Middle (джен)

На улице шёл дождь, и, аппарировав к дому Батчелора, Лестрейндж с Гарри, не сговариваясь, накинули на голову капюшоны и быстро пошли к двери. Постучали, и, когда Батчелор открыл, Лестрейндж сказал весьма сурово:

— Доброе утро, мистер Батчелор.

— Здравствуйте, господа, — тот приветливо улыбнулся. — Пожалуйста, входите, на улице ужасная погода. Чаю, может быть? — предложил он, когда они вошли.

— У нас к вам неприятный разговор, — сказал Лестрейндж, и Гарри стало любопытно, изображает он кого-то или сам придумал этот образ.

— Неприятный? — взволнованно спросил Батчелор. — Что случилось? Господа, прошу вас, — он провёл их в гостиную, где с их прошлого визита не изменилось абсолютно ничего. — Прошу вас, — он указал им на диван и сам сел было в кресло, спиной к окну, но Лестрейндж не стал садиться, а остановился у двери, вынуждая его сперва обернуться, а потом и тоже встать.

— Знаете ли вы Эдварда Скоткинса? — спросил Лестрейндж.

— Знаю, — недоумённо произнёс Батчелор. — Мы учились с ним когда-то… в школе, да. А что случилось?

— Мы нашли того, кто выдал вас, — почти сурово проговорил Лестрейндж.

— Эдди? — спросил Батчелор. Это прозвучало несколько растерянно, но в глазах его на миг мелькнуло нечто тёмное и… нет, он вовсе не был удивлён, понял Гарри. Он… знал. Он знал, что Скоткинс его выдал — и отомстил, как только смог. — Да нет… нет, не может быть, — проговорил он вроде бы как ошарашенно.

— Боюсь, что так, — отрезал Лестрейндж. — Однако при допросе он рассказал нам удивительную историю. Мистер Батчелор, знакомы ли вам фамилии Гаджен, Кракнелл, Билмс, Олифант, Форест, Пеппер, Сайкс?

— Нет, — удивлённо сказал Батчелор. — Нет, я никого из них не знаю… кто это?

— Не знаете? — переспросил Лестрейндж.

— Нет, — удивительно искренне повторил Батчелор. — Никогда не слышал даже. А что вам сказал Эдди?

— Мистер Батчелор, — нахмурился Лестрейндж, — вы действительно не знаете этих людей? Подумайте как следует. Дача ложных показаний наказуема.

— Да нет же! — нервно воскликнул Батчелор, и Гарри эта нервность показалась ненаигранной. — Я понятия не имею, кто это такие! Я не знаю, что вам сказал Эдди! Если Эдди меня выдал, почему вы ему верите?! — он обхватил себя чуть трясущимися руками.

— Мы поэтому к вам и пришли, — как-то несколько обескураженно проговорил Лестрейндж, хмурясь, и Гарри испугался, что тот явно переигрывает, и Батчелор сейчас это, разумеется, заметит. Он посмотрел на Батчелора, но тот, похоже, так не думал: теперь выражение его лица сменилось с растерянно-недоумённого на оскорблённо-возмущённое. — И спрашиваем вас: вы знаете их?

— А я вам отвечаю в третий раз: не знаю! — сердито сказал он. — Я, конечно, понимаю, что слова магглорождённого не так уж много в ваших глазах стоят, да, господин Лестрейндж? — спросил он с горечью. — Конечно, Скоткинс — чистокровный, он врать не может, так?

— Причём здесь это? — запротестовал, словно бы защищаясь, Лестрейндж. — Мистер Батчелор, мы ведь не можем оставить без внимания его слова, — сказал он примирительно.

— Не можете, конечно, — ответил тот с сарказмом. — Конечно, нет. А что он вам сказал? В чём обвинил меня? Ведь обвинил же? Кто все эти люди?

— Вы правы, — тихо сказал Лестрейндж, опуская голову. — Возможно, мы… поторопились. Отложим этот разговор, — он резко отвернулся и… вышел из гостиной, велев Гарри: — Поттер, мы уходим.

— Подождите! — крикнул через секунду или две Батчелор, догоняя их на середине коридора. — Теперь, когда он арестован, снимите это! — он протянул им руки с невидимыми сейчас браслетами, но Лестрейндж его словно не услышал и только сказал:

— Простите. Мы должны были сначала всё проверить. Извините нас, — он распахнул дверь и, буквально вытолкав Гарри наружу, вышел и тут же аппарировал, подхватив его и оставив кричавшего им что-то Батчелора на крыльце.

Аппарировали они, впрочем, недалеко — если Гарри верно понял, на окраину того же городка, к мокрым от дождя деревьям, под которыми, прячась за деиллюминационным щитом и огромным прозрачным зонтиком, в уютном сером кресле сидел молодой мужчина в джинсах, чёрной куртке и чёрной же вязаной шапочке. При их появлении он встал и спросил:

— Ну что, пора?

— Пора, — ответил Лестрейндж, передавая ему что-то. — Гарри Поттер — Алекс Блоттс. Поттер, с этого момента вы поступаете в полное распоряжение аврора Блоттса.

Гарри его знал, правда, не слишком хорошо. Они даже не были знакомы толком: тот работал в отделе по борьбе с мошенничествами, и Гарри просто изредка встречал его в коридорах, ну и, разумеется, встречался каждый понедельник на общих совещаниях, но до сих пор они друг другу даже слова не сказали.

— Готовы? — Блоттс окинул Гарри цепким взглядом.

— Алекс Блоттс — в каком-то смысле гений слежки, — отрекомендовал его Лестрейндж. — Надеюсь, вы сработаетесь. Хотя он человек довольно непростой, — он улыбнулся.

— Я переживу, сэр, — пообещал Гарри. Блоттс поднялся и, уничтожив кресло, принялся сворачивать дезиллюминационный щит.

— Мне было непросто уговорить его взять вас, — негромко проговорил Лестрейндж. — Главное — не спорьте с ним. Иначе он откажется от вас, и спорить я не буду. Вы много потеряете. Ну и последнее, — он протянул Гарри обычный серый камень, помещающийся в ладонь. — Портал к сегодняшнему штабу. Арестованных доставлять туда — нет времени мотаться в министерство, после разом всех переместим, — закончил он и аппарировал.

— Погнали, — сказал Блоттс, закончив со щитом и убирая зонтик. — Начнём с парочки. Исходя из роста и комплекции, я буду девушкой. Меняйтесь, — велел он и без всякого зеркала начал отращивать себе длинные русые волосы. Гарри даже заподозрил было в нём метаморфа, однако, хотя Блоттс обходился и без зеркала, палочка в его руке однозначно свидетельствовала против этой версии, не оставляя самолюбию Гарри ни единого шанса. Самому ему необходимо было зеркало — впрочем, Блоттс никак это не комментировал, лишь поторопил его: — Ну сколько ждать вас? Так, — сказал он, оглядев его, — сойдёт. Девчонка есть?

— Угу, — ответил Гарри.

— Тогда веди себя так, как будто я — она, — велел Блоттс. — Но прилично. Наш объект — ранняя пташка, — он решительно взял Гарри под руку и, быстро выйдя на дорогу, решительно повёл его в сторону дома Батчелора. — Но пока ни разу из дома раньше полседьмого не выходил. Следилка есть, конечно, но давай-ка поторопимся, — сказал он и вдруг выпустил Гарри. — Значит, мы поссорились, я ухожу, ты догоняешь. Лора.

— Лора? — нет, Гарри за ним не успевал.

— Я — Лора, а ты меня зовёшь, — раздражённо пояснил Блоттс. — Только не слишком громко! И проснись уже! И побежали, — он оттолкнул его — не слишком сильно, правда — и очень быстро, почти переходя на бег, пошёл вперёд. И Гарри последовал за ним, иногда выкрикивая что-то вроде «Лора, ну вернись! Прости!» и думая, что будет очень забавно, если их сейчас увидит кто-нибудь, узнает и расскажет Джинни. И как хорошо, что узнать его сейчас вряд ли возможно.

Покрутившись вокруг дома Батчелора, они с Блоттсом порталом перенеслись в штаб, устроенный, похоже, в каком-то старом доме в горах — снаружи Гарри его не видел, но грубая каменная кладка и некоторая неровность полов и стен говорили о том, что дому не одно столетье. На большой карте Британии, развёрнутой сейчас буквально во всю стену, ярко выделялись красная точка — Батчелор. Другая точка — белая — располагалась в одном из самых неприступных мест шотландских гор, и Блоттс, указав на неё, коротко прокомментировал:

— Это я. Красный — наш объект.

Кроме карты, в комнате был большой стол с десятком стульев возле него, и два длинных дивана вдоль противоположной от карты стены.

— Располагайся, — кивнул на них Блоттс. — Вероятно, мы сегодня здесь ночуем и ждём движения объекта. Один из нас всё время должен наблюдать за картой, ни на что не отвлекаясь. Сменяться будем каждые четверть часа, пока сюда не пришлют нормальных наблюдателей, потом можно будет отдохнуть. Еда в соседней комнате, туалет — в конце ко коридору, спать в одежде. Будет очень скучно.

Блоттс оказался прав: скучно было. Гарри то пялился на карту, на которой красная точка, кажется, намертво застряла в доме Батчелора, то, сменяясь, бродил по дому, не решаясь даже выйти на улицу, хотя в окна посмотрел, конечно, и увидел вокруг скалы. Только скалы — правда, на некоторых из них кое-где росли какие-то деревья, вроде, сосны. Здесь было четыре комнаты: в одной располагался штаб, в другой, совсем маленькой, поместилось только две кровати и комод, на котором была аккуратно составлена посуда, чайник и стояло несколько пакетов. Гарри заглянул в один: тот было холодным, и внутри лежали бутерброды с ветчиной и с ростбифом.

Две других комнаты были переделаны под изоляторы с узкими койками вдоль стен и решёткой вместо двери. Больше в доме — кроме туалета в конце коридора — не было ничего, и Гарри оставалось только ждать и вспоминать, какой драматичной казалась ему когда-то профессия аврора. Да уж, драма так драма: торчать в горах и пялиться на карту!

Часа через полтора к ним с Блоттсом присоединились сотрудники ДМП, специально присланные для наблюдения за картой, и Гарри смог, по крайней мере, выйти из дома. Но смотреть там, в общем, оказалось не на что: дом был просто окружён скалами, и хотя этот пейзаж можно было назвать даже величественным, большим разнообразием он не отличался.

Блоттс стремления к общению не проявлял, но зато выдал Гарри потрёпанный учебник по слежке и маскировке, и этим просто спас его. Наконец-то Гарри было, чем заняться, да к тому же чтение это оказалось интересным и должно было оказаться в будущем полезным. С этой книгой Гарри сперва пообедал, а потом поужинал и спать лёг. И проснулся от тычка:

— Погнали!

Блоттс не дал ему не то что умыться — даже глаза открыть толком, просто взяв за руку и аппарировав куда-то… в парк? Было ещё темно, и даже фонари здесь не зажглись ещё — наверное, в такую рань парк был попросту закрыт.

Блоттс приподнял левый рукав и, глядя на нечто, напоминающее то ли компас, то ли часы, очень быстро пошёл вперёд по дорожке, на ходу достав из кармана какой-то флакон и обрызгав себя из него. Без малейших объяснений! Гарри шёл за ним, ёжился от промозглого воздуха, зевал и думал, что, наверное, должен был бы возмутиться, или, может быть, обидеться, но ему смешно, да и вообще, Блоттс ему, скорее, нравился. И что они, кажется, сработаются.

Шли они недолго: в какой-то момент Блоттс, от которого теперь теперь разило перегаром, — Гарри пообещал себе обязательно спросить его о том, где достать зелье с таким запахом, — остановился и велел:

— Будем чёрными, — и тут же начал перекрашивать себе лицо и волосы, мелко завивая их. А вот Гарри несколько «застрял»: менять цвет кожи он не то что не умел, но… просто это у него не слишком выходило. — Ну что ты копаешься? — раздражённо спросил Блоттс, закончив.

— Понимаешь, одно дело — менять форму лица или цвет волос, — признаваться было неприятно, но, в конце концов, он же ведь учится?

— А сказать сразу — язык отвалится? — с досадой спросил Блотт, немедленно проделывая всё необходимое самостоятельно. — Но вообще потренируйся, что ли: что это за аврор, что не может выйти за пределы своей расы? Всё, пошли, — он заодно трансфигурировал Гарри и одежду, нарядив его в широкую чёрную куртку, и какой-то пританцовывающей походкой пошёл вперёд по дорожке. Блоттс всё пританцовывал и со стороны выглядел настолько убедительно нетрезвым, что Гарри даже не завидовал ему, а мог только восхищаться.

Блотт притормозил в начале очередной тропинки, плюхнулся было на ближайшую скамейку и, когда Гарри опустился рядом с ним, кивнул на сидящих через три скамейки от них двух незнакомых женщин, сунул что-то в руку Гарри и шепнул:

— Если они разделятся, Батчелор — младшая — мой. Лови и тащи в штаб вторую.

Затем он встал, будто бы переполнявшая его энергия не давала ему сидеть на месте, и вновь двинулся вперёд, будто бы танцуя под только ему слышимую музыку. Проходя мимо двух незнакомок, он споткнулся и чуть было не упал на младшую из них, схватившись в последнюю секунду руками за спинку скамьи. Затем, извиняясь и ругаясь разом, выпрямился кое-как и, снова извиняясь, всё так же нетрезво покачиваясь, продолжил путь, довольно быстро вновь споткнувшись и свернув с дорожки за какие-то кусты. Гарри, уже нацепивший на ухо полученное от Батчелора «второе ухо», широко зевнул, скрывая возбуждённую улыбку, и развалился на скамейке.

— …место!

— Вы боитесь этих магглов? — спросила младшая из дам. Батчелор.

— Они отвратительны. Вы говорили, парк в это время пуст!

— Это просто какие-то чёрные наркоманы. Они везде. Не стоит обращать на них внимания.

— Говорите, что хотели.

— Я боюсь, у меня не лучшие новости. Арестован тот, кто нам помог тогда.

— Что?! — Гарри видел со своего места, как та женщина, на чей стул оперся Блоттс, побагровела и подалась вперёд, к своей собеседнице. — Вы мне гарантировали! Вы слово давали! Да за такие деньги… вы должны уладить всё!

— Я вас понимаю. Я должен был предупредить.

— И вы сейчас потребуете дополнительные расходы?

— Нет. Я честен. Я просто вас предупреждаю. Подумайте, что скажете, когда к вам придут. Я не хотел, чтобы это стало для вас сюрпризом.

— А что я? Это было разве что пожелание, — она — или это был всё же мужчина? — демонстративно пожала плечами. — Меня просто не так поняли. Случившееся привело меня в ужас.

— Не уверен, что их это устроит. Я на вашем месте бы куда-нибудь уехал. Или придумал объяснение получше. Но не мне учить вас, — младшая из дам поднялась и, оглянувшись, с явным неудовольствием посмотрела на развалившегося на скамейке и вроде бы дремавшего Гарри, а потом решительно направилась в ту сторону, куда ушёл Блоттс — по-видимому, тоже собираясь зайти за кусты и аппарировать оттуда. Вторая дама тоже встала, огляделась — и, поджав губы, пошла в сторону Гарри. Не дойдя, наверное, футов двадцать, она оглянулась снова и вдруг быстро свернула к большому дубу, что рос возле дорожки — и Гарри, холодея от мысли, что едва не упустил её, успел ударить Петрификусом, едва она исчезла из поля зрения двух медленно идущих по дорожке женщин, выгуливающих совершенно одинаковых французских бульдогов, коричневых и косолапых.