Мальчик-Которого-Нет (гет)

Настроение оставалось приподнятым ровно до того момента, пока я не обнаружила, что дом Поттеров совершенно не пригоден для жизни. Множество комнат и вид на лес не компенсировали тот факт, что в доме отсутствовало электричество или его магический аналог, не было даже газовых ламп, как в доме Блэков. Но если это еще можно было как-то пережить, то вот отсутствие воды в трубах — с трудом. Сказочный особняк магического рода был просто огромным зданием без удобств и со слоем пыли на каждом видимом предмете, полу и даже на обоях!

Пришлось первым делом сбегать в лес. Благо он и при более близком рассмотрении оказался лесом, а не неухоженным садом, и я смогла уединиться в кустиках. Воды на чай в бутылке не осталось, но во время быстрой прогулки я приметила неподалеку ручеек. Набрав воды в обнаруженное на кухне ведро, отмыла и часть стола, и сидение стула, и парочку чашек про запас.

Выпив очень невкусного и почти бесцветного чая и доев печенье, я продолжила осмотр дома и леса вокруг него. Хотелось понять, где находится особняк. Ни из окон верхних этажей, ни из разных частей леса я не заметила границу владений, а подъездная аллея вела к воротам, за которыми клубился серебристый туман. Высовывать нос за кованую решетку я не рискнула. Как и не рискнула выйти из особняка через арку в холле. Мало ли, могу ведь и не попасть в дом второй раз.

Лишь к обеду я обнаружила вход в подвал и очутилась, наконец, в ритуальном зале. Это была большая круглая комната, будто целиком высеченная в скале. Потолок, стены и пол плавно перетекали друг в друга, а сплошной рисунок из всевозможных рун, звезд и линий немного светился бледно-золотистым светом, позволяя рассмотреть возвышение в центре.

Небольшой по высоте, но широкий гранитный круг, густо покрытый высеченными на нем рунами, служил обрамлением для огромного плоского драгоценного камня. Внутри камня мягко пульсировал алый огонек, делая его похожим на гигантский рубин с множеством граней внутри, от которых свет отражался, преломлялся и рассеивался к самому краю.

На ощупь камень оказался теплым и не таким гладким, а сияние завораживало настолько, что хотелось вечно сидеть и смотреть в пульсирующую глубину. Я очнулась в тот момент, когда оцарапалась о рисунок рун на гранитном кольце. Выступившая капелька крови тут же впиталась, руны сверкнули — и алое каменное сердце вспыхнуло ярче.

— Это камень рода? — спросила я себя, ведь больше некого. Даже многочисленные портреты, развешанные во всех комнатах, кроме спален, не двигались. — Мне надо?..

От фантазии, как я сознательно себя раню и поливаю все кругом кровью, меня передернуло. Пусть я не брезглива, но уже не ребенок, чтобы не задумываться о последствиях. Если и вскрою себе вену, то трижды подумаю и запасусь антисептиком и бинтами.

Зов желудка отвлек от дальнейшего осмотра и раздумий. Я поднялась из подвала, собираясь отправиться обратно к Костехруму. И уже в холле отметила, что все кругом, если сосредоточиться, опутывает сияние нитей разных цветов и оттенков, которые складываются где просто в хаотичное переплетение, где в сияющие руны. Забыв о желании поесть, я увлеклась этим открытием и вскоре поняла, что руны сияют там, где для каких-то целей были использованы рунные цепочки. А рисунок из линий, завитков и геометрических фигур — чары, наложенные при помощи палочки, а цвет и форма нити зависят от использованного заклинания. А я, пусть не помню ни одного движения палочкой и не знаю ни одной руны, интуитивно понимаю значение каждого символа.

— Видимо, это что-то из родовых особенностей в сочетании с интуицией, — проводя пальцами по линиям на портале большого камина в холле, пробормотала я. Обнаружив разрыв в одном месте рисунка, я, не желая видеть несовершенство, потянула на себя два хвостика нитей, соединила их и лишь после сообразила, что сделала. Тем временем вновь заработавший камин сверкнул зеленым светом, будто приглашая им воспользоваться.

На полке стояла шкатулка с летучим порохом, но я не кинулась тут же проверять работу транспортного средства. Сначала я попыталась найти и изменить настройки. Это оказалось сложнее, чем просто связать две порванные нити. Я действовала на голой интуиции, но в конечном итоге удалось закрыть доступ всем, кроме меня, и сменить адрес — не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал, что особняк Поттеров нашелся.

— Добрый день, мистер Костехрум, — сказала я, выйдя из камина в кабинете гоблина, искренне надеясь, что мое дилетантское вмешательство в настройки камина не помешает мне вернуться в особняк.

— Здравствуйте, мисс Поттер, — осклабился зеленошкурый. Он сидел за своим широченным столом и перебирал какие-то бумаги.

Лишь когда я опустилась в предложенное кресло, Костехрум отложил документы и уставился на меня.

— Решились?

— Да.

Гоблин сам себе кивнул, вытащил и выставил передо мной на стол небольшой каменный сундучок.

— По договоренности с родом Поттер этот артефакт хранится в банке.

— И что это? — спросила я.

— Хранилище для колец рода, — явно удивившись моему вопросу, Костехрум отпер сундучок и откинул крышку.

На подушке из алого бархата возлежало несколько колец разного диаметра и из разного материала.

— Это родовые перстни Поттеров, — поведя когтистой лапой, сказал гоблин. — Кольцо главы рода, наследника, регента рода и хранительницы рода. После смены статуса или смерти владельца кольца сами собой возвращаются в хранилище.

Я покивала и вновь взглянула на кольца.

— И какое из них — кольцо лорда?

Гоблин издевательски осклабился и повел лапой вновь, как бы давая понять, что подсказки закончились, выбирать мне придется наобум.

— Вы должны почувствовать нужное, — сказал он.

«Вот попадос!»

Ничего не оставалось, кроме как всматриваться и водить ладонью над кольцами, пытаясь хоть что-то понять. Магия колец была хорошо спрятана, так что пришлось довериться интуиции. И немножко посомневавшись, я подняла широкий ободок из золота, украшенный пятью квадратными рубинами. Стоило его примерить, кольцо сжалось до размера моего пальца, а после произошло то, чего я совсем не ожидала: широкая полоска золота будто впиталась в кожу, чтобы с пощипывающей болью проступить от запястья и выше золотистой с алыми вкраплениями тату из звезд, солнца, завитков и рун. Я задрала рукав рубашки Дадли, чтобы рассмотреть ее. Рисунок был столь плотным, что скорее напоминал тонкий золотой наруч.

— Поздравляю! — объявил Костехрум. — Вы достойны титула главы рода.

Я подняла на гоблина полный вопросов взгляд.

— Чтобы стать полноценной леди Поттер, вам надо добраться до камня рода и окропить его кровью, прося благословения предков. После этого вы, возможно, станете полноценной главой рода Поттер.

— А если нет? — напряглась я.

— Через какое-то время кольцо вернет свой изначальный вид, — ответил гоблин. — И мало чем будет отличаться от любого самого обычного кольца. Вы даже не сможете его скрыть или вновь сделать наручем.

«А вот и подвох!» — констатировала я.

Выходит, не достаточно просто примерить кольцо. Мало быть достойной титула, надо быть достойной и магии рода, а она не в кольце, а в камне рода. Двухфазная аутентификация какая-то!

— Хорошо, спасибо за пояснение, — успокоившись, сказала я. — Скажите, мистер Костехрум, с момента моего ухода происходило что-то важное, что прямо или косвенно касается меня и семьи Поттер?

Гоблин отрицательно покачал головой, его темные глазки сверкнули любопытством.

«Значит, пока мое отсутствие в доме на Тисовой не обнаружено в мире магов, — подумала я. — Это хорошо!»

— А в родовое хранилище я смогу попасть уже после того, как полностью вступлю в права леди? — задала я еще один вопрос.

Гоблин удовлетворительно кивнул.

— Что ж… — пробормотала я. — На этом пока мои дела в банке завершены.

Благодаря брошюре, которую вызубрила наизусть, я за несколько секунд мысленно проложила себе такой маршрут, чтобы выбраться из магического мира в маггловский, минуя Косую Аллею и «Дырявый котел».

Осваиваться в новой реальности и в новом статусе я собиралась с мира обычных людей. Рисковала, конечно, но среди магглов у меня меньше шансов встретить того, кто хотя бы заподозрит во мне Гарри Поттера.

План на первый день был прост: купить вещи на первое время. Именно этим я и занялась, радуясь тому, что волшебный кошелек сам конвертирует волшебную валюту в фунты.

Через пару часов в потрепанном рюкзаке лежала новенькая пижама, темно-серые джинсы, несколько футболок, кеды, белье, носки. А еще пачка чая, коробка печенья, упаковка сыра, сосисок, десяток шоколадок, мешок леденцов. Остальное я тащила в пластиковом пакете: упаковку хлеба для тостов, несколько больших пачек чипсов и три литровых бутылки воды. Оставалось надеяться, что мне удастся вернуться в особняк. Иначе я буду очень глупо выглядеть со всем этим добром, если придется вернуться к Дурслям.

После покупок я забежала в кафе с фаст-фудом и от души побаловала себя вкусными гадостями. Хорошо быть маленькой и тоненькой. В ближайшее время не грозит поправиться, даже если буду лопать жирное и сладкое по семь раз в день.

— Наслаждайся, Лина, — обозрев заваленный едой поднос, шепнула я себе. — Похоже, прямо сейчас есть и не толстеть — единственный плюс в новой жизни.

Последним делом я заглянула в аптеку и купила все, что могло понадобиться в ближайшее время.

На мое счастье камин в гостинице «Маргаритка» спокойно перенес меня домой, стоило бросить под ноги порошок и шепнуть «Дом Ри По в лесу» по-русски. Параноик во мне подошел к шифру со всей ответственностью. Чем я хуже Тома Реддла? Если и найдется поблизости тот, кто знает русский, то вряд ли он сообразит, что Ри По — это от ГенРИетты ПОттер. Зато вышло просто и коротко. И не забуду, и не собьюсь, произнося.

За время моего отсутствия особняк ни капельки не изменился. Пыль, сумрак и ни тени жизни. Я оставила продукты на кухне, сбегала наверх, сменила безразмерные вещи Дадли на новую одежду и с пакетом из аптеки направилась в подвал.

— Ну, начнем, пожалуй, — подойдя к родовому камню и немного над ним постояв, шепнула я и выдохнула. — Будем надеяться, не случится ничего непредвиденного.

Из пакета извлекла бинт, антисептик и маникюрные ножнички. Пришлось повозиться, чтобы нарезать бинт и сложить его небольшими квадратиками. Протирая руку антисептиком, вдумчиво оценивала каждую вену. Резать ладонь не стоило. Заживать будет долго, а я не смогу ничего делать. Как и прокалывать пальцы. Вены на запястье наводили на мысль о людях с психологическими проблемами, а в сгибе локтя — откровенно пугали тем, что могу не справиться и сильно себе навредить.

— Вот и решай, — хихикнула я, после того, как протерла всю руку от запястья и почти до плеча. — А! Ладно.

Протыкать руку ножничками было страшно, но нож мне не продали бы ни в хозяйственном, ни в магазине для охотников, а рядом с родовым камнем ничего подходящего не валялось. Застонав от ужаса, когда на запястье быстро выступила огромная капля, я перевернула руку, позволяя крови стекать прямо на огромный рубин. Капли одна за другой мгновенно впитывались, а мне оставалось только наблюдать, как камень рода разгорается и пульсирует все ярче и быстрее.

Когда в голове немного зашумело, я спохватилась, пережала руку полоской бинта выше локтя, обработала порез и поскорее туго забинтовала.

— Ты идиотка! — обозвала себя. — Разве можно отвлекаться, когда делаешь что-то подобное?

Ответить было некому, а вести с собой диалоги, отвечая то за Харо, то за Лину — шизофрения.

«Ничего, ты освоишься, — убежденно заверил внутренний голос. — На ближайшее очень долгое время твой лучший друг и союзник — ты сама!»

Из ритуального зала я выбиралась почти ползком, а наверху первым делом распаковала шоколадку и умяла ее в несколько больших укусов, едва ощущая вкус. После этого упала на стул и прикрыла глаза.

— Нет. Так не пойдет, — поняла через минуту. — Надо подремать.

Понадеявшись, что сосиски не испортятся, я запихала всю еду в большой белый шкафчик, более всего похожий на своеобразный холодильник, но без холода, и, тем успокоив свою совесть, отправилась в облюбованную спальню. Переоделась в пижаму и завалилась спать.

* * *

Развернув утром «Ежедневный пророк» и убедившись, что жизнь в магической Британии тиха и размеренна, Альбус Дамблдор даже немного расстроился. Отсутствие хоть каких-то событий означало, что никто не вспомнит про Великого и Светлого мага, мудрого старца и защитника, не придет за советом и не будет благодарен впоследствии.

Как же хорошо жилось раньше! Пусть Гриндевальд или Волдеморт пугали волшебников, но для Альбуса их присутствие на арене было лучшим временем жизни. Кровь бежала по венам, разум был занят разработкой планов и просчитыванием будущего на несколько шагов вперед. Как хорошо было быть игроком, фигурки которого движутся по шахматной доске в танце, известном лишь гроссмейстеру. А сейчас?

Его, самого известного волшебника Британии, задвинули в темный угол и прикрыли пыльным куском ткани! О нем пытаются забыть!

— Ничего, скоро все вспомнят, кому обязаны своим спокойствием, — добродушно усмехнулся директор. — Ждать осталось совсем недолго.

Чуть больше месяца осталось до поступления в Хогвартс мага, для которого Альбус уже разработал очень занимательную партию на своей игральной доске. Осталось лишь установить фигурку Гарри Поттера на предназначенную ему клеточку.

Довольно напевая прилипчивый мотивчик, Дамблдор наполнил чашку чаем и бросил в рот лимонный леденец. Скосив взгляд, волшебник пронаблюдал за тем, как зачарованное перо раз за разом выводит на конверте адрес.

Уже скоро все изменится. Надо только дождаться письма из банка с ключом от сейфа Поттера, а потом директор снарядит Хагрида с визитом к юному Гарри. Стоит даже заранее предупредить великана, чтобы тот успел заранее порыдать и подготовиться.

* * *

Но ключ не прибыл ни в этот день, ни через день. Нацепив маску смирения и доброжелательности, Альбус Дамблдор совершил личный визит в Гринготтс, но самый главный гоблин взглянул на него сквозь очечки и сообщил:

— У нас нет ключа от сейфа Гарри Поттера.

— А где он? — самым вежливым тоном уточнил Дамблдор. У него не было видов на содержимое сейфа своего героя, хотя деньги из наследства Джеймса закончились еще пару лет назад, но ключ был хорошим способом держать мальчика под контролем. Тот ни в коем случае не должен и помыслить себя свободным и независимым.

— Мы не можем этого знать, — осклабился, что у гоблинов означало вежливую улыбку, самый главный гоблин.

Дамблдор внутренне напрягся, хотя внешне ничто не выдало его состояния. Он ужасно не любил общаться с гоблинами. Все время казалось, что они издеваются над ним.

Альбусу нравилось слыть чудаковатым, это давало более широкий простор для маневра, и никто никогда заранее не знал, что директор выкинет. Но совсем другое дело — быть смешным в глазах существ, которых Дамблдор считал не такими уж и разумными.

— А кто может знать?

— У вас нет полномочий для владения этими сведениями, — очень серьезно ответил самый главный гоблин.

И даже некоторое время спустя добиться от гоблинов объяснений не удалось. Зеленошкурые не только заявляли о собственной независимости от законов и властей остального магического мира, но и оправдывали собственные заявления.

Дамблдор вернулся в Хогвартс в середине дня, чтобы увидеть сотню сов, рассевшихся на всех мыслимых и немыслимых поверхностях в собственном кабинете. И если пережить изгнание галдящих наглых птиц, каждая из которых требовала компенсацию за неудавшуюся доставку, кое-как удалось, то сотня пятнышек на полу, столе, кресле, приборах и шкафах едва не довели волшебника до припадка.

С десяток раз взмахнув палочкой, чтобы удалить грязь, птичий помет и перья, Дамблдор вытащил из шкафа прибор, распознающий местонахождение Гарри Поттера.

Всего артефактов, настроенных на мальчика, у директора было не меньше полудюжины. Большую часть времени он следил лишь за одним — пластинкой с множеством разнокалиберных трубочек, из которых то и дело вырывались сгустки разноцветного дыма. Этот маленький прибор давно и прочно занял место на столе директора, и многие воспринимали его как забавное украшение, не видя его истинного назначения. Другие артефакты были и в разы больше, и от них сильнее фонило ныне запрещенной магией. Альбусом же, как главой Визенгамота, запрещенной.

Извлеченный артефакт напоминал большой компас — укрепленный на полусфере диск из серебра, который наклонялся из стороны в сторону, когда крохотные шарики на нем перекатывались по лабиринту бороздок.

Установив прибор в центре стола, Дамблдор привычным жестом активировал его и приготовился наблюдать за появляющимся над пластиной изображением. Когда-то давно Альбус привязал этот артефакт к мальчику, и с тех пор в любое время дня и ночи мог понаблюдать за ним так, будто находился совсем рядом, но за десять лет использовал эту возможность всего раз пять или шесть. Находились и более важные дела, чем лично следить за Гарри Поттером. Отчетов Арабеллы хватало с лихвой.

Ждал директор довольно долго, но ничего не происходило. Тогда он еще раз активировал прибор, но и со второй попытки ничего не вышло. Мысленно выругавшись, Альбус отсоединил диск от полусферы и заглянул в крохотный резервуар под ним. От легчайшего дуновения мелкая, как прах, алая пыль облачком вырвалась из углубления и рассеялась по столу.

— Что… — выдохнул Дамблдор и замер, рассматривая собственный стол. На его памяти ничего подобного прежде не происходило. Правда и о кровной магии Альбус знал очень мало. — Ничего. Не страшно.

Успокаивая себя, директор извлек еще один прибор, завязанный, на этот раз, на Петунью ныне Дурсль. Настроил его Дамблдор много лет назад, когда получил письмо от этой нахальной магглы. У Альбуса были большие планы на Лили, и не хотелось, чтобы им помешала ее старшая сестрица. После этот предусмотрительный жест очень помог, ведь даже сама юная миссис Поттер не знала, куда перебралась ее старшая сестра после свадьбы с Верноном Дурслем.

На этот раз прибор сработал надежно, и над ним, возникая линия за линией, оказалась спроецирована сильно увеличенная карта какой-то местности. Не узнав в изображении город, где все эти годы жили Дурсли, Альбус насторожился.