Оригами (джен)

Когда с пиром было покончено, ученики, сытые и довольные, направились в сторону своих гостиных, чтобы забрать школьные сумки и тёплые мантии перед отправкой на станцию. То и дело дети разбегались в сторону, когда над арочными проёмами и дверьми распускалась новая омела. Все это напоминало старую игру "Три-пятнадцать" и сопровождалось звонкими визгами, особенно если ребята намеренно теснили своих однокурсников под рождественские веточки.

Персиваль, безуспешно старавшийся угомонить весёлую компанию, и вовсе опустил руки, когда над ним наколдовали неисчезающую омелу, отчего все бросались врассыпную от префекта.

Близнецы, довольные очередной шуткой, наперебой спорили, как долго продержится магия и кто осмелится занять купе старост в этот раз — в прошлый они подкинули в карман брату уменьшенную до размеров бусины навозную бомбу, отчего запах только усилился, стоило её только случайно раздавить.

— Что значит — "как долго"? — нагнала Фреда Гермиона.

— Ну, есть один нюанс.

— Если к нам на Новый год приедет тётушка Мюриэль, то каких-нибудь шесть дней, — пояснил Джордж.

— Но если нет — то мы и сами не знаем.

— Ибо как сказал, наш обожаемый директор: "Любовь — вот что объединяет нас в этот вечер"!

— А кто мы такие, чтобы воспротивиться ей?

И близнецы, зацепив в свою компанию Ли Джордана и Оливера Вуда, смеясь, проникли в гриффиндорскую гостиную.

Следующие полчаса Гермиона наблюдала, как ученики, от первокурсников до выпускников, сновали из гостиной в спальни и обратно, толкаясь сумками и путаясь в мантиях. Гомон, который стоял в это время, был соизмерим с шумом на вокзале Кингс-Кросс перед самым отбытием Хогвартс-экспресса. Поэтому, вооружившись лишь своим намерением, она с трудом прокладывала себе путь в собственную комнату, то и дело спотыкаясь об оставленные на проходе вещи.

Добравшись до двери, она с облегчением вздохнула и зашла в опустевшую спальню. На её тумбочке лежали подарки для родителей и Джейн, Гарри, Рона, Джинни и Перси, а также первая книга трилогии Толкиена, предназначенная для последнего. Изначально она собиралась направить почтовых сов, но рассудив, что отправка обойдётся ей довольно дорого, с учётом того, что три из них отправятся в Нору, она решила отнести подарки лично.

Гарри и Рона она нашла в мальчишеской спальне для третьекурсников. Они, забравшись с ногами на кровать, обсуждали планы на каникулы. Тревожные мысли о Сириусе Блэке были отодвинуты приятной усталостью прошедшего дня и сытным ужином.

— Ты только подумай, Гарри — как будет здорово вместе отметить каникулы! Родители не будут против, тебе надо лишь попросить МакГонагалл отпустить тебя к нам по каминной сети!

— Профессор МакГонагалл, Рон, — добавила Гермиона, присаживаясь на край постели. — Но она не может дать такое разрешение, поскольку не является его опекуном.

— Гермиона права. Но не беспокойся, я уже придумал, чем можно заняться в праздники, тем более, что в этом году мы сможем исследовать замок благодаря этому.

Гарри достал из кармана джинсов свёрнутый старый пергамент и прикоснулся к нему палочкой:

— Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость.

Тотчас на пергаменте, в том месте, которого коснулся Гарри, одна за другой стали появляться тоненькие чернильные линии. Линии соединялись, пересекались, расползались как паутина по краям пергамента, и скоро наверху распустились, как цветы, выведенные зелёными чернилами слова: "Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост! Поставщики вспомогательных средств для волшебников-шалунов с гордостью представляют своё новейшее изобретение — КАРТУ МАРОДЕРОВ". На карте были видны все до единого закоулки замка и территория на много миль вокруг. Но, что самое удивительное, по ней двигались крошечные чернильные точки, каждая была подписана. Рон и Гермиона в восхищении склонились над картой. В гостиной они обнаружили Джинни Уизли, чуть выше были расположены женские и мужские спальни, где они без труда нашли себя. Были там ещё закоулки и потайные ходы, где они никогда не были.

— Гарри, ты ведь не оставишь карту у себя, а отдашь её профессору МакГонагалл?

— Ну нет! — ответил Гарри.

— Ты что, спятила? — выпучил глаза Рон. — Отдать такую ценность!

— Если её отдать, придётся объяснить, откуда она у меня, — сказал Гарри. — И Фреду с Джорджем влетит от Филча.

— А если не отдать — тебя ждут большие неприятности! Ты подумал, что может произойти, попади она не в те руки?

— Как и мантия-невидимка, — упирался Гарри, — которую ты сама берёшь, чтобы пройти в Запретную секцию!

— Вот то-то же! Так что не будь занудой! Лучше посмотри сюда!

Втроём они склонились над картой и заметили, как много точек мечутся от одной единственной — Персиваль Уизли.

— Не повезло. Фред сказал, что когда они накладывали заклинание, не ожидали, что получится такой эффект, — сказал Рон, почесав палочкой за ухом.

— И долго ему так ходить? — уточнил Гарри.

— До приезда какой-то там тётушки, — вздохнула Гермиона.

— Тогда ему не повезло вдвойне — она сущий ужас. И мы надеемся, что она застрянет где-нибудь посреди каминной сети.

Они помолчали с минуту, после чего, спохватившись о времени, друзья обменялись подарками и проводили Рона до выхода из гостиной, откуда он вышел в компании Дина, Невилла и Симуса. Джинни, получившая свой подарок от Гермионы, пискнув, последовала вслед за братом.

"Теперь осталось отдать подарок Перси — и останется только сбегать в совятню", — потянувшись на месте, она представила, как проведёт вечер у горящего камина и будет читать до тех пор, пока не уснёт в обнимку с книгой.

— Гарри, ты не знаешь, где находится комната Перси? Я должна отдать ему книгу.

— Его дверь последняя направо. Ты потом в совятню?

— Да, мне надо отправить сову родителям.

— Я с тобой — мне надо заказать средства по уходу за метлой. Подожду в гостиной.

— Как скажешь! — бросила через плечо Гермиона, взбегая по лестнице.

Комнату она нашла быстро. Дверь в неё ничем не отличалась от других таких же дверей, ведущих с спальни, исключением оставалась лишь гравировка цифры семь на шероховатой поверхности тёмного дерева.

Поправив косы, Гермиона приняла сосредоточенный вид и тихо постучала. Никто не ответил. Тогда она постучала сильнее, но и теперь в ответ была тишина. Ей больше ничего не оставалось, как толкнуть дверь в надежде, что Перси ещё не покинул замок. Дверь тихо скрипнула, и Гермиона шагнула в полумрак комнаты.

Большое окно было занавешено бордовыми шторами. Около него расположился письменный стол, по обе стороны от которого стояли книжные стеллажи и велюровые кресла, позади которых высились торшеры.. Подойдя ближе, она заметила, что это были всего-лишь подсвечники, имитирующие маггловские лампы. Возможно, кто-то из обитателей комнаты трансфигурировал их, чтобы придать более домашнюю обстановку. Несмотря на то, что мебель была расставлена симметрично, создавалось ощущение, что это были совершенно разные ее части: от идеального порядка с одной стороны до небрежности — с другой. Не удержавшись, Гермиона отложила принесённые вещи на край стола, где стояла чашка остывающего какао, и подошла к ближайшему стеллажу. Книги были никак не упорядочены, что позволило ей с пылким интересом перебирать кончиками пальцев разноцветные корешки: здесь были и учебники по продвинутым зельям, и пособия по углублённому изучению травологии, чар и трансфигурации, но больше всего книг было по квиддичу и всему, что с ним связано. Однако сердцем этой маленькой библиотеки был небольшой томик с серой потрёпнаной обложкой, корешок которого гласил: "Основы родовой магии".

"Очевидно, — подумала Гермиона, — все эти книги принадлежат Оливеру. Думаю, он не будет против, если я я загляну одним глазком в содержание".

Встав на цыпочки, она дотянулась до книги и уже почти вытянула из стеллажа, как тёплая рука накрыла её ладонь и задвинула томик обратно. Гермиона не смогла сдержать разочарованный рык и развернулась, встретившись глазами с молодым юношей, одетым в темно-синие джинсы и майку с логотипом Pink Floyd.

— Прежде, чем брать что-то чужое, прежде всего стоит спросить разрешения.

Пойманная с поличным, Гермиона тут же опустила взгляд и с интересом рассматривала носки своих туфель. Если Перси она и могла ответить дерзко, то тут она просто не находила слов. Оливер же, хоть и смотрел на неё с ноткой осуждения, смог позволить себе полюбоваться, как та медленно заливается краской.

"Как же она очаровательна в тусклом свете зажжённой свечи!" — и он, не до конца соображая, что делает, взял её хрупкие ладошки в свои — мозолистые от упорных тренировок.

Даже такое короткое дружеское прикосновение пьянило: хотелось выпалить все, что таилось на сжатых губах, пока мгновения храбрости и ощущения всемогущества не прошли. Но что-то настолько же сильное заставляло его молчать, гладя большим пальцем тыльную сторону ладони Гермионы. После минутного разглядывания тонких женских пальчиков он выдавил ровным голосом поучение:

— Не все книги могут быть безопасны для тебя. Родовые книги, как эта, часто защищены темной магией, оберегая свои секреты.

— Ты извини, я не знала…, — молчание затянулось. И вместо того, чтобы уточнить, куда запропастился Перси, она лишь спросила: — Но что было бы, если бы в неё заглянула?

— Ничего хорошего, — Оливер посерьёзнел и слегка сжал её ладони и, услышав скрип двери позади себя, неловко дёрнулся в сторону прочь от Гермионы. — Скорее всего, тебя или ослепило бы на несколько дней, или ты лишилась бы парочки настырных пальчиков.

— Настырных? — переспросила она.

— Эм, я имел в виду волшебных!

— Волшебных? — с сомнением в голосе уточнил Персиваль, устало присаживаясь на свою кровать. — Думаю, на сегодня волшебства с меня хватит.

Оливер запустил пятерню в свои волосы и, сгорая от стыда, начал с усиленным интересом рассматривать собственные книги, как бы раздумывая, какие из них взять с собой. Гермиона молча смотрела на свои пальцы и недоумевала, как он мог так просто говорить о Темной магии, когда она едва не лишилась здоровья из-за неё. Перси и вовсе упал лицом в подушку, раскинув беспомощно руки.

— Перси, — небрежно бросил Оливер, — а ты не опоздаешь на поезд? Нам пора бы уже выходить.

— Йнкданпйдустим.

— Что?

Перси пришлось приподнять голову.

— Говорю, я никуда не пойду с этим.

Когда голова с тихим плюхом вновь встретилась с мягкой поверхностью покрывала, Гермиона будто вышла из транса и поняла, что омела все ещё висит над головой префекта. Желая его хоть как-то приободрить, она взяла свои вещи со стола и подсела к нему на кровать.

— Ухдите. Ставте мня тут, — пробубнил Перси. Но когда уже и Оливер подсел к нему на кровать, он недовольно повернул голову набок: — Я серьёзно. Кыш с моей кровати. Вы продавите перину!

— И все из-за глупой ветки? — уточнил тот.

— А каково было бы тебе, если бы все разбегались от тебя как от огня?

— Ну, хочешь, я тебя поцелую? — шутливо предложил Оливер, за что тут же получил подушкой в лицо.

— То есть, — решила уточнить Гермиона, — все дело в поцелуе?

— Ну, мы пришли именно к этому выводу. Омела же.

— Оу. Но это же просто поцелуй. В чём проблема-то?

— Я думаю — в Пенни, — громким шёпотом пояснил Оливер.

Перси покраснел ещё сильнее и отвернулся от них, насколько это было возможно. Гермиона вопросительно взглянула на Оливера, но тот лишь развёл руками и пришёл к новому выводу:

— Эм. Теперь понятно, почему тебя так долго не было.

— Да иди ты! — Перси рывком сел и зло сверкнул глазами. — Я ни за кем не гонялся.

— Я заметил! — хохотнул Вуд.

Чтобы хоть как-то разрядить обстановку и уйти из-под перекрёстного огня, Гермиона кончиками пальцев пододвинула к Перси книгу и небольшой свёрток.

— В общем — с Рождеством! Напиши потом, как она тебе. И не переживай ты так из-за этого: делов-то!

Чмокнув его в щеку, она с удовольствием отметила, что омела исчезла. Пожав плечами, Гермиона улыбнулась, спрыгнула с кровати и как можно скорее покинула спальню.

— Удивительная ведьма, — выдохнул Оливер. — Как думаешь, твои братья могут провернуть такое же снова?

— Мерлин упаси. Я лучше съем слизней, чем когда-либо ещё пройду через такое. Это было ужасно!

— Эх, ничего ты не понимаешь, Уизли, — Оливер завалился на кровать Перси, — она ведь очаровательна!

— Ты хотел сказать — зачарована, балбес.

— Да я не про омелу!

— М, Оливер? — Гермиона выглянула из-за дверного проёма.

— Да? — он вскочил с кровати и, запустив пальцы в волосы, подошёл к ней.

— Забыла поздравить тебя с Рождеством! И прости за книгу.

— Все в порядке! — улыбнулся Оливер. — И тебя с Рождеством, Гермиона. Хорошо тебе отдохнуть!

— И тебе!

Оливер по привычке протянул ладонь, на что получил кроткое объятие на прощание. Гермиона покинула мальчишеские спальни ровно в тот момент, когда над дверью возник первый росток омелы, который ни она, ни Оливер не заметили.

— Ну, теперь нам точно пора.

Перси и Оливер покидали спальни в смешанных чувствах, надеясь, что каникулы пролетят как можно быстрее.

* * *

— Еще бы чуть-чуть, и я ушёл бы без тебя, — зевнул Гарри, потягиваясь.

— Еще чуть-чуть — и ты бы всегда ходил бы в одиночку, — пропыхтела Гермиона в ответ.

— Что-то случилось?

— Меня едва не прокляли!

— Перси? Не удивительно, он вернулся темнее тучи.

— Ерунды не говори. Книга! Ты знал, что родовые книги защищены темной магией?

— О, да. Я же люблю на досуге читать. Но твой рекорд мне, конечно, не побить.

Гермиона, пребывая в шутливом настроении, уже замахнулась рукой, чтобы отвесить другу хороший подзатыльник. Уворачиваясь от Гермионы, Гарри едва не влетел в рыцарские доспехи, от чего те подпрыгнули на месте и бросились бежать прочь по коридору, громыхая на весь этаж. Смотря вслед трусливому рыцарю, он задумался и тягуче выдавил:

— Помнишь на первом курсе мы искали про Фламеля? Так вот — я же искал в Запретной секции, и там были книги, которые хотели меня если не убить — то оглушить точно.

— Гарри Джеймс Поттер! Ты был в Запретной и ничего мне не рассказал!?

— Ну, попробуй сказать тебе, что книги — это зло, и тут же убедишься об этом на практике.

— Она тогда просто вылетела из моей руки!

— Она была толстенным томом и прилетела мне четко по голове!

— Это случайность!

— Это план! Четко выверенный и реализованный план.

— Ну тебя!

Остаток пути до совиной башни они прошли молча. Гарри взвешивал в уме, какой набор взять выгоднее — с самополиролью или нет. Всё-таки уход за метлой был сам по себе приятным процессом. Гермиона же если и дулась за случай с книгой, то недолго. Всё и впрямь выглядело, будто она намеренно запустила увесистым томом прямо в Гарри. Но если бы он не заявил, что книги по магловедению самое бесполезное, что он когда либо видел, то она бы и не вскочила от удивления, ослабив хватку, не выпустила бы бедную книгу. В общем — обиды никто не держал.

В совятне было тихо. Многие из ребят отправили домой своих почтовых сов, чтобы вести переписку с друзьями в каникулы. Казенных сов также поубавилось — со дня на день они должны были вернуться: те, у кого не было собственной птицы, предупреждали родных о своем намерении приехать на каникулы или остаться в замке. Но стоило только войти, как неизменно две птицы грациозно спустились вниз: белоснежная полярная сова — к Гарри, и южноамериканская гарпия — к Гермионе. То, что последняя птица была вовсе не школьная, Гермиона не сомневалась, однако та сильно обижалась и гоняла других сов, стоило тем подлететь к волшебнице достаточно близко. Но чья она была — представления не было. Гарпия, получив задание и плату, хищно сверкнула взглядом и скрылась в густоте ночного неба.

— Значит, эти каникулы обещают быть многообещающими?

— Почему? — растерялась Гермиона, покидая совятню.

— Ну, ты ведь не настолько безответственна, чтобы отпустить меня одного гулять с мордредовой картой по закоулкам не обследованного замка.

— Гарри! Только не говори, что ты всерьез! Это может быть опасно!

— Вот именно!

— Я не собираюсь в этом участвовать! Надо рассказать профессору МакГонагалл!

— И тогда ты не узнаешь, что есть как минимум четыре быстрых прохода к библиотеке — по одному из каждой из гостиных.

— Ах, ты... — Гермиона смолчала. Если, действительно, на карте были быстрые коридоры, то это значительно сэкономило бы ей драгоценное время. — Но только вдвоем. И попробуй только исследовать их без меня.

— Не вопрос!

В спальни они вернулись уставшими, но счастливыми. Гарри, как и Гермиона, остался в комнате совсем один, а это значило только одно: никто не будет мешать заниматься своими делами. То же самое подумала Гермиона, когда забралась с ногами на постель. Засыпая, она не заметила, как старенький эльф левитировал на ее тумбочку подарки. Складывались они до боли ровно и аккуратно: уголок к уголку. А вершину композиции украшала золотая упаковка, мерцающая в тусклом свете спальни.

— Господин хороший человек. Ворлок рад, что в этом году главный префект — человек хороший, — пробормотал эльф кланяясь своим словам.

Ворлок был стар как свет, но предан до глубины души замку. Он помнил те времена, когда домовые эльфы не прятались по углам и волшебники с уважением обращались к ним за помощью. Персиваль Уизли был определенно таким же магом, как и те, что жили столетия назад — он был человеком образованным. Он знал, кем являются эльфы на самом деле или, по крайней мере — догадывался. Персиваль Уизли чтил традиции и заслуживал того же уважения, что оказывал сам. Появившись перед хозяином, пусть и временным, эльф откланялся и сообщил:

— Как вы и просили, хозяин, подарок доставлен мисс Грейнджер вместе с остальными.

— Благодарю тебя, Ворлок. Я рад, что могу на тебя положиться. Что я могу сделать теперь для тебя?

— Для меня нет лучшей награды, чем служить вам, сэр.

— Тогда не желаешь остаться в Норе до окончания каникул? Думаю, матушке понадобится немного помощи.

— О сэр! Вы великодушны! — с низким поклоном эльф исчез.

— Ну, вот я заодно и решил вопрос с доставкой письма Гермионе, — улыбнулся Перси.

— Кто о чем, а мой друг только о практичности! — заметил Оливер, тоскливо смотря в окно.

— Ну, должен же я буду отблагодарить её за книгу? Послать Стрелку — это скорее наказание будет.

В окне замаячили огоньки ночного Лондона. Студенты покидали свои купе.

— Кажется, нам пора! Счастливого Рождества, Оливер!

— И тебе, Перси!

Пожав руки на прощание, они условились писать друг другу каждый день по мере возможности. Если для Оливера это было бы каким-никаким развлечением серых будней, то для Перси это была возможность уединиться от кошмара под названием "семья в сборе".