Оригами (джен)

Вид довольного Перси, уплетающего запеканку с тыквенным соком, слишком нервировал Гермиону. Каша перед ней, истерзанная бездумным копанием ложки, приняла более печальный вид, чем когда Гарри ее только подал, положив в тарелку все, что могло бы понравиться подруге. Кусочки фруктов и цитрусов смешались в одно сплошное месиво зеленовато-бледного цвета, в сущности, точно передававшее настроение Гермионы.

"Он не мог. Это просто невозможно. Немыслимо!" — думала та, всеми силами удерживая себя от того, чтобы прямо сейчас направиться к префекту и силой забрать книгу. Сцены посреди Большого зала ей были не нужны, особенно теперь, когда Парвати и Лаванда присоединились к ним за столом.

Опустив голову вниз, Гермиона обнаружила нечто, что, видимо, несколько минут назад было её завтраком. Поджав губы, она отодвинула от себя тарелку. Аппетит был испорчен. Информация недосягаема. А Персиваль… даже думать не хотелось о нем, когда он едва ли не с аристократическими манерами отламывал небольшой кусочек белого хлеба, смазывал маслом и совершенно бессовестно его съедал.

Услышав урчание ее живота, Гарри тут же повернулся и с огорчением заметил, что его шедевр она не только не стала есть, но и просто уничтожила.

— Эм, Гермиона? Что-то не так?

— М-м-м, Гарри? Всё в порядке, правда.

— Но ты не притронулась к еде. Точнее… не важно. Если это из-за того, что мы бросили тебя вчера вечером в библиотеке, то намёк понят. Ты извини, но я не думал, что это так тебя расстроит, — и он выразительно взглянул на тарелку.

— Намёк? — Гермиона проследила за его взглядом и прыснула от смеха.

Рон, удовлетворённый принятыми решениями для похода в "Зонко", присоединился к друзьям, не понимая, что такого смешного он пропустил. Те же, взглянув на него, засмеялись уже в голос, а через секунду просто разразились хохотом. Отдышавшись, Гарри пояснил:

— Наша мстительная мисс "вы не дописали ещё целый фут о Красных колпаках" решила показать нам наглядно, что будет с нами, если мы не сделаем домашку на каникулах.

Гермиона пододвинула к Рону тарелку, и он отчётливо увидел размазанный по бледному месиву каши мандарин. Если бы он не знал, что это шутка, кожа его в тот же миг приняла бы оттенок блюда мести. Но вместо этого они уже все вместе зашлись новым залпом смеха. Взяв со стола пару тостов и несколько мандаринок, Гермиона уже собиралась подойти к Перси за объяснением, но того уже и след простыл.

"Замечательно. Опоздала. И как я могла его упустить?" — посетовала она не без тени улыбки.

Ведь если он её обманул, возмездия не избежать.

* * *

В одиннадцать часов Гарри довольно громко, чтобы слышали все остальные, попросил Рона купить ему сладости из списка, передавая мешочек денег, распрощался с друзьями и вызвался проводить Гермиону до библиотеки. В саму библиотеку он изначально не собирался, однако при мысли о том, что сюрприз будет испорчен, нехотя отправился в противоположную сторону от тайного прохода, ведущего в Сладкое королевство. На вопрос, зачем Гермионе опять понадобилось идти за книгами, она лишь пожала плечами, ответив, что, возможно, некоторые студенты сдали после обеда книги, которые ей были необходимы. В чем Гарри лично сомневался.

Дойдя до входа в читальный зал, он заявил, что хочет вернуться в башню закончить вчерашнее эссе.

— Хорошо тебе отдохнуть сегодня в Хогсмиде! Вы с Роном встречаетесь в "Трёх мётлах" около обеда? Не забудь ему напомнить, что он обещал купить мне сливочного пива! Пока!

— Ага, — на автомате сказала Гермиона и шагнула в чудесный мир книг.

Мадам Пинс, не особо удивлённая повторному визиту, сообщила, что книга не только не возвращена обратно, но и продлена до конца февраля. А это значило, что Гермионе придётся собрать все своё мужество и пойти просить Перси показать ей нужный параграф, а лучше — снять копии.

Разочарованно покинув библиотеку, она медленным шагом направилась к выходу из замка. Настроения идти в одиночестве по морозу в деревню не было. И лишь мысль о том, что она хотела подарить родителям настоящие волшебные сладости, от которых не портились зубы, заставила ее натянуть шапку и перчатки и шагнуть за большие дубовые двери.

Шёл снегопад. Остановившись на первой ступени, Гермиона подняла голову вверх и зачарованно смотрела, как крупные хлопья оседали на мир, а маленькие снежинки буквально вальсировали вокруг них. Это вернуло Гермиону мыслями в день, когда она, совсем ещё маленькая, вместе с родителями отправилась из серой слякотной Англии в гости к тётушке. В тот тень она задремала в машине, а когда открыла глаза — мир покрылся белой ватой. Первым делом, стоило лишь ступить на протоптанную дорожку, Гермиона упала в сугроб, но только не от того, что было скользко: ей всегда хотелось сделать снежного ангела.

И прямо сейчас, любуясь заснеженным Хогвартсом, ей вновь захотелось упасть в один из пушистых сугробов. Тревоги о правде и неправде почти исчезли. Спустившись вниз, она закрыла глаза и приготовилась к снежному объятию. Это был бы самый красивый маггловский ангел, если бы сильные руки не подхватили её в последний момент.

— Гермиона! С тобой все хорошо? Ответь мне. Гермиона?

Она открыла глаза. И несколько раз взмахнула ресницами, чтобы сбить с них налетевший снег и сориентироваться в новой реальности, где снег не был мягкой холодной подушкой. Возможно, это и не был сугроб. Магия? Или, упаси Великий Мерлин, какой-нибудь герой-вояка.

Глаза её не обманывали. Опустившись на колени и так и не разжав объятия, над ней склонился Перси. Раскрасневшийся то ли от мороза, то ли от нервов. К слову, краснел он не так, как Рон: у того лицо шло багряными пятнами, и Гермиона с Гарри даже в шутку называли его сто вторым далматином. Рон шутки не оценил и все бормотал про магглов с их шутками, лелея надежду, что "далматин" — это не то же, что у них — Гамберу. Перси же покрывался ярким румянцем, как если долго гулять на морозном воздухе и войти в долгожданное тепло какого-нибудь здания.

Если бы Перси не сбросил с себя маску "я тут самый главный и образованный студент", Гермиона бы сочла такое вмешательство гриффиндорским коварством. Однако он жадно вбирал в себя воздух, а глаза бегали по ее остекленевшему лицу. Перси уже было хотел прикоснуться пальцами к шее Гермионы, чтобы проверить пульс, как он вспомнил, что является волшебником, способным провести простую диагностику здоровья. Излишняя неловкость ему не к чему. И тут Гермиона скептически подняла бровь

— Я думала, все уже давно отправились в Хогсмид.

— Ты жива, слава Мерлину. Больше никогда не смей меня так пугать.

— Конечно, жива. А были варианты?

— Были, — честно ответил Перси.

Теперь, вслед за первой, поднялась и вторая бровь. Либо Перси искренне за неё переживал, либо он был чертовски хорошим актёром. Гермиона вспомнила, что дома у неё над кроватью висела пробковая доска, на которую мама разрешила прикреплять плакаты. От мысли, что рядом с Джонни Деппом мог бы висеть портрет Перси, она расхохоталась. Перси же, не знавший, как реагировать на все это, ослабил хватку, и Гермиона упала в сугроб. Лицом. Через несколько секунд смеялся уже Перси, пока пара глаз полушутя сверлили его рыжую макушку, обещая скорую месть.

Профессор МакГонагалл наблюдала из окна третьего этажа, как самая лучшая ученица своего поколения и главный префект совершенно по-варварски кидали друг в друга снежки, не забывая накладывать заклинания подножки, норовя скинуть друг друга в ближайшую снежную кучу. На момент, когда палочки были аккуратно сложены в сумки, а те оставлены на ступенях у входа в замок, к МакГонагалл присоединились Флитвик, Спраут и только-только подошедший Люпин. Если не считать Ремуса, это были самые азартные сотрудники этой школы, потягаться с ними могла разве что мадам Хуч, которая уже праздновала Рождество в солнечной Италии. К слову, ставки не только приносили дополнительный бонус к хорошей зарплате, но и считались едва ли не главным развлечением среди однообразных будней.

— Ремус, — прокашлялся Флитвик, — не желаете принять участие в пари? Каких-нибудь десять сиклей?

— Наш дорогой Филиус считает, — не отрываясь от снежной битвы, произнесла МакГонагалл, — что в этой битве несомненно победит мистер Уизли, однако я питаю надежды, что мисс Грейнджер обладает куда более обширными познаниями в разделе, гм..

— Шуток? — подсказал Люпин.

— Именно. Помона же со мной не согласна.

— Но ты, Ремус, можешь уравнять ставку, чтобы Минерве было не так обидно, — подмигнула та, отчего Ремус совсем смутился.

— Повышаю до галлеона. И ставлю на то, что они сойдутся на ничьей.

— Ремус! А ты тёмная лошадка, я смотрю. Ставки сделаны!

В эту самую минуту четыре галлеона, выложенные на стол, обрели сиреневую дымку и выстроились в башенку.

— Я зачаровал их так, чтобы в момент финала они могли сами перемещаться от игрока к игроку. Когда свечение становится синим — игра заканчивается, и ты можешь забирать их себе, — пояснил Флитвик. — Иначе можно неплохо обжечься. Видел бы ты глаза и руки Локонса в том году! Минерва постаралась!

В этот момент МакГонагалл издала победный клич: Гермиона зачаровала под ногами Перси участок снега так, чтобы тот превратился в настоящий ледовый каток. Префект, не удержав равновесие и, смешно размахивая руками, упал на спину. В подтверждение своей победы Гермиона прыгнула сверху, не давая тому встать.

Четыре галлеона плавно спланировали к профессору МакГонагалл. В следующий момент башенка поделилась на две равные стопочки, которые переплыли к Флитвику и Спраут: Перси зачерпнул свободной рукой пухляк и кинул его по направлению к лицу противника. Гермиона, все ещё отряхивая снег руками, была бесцеремонно поменяна местами с Перси, отчего каштановые кудри рассыпались по снегу. Драться больше никто не собирался. Золотые монетки, к удивлению профессоров, вспыхнули синим светом и отправились в карман Ремуса. Люпин, искренне не ожидавший подобного исхода, поднял руки вверх, капитулируя перед вопросами коллег.

Чуть ранее Гермиона лежала на снегу, отряхивая с лица снег. Перси, устроившись рядом с ней, прижимал своими ладонями её плечи.

— Победа! У тебя не осталось сил для манёвра!

— Зато есть место!

Гермиона попыталась взрыхлить ногами снег, но её хватило лишь на пару нелепых движений, после чего она схватилась ладонями за запястья Перси. Она не была против своего проигрыша: они оба тяжело дышали, хорошо повеселились и каждый был по-своему счастлив в эту минуту. Но ради интереса, стоит ли ей продолжать бороться, она все же спросила:

— А что причитается победителю?

— А разве мы на что-то играли?

— Не помню. Но такая битва определённо стоит какого-нибудь приза.

— Это у магглов так принято?

— У всех обычных людей, Перси, — улыбнулась Гермиона.

Перси ослабил хватку и упал рядом на снег.

— Тогда это должно быть что-то по-настоящему стоящее.

Повисло молчание. Каждый из них пытался представить, что это может быть, но как назло приходили лишь примеры из детских сказок.

— Или ничья, — выдала свой вердикт Гермиона, и Перси согласился с ней.

Отряхнувшись от снега, Гермиона заметила, что их одежда насквозь промокла, и им обоим стоило вернуться в башню, чтобы переодеться. К Перси, подошедшему в этот момент с сумками, вернулась самодовольная ухмылка: он применил бытовое заклинание сушки, наложив при этом согревающие чары на перчатки. Однако теперь эта ухмылка вовсе не раздражала, а лишь вызывала даже некоторое восхищение.

— Перси, а где твоя шапка?

В руках у него был сырой комочек чего-то старого и вязаного. Предположив, что такую вещь просто опасно сушить из-за ветхости или, что ещё хуже — из-за того, что она была трансформирована из чего-то другого, Гермиона полезла в свою сумку и достала новую сухую шапку. Немного увеличив её в размерах, она протянула её Перси. Он, не понимая, что происходит, взял её в руки и немного склонил голову к плечу.

— Рон и Гарри часто теряют свои шапки. Или просто забывают их в теплицах. Эльфы, конечно, возвращают к утру все на место, но я беру запасной комплект на всякий случай, когда выхожу на улицу.

— Спасибо.

Путь до калитки они провели в молчании. Перси подождал, пока у Гермионы проверят разрешение, и тихо, как бы размышляя про себя, сказал:

— Когда я тебя поймал, ты выглядела удивлённой. Буквально застывшей от непонимания. Почему?

— Потому, что моя спина ожидала встречи с сугробом. И я была весьма удивлена, что мне в этом помешали.

— И все же — почему?

— Потому, что я хотела сделать ангела.

— Для ведьмы, способной дать развёрнутый ответ на любой вопрос из учебника, ты говоришь мне подозрительно мало.

Гермиона остановилась и пожала плечами. Перси замер. В глазах маленькой гриффиндорки заплясали опасные огоньки, не предвещавшие спокойной прогулки до деревни. В следующий миг Персиваль мог видеть, как Гермиона буквально отпрыгнула назад, провалившись в сугроб. После нескольких незамысловатых движений она протянула ему свою руку, приглашая помочь выбраться из сугроба. После, взглянув на свою работу, она удовлетворённо кивнула и, гордясь собой, показала своего ангела. Перси, взглянув на место убийства гладкого снежного покрова, спросил:

— А где ангел-то?

Гермиона медленно изменилась в лице:

— Что значит "где"? Вот он! Вот голова, вот крылья… Ах ты, негодяй!

Перси получил шуточный толчок в плечо и прыснул от смеха.

— Да, вижу я. Вижу! Прекрати! — улыбаясь, он обновил чары на одежде, чтобы та вновь стала сухой, а после добавил: — Только никто не должен знать, чем мы с тобой сегодня занимались.

— А то ты потеряешь свой статус зануды? — невинно хлопнув ресницами, спросила Гермиона и тут же добавила: — Но я-то тебя таким не считаю, просто Джордж…

— Тоже может лишить тебя звания "мисс скукотища".

— Без обид?

— Без.

— А ты сможешь научить меня чарам, чтобы я тоже могла сушить одежду? Нам такого еще не преподавали. На каком курсе это изучают?

— Ни на каком — меня мама научила. Точнее, она учила Джинни, но я оказался рядом, чтобы запомнить. Смотри, резкое круговое движение кистью и заклинание "Инишл Сичитатем".

С третьего раза специально намоченная Гермионой варежка стала приобретать изначальный сухой вид, правда, только на большом пальце. Видя одобрительную улыбку Перси, Гермиона дала себе слово, что к вечеру она будет знать заклинание идеально.

За разговорами об учёбе и о прорехах в образовательной программе они не заметили, как на горизонте появились первые крыши домов Хогсмида.

— Я собираюсь зайти в магазин "Перья Писсаро", чтобы купить чернила. А ты куда планируешь зайти, Гермиона?

— Мне нужно в "Сладкое Королевство", чтобы купить подарки. Мы с Роном договорились встретиться во втором часу в "Трёх мётлах". Думаю, я успею зайти в книжный перед этим. Или прогуляться — погода просто чудесная!

— Я тоже думал зайти во "Флоренц", если что — ищи меня в разделе биографий или теории магии. Думаю, я смогу показать тебе книгу, которая тебя заинтересует.

— Хорошо! Пока!

— Пока!

Они разошлись. И Гермиона, и Перси хотели побыстрее разобраться с обязательными делами и поскорее зайти в любимый магазин, который пах старыми книгами и свежими чернилами. "Флоренц" был не похож ни на один известный книжный магазин. Наряду с яркими обложками популярных журналов и блокбастеров на полках стояли подержанные книги и учебники. В отличии от "Флориш и Блотс" почти все было в единственном экземпляре. Школьники часто довольствовались библиотекой и редко когда покупали что-то для домашнего чтения. Исключением составляли учебники — семьи с маленьким доходом часто обращались в “Флоренц” с целью купить что-то за полцены, а то и за бесценок.

Другую группу составляли мастера и магистры, часто захаживавшие за каким-нибудь любопытным экземпляром или вовсе делающие заказ на какое-то конкретное издание.

Но были и исключения. Среди них была маленькая девочка лет восьми, ходившая в магазин по выходным, чтобы читать сказки. Хозяйка не брала с неё денег, поощряя её желание читать. Исключением также были парочка школьных старост, в числе которых был Персиваль, ученики Рейвенкло и одна юная гриффиндорка — Гермиона Грейнджер. Молодая хозяйка знала "постояльцев" по именам и нередко дела скидки. Также она приносила чашечку чая и бисквиты для тех, кто блуждал среди её стеллажей больше часа. Нет, это не было намёком, что пора закругляться, наоборот, хозяйка помнила, как, будучи ученицей, сама нередко пропускала приём пищи, погрузившись в удивительный книжный мир.

Одним словом, это был уютный магазинчик с небольшим лабиринтом стеллажей и мягкими креслами, позволяющими насладиться книгой сразу после её покупки. Читающие люди сравнивали это место с объятиями любимого человека.

И пока молодая хозяйка с трепетом раскладывала новые книги на полки стеллажей, Перси уже приобрёл нужные чернила и с интересом разглядывал чернильные баночки и перья.

— Вам что-нибудь подсказать, мистер Уизли?

Худой, как молодое деревце, и точёный, словно карандашный грифель, мистер Писсаро-младший склонился над прилавком. Он никогда не нравился Перси. Вечно сующий острый нос не в своё дело, он был на удивление точен в своей работе, что раздражало ещё больше.

— Ищите что-то для возлюбленной? Или для юной мисс, с которой вы расстались несколько минут назад?

— Благодарю, мистер Писсаро, но я пока только изучаю ваш ассортимент.

— Для вашей маленькой подруги прекрасно подойдёт набор "Перо и ничего лишнего". Чернильница не позволяет забирать слишком много чернил, что экономит ценный материал, а перо — не царапает пергамент, даже если нажать на него слишком сильно.

— Я же сказал…

— Эта мисс, как я могу судить, исписала уже сотни дюймов, не так ли?

— Так.

Перси начинал сердиться. Во-первых, он терпеть не мог, когда его перебивали. А во-вторых, с чего он взял, что Гермионе вообще нужно покупать чернильницу и перо?

— Рождество ведь! Могу предложить вам как постоянному клиенту скидку. Всего семь сиклей! И чары упаковки в подарок. Что думаете?

До этого Перси и в голову не могло прийти, чтобы подарить что-то Гермионе на Рождество. Они толком-то и не общались никогда. Лишь изредка она могла подойти к нему за советом или просто указать на нарушителей. То, что она бестактно указывала на упущения в его работе, раздражало. Однако как собеседник Гермиона была прекрасна: начитанная не по годам, она имела отличные амбиции и никогда не боялась вступить в спор, даже будучи не уверенной в своих силах. А ещё с ней было удивительно легко. Сбрасывать такую ведьму со счетов было бы кощунством: она совершенно точно могла получить любую должность в министерстве, которую только пожелает. А вместе они могли бы составить сильный тандем. Решено.

— Заверните, пожалуйста, этот набор.

— Отличный выбор, мистер Уизли! Счастливого Рождества!

— И вам, мистер Писсаро!

И Персиваль покинул магазин с баночкой чернил и небольшим подарком, совершенно забыв о том, что собирался подарить девушке, в которую был тайно влюблён, самопишущее перо на деньги, отложенные ещё с прошлого лета.

В это время Гермиона отстаивала чудовищно длинную очередь в кассу. Невилл и Дин, уже расплатившись за свои покупки, сочувственно похлопали по плечу, мол, держись, Грейнджер, и покинули магазин в приподнятом настроении. В руках у Гермионы был большой набор сладостей без сахара для родителей, набор сахарных перьев для подруги, благо он не выглядел как вещь из магического мира, и по пачке волшебных шоколадных котелков для Гарри и Рона. Каждый котелок обладал не только своим уникальным вкусом, но и немного изменял внешность: например, вырастали кошачьи уши, львиная грива или вороний клюв.

Но в этот момент Гермиона думала лишь об одном: стоит ли все это того, чтобы двадцать минут стоять в очереди, вместо того, чтобы выбрать несколько новых книг и журналов по трансфигурации и чарам. Тоскливо разглядывая ближайший товар на витринах, она проскользила взглядом к едва запотевшему окну.

Снег стал более мелким и редким, отчего можно было разглядеть прохожих в длинных тёплых пальто. Казалось, что все они курсировали от магазина к магазину, стараясь успеть приобрести подарки в последние часы Рождества, спешили поздравить друзей и знакомых, а также отправить открытки, пока не разобрали последних сов. Дверь в "Сладкое королевство" постоянно открывалась и закрывалась, впуская по глотку свежего воздуха за раз, отчего Гермионе все больше хотелось выбраться из душного помещения, полного гвалта, свиста, шума и липкого запаха конфет. И когда перед Гермионой оставалось каких-нибудь пять-шесть человек, она заметила в окне Перси, бодро шагавшего по улице с красивой подарочной коробкой в руках.

Было непривычно видеть своего префекта, занимавшегося чем-то отличным от учёбы, чем-то сентиментальным.

“Интересно, — подумала Гермиона, — никогда не видела, чтобы Перси дарил, а то и получал подарки на праздники или просто так. Неужели все и правда относятся к нему как к учебнику?"

Гермиона закусила губу, потому как ей слишком близко было знакомо это чувство. В маггловском мире она получала подарки только от родных и от единственной подруги. Однако в школе никто и не думал, что "зубрилка" может нуждаться в подарке на день рождения или Рождество — даже сухого "Поздравляю!" едва ли можно было ожидать от учителя, не то что от других учеников. И от этого щемящего чувства ей захотелось сделать Перси самый удивительный подарок, который сможет его порадовать. Конечно, он получал от родителей тёплый свитер, письменные принадлежности от братьев и наверняка праздничную открытку от Джинни, но все это было обыденным. А Гермионе хотелось удивлять, потому как именно это чувство вселял в ней Перси — удивительную, кружащую радость от открытия чего-то нового и необычного. Но что могло удивить волшебника?

— Мисс, вы будете оплачивать покупки? — с лёгким раздражением сказал старшекурсник из Рейвенкло, стоящей за ней. — Очередь ждёт! А время, великий Мерлин! Уже почти двенадцать!

— Да, да. Конечно, — растерялась она и, оплатив подарки, вышла на морозный воздух.

"Так что же может впечатлить волшебника?" — подумала Гермиона, и ответ тут же пришёл ей в голову.

Необходимо было что-то маггловкое. Что-то, что можно с удовольствием использовать каждый день. Что-то в стиле "Персиваля". Простая маггловская ручка.

"Паркер. Достаточно просто для дружеского подарка и вполне солидно, чтобы это не выглядело как подарок "для галочки".

Удовлетворённая своим выбором, Гермиона зашла в небольшой магазинчик на углу аллеи, чтобы купить подарочную бумагу и зачарованную ленту: это было очень удобно, потому что подарки буквально сами упаковывали себя, и не надо было тратить долгие часы с линейкой и скотчем в руках.

Зайдя в книжный, Гермиона робко поставила пакеты на полку, сняла шапку, отчего вокруг нее образовалось белое пудровое пятно от осыпавшегося на пол снега. Через минуту Гермиона ходила вдоль длинных стеллажей, успешно захватив с собой новые выпуски журналов по трансфигурации. В эту минуту её не волновали ни подарки, оставленные у двери — она знала, что полка зачарована так, что никто, кроме хозяина, не мог забрать оставленные там вещи, ни рождественские кенары, поющие незатейливую мелодию, ни Перси, который с интересом разглядывал, как Гермиона гладит кончиками пальцев выцветшие корешки книг. Но что действительно захватило её внимание — это вопрос времени.

Ещё в детстве Гермиона заметила, как время умудряется извиваться в реальности, удлиняя тягостные минуты ожидания и делая почти неуловимыми минуты радости и счастья. Особенно это ощущалось в дни, когда все новые книги были прочитаны, а то и вовсе перечитаны, а до поездки в библиотеку оставалось несколько нескончаемых дней. Теперь же времени всегда было мало. Тысячи книг, охраняемые мадам Пинс, были в распоряжении, увы, не самой Гермионы, а в вечно ускользающих минутах. Даже с маховиком времени, Гермиона едва ли могла получить хоть одну лишнюю секунду, потому как тогда приходилось контролировать каждое своё действие. И этот груз ответственности приводил лишь к одному слову — "почему".

Почему маховики времени нельзя получить без лицензии? Почему это правило обошло саму Гермиону? Почему этот артефакт, один из немногочисленных и строго охраняемый Отделом тайн Министерства Магии, оказался у неё в руках? И почему профессора считали это вполне естественным течением дел?

Конечно, когда Гермиона в начале года получила расписание занятий и факультативов, она не могла не заметить, что некоторые из них идут в одно и то же время, несмотря на то, что их совершенно точно можно было перенести так, чтобы они не мешали друг другу. Но Персиваль объяснил, что одни ученики выбирают свою сильную сторону магии, например, логическую, изучая астрономию и древние руны, или интуитивную, выбирая маггловедение и прорицания. И как он подметил — Гермионе совершенно нечего делать на последних занятиях. Это возмущало. И потому она решила обратиться к декану в надежде урегулировать данный вопрос и, если получится, попроситься на заочное изучение так называемых интуитивных предметов. Могла ли она хотя бы предположить, что ей доверят древний, а с тем наверняка опасный — артефакт? Нет. И потому в голове поселился законный вопрос.

В школьной библиотеке о маховиках упоминалось не больше, чем о философском камне: известно лишь, что использование его не могло привести к глобальным изменениям текущей временной линии, перенос возможен лишь на двадцать четыре часа назад: исключение было зафиксировано лишь в 1617 году, года Фредерик III был перенесён на целых тридцать часов, что привело к тому, что люди, именуемые крестьянами, перешли в собственность дворян, что создало противоречивые воспоминания у всей магической Британии — аристократы не помнили иного исхода или просто не хотели о том вспоминать.

Второй патологией являлась встреча с самим собой. Несмотря на то, что в учебниках было сказано о том, что такие люди попросту сходили с ума, отчего в 1899 году на использование маховиков наложили ограничения, а Гермиона верила специальной литературе, подобное объяснение все же показалось весьма подозрительным, и, спустя недели поиска информации, она пришла к выводу, что такое условие переносит человека в альтернативный временной поток. И тогда сумасшествие людей казалось более вероятным, так как человеческий мозг едва ли мог обработать информацию одной реальности, не говоря уже о двух одновременно.

Но только Гермиону интересовало другое. Если время — это линейная субстанция, способная искажаться и менять свою форму, то есть ли шанс обойти все поставленные условия и изменить некоторые серьёзные события? Ведь был же человек, установивший рамки, значит, будет и тот, кто сможет их расширить.

В этот момент Гермиона по привычке дважды постучала пальцем по корешку книги, которую собиралась выбрать — "Физика магии и пространства". Судя по названию, автором данной работы был не чистокровный волшебник, а это уже наводило на мысль, что именно здесь можно найти ответы. Потому что только человек из маггловского мира мог задуматься, как работает магия и какое место она занимает в науке.

Перси же смотрел на эту картину с непонятным ему умилением. Маленькая гриффиндорка закусила губу, пытаясь дотянуться по верхней полки, но даже тот факт, что Гермиона стояла на самых кончиках пальцев, не помог ей приблизиться к цели. Лицо её раскраснелось, брови нахмурились, и она стала напоминать котёнка книззла, однако глаза, живые и требующие, придавали милому лицу слишком много серьёзности, какую порой не встретишь даже среди опытных волшебников.

Что она искала? Зачем? Насколько Перси помнил, этот стеллаж был посвящён исследованиям магии с маггловской точки зрения. Как-то раз он сам искал в этом разделе книгу в подарок отцу, но в тексте было слишком много незнакомой терминологии, в которой Артур едва ли бы стал разбираться. Перси ещё раз взглянул на Гермиону, отчаянно пытавшуюся допрыгнуть до фолианта — такое просто не могло не вызвать улыбку, — и тихо подошёл, чтобы прекратить её мучения.

Гермиона, не заметившая, как к ней подошли, с изумлением наблюдала, как изящная кисть руки подцепила корешок и протянула заветную книгу ей же в руку.

— Спа... спасибо, — выдавила она из себя, понимая, что кто-то видел её "грациозные" попытки.

— Это будет наша вторая маленькая тайна.

Узнав голос, Гермиона тут же вскинула голову, отчего кудри рассыпались по плечам, создавая пушистый ореол вокруг лица, и тут Перси уже не смог сдержаться и прыснул.

— И впрямь — как котёнок книззла!

— Если ты о моем втором курсе — то это крайне жестоко, Перси!

— Второй курс? — сквозь слёзы выдавил он. — А… Мерлин, я и забыл! У тебя была такая мягкая шёрстка.

— Ты... что? Только не говори, что ты трогал тогда моё бедное лицо…

— Почему же сразу лицо? Хвост. Прости, я не удержался. Ну, я хотя бы не как Рон.

— Как Рон — что?!

— Ну, они с Гарри поспорили, замурчишь ли ты, если тебе почесать за ушком.

— Мерлин, — Гермиона буквально стекла вдоль стены от стыда. — Я придушу их обоих, как только они попадутся мне на глаза!

При виде Гермионы, охватившей свои колени, Перси стало как-то не по себе. Одно дело, когда ты с другом вспоминаешь каверзную ситуацию и вы вместе смеётесь над ней, как над хорошей шуткой. Другое — когда кого-то ранят такие воспоминания. Повинуясь инстинкту старшего брата, он присел к ней на корточки и просто обнял.

— Всё будет хорошо. Обещаю.

— Я была такая… такая…

— Милая?

— Глупая!

— Глупая? Чтобы Гермиона Грейнджер — да и глупая? Не поверю! Посмотри на меня, ты самая умная ведьма на курсе, а расстраиваешься из-за всяких мелочей.

В ответ она лишь только шмыгнула носом и обняла Персиваля в ответ. Сейчас ей очень нужны были объятия. Пусть на этот короткий миг самые настоящие и искренние слова вселяли в груди чувство защищённости и спокойствия. Перси тоже нужны были эти объятия, потому как ему важно было чувствовать себя нужным, хоть и понял он это только сейчас.

Хозяйка "Флоренца", отвлечённая заразительным смехом, сменившимся подозрительной тишиной, с кроткой улыбкой на губах наблюдала, как её "постояльцы" нерешительно разомкнули объятия и стали бережно поднимать книги и журналы с деревянного пола. Удостоверившись, что с детьми все хорошо, она в приподнятом настроении ушла подогревать глинтвейн, чувствуя, что в её магазине сейчас сотворилась самая настоящая магия.

Через десять минут Гермиона в компании Перси покинула книжный магазин с увесистым свёртком книг, которой так любезно забрали у неё из рук.

— И зачем ты изучаешь "Теорию времени и элементарных магических частиц"? — спросил Перси, разглядывая корешок той самой книги с верхней полки.

— Люди давно доказали, что наш мир подчиняется определённым законам, однако я не заметила, чтобы здесь кто-то задался вопросом, как работает магия.

— Наверное, ты давно не выписывала журнал "Продвинутые зелья". Даже профессор Снейп отметил, что можно получить совершенно разные по своим характеристикам зелья, используя одни и те же компоненты.

— Профессор Снейп делает научные исследования? Как давно он публикуется?

— Наверное, с тех пор, как стал мастером зелий. Это было ещё до моего поступления в Хогвартс.

Гермиона застыла на месте. У выдающихся волшебников уходили десятилетия только на то, чтобы усовершенствовать чужой состав зелий, не говоря о том, чтобы создать что-то своё. Чтобы стать мастером в свои… тридцать четыре — тридцать пять лет, профессор Снейп должен был начать варить зелья ещё с пелёнок.

— Ты идёшь? Если хочешь, я могу одолжить тебе несколько последних выпусков. Если, конечно, у тебя будет время, чтобы их изучить.

Гермиона, погруженная в мысли, не заметила явного намёка, а потому просто последовала за ним, пока они не расстались у "Трёх мётел", пообещав друг другу встретиться на рождественском ужине, чтобы попрощаться перед отъездом. Перси же знал о маховике времени, потому что был слишком удивлён, когда Гермиона в первую же неделю обучения принесла баллы своему факультету и на маггловедении, и на древних рунах, идущих в одно и то же время. Систематические вопросы в адрес профессора МакГонагалл увенчались успехом, и уже через месяц ликование от раскрытия тайны сменились небольшим разочарованием: то ли от того, что с него как с совершеннолетнего все же взяли Непреложный обет, запрещающий кому-либо открывать этот секрет, то ли от осознания, что девчонке доверили опасный артефакт Отдела тайн Министерства Магии Британии.