь специалиста из магглов, который помог в поиске улик на местах пожаров. Благодаря чему удалось выяснить, что дало толчок возгоранию, а именно — волшебные фейерверки, дополненные некоторыми редкими ингредиентами. Этот след привёл к возможному преступнику (по крайней мере, теперь у авроров было приблизительное описание его внешности), а также к разработке спецоперации по ловле на живца. Владельцы магазинов выразили полную готовность к сотрудничеству и оперативно сообщили аврорам о присутствии похожего по описанию человека. Его удалось отследить до самого дома, где и был произведён арест. Во время обыска были обнаружены весомые доказательства его причастности к поджогам.

Затем Гарри набросал портрет Вильгельма Вигворта и рассказал о его мотивах. В заключение он отметил помощь магической полиции, особенно капитана Ферстона, и выразил надежду, что сотрудничество между двумя службами будет и впредь оставаться на столь высоком уровне. В этот момент он взглянул на Фосетта, тот держался совершенно невозмутимо. Впрочем, Гарри никогда не скрывал своих чувств на этот счёт.

Наконец, он предложил журналистам задавать свои вопросы. Первым начал незнакомый мужчина; его агрессивный настрой заставил Гарри насторожиться.

— Я возмущён, что для раскрытия этого дела вам понадобилась помощь маггла, — заявил он. — Неужели авроры настолько слабы, что приходится обращаться к неволшебникам?

Несколько журналистов шокированно зашептались, а Гарри почувствовал, как напрягся сидевший рядом Кингсли Шеклболт. Гарри не успел ничего предпринять, как слово взял Дэйв Фосетт:

— Мистер Ватерманн, вы, очевидно, не знакомы с залами судебных заседаний в Доме Правосудия. Если бы это было так, вы бы несомненно были осведомлены о многочисленных успешно закрытых делах по подозрению в использовании тёмной магии, убийствах и торговле нелегальной продукцией. Однако время не стоит на месте, преступники идут в ногу с прогрессом, и мы не можем оставаться в прошлом, используя методы расследования двухвековой давности. Мы делаем всё возможное, чтобы опередить преступников. И мне лично кажется по меньшей мере странным, что нас критикуют именно за это.

Гарри пристально смотрел на человека, который неоднократно пытался испортить репутацию не только ему самому, но и его друзьям. Это был мужчина приблизительно одного возраста с Биллом, достаточно симпатичный и хорошо одетый по вполне традиционной моде. Однако враждебный взгляд и презрительная складка у рта портили хорошее впечатление от внешности.

— Я критикую вас за то, что вы заставили магглов работать вместо себя!

— Мы просим магглов поделиться с нами своим опытом, — парировал Фосетт. — Мы изучаем их методы и что-то перенимаем, улучшая благодаря магии. В течение целых пяти недель к делу были привлечены несколько десятков магов и лишь один день нас консультировал маггл. Не вижу в этом ничего противозаконного!

— Пять недель полнейшего бессилия, когда преступник сжигал дома волшебников один за другим. В итоге девять пожаров, смерть одного человека и тяжёлые ранения у ещё двоих. По-моему, это не выглядит как успех, — обрушился на него Ватерманн.

— Это было очень сложное расследование из-за большого количества зацепок и такого же числа потенциальных подозреваемых. Поймать человека, который выглядел безобидным и должен был находиться под наблюдением в больнице, но на самом деле скрывался за пределами волшебного мира, как по мне, так это выглядит вполне себе выдающимся достижением, — спокойно ответил Фосетт, как будто высказанные претензии не были адресованы ему лично.

Гарри был поражён тем, как шефу удавалось не терять контроль над ситуацией. Вероятно, это был наилучший способ по нейтрализации таких людей, как Ватерманн. Руку подняла одна женщина, и он поспешил предоставить ей слово, чтобы избежать накала обстановки.

— Бетти Брейтуэйт из «Ведьмополитена», мистер Поттер, — вежливо представилась она. — Задержанного отправят в Азкабан?

— Визенгамоту предстоит убедиться, что он больше не представляет опасности для окружающих, учитывая перенесённые им страдания, — ответил Гарри и совершенно искренне добавил: — Не хотел бы я оказаться на их месте.

Следующим был вопрос от Ли.

— Почему вы решили, что у этого дела наиболее вероятна политическая подоплёка?

«Вот вам и честь авроров, — с неким смирением подумал Гарри. — Ли не понадобилось и пяти минут, чтобы понять, что в начале расследования я повёл себя неправильно».

Впрочем, Гарри пытался держать лицо и скрыть свою ошибку:

— Мы с самого начала рассматривали несколько вариантов, но решили не озвучивать их, чтобы не спугнуть преступника.

Ещё один журналист поднял руку, и Гарри кивнул ему:

— Квентин Дискри, независимый репортёр. Вы упомянули маггловские методы. Можете ли вы сказать нам, что к ним относится?

— Магглы по статистике сталкиваются с большим количеством преступлений, чем мы, и они уже давно разработали процедуры для выявления преступников на месте их совершения, — сказал Гарри. — Я не могу вдаваться в подробности, но после изучения того, как они работают, мы придумали заклинания, благодаря которым можем узнать, кто прикасался к вещам или колдовал. Также мы усовершенствовали наши методы слежки, что и помогло нам арестовать преступника.

— Гигас Герц, волшебное радиовещание, — представился другой журналист. — Как я понимаю, для поджога домов использовались всем известные фейерверки. Останутся ли они в продаже?

На этот раз ответил Кингсли:

— Авроры уже установили, что для превращения ракет в зажигательное оружие понадобилось добавление редких и тщательно контролируемых Министерством ингредиентов. Поэтому мы не намерены запрещать продажу фейерверков. Однако совершенно ясно, что в данных обстоятельствах Комитет по экспериментальным заклинаниям проведет дальнейшую проверку, и мы постараемся исключить в будущем подобные злоупотребления.

Мистер Лавгуд поднял руку:

— Нашли ли вы место, где преступник прятал гелиопатов?

Гарри уже слышал, как Луна упоминала об этих мифических духах огня, но вопрос привёл его в замешательство. Он не знал, как ответить на столь экстравагантное предположение, чтобы защитить честь авроров и в то же время не задеть чувства мистера Лавгуда. Однако у Фосетта за долгие годы работы с редактором «Придиры», видимо, выработался иммунитет и своя стратегия:

— Пока нет, мы работаем над этим, — с удивительной выдержкой заверил он, пока Гарри изо всех сил старался сохранять невозмутимое выражение на лице.

Остальные журналисты едва заметно улыбнулись. Они явно привыкли к своеобразным вопросам от коллеги. Репортёры задали ещё несколько вопросов о ходе расследования, а затем отправились в свои редакции для сдачи материалов. К огромному облегчению Гарри, до завершения пресс-конференции Ватерманн не задал больше ни одного вопроса, но выражение его лица не обещало ничего хорошего в грядущей статье.

* * *

Джинни укладывала детей спать, когда Гарри вернулся домой. Он поцеловал сыновей и Лили, затем погладил полуниззла по имени Хохолок, которого забрал из дома миссис Фигг и который теперь по очереди спал на кроватях Джеймса и Альбуса. По многочисленным просьбам Гарри прочитал ещё одну сказку, а затем спустился на кухню, где эльфы уже накрыли к ужину.

— Я слышала вашу пресс-конференцию по радио и читала специальный выпуск «Пророка», — сказала Джинни.

— Мы узнали об этом уже в штабе. Хотя Ватерманн и пытался обвинить меня, Фосетт вроде как вполне доволен. Он считает, что эффекта "Это ведь Гарри Поттер" окажется достаточно, чтобы люди не поверили его словам, тем более что другая пресса весьма благоволит нам.

— Ты не говорил, что в деле были замешаны мои братья! — со слегка обвиняющими нотками в голосе заметила Джинни.

— Об этом мало кто знал, даже среди авроров, — заверил её Гарри. — Нужно было хранить это в тайне. Поверь, мне тоже было неприятно скрывать от тебя такое, — примирительно добавил он.

— Я позвонила Гермионе, и она сказала, что тоже ничего не знала, — кивнула Джинни, будто уже смирилась с тем, что пришлось терпеть это не в одиночестве, а со своей невесткой. — Они вправду были под подозрением?

— Конечно, нет, — успокоил её Гарри. — Было бы полным идиотизмом совершать преступления, используя ракеты с их инициалами. Тем более, любой волшебник мог их купить, было бы неразумно с нашей стороны основывать наши подозрения только на этом. Но они помогли нам отследить покупателя и поймать его.

— Благодаря вашим сквозным портключам, да? — полюбопытствовала Джинни. — Ты о них не упоминал, но если преступник жил среди магглов, это был единственный способ найти его.

— Так и есть. В тот день нам с Оуэном пришла в голову отличная идея. Хорошо, что Рон нас поддержал, потому что без него у нас бы ничего не получилось!

— Это ты большой молодец, — похвалила его Джинни и поцеловала.

— Честно говоря, в этом деле я изрядно облажался, — возразил Гарри, но уже более довольным голосом добавил: — Но, к счастью, всё уже позади. Преступник за решёткой, и я могу спать спокойно. Чем и предлагаю заняться и забыть об этом.

* * *

Неделю спустя, как раз когда команда Гарри наконец-то начала стряхивать с себя накопившуюся усталость и нервное напряжение, наступил день выборов министра магии, для чего Визенгамот собрался полным составом.

Совет по этому вопросу начался ещё утром, но к тому времени, когда Гарри покинул Министерство, решение так и не было принято. Джинни предложила сходить в гости к Грейнджерам-Уизли, чтобы там подождать возвращения Рона.

Гарри предупредил Гермиону с помощью сквозного зеркала, и, как оказалось, эта мысль пришла в голову не только им. Все Уизли, а также Андромеда с Тедди уже прибыли к ним или были на подходе. В ожидании новостей родители занялись кормёжкой детей, а затем уложили малышей спать в одной комнате, устроив им своеобразное детское общежитие. Оставив старших детей играть в комнатах Розы и Хьюго, взрослые собрались на кухне для приготовления еды.

Рон пришёл в девять часов вечера и сильно удивился, застав дома такую толпу, расположившуюся в гостиной на диване и в наколдованных креслах.

Пока никто не успел задать ему главный вопрос, он громко спросил:

— Что на ужин?

— Рон! — возмущённо окликнула его Молли и принялась отчитывать: — Перестань думать о своём желудке и расскажи уже, кто стал министром!

Гарри же с облегчённым вздохом расслабился в кресле. Он уже знал ответ по улыбке и шутливому настрою Рона.

— Милая, у меня хорошие новости, — сказал Рон Гермионе. — Можешь прятать палатку, нам она не понадобится до самого лета в «Норе»!

В гостиной стало шумно. Все присутствующие так или иначе выражали свою радость, а Перси тихо рассказывал Одри о палаточной жизни Гарри, Рона и Гермионы в Тёмный год после падения Министерства. Пока девушки расставляли на столе тарелки с едой, остальные погасили свет для ещё не уснувших детей и расселись за большим столом.

Единственным, кому разрешили остаться, был Тедди. В свои десять с половиной лет он считался достаточно взрослым для участия в такого рода мероприятиях. Виктуар дала понять, что считает такое самоуправство совершенно несправедливым, но родители оказались непреклонны и отправили её обратно в детскую к Розе. Правда, Тедди успел ей прошептать, что потом расскажет абсолютно всё.

Когда тарелки были наполнены, Рон начал свой рассказ:

— Мы начали с предварительного голосования, которое дало Хиггсу преимущество по голосам, но ему не удалось достигнуть нужные две трети. Затем состоялись дебаты. Его сторонники сосредоточились на тех, кто голосовал за Кингсли, но кого можно было попробовать переубедить. То же самое произошло и с теми, кто проголосовал за Хиггса.

Рон сделал паузу, проглотил пару ложек жаркого и продолжил:

— Я занялся гильдиями. Лаврентия Флетвок проголосовала за Хиггса, хотя он был её оппонентом, когда гильдия фермеров выбирала себе главу. Хиггс, наверное, пообещал лоббировать их интересы, если станет министром. Я обратил на это внимание других мастеров, чтобы они отдали предпочтение Шеклболту.

— А они не говорили, что раз ты давний друг Кингсли, то он вполне мог такое же обещание дать тебе?

— Да, но я ответил, что до этого момента Кингсли относился ко всем гильдиям одинаково, и нет никаких причин, чтобы сейчас это изменилось!

— Хорошо сказано, — похвалила его Гермиона. — Иногда честность даёт свои плоды.

Судя по выражению лиц, Перси и Артур считали, что этого не всегда достаточно, но Рон не стал углубляться в дискуссию и продолжил:

— Затем я обошёл судей, а Алвис Флориш занялся чиновниками. Милая, мне очень помогли составленные тобою портреты судей. Я почти всегда попадал в точку.

Гермиона довольно кивнула, а Рон, тем временем, уставился печальным взглядом на опустевшую тарелку. Все быстро поняли намёк, и Анджелина поспешила принести ещё парочку приготовленных блюд. Пока Перси и Одри помогали ей, Рон продолжил:

— Вигглсмейд, председательствующий судья, попытался провести повторное голосование через час, но мы затянули с ним и собрали ещё несколько голосов. Кингсли теперь лидировал, но разрыв по-прежнему был слишком мал. И вот начались долгие агитационные речи. Сначала чиновники, затем судьи и, наконец, члены гильдий. Я говорил за Кингсли, а Флетвок — за Хиггса. Затем у нас был ещё один раунд дебатов. И тут я заметил то, чего не понимал до этого момента. И меня озарило, как сделать так, чтобы Кингсли победил. Мама, а ты приготовила пирог с почками?

— Да, дорогой, я знаю, как ты их любишь.

— Спасибо, Гермиона никогда не готовит их.

— Я понимаю, что никогда не могу сравниться в мастерстве с твоей мамой, — сказала Гермиона.

— Ты добилась больших успехов на кухне, дорогая, — поспешила заверить её Молли.

— Как и сам Рон, — мягко напомнила Гермиона. — Милый, почему бы тебе не приготовить его самому? — предложила она, как будто эта мысль только что пришла ей в голову.

Гарри же слышал эту идею уже по меньшей мере в десятый раз.

— Рон! — возмутился Джордж. — Ты вообще собираешься рассказать нам, как именно выиграл Шеклболт, или нет?

— Джордж, съешь ещё пирога с почками, — спокойно произнёс Рон. — Он поднимает настроение.

— Во Франции мы готовим их совершенно по-другому, — заметила Флёр.

— Так тоже вкусно, — поддержал Билл. — А теперь, Рон, рассказывай, или твоя тарелка сейчас вылетит в окно!

— Билл, не забывай, что здесь соседи — магглы, так что никакой магии, — строго напомнил Артур.

— Нам не понадобится палочка, чтобы вырубить Рона тарелкой, — успокоил его Перси и потянулся за тарелкой.

— Пожалуйста, Рон, — тихо попросила Одри, сдерживая своего решительно настроенного жениха, — расскажи нам, как ты это сделал.

Рон уже собирался продолжить перепалку с братьями, но милая просьба Одри смягчила его воинственный характер.

— Вот что делает вежливость, — улыбнулся он будущей невестке, — мне остаётся лишь подчиниться.

Братья Рона уставились на него, Гермиона закатила глаза, Джинни и Анджелина захихикали, а Молли, Андромеда и Артур обменялись весёлыми ухмылками.

— Итак, — продолжил Рон, — я понял, что большая часть разговоров вертелась вокруг новых товаров и привычек, которые те с собой принесли, а также вокруг аргументов за и против всех этих инноваций.

— Чудесно! — воскликнул Артур, а Перси восторженно кивнул.

— Да, хорошая работа, — согласился Рон.

— Одри, — Гарри улыбнулся, — не могла бы ты попросить Рона объяснить, о чëм он говорит?

Рон подмигнул лучшему другу и продолжил без лишних слов:

— Раньше всё обычно происходило услуга за услугу: «Я сделаю это, если ты сделаешь для меня это». Но благодаря десятилетним усилиям Кингсли по искоренению коррупции, у нас остались лишь те избиратели, которых больше волнует будущее волшебного мира, чем то, что они могут получить за свои голоса.

— Дело не только в этом, — не согласилась Гермиона. — Они знают, что будут нести ответственность перед другими волшебниками за сделанный выбор в отношении министра. Наконец-то они голосуют за программу, а не просто за человека.

— И я уверена, что «АльМаг» имеет к этому самое непосредственное отношение, — решительно заявила Джинни. — Твоя идея сработала, Гермиона!

— Именно это и дало импульс Министерству и гильдиям сделать публичные дебаты, — согласилась она. — Благодаря всем людям, которые на протяжении многих лет пытались сделать волшебный мир лучше...

Гермиона замолчала, не в силах сдержать выступившие слëзы. Никто ничего не говорил, пока Тедди, который с самого начала ужина пытался поддерживать разговор, не спросил:

— Почему ты грустишь, Гермиона? Разве мы не выиграли?

— Она понимает ценность победы, — мягко сказала Андромеда. — И это заставляет её плакать.

Все решили воспользоваться моментом и принесли на стол следующие блюда. Как только Гермиона успокоилась, Рон отпустил её руку и продолжил рассказ:

— Когда я понял, что главные опасения всех сосредоточены вокруг желания или страха перед прогрессом, я подошёл ко всем мастерам гильдий с предложением. Даже Флетвок не смогла полностью отказаться: это было настолько в интересах всех нас, что она не нашла достойной причины для отказа.

Рон озорно улыбнулся им, явно очень довольный собой:

— Я отправил председателю запрос на выступление и сообщил, что все мастера гильдий как можно скорее соберутся и вместе решат, какие ограничения установить, чтобы новые изобретения не потрясали наш мир без надобности. Я рассказал, что в последние годы Кингсли Шеклболт давал нам достаточно свободы для манёвров и что нет причин менять ситуацию, когда мы не знаем, что приготовил для нас Бертольд Хиггс. Поэтому, отдавая голос за Шеклболта, мы могли гарантировать, что прогресс не будет резко остановлен или навязан всем без предварительного обсуждения с нами. Далее я припомнил, что политика в отношении разумных магических существ после войны не привела к революции, и что это наша заслуга, что мы ведём себя правильно по отношению к ним.

Рон принял предложение Флëр наполнить его бокал вином и продолжил:

— Моя речь вызвала бурную реакцию. Сторонники Хиггса поняли, что моё представление Кингсли как наиболее гибкого и отзывчивого к чужому мнению человека отвернуло от них многих колебавшихся. Стоял такой шум, что председатель объявил перерыв на полчаса. Мы им воспользовались, чтобы переговорить с такими людьми, и заверили их, что будем прислушиваться к мнению сообщества. Реальность такова, что мы не можем угодить всем из-за большого разнообразия интересов, но благодаря публичным дебатам последние нескольких месяцев мы начинаем получать довольно чёткое представление о том, что нужно оставить как есть, а что продолжать менять. Неплохое вино, Флёр, ты привезла его из Франции?

Та кивнула, и Рон подытожил:

— Когда дебаты возобновились, сторонники Хиггса начали тянуть время, чтобы добиться переноса голосования на следующий день и дать себе больше времени для навëрстывания потерянных позиций. Но председатель Вигглсмейд оставался непреклонен, голосование было проведено через час. И на нём победил Кингсли.

— Всё хорошо, что хорошо кончается, — довольно вздохнула Молли.

Пока Рон отвечал на вопросы, все закончили есть и принялись убирать со стола. Рон тем временем включил своё сквозное зеркало, которое выключил сразу, как вошёл в зал для заседаний Визенгамота. Тут же раздался вызов, затем другой и ещё один. Рон буквально не выпускал зеркало из рук, постоянно отвечая на звонки. Он даже не смог нормально попрощаться с гостями, когда те уходили, а просто помахал им рукой.

— Держу пари, три четверти волшебников узнают результаты выборов ещё до первых утренних выпусков, — заметила Анджелина.

— Их уже объявили по радио, — сказала Джинни. — У дверей зала для заседаний наверняка ждали журналисты. Но так, конечно, намного удобнее, чем стоять на коленях перед камином, — добавила она, показав на развалившегося в кресле Рона.

— Пойдëм-ка мы, наверное, уже спать, — зевнул Гарри. — Надеюсь, сегодня мы увидим сладкие сны.

* * *

Три недели спустя состоялся суд над Вильгельмом Вигвортом. Визенгамот дождался, когда утихнут эмоции от пожаров и страсти вокруг выборов, после чего провёл слушания. Однако зал всё равно оказался переполнен: волшебники жаждали увидеть человека, от которого все тряслись в страхе несколько недель.

Появление поджигателя вызвало бурные аплодисменты, что вынудило главного судью пригрозить очистить зал и объявить слушание закрытым. Гарри неловко было снова увидеть этого несчастного человека, сильно сдавшего за время, проведённое в тюрьме. Пустой взгляд и полное безразличие ко всем, кто освистывал его, вызывали тревогу. Гарри всё ещё помнил запах пепла, в котором он копался в поисках улик, но ничего не мог поделать с собой — возненавидеть этого человека никак не получалось.

Толпа затихла, и началось слушание. Пострадавшие дали показания о жестоких поджогах и той опасности, которую они в себе таили. Потом Гарри изложил все доказательства, которые удалось собрать на Вигворта. Затем наступила очередь защиты, которая начала с рассказа о болезненном прошлом своего клиента, а затем вызвала Гиппократа Далемберга, который за некоторое время до суда осматривал Вильгельма Вигворта.

— После выписки он был совершенно здоров физически, но его психическое состояние впоследствии значительно ухудшилось, — сказал он твёрдым и уверенным тоном, словно бросал вызов суду, чтобы тот не усомнился в необходимости его повторного помещения в больницу. — Я считаю, что Вигворта нужно немедленно вернуть в моё отделение магических болезней.

Судьи удалились на совещание. Через полчаса они вернулись, и главный судья постановил:

— Из различных заявлений следует, что Вильгельм Вигворт виновен в поджогах, повлекших смерть одного человека и серьёзные ранения двух других. Он также виновен в причинении значительного материального ущерба. В ходе допроса авроры выяснили, что Вильгельм Вигворт не проявлял никаких признаков раскаяния за нанесённый вред. Исходя из этого, а также принимая во внимание показания целителя Далемберга, суд постановляет: признать Вильгельма Вигворта невменяемым, посчитать его заключение в тюрьму Азкабан нецелесообразным. Однако оставить его на свободе представляется невозможным из-за представляемой им опасности. Суд постановляет поместить его на пожизненный срок в учреждение, подходящее для лечения его заболевания, а именно в больницу Святого Мунго. Заседание объявляется закрытым.

Едва судьи удалились, все присутствующие зашумели. Гарри почувствовал странное облегчение и разочарование от приговора. Несомненно, он был в какой-то степени справедливым, учитывая тяжёлые потери, перенесённые Вильгельмом Вигвортом. Но, с другой стороны, он не был уверен, что этот человек был действительно безумен. Его одержимость местью, нечувствительность к чужой боли и холодная решимость напомнили Гарри встреченных им Пожирателей смерти.

Гарри покачал головой и медленно встал. Он выполнил свой долг и должен бы этому радоваться.