Бегущая между мирами (джен)

Я надеялся встретиться с ним еще тридцать первого июля, когда вместе с родителями отправился в Косой переулок делать покупки к школе. Это был план отца, всесторонне обдуманный вместе с мамой вечером перед днем «Х», и мне была поставлена первостепенная задача — познакомиться, подружиться, пригласить в гости до конца лета. Мама должна была ждать в засаде у Олливандера, а отец, надолго засев у Фортескью на террасе, вел, так сказать, круговой обзор и разведку.

Мы втроем облажались.

Папа не мог и в больном кошмаре предположить, что Поттера на Косую приведет не кто-то из профессоров, а обросшая волосами громадина Хагрид. Узнать в том задохлике в отрепье, который бежал вприпрыжку за полувеликаном, чтобы догнать и не споткнуться в своих продырявленных калошах сына Джеймса Поттера, было невозможно, от слова «совсем».

Наблюдая за волшебным банком, папа заметил как туда входит, задрав нос к небу, замдиректора Макгонагалл в сопровождении с привлекающей взгляд девочкой в синем платьице и объемной, но туго связанной бантиками шапкой.

Им папа уделил времени столько, насколько он уделял любой, годящейся мне в будущие невесты девочке-ведьме. То есть, хмыкнул заинтересовано и забыл.

На одну чашечку кофе позже, скованными движениями и в некоторой степени вынужденной походкой из здания банка один за другим вышли сначала Хагрид, а за ним — Макгонагалл и, наверно портключом, отбыли без своих подопечных. Хотя этот факт озадачил моего отца, но не то чтобы очень.

Мы все трое — мама, папа и я — сидели смирно в заранее условленных местах, ожидая «добычу» в лице Мальчика-который-и-так далее, в действительности же — нашего дальнего через Блэков родственника, аж до четырех часов.

Но тот так и не явился.

Мама настолько разнервничалась от безуспешного рейда, что увлекла нас троих в Министерство к самому министру Фаджу, выяснять не случилось ли что с нашим троюродным кузеном. Министр проникся. И отправил запрос в Гринготтс, чтобы из первых рук узнать, являлся ли сегодня Гарри Поттер в банк или нет.

Если магглы говорят, что все дороги ведут в Рим, то для волшебного мира Британии это звучит так: «все дороги ведут в Гринготтс». Понятно почему. Все наше золото там лежит, а гоблины его охраняют.

Министру Фаджу доложили, что мистер Поттер в банк явился и на данный момент улаживает свои финансовые и семейные дела.

На этот раз проникся мой отец и тростью почесал — и разлохматил, соответственно — свою старательно причесанную до того, белокурую голову. И не придумав ничего более умного, он отправился вместе с нами домой. Ни с чем. Без Поттера, без конкретной информации о нем — ни как выглядит, ни где его Дамблдор прятал.

И мы стали ждать первого сентября.

* * *

Их появление на перроне 9 ¾ первым заметил я, потому что не обошлось без скандала.

Поттера я узнал по приметам, указанным мне моей мамой: темные взлохмаченные непокорные волосы, как у его отца, Джеймса, зеленые глаза, как у его мамы-грязнокровки, но за очками-кругляшками, как у Джеймса, шрам на лбу. Правильнее было бы говорить «ШРАМ». И он должен был бы прийти один, потому что, по своим каналам за этот месяц отец установил, что рос Поттер среди магглов. А магглам доступа на перрон «Хогвартс-экспресса» нет.

Скажи кому, засмеют. Но от правды не убежишь.

Но…

Но я его все равно узнал. Из всех перечисленных выше примет было только две — волосы и цвет глаз. Все остальное не соответствовало нашим ожиданиям. Не было очков на носу, ШРАМА не было… Хотя нам до арки входа было далеко и с этого расстояния я мог и не заметить его. Но все говорили, что шрам пылал, как звезда, то есть, как некая руна, но! Я его не заметил.

И самое главное, Поттер был не один. Рядом с ним, рука в руку шла…

— Мама, — дернул я родительницу за рукав, — как можно назвать девочку, что идет рядом с Поттером?.. Феей?

Мне не дали договорить, потому что из арки на перрон выскочили близнецы Уизли и сразу пристроились по обе стороны этой привлекшей внимание всех пары. Произошел короткий, но очень экспрессивный диалог между близнецами и Поттером, который закончился дивным полетом в обратную сторону обоих рыжиков, через сквозную, соединяющую оба мира — нашего и их — арку.

Я услышал короткое, довольное хихиканье отца. А потом он посмотрел на идущих своей дорогой вдоль поезда Поттера со спутницей и ахнул. Я посмотрел на его округлившиеся глаза, на окаменевшее выражение лица мамы и понял, что что-то будет. Я научился по выражение своей матери узнавать назревающую между родителями грозу, чтобы вовремя ретироваться.

Вдруг напряжение между родителями спало, отец провел рукой по вспотевшему лбу, мама погладила его по щеке и улыбнулась ему и я, наконец, вздохнув с облегчением, решил рассмотреть странную, привлекшую к себе интерес моих родителей девочку. Ндааа, в Хогвартсе мальчикам и парням предстоит лютая борьба за ее внимание. Она была как ангел, снизошедший с небес на землю, в своем голубом платьице. Без вышивки, без бахромы, без кружева, чтобы ничто не мешало насладиться великолепием переливающей фиолетовыми отливами ткани. В своих черных лаковых лодочках на невысоких каблуках она не ходила, а словно парила над тротуаром. Такого же цвета сумочка на длинном ремешке и чемодан на колесиках дополняли ее туалет. О! А я не заметил объемную, привязанную к голове атласными бантиками шапку, не позволяющую ни волосинке выйти наружу.

Только моя мама, леди Нарцисса Малфой, даже в свои слегка за тридцать, могла бы дать фору этой девочке по красоте. Мне стало понятно, почему она, заметив быстро угасший интерес отца к незнакомке, успокоилась и не стала делать из этого проблему.

Но и она следила за передвижением Поттера с девочкой горящими глазами.

Пока папа, толкнув ее локтем, не покачал головой, после того, как посмотрел на них обоих сквозь кристалл на навершии своей трости.

— Забудь! — выдавил он разочарованно и сквозь зубы. — Они уже помолвлены. Не маггловским, а магическим ритуалом… Драко пролетел…

— Ничего он не пролетел, Люк! — возразила мама. — Выпустили эту из рук, будем ждать их дочь. Если выпустим первую, возьмем вторую…

Они о чем говорят, вообще?

А потом мне быстро разъяснили «новую линию партии», то есть, будущей партии мне в невесты. Ууууу, эти предки совсем обалдели, что ли? Строить настолько далеко идущие планы. Но на первое время я должен к Поттерам подкатить, подружиться и далее по списку… Ладно.

* * *

В поезде я их быстро нашел по звучащим во всем вагоне крикам боли, доносящимся из одного конкретного купе. Крики боли издавали особо ретивые, наглые и безмозглые парни, которые по неизвестной мне причине решали, что лохматому задохлику-первачку не к лицу иметь ТАКУЮ подругу. Не знаю, почему на себе я не чувствовал воздействие этой девочки, бывшее чем-то сродни воздействию французских вейл. Быть может потому, что меня такая же красавица родила, растила, любила и у меня образовался иммунитет?

Дойдя до опасного для остальных особ мужского пола купе, я застал его двери открытыми, а внутри, на сиденьях у окна, друг напротив друга, сидели побледневшие Поттер и его девушка.

Я учтиво постучал по стеклу, прокашлялся, чтобы привлечь их внимание и, когда те отвели взгляды друг от друга, посмотрев на следующую, как они ожидали, жертву, я спокойно спросил:

— Извините, у вас найдется свободное место, а то вокруг сидят одни раненые, плачущие от боли и разочарования парни. Мне хочется путешествовать в более бодрой обстановке и не слушать жалобы пострадавших.

— О, наконец-то, кто-то более адекватный появился! — воскликнул Поттер и махнул приглашающим жестом. — Пожалуйста, входи, почему бы и нет. Здесь у нас есть место для тебя.

Я приветливо улыбнулся, стараясь не смотреть в сторону девочки, а только на Поттера, поднял Левиосой свой сундук на специальную полку, приклеил его тоже заклинанием, оставив при себе только корзинку со снедью и бутылку воды.

— Будем знакомиться? — спросил я и протянул Поттеру руку. Он сжал ее по-мужски крепко и улыбнулся мне в ответ. — Я Драко. Драко Малфой.

— Поттер, — ответил он. Кто бы сомневался? — Гаррис Поттер.

А вот это было неожиданно. Все знали имя национального героя волшебной Британии и спасителя от Темного лорда Вв… (А это имя произнести вслух не надо. Запрещено!), как Гарри. А тут такие новости, Гаррис оказывается. Тем временем он отступает в сторону, чтобы я мог видеть его спутницу и продолжил:

— Моя невеста, Лили Энн Картер. Лили, это Драко Малфой.

Она встала, сделала легкий книксен, ничего не произнося, и опять присела на свое место. Как-то поникнув там, в углу.

— Очень приятно, Поттер, мисс Картер, — сказал я, мельком взглянув на ее сжимающиеся пальчики. — Мы с вами родственники, Поттер, так что можно на «ты» и на «Драко». Согласен?

— Что ж, я согласен, — темноволосый парнишка тихонько вздыхает и садится на свое место.

Я сажусь у двери, со стороны девочки, стараясь всеми своими действиями подчеркнуть отсутствие у меня к ней интереса.

— И каким боком мы с тобой родня, Драко, и почему я не с вами, а с маггловскими родственниками рос?

А он прямолинейный, не юлит вокруг да около.

И я стал рассказывать.

Рассказ получился долгим и с перерывами. За это время вокруг нас много чего происходило.

Сначала явился рыжий мальчик из Уизли с грязным, сопливым носом, одетый в обноски третьей — но зная, количество его старших братьев, то и четвертой-пятой — руки. И начал набиваться Поттеру в друзья, беззастенчиво пялясь и ухмыляясь его невесте. Пока она не махнула рукой и рыжик, вылетая на несусветной скорости сквозь открытую дверь купе, не впечатался в противоположную стену коридора, создавая нехилую такую вмятину в ней. Громко ругая и угрожая мне — мне-то за что? — обзывая меня «пожирательским отродьем», он пополз по полу коридора, оставив за собой след кровавых капель из носа.

Потом явился похожий на предыдущего рыжика, но постарше, со сверкающим золотым значком старосты на груди мантии, украшенной регалиями Гриффиндора, и начал качать права и угрожать мне — мне-то за что?

— Если еще кто-то из выводка вашей матери-суки появится у меня перед глазами, рыжик, я сделаю вашу печать Предателей крови видимой для всех! — тоненьким девчачьим голоском сказала девушка Лили и я с огромным, неописуемым удовольствием увидел нехилый испуг на лице гриффиндорского старосты.

— Ты не можешь, — уверенно сказал тот, но его темные глаза разбежались в поисках пути отступления без потери уважения к себе.

— Представь себе, могу, — потверже прозвучал голос девушки и я перевел свой взгляд с лица Уизли (А кто бы еще мог быть он?) на девочку.

Она зыркала из своего угла немигающим хищным взглядом нереально синих и неподвижных глаз. Меня пробрало. Мамочки, кого везет с собой Поттер в Хогвартс?

— Не посмеешь! — возразил Уизли-староста.

— Спорим? — вмешался в перебранку Поттер и я весь подобрался. Хех!

— Ничего не спорим! Вы напали на моего брата, поранили его, его волшебная палочка сломалась, он упал на Коросту и размазал того в лепешку. Вы должны возместить потери нашей семьи…

— Ага, щаз разбежался возмещать… Нечего тут пялиться на чужую невесту, бросаясь нецензурными в ее адрес словечками и пожеланиями! — рявкнул Поттер и встал с места.

Я впервые в своей жизни видел как одиннадцатилетний мальчик-шкет, стал выглядеть высоким (выше Уизли-старосты), старше своего возраста и значимым в коконе своей ослепляющей ауры.

Уизли вылетел как бладжер из купе, ищи-свищи.

И я вдруг решил, что тянуть со своим предложением — быть себе врагом, и огорошил их:

— Поттер, я не знаю как с таким деликатным вопросом к тебе и твоей невесте подойти… — начал я, колеблясь как помягче предъявить свои пожелания. Но меня прервал крик девочки.

— Даже не думай! Мы люди моногамные, не иноверцы какие-то. Забудь, а то я забуду, что ты троюродный племянник Гарриса.

Я поднял обе руки ладонями к ним и, улыбаясь, покачал головой:

— Нет-нет-нет! Упаси нас, Мерлин, от иноземной содомии. Я о вашей первой дочери говорю…

— Драко, ты серьезно? — зеленые глазища Поттера становятся круглыми как галеоны. Потом он замечает, что я не шучу и обращается уже к девочке. — Он говорит серьезно. Он сватается к нашей нерожденной дочери, когда мы еще свадьбу не сыграли.

Но Лили Энн думает иначе. Похлопав его по руке, она чуть-чуть приподнимает уголки рта, выставляя на обозрение самые приятные на вид ямочки на щеках и говорит:

— Уговорено!

Нас обволакивает белое сияние, а она продолжает говорить:

— Если ты, Драко Малфой, будешь достойным претендентом, наша первая дочь станет твоей женой. Принимаешь уговор?

— Принимаю.

Я знаю, что отец будет не совсем доволен мною, но мама будет на седьмом небе от счастья. Могу подождать. Соответствовать только надо.

* * *

В дверной проем заглянула лохматая шатенка, с передними зубами как у бобренка, бодро осмотрелась, приковывая взглядом каждого из нас троих, и командным голосом заявила:

— Вам надо переодеться, потому что в скором времени приезжаем на последнюю станцию!

И опять осмотрев нас нахмуренным, ревнивым взглядом, ускакала прочь.

— Леди, — обратился я к Лили Энн, — нам с Поттером надо выйти, чтобы вы переоделись.

— Мне переодеваться не надо, — ответила она. — Я наброшу на плечи теплую мантию и только. Вам с Гарри тоже только это нужно, так что…

Она назвала мантией накидку из темно-синего бархата с подкладкой из диковинного белоснежного меха с капюшоном, хех! Поттер вовсю веселился, увидев мое восхищение — мехом, конечно. Я заметил смешинки в его глаза, но я им рад.

Мы подружились. Есть чем обрадовать родителей в письме, которое отправлю сегодня вечером.

* * *

На перроне Хогсмида царит кромешная тьма, только вдалеке мерцает свет одинокого фонаря в руках Хагрида. Студенты постарше ускакали к каретам с фестралами, а нам предстояла ритуальная дорога к Хогвартсу. По воде, на лодках, во тьме. Чтобы преодолели свои страхи и оставили их вне Защитного купола школы.

Хагрид оглядывается вокруг, ища взглядом… Поттера, конечно. Даже зовет его:

— Гарри, Гарри, где ты?

А мы, остальные? Понятно. Нас, хоть, нечистая унеси.

К нам троим присоединяются мои сквайры, Грег и Винс, которые бегло посмотрев на — я так и буду их звать дальше — Поттеров, уставились на меня с невысказанным вопросом в глазах. Вокруг темно, ни зги не видно, но я церемониально представляю своих родственничков сквайрам:

— Гаррис, Лили Энн, хочу познакомить вас с моими друзьями. Это Грегори Гойл и Винсент Крэбб. Их семьи находятся у нашей семьи в сквайрах. — Те поклонились девочке, кивнули головами Поттеру. — Винсент, Грег, это мои троюродные кузены, Гаррис Поттер и его невеста Лили Энн Картер.

Вокруг нас образовывается круг заинтересованных первокурсников и все они пялятся, словно впервые видят хорошо воспитанных людей. Со стороны давешней взлохмаченной шатенки доносится ее презрительное фырканье:

— Невеста? В нашем возрасте? Бред какой-то…

— А ты заткнись, а! Невежда. Пришла из магглов, приказы раздает, традиции критикует… Пустоголовая… — кто-то из мальчиков пытается донести до грязнокровки правила жизни в волшебном мире, но его слова резко прерывает та же выскочка.

— Я все учебники прочитала, «Историю Хогвартса» изучила вдоль и поперек…

— А за спиной у некоторых из нас стоят предки-волшебники поколений так по двадцать-тридцать. Так, что, помолчи лучше, за умную сойдешь.

— Расисты! — рявкнула лохматая и затерялась среди толпы.

Тем временем нас начали загружать в лодки. Я сел вместе с Поттерами, Крэбб и Гойл присоединились в лодке к двум индийским девочкам-близняшкам и стали с ними знакомиться. Я услышал их фамилию — Патил. Ого-го! Дочери индийского посла в Британии! Очень, очень метко поступили мои сквайры.

Плыли мы недолго по воде Черного озера, когда я почувствовал проникновение сквозь пленку Защитного Купола. По ощущениям это было как если бы я распался на мелкие частицы и просочился песчинками через сито. Но с нашей спутницей прошло совсем по-другому.

Она, видимо почувствовала приближение границы защиты раньше всех и подняла руки ладонями вперед. И, когда я — как уже описывал — рассыпался пылью, чтобы преодолеть Защиту, она встала и ладонями встретила пленку. В мгновении ока весь Купол стал видимым — я лично увидел его — как мыльный пузырь огромного размера. Но у мыльного пузыря дыр нет, а здесь я их заметил. В большом количестве и любого размера. И я запомнил эту картину, чтобы описать ее в своем письме родителям.

— Это плохо? — услышал я слабый вздох Поттера. — Эти прорехи в Защите…

— Плохо, но считай это уже в прошлом. Распределимся, первое, что сделаем, найдем Сердце замка и все-все исправим, — ответила ему девочка.

В приступе энтузиазма, я воскликнул:

— А, если я очень, очень сильно попрошу взять меня с собой?

Те двое одинаковыми взглядами смотрят на меня и одновременно кивают головами.

Ух! Мой отец будет в восторге.

А Темный лорд — в пролете.

А что — у каждой эпохи свой вождь появляется. И уходит. Время Темного лорда Вв… ммм, не будем озвучивать его имя, — по всей видимости, ушло. Десять лет назад.

Теперь приходит наше время. И я очень удачненько пристроился к следующим вождям. Да?