Middle (джен)

Некоторое время Сэвидж, да и Гарри, осмысливали только что услышанное. Затем Сэвидж сдался и попросил:

— Объясните. В каком смысле стать?

— Ну, — Эйвери как-то смущённо почесал левую бровь. — Нехеб-кау — это ведь не просто существо со змеиной головой, хвостом и телом и человеческими руками и ногами. Как божество он, во-первых, сам бессмертен, а во-вторых, способен дать бессмертие другим, ну или отнять. Лорда всегда интересовали способы обретения бессмертия, самые разные, а с зимы… наверное, с января девяносто восьмого Лорд стал тратить много времени на поиски этой статуэтки. Я думаю, он знал о ней давно… возможно, у него просто не доходили руки? — проговорил Эйвери полувопросительно.

— И что? — нетерпеливо поторопил его Сэвидж. — Давайте ближе к делу. Что вы имели в виду?

— Лорд искал власти над смертью, — ответил Эйвери. — Не только над своею, но и над чужой. Нехеб-кау — тот, кто распоряжается жизненной силой и может проводить кого-то… или же, напротив, не пустить в потусторонний мир. Для этого ему была нужна Рененутет — с её помощью он намеревался в каком-то смысле переродиться. Я думаю, — добавил Эйвери и снова почесал левую бровь, — что он пытался сделать это с Нагини, но вышло не то. Не совсем то. Она всё же не была Рененутет.

— А кем она была? — спросил Сэвидж, и Эйвери ответил грустно:

— Маледиктусом. Когда они окончательно превращаются в животное, они теряют память о своей человеческой части, но сохраняют способность понимать человеческую речь и отчасти — свой интеллект. Обычно маледиктусы довольно агрессивны и людей очень не любят. И Лорд… — он нервно потёр кончик левого указательного пальца. — Вообще, Лорда рененутеты интересовали давно. Он… Я знаю, одно время он считал его другим названием змей-маледиктусов, что, конечно же, не так. Видимо, со временем он понял, что ошибся, и принялся за поиски опять.

— Вы полагаете, — подозрительно спокойно поинтересовался Сэвидж, — что рененутеты существуют?

— Да, конечно, — уверенно ответил Эйвери. — Или, по крайней мере, существовали. Я не уверен, что они дожили до наших дней — последнее известное мне упоминание о них датируется тысяча семьсот семьдесят четвёртым годом. Это, разумеется, не значит, что они вымерли — возможно, просто научились лучше прятаться. Да и вообще, искать их в пустыне всегда было непросто.

— Вы утверждаете, — несколько недоверчиво переспросил Сэвидж, — что где-то в пустыне водятся змеи с женской грудью? Чьё молоко даёт бессмертие?

— Вас же не удивляют единороги, — улыбнулся Эйвери. — На самом деле всё, конечно, не так просто, — он покосился на стоящую на столе большую чашку, наполовину наполненную чаем, и тарелочку с печеньем, и сглотнул. — Во-первых, это молоко ещё нужно добыть. Это же не коровы, — улыбнулся он. — Оно не вырабатывается у них постоянно. Только когда они кормят малышей. Да, они живородящие, — он снова улыбнулся. — Они рожают около десятка малышей за раз, обычно каждые три года — если найдут пару. И кормят только один раз — сразу после рождения. Так что у желающего получить молоко есть всего несколько часов за три года. Причём их нельзя поймать и держать у себя, пока не родят — многие пытались это делать. Но тогда детёныши просто не рождаются.

— А куда деваются? — с искренним, как показалось Гарри, интересом спросил Сэвидж.

— Растворяются в теле матери, — ответил Эйвери. — Поэтому тут только караулить. Но это первая проблема. Вторая — молока одного рененутета не хватит на одного взрослого волшебника. Его хватит, чтобы вылечить, но чтобы обрести бессмертие, его придётся пить несколько раз — причём не в виде человека.

— Боюсь даже спросить, в чьём, — усмехнулся Сэвидж.

— Змеёныша, — ответил Эйвери, потянувшись было к печенью, но остановившись и обхватив руку другой рукой. — Его нужно пить змеёнышем — но это не главное. Нужно быть рождённым ей змеёнышем.

— Как это? — озадаченно спросил Сэвидж.

— Нужно оказаться в ней, — ответил Эйвери почти с азартом. — То есть волшебник должен трансфигурировать себя в змеиный эмбрион, пройти все стадии развития, родиться и потом выпить всё молоко. И так семь раз за семь лет. Если пропустить хотя бы год, то нужно начинать сначала. Таким образом для ритуала требуется минимум четыре рененутета, но лучше иметь семь или больше, конечно, потому что невозможно предсказать, забеременеет ли самка через три года или через пять. Или вовсе никогда. Причём в естественной среде — я говорил, они в неволе не рожают. В принципе, в этом нет ничего невозможного, но это сложно.

— Да уж, — хмыкнул Сэвидж. — Куда проще единорога прирезать.

— Вы неправы, — мягко возразил Эйвери. — Кровь единорога, если тот не отдал её сам, несёт в себе ужасное проклятье. Говорят, что его ничто не может снять… с другой стороны, — он улыбнулся, — тоже говорят, что молоко рененетута лечит что угодно и снимает все заклятья. Может быть, одно нейтрализует другое, я не знаю… кажется, никто такой эксперимент не проводил, — он снова улыбнулся и бросил быстрый взгляд на печенье.

Сэвидж тоже усмехнулся, а вот Гарри вовсе не было смешно. Он как раз почти не сомневался, что Волдеморт мог по крайней мере захотеть провести такой эксперимент. А кстати, интересно…

— А в чём заключается проклятье крови единорога? — спросил он.

— Разное рассказывают, — поглядел на него Эйвери. — Тема эта, как вы понимаете, изучена очень плохо, да и то, что известно, в основном, незаконно. Можно только утверждать наверняка, что цена слишком велика даже для спасения жизни. Считается, что использование крови действительно может помочь в данный момент, но в итоге приведёт к тому, чего использовавший её больше всего боится.

— А может быть, — негромко проговорил Гарри.

Если подумать, именно это ведь и случилось с Волдемортом. Он больше всего на свете боялся смерти — и он умер, окончательно и бесповоротно, и Гарри до сих пор было не по себе от воспоминания о том как будто освежеванном младенце, скулившем под лавкой призрачного Кингс-Кросса.

— Вернёмся к статуэтке, — голос Сэвиджа вернул Гарри в реальность. — Вы сказали, что он нашёл не совсем то, что искал. Объясните.

— Это оригинал, — ответил Эйвери. — Но он с дефектом. Если это та статуэтка, которая была у Лорда, я не могу наверняка по фото утверждать.

— С каким? — с острым любопытством спросил Сэвидж.

— Статуэтка ведь зачем нужна? — спросил в ответ Эйвери. — Сама по себе она ничего не лечит — но может помочь отыскать раненутета. У той, что может это сделать, внутри запаян в золото только что родившийся и ещё не пивший молока змеёныш — именно он и будет искать рененутета. Но внутри той, что была у Лорда, не рененутет. Змеёныш, да, но не рененутет, — он покачал головой и снова посмотрел на печенье, машинально облизнув губы.

— Почему вы так считаете? — Сэвидж, поймав взгляд Эйвери, тоже глянул на печенье, усмехнулся и снова поглядел на собеседника.

— Есть некоторые способы проверить, — ответил Эйвери. — И увидеть, что внутри, не разрушая статуэтку.

— И? — нетерпеливо спросил Сэвидж.

— Там не рененутет, — повторил Эйвери. — Я видел.

— Волдеморт знал это? — с жадным интересом спросил Сэвидж, и Эйвери кивнул:

— Да. Знал. Конечно.

— А когда узнал? — спросил Сэвидж, явно додумывая какую-то идею, но Эйвери его неверно понял:

— Ужасно разозлился, — он даже побледнел немного. — Я думал, он убьёт меня…

— Вас? — переспросил Сэвидж.

— Да, — Эйвери кивнул. — Для ритуала нужны двое, и он сложный… он позвал меня. И… вот, — он как-то трагически нахмурился. — Я думал, он меня убьёт…

— Ошибки быть не может? — с напором спросил Сэвидж, и Эйвери помотал головой:

— Нет. Детёныши рененутета очень характерны: у них почти что человеческие лица. Так кажется, конечно, но мордочки похожи. И цвет такой… нехарактерный для большинства других змей. Ярко-красный. Чистый, без чёрных и других пятен. Там змеёныш был коричневый — довольно яркого окраса, но не красный. Ну и мордочка змеиная.

— Вы специалист, — Сэвидж сощурился, и Эйвери, смутившись, даже покраснел:

— Я много читал тогда об этом. Лорд мне поручил — и я читал.

— Что потом было со статуэткой? — спросил Сэвидж, но Гарри казалось, что тот уже знает ответ. Да и сам он, кажется, догадывался.

— Я не знаю, — сказал Эйвери. — Я её потом ещё видел в его комнате неделю или две, а потом она пропала. Я, конечно же, не спрашивал.

— Конечно же, — ехидно повторил Сэвидж и поднялся. — Мы закончили. Вы могли бы написать нам справку по следам этого разговора? О рененетутах и всём этом. Включая статуэтку.

— Да, конечно, — оживлённо и едва ли не обрадованно пообещал Эйвери. — Я прямо сейчас займусь.

— Спасибо, — Сэвидж кивнул Гарри, и они ушли, оставив, наконец, Эйвери наедине с печеньем.

В коридоре Сэвидж потёр руки и азартно и весело спросил у Гарри:

— Ну, что думаешь? Твоя версия случившегося в Гринготтсе? Только до отдела сейчас дойдём.

Он хлопнул его по плечу и быстро пошёл вперёд, так что Гарри пришлось почти бежать за ним. Что там Сэвиджа развеселило, он не знал наверняка, но, кажется, угадывал, и то, о чём он думал, его и самого в каком-то смысле веселило.

В отделе им поговорить не удалось: там Гор допрашивала очень словоохотливую и громкоголосую даму, и Сэвидж увёл Гарри в одну из свободных допросных.

— Так что? — спросил он, усаживаясь на стул. — Твоя версия?

— Я думаю, что Волдеморт отдал Петтигрю бесполезную для него статуэтку на хранение, — ответил Гарри. — Но обставил это как величайший акт доверия, и о бесполезности вещицы не сказал. Думаю, Хвост подслушал, на что способна эта вещь, ещё когда сам Волдеморт считал, что она подлинная. И думаю, — тут Гарри помрачнел, — что Хвост снова выжил. И теперь пытается добыть из сейфа статуэтку.

— Но безуспешно, — согласился Сэвидж.

— Есть ещё вариант, — продолжил Гарри. — Хвост, возможно, мёртв, но есть кто-то другой, кто знает, что статуэтка в его сейфе. Это даже было бы логичней, потому что Хвост… Петтигрю бы сам мог прийти в банк… хотя если с его палочкой что-нибудь случилось, его просто не пустили бы. Даже с ключом.

— Вот, — Сэвидж поднял вверх ладонь. — Ключ. У кого, кроме Петтигрю, может быть ключ от сейфа? Вот вопрос. С него мы и начнём. Нам нужно выяснить, где Петтигрю его прятал. С чего начнём?

— Не знаю, сэр, — признался Гарри.

— С эльфов, Гарри, с эльфов, — ответил Сэвидж. — Я предлагаю пообедать — и к Малфоям. Снова.