Бесаме мучо (джен)

Алекс разжала объятия, улыбнулась дяде, проверила сумку через плечо и розовый чемоданчик, поправила заколки-бабочки на тщательно убранных волосах, развернулась и поспешила аккурат к середине стены, разделяющей платформы девять и десять.

«Бесаме мучо, — звучало у неё в голове, — бесаме мучо…»

Это звучало так, словно с чем-то она прощалась навсегда. Но Алекс встряхнулась — не стоит грустить, возможно, её ждёт лучшая роль. Или последняя — но вот этого она постарается избежать. Так, чтобы песня потери стала песней обретения. Она не знала, долго ли Вернон Дурсль смотрел ей вслед, потому что шла вперёд не оглядываясь.

Алекс помнила, как Гарри ошеломила суета вокзала, каким потерянным он себя почувствовал. Ещё бы. Канонный Гарри был абсолютно не социализированным ребёнком, канонные же Дурсли сделали всё для этого. Вот поэтому он так безумно обрадовался, увидев цыганский табор, именуемый семейством Уизли, а уж когда Молли отнеслась к нему с добротой и участием, помогла выбраться из трудной ситуации — он ведь так волновался, бедняга, «добрый» Хагрид не объяснил ему толком, где находится эта самая платформа девять и три четверти, — то встреча с рыжим семейством стала для него просто манной небесной. Алекс было искренне жаль Гарри. В отличие от неё, он был ребёнком. Несчастным, недолюбленным ребёнком, на которого «мудрые» взрослые собрались взвалить судьбу магического мира.

Но вот с Алекс так не получится. Она не нуждается ни в поддержке, ни в одобрении со стороны магического мира в целом и некоторых его представителей в частности, и не ощущает себя должной этому самому миру. Вообще-то это магический мир должен Гарриет Поттер… но волшебники в этом плане повели себя по принципу: «Всем, кому я должен — я прощаю». А в роли гипотетических «всех» выступила одна маленькая девочка… Нехорошо. Придётся молчать, копить силы и ждать. Ждать, когда подвернётся подходящий случай.

Алекс лучезарно улыбнулась. Поговорку про холодное блюдо она помнила прекрасно.

Честно говоря, она не рассчитывала увидеть рыжее семейство с этой стороны платформы. Снейп наверняка рассказал Дамблдору об их прогулке по Косой аллее. И каким бы ни был доброжелательным Снейп (Снейп и доброжелательность в одном предложении! Канон умер в муках!), он вряд ли смог бы настолько сместить акценты, что канон вновь повернул бы на проверенную дорожку. Ведь Дамблдор не дурак. Кто угодно — но не дурак. И не надо этим обольщаться. Этот милый седобородый старец прекрасно имеет всю Магическую Британию уже не первый год… и даже не первое десятилетие. Что ему одна маленькая девочка? Так что Алекс молча повторила про себя любимый постулат Грюма и невозмутимо прошла мимо группы странновато одетых рыжих людей, которые периодически интересовались друг у друга, где находится платформа девять и три четверти, ни на миг не сбившись с шага.

Глазеть на рыжее семейство — привлекать к себе излишнее внимание этого семейства, на четверых рыжих она успеет насмотреться ещё в Хогвартсе, на остальных — глаза бы её не глядели. Поэтому Алекс, аристократически выпрямив спину и напустив на себя холодно-неприступный вид, прошла мимо — прямо в каменную стену между платформами девять и десять.

Как ни странно, рыжее семейство скользнуло по девочке в аккуратном сером костюмчике с белой блузкой, с красивой кожаной сумкой через плечо и небольшим розовым, украшенным совершенно немыслимым образом чемоданчиком на колёсиках, вполне безразличными взглядами. Видимо, у них были какие-то другие вводные данные о внешнем виде героини. К тому же Алекс почти незаметно внешне воспользовалась косметикой — уж что-то, а гримироваться она умела — и никаких следов еле заметного шрама на лбу не осталось. А чуть-чуть подведя глаза, Алекс пригасила их яркое зелёное сияние. К тому же совсем не растерянное, а, напротив, холодное и неприступное выражение лица совершенно меняло картину. Так что мимо Уизли Алекс прошла без всяких приключений, всё-таки отметив, что канон слегка приврал — не было ни ночнушки, ни резиновых сапог на Джинни, ни замызганного передника на Молли. Или это был всё-таки фанон? Неважно. Важно, что выглядели все рыжие, кроме самой мелкой, по разряду «бедненько, но чистенько», а сопутствующие детали, вроде убойно пёстрой вязанной непонятно из чего шали Молли или ярко-розового платьица Джинни, не менее убойно сочетавшегося с зелёными лакированными туфельками и жёлтыми чулочками, только придавали семейке некоторую эксцентричность.

Но всё-таки кое-что Алекс царапнуло. Да так, что она даже не слишком удивилась, увидев Хогвартс-экспресс, хотя выглядел он и впрямь волшебно. Красно-золотой паровоз, разноцветные старомодные вагончики с блестящими полированными поручнями, белоснежные клубы пара… Добрая сказка, да… Но что её вдруг смутило, Алекс так и не поняла.

Девочка быстро пошла к предпоследнему вагону, она понимала, что если рыжие будут прочёсывать вагоны, то начнут с первого, и у неё будет время подготовиться хотя бы морально. Она осторожно пробиралась сквозь толпу галдящих студентов, взволнованных родителей, дедушек, бабушек, дядюшек, тётушек и прочей родни. Гудел паровоз, резко кричали книззлы, ухали совы, высовывалась большая мохнатая суставчатая лапа из коробки в руках смуглого мальчика с дредами… В общем, дурдом. Но симпатичный дурдом, чего уж там.

Алекс дошла до вагона, умело лавируя между людьми на платформе, и тут перед ней неожиданно, словно из воздуха, материализовались два здоровенных парня-старшекурсника с зелёными слизеринскими галстуками. Алекс растерялась, но привычно удержала лицо, смерив обоих ледяным взглядом:

— Прошу прощения, господа, я вам помешала?

Парни переглянулись, и один из них — огромный, мускулистый, с некрасивым лицом и выпирающими передними зубами — вежливо ответил:

— Нет-нет, мисс, мы просто хотели помочь вам занести в вагон ваши вещи.

Алекс мысленно хихикнула, внешне оставаясь невозмутимой. Возможно, старшекурсники хотели подшутить над юной магглорожденной, но неожиданно поняли, что нарвались на чистокровную.

— Благодарю, господа, но мой чемодан хорошо зачарован и не доставляет мне никаких неудобств. Но всё равно спасибо за добрые намерения. Если это всё, то позвольте мне пройти.

— Разумеется, мисс, — вежливо ответил спутник некрасивого парня. У него было умное, но какое-то болезненно-бледное лицо с тонкими чертами. — Но прошу вас не посчитать наглостью мой вопрос… мы не представлены, но я готов представиться. Эдриан Пьюси, а это мой однокурсник Маркус Флинт.

— Очень приятно, мистер Пьюси, мистер Флинт, — величественно кивнула Алекс. — Я слышала о ваших… семьях. Задавайте ваш вопрос, мистер Пьюси.

— Утолите наше любопытство, — продолжил Пьюси, — вы, видимо, чистокровная с континента, мисс? Тогда ваш английский безупречен.

— Естественно, ведь это мой родной язык, — решила похулиганить Алекс. — И нет, я не с континента. Всего хорошего, господа. Встретимся в Хогвартсе. А пока считайте меня инкогнито.

И Алекс с грацией лебедя (ей очень хотелось на это надеяться) вплыла в вагон, невозмутимо левитируя перед собой злосчастный розовый чемоданчик. Парни растерянно закивали, а уже в вагоне она уловила начатую тираду Флинта:

— Пьюси, ты болван! Не мог просто спросить у девочки, кто она такая?

Что там ответил Пьюси, Алекс слушать не стала, она пошла по коридору и открыла дверь в первое же купе, в котором сидели три девочки. Две смуглые индианки в школьной форме Хогвартса без знаков факультета и симпатичная кудрявая блондинка в красивом платье фисташкового цвета с белым кружевным воротничком и манжетами.

— Добрый день! — вежливо поздоровалась Алекс. — Я могу к вам присоединиться? Не хочу ехать в купе, где могут подсесть мальчишки. От них одни неприятности.

Девочки переглянулись между собой, моментально оценили и дорогую сумку Алекс, и артефактные заколки, и ладно пригнанный костюм с красивой блузкой. А уж когда они увидели розовый чемоданчик, то глаза всех троих расширились от удивления и восторга, и они дружно закивали Алекс, а одна из близняшек индианок сказала:

— Добрый день! Конечно, можешь!

А блондинка добавила:

— Ехать долго, и мы можем славно поболтать без всяких мальчишек! Я — Лаванда Браун, а это Падма и Парвати Патил. Мы все поступаем в Хогвартс на первый курс.

— Как и я, — с улыбкой ответила Алекс. — Я — Гарриет Алекс Лилиан Поттер. Рада познакомиться.

Немая сцена, которая последовала за этим, была сравнима лишь с подобной сценой в финале «Ревизора». Наконец, Лаванда, как самая бойкая, отмерла и весело застрекотала:

— С ума сойти! Как здорово! Мы едем в Хогвартс в одном купе с победительницей Того-Кого-Нельзя-Называть! Гарриет Поттер! А мы тебя представляли немного другой!

— Да уж… — усмехнулась Алекс. Во время своего второго визита на Косую аллею она не удержалась, заглянула во «Флориш и Блоттс» и пролистала несколько книг об отважной юной волшебнице… От содержания их хотелось плеваться, чушь была та ещё, особенно её впечатлили иллюстрации, на которых облачённая в белые одежды девочка отважно размахивала огромным мечом, сидя верхом на серебристом единороге с золотой гривой. Результатом этого просмотра стала просьба к гоблинам найти адвоката и засудить автора этих писулек по любой подходящей статье магического права, ибо Избранная ни малейшего согласия на эту чушь не давала. Гоблины потерли руки, радостно оскалились и заявили, что с появлением в их жизни юной мисс Поттер эта самая жизнь стала куда разнообразнее и веселее. Так что автора сказочек, некую Чекильду Пистакер, в будущем ждали нескучные времена.

— Девочки… — мило улыбнулась Алекс, — ну какая я Избранная? Кого я могла победить в год с небольшим? Вероятно, мне просто повезло, Тот-Кого-Нельзя-Называть был уже вымотан боем с моими родителями… моими погибшими родителями (тут Алекс погрустнела, а девочки сочувственно завздыхали) и просто ошибся, выпуская в меня Аваду. Ведь для совершения этого заклинания необходима серьёзная концентрация.

— Точно, — согласилась одна из индианок. — Вот и наш дядя Сингх говорит, что Аваду сможет выпустить не всякий. А ты молодец, не задаёшься.

— А смысл мне задаваться? — грустно улыбнулась Алекс. — Вы ведь всю жизнь прожили в магическом мире, не так ли?

— Конечно, — кивнула Лаванда Браун. — Моя семья много лет держит магазины в разных местах Магической Британии.

— А наш папа служит целителем в Мунго, — хором ответили индианки. — В отделении Недугов от Проклятий.

— Там же служил и наш дедушка, который приехал в Британию пятьдесят лет назад. Наша семья — потомственные целители, — закончила одна из них, и, заметив замешательство Алекс, добавила:

— Я — Падма. Я тоже хочу учиться на целителя и после Хогвартса пойду в медицинскую школу Гермия Трисмегиста в Греции.

— А почему ты спросила про магический мир? — спросила её сестра.

— Потому что я только недавно узнала о том, что я — волшебница, — отозвалась Алекс. — А до этого жила с родственниками моей матери. Они — магглы.

— Что? — хором спросили все три девочки, и тут же весьма вежливо, но непреклонно стали задавать вопросы. Алекс охотно отвечала и видела, как внимательно слушают её девочки. Вот и отлично — Браун и одна из девочек Патил фигурировали в книге как записные сплетницы всея Гриффиндора. А вот вторая близняшка училась на Равенкло, и Алекс тут же отметила, что с этой троицей надо дружить. Через Падму она будет в курсе всех новостей Хогвартса, а кто владеет информацией — тот владеет миром.

Поэтому Алекс постаралась уболтать и обаять всех троих, и это ей вполне удалось. Уже полчаса спустя Лаванда, Падма и Парвати были готовы поклясться в вечной дружбе своей новой знакомой. Постепенно разговор зашёл о распределении на факультеты, и Парвати сразу заявила:

— Мне бы хотелось попасть на Гриффиндор.

— Мне тоже, — добавила Лаванда, — говорят — там весело!

Падма только головой покачала:

— А я еду за знаниями. Я хочу в Равенкло. Мне понадобится серьёзная подготовка для будущего обучения в медицинской школе.

— Ах, Падма, ты такая заучка! — поддразнила её сестра. — Дядя Сингх говорит, что для девушки главное — удачно выйти замуж.

— А папа говорит, — отрезала Падма, — что если у девушки есть мозги, то она должна их использовать с толком.

После этого близняшки грозно посмотрели друг на друга, покраснели, нахмурились… прыснули смехом и расцеловались в знак примирения.

«Нормальные такие девчонки. И, похоже, решили взять ненавязчивое шефство над бедной Избранной. Вот и славно, будем дружить, — подумала Алекс. — Главное, чтобы всё пошло по плану. Мы с Падмой — на Равенкло, а Парвати и Лаванда — на Гриффиндор».

— Ой, девочки! — патетически воскликнула Лаванда. — А как мы будем дружить, если попадём на разные факультеты?

— А какая разница? — тоже добавила в голос патетики Алекс. — Разве настоящей дружбе способно что-нибудь помешать?

С ней немедленно согласились и стали ненавязчиво расспрашивать о мире магглов. Как ни странно, знали об этом юные волшебницы на удивление мало, и рассказы Алекс о музеях, театрах, кино, телевидении, парках развлечений и прочем зашли просто на ура. А уж когда Алекс продемонстрировала прехорошенький розовый ежедневник с переливающейся картинкой подмигивающего котика на обложке и прилагающейся к нему розовой ручкой, изгибавшейся вверху и заканчивающейся изящно изогнутой шеей фламинго, то их восторгу просто не было предела.

— Ах, как красиво! — простонала Лаванда. — В такой тетради так и хочется вести дневник!

— Но ведь это обычный маггловский блокнот… — деланно удивилась Алекс.

— Это необычно! — кивнули близняшки. — Такого ни у кого нет.

— Ну… — протянула Алекс, — я могу написать тёте, попросить её об одолжении, и она сможет купить что-нибудь в этом духе. В расчёте на магические деньги это будет стоить недорого.

— Правда? — бурно восхитилась Лаванда. — Алекс, ты просто прелесть! Мы непременно соберём деньги, если твоя тётя согласится купить для нас такие миленькие вещицы!

И в этот животрепещущий момент дверь купе распахнулась, и в неё без стука ворвался рыжий растрёпанный мальчишка… Алекс едва не сделала фейспалм. Опять канон… Неужели Дамблдор решил всё-таки подвести в друзья к Избранной Шестого Уизли? Или это Снейп толком ничего не передал Дамблдору? Если это так — респект ему от всей души, но ведь с этим рыжим чудом что-то надо делать… и желательно побыстрее. А то вон близняшки и Лаванда явно вычислили, кто к ним так бесцеремонно ворвался, и явно от этого не в восторге.

Однако рыжий повёл себя… непонятно. Он окинул взглядом четырёх девочек, которые выглядели, как приличные маленькие леди, сморщился, как от кислого, развернулся и уже хотел выйти, когда в купе появился Драко Малфой. Точнее, сначала он вежливо постучал, а потом уже вошёл. А когда вошёл, слегка склонил голову и столь же вежливо произнёс:

— Добрый день, юные леди, и… ээээ… Уизли. Я прошу прощения, что побеспокоил вас, но я разыскиваю свою знакомую… О, мисс Поттер, рад вас видеть…

— Добрый день, наследник Малфой, — лучезарно улыбнулась Алекс. — Позвольте представить вам моих близких знакомых. Мисс Лаванда Браун, мисс Падма и Парвати Патил.

Девочки благовоспитанно приветствовали Драко, тот что-то крайне куртуазно ответил, в общем, знакомство прошло гладко. Алекс мысленно возблагодарила книгу по магическому этикету, которую ей, в числе прочих, подогнали шустрый букинист вместе со Снейпом, и свою хорошую память. Книгу пришлось заучить наизусть — хорошо, что этот навык сохранился из прошлой жизни, а память Гарриет тоже оказалась великолепной. И вообще, этикет — великая вещь. Не знаешь, что сказать? Следуй правилам. Стесняешься? Следуй правилам. Не знаешь, как сделать комплимент красивой девушке? Следуй правилам. И будет тебе счастье. Если ты действуешь по правилам круга, в который хочешь попасть — ты будешь в нём принят. Между прочим, Лорд Волдеморт — живое… точнее, не совсем живое… неважно, но всё равно тому доказательство. Нищий сирота из приюта Вула сумел ненавязчиво влиться в ряды британской магической элиты, а всё почему? А всё потому, что сумел сначала принять правила игры, а потом повернуть их к своей пользе. Так что не стоит недооценивать пользу знания этикета, тем более в магическом обществе, которое само по себе чуть ли не кастовое с редкими социальными лифтами типа того же Покровительства.

Всё это пронеслось в голове Алекс почти мгновенно, потому что один недовольный столь приятным знакомством всё-таки нашёлся. Рыжий, передумавший покидать купе, завопил:

— Ты что, Малфой, хочешь сказать, что вот эта вот глиста с поволокой — Гарриет Поттер?

Алекс от такой наглости аж опешила. Тем более, что этим милым замечанием Уизли в своё время обозвал Малфоев во время знаменитого матча по квиддичу.

— Да как ты смеешь! — возмутился Драко и явно вознамерился выяснить отношения совершенно маггловским способом, ибо выглядел он, как человек, готовый ринуться в драку. Драко в драку… забавно… — Ты зачем оскорбил девочку?

— Потому что это не Гарриет Поттер! — рявкнул Рон. — Гарриет Поттер другая! Она не водит дружбы с глупыми девчонками и гадкими слизнями!

Драко возмущённо засопел и пошёл в атаку. Как может этот придурочный Уизли говорить такие глупости? Неужели он сам не видит, кто перед ним?

— Драко, не надо, — раздался мягкий мелодичный голос Алекс. — Остановись. Не стоит пачкаться. Этот мальчик сказал гадость. Он ещё об этом пожалеет…

Драко остановился, решив разобраться с Шестым позже и без свидетелей, чтобы не травмировать девочек всякими неприятными подробностями (рара всегда говорил, что травмировать женщин неприятными подробностями — себе дороже, важен только впечатляющий результат), презрительно скривился и заявил:

— Прошу прощения за эту безобразную сцену. Уизли, уходи, тебе здесь не рады. И ты очень сильно ошибся. Перед тобой действительно Гарриет Алекс Лилиан Поттер. Ты обидел Избранную, придурок.

Рыжий растерянно взглянул на девочек, близняшки Патил и Лаванда Браун только неодобрительно закивали, а вот лицо Алекс стало просто ледяным:

— Не просветите ли меня, мистер Малфой, кто это такой? И по какому праву этот мальчик позволяет себе меня оскорблять?

После такого вопроса информация полилась из юного Малфоя нескончаемым потоком, возможность распустить павлиний хвост представители этого семейства не упускали никогда. Так что краткую, полную экспрессии, но при этом вполне цензурную лекцию Драко Малфоя сначала слушали только девочки и Алекс. Потом в купе ненавязчиво заглянули два крепеньких парня, чем-то напоминавших грибы-боровики на толстых ножках, которых Драко, на миг оторвавшись от лекции, представил как Крэбба и Гойла. Крэбб и Гойл быстренько лишили рыжего возможности удрать, и он остался прослушивать лекцию в качестве наглядного пособия.

А народ всё прибывал. В основном это были первачки, так что вскоре купе стало напоминать аудиторию в средневековом университете — в том смысле, что тесно, народу много и сесть негде. Но никто не жаловался, все внимательно слушали Драко, а тот явно был хорошо подкован в вопросе Предателей Крови. Наёмные учителя, которыми обеспечил сынулю любящий рара, постарались от всей души.

Наконец Драко выдохся, лекция закончилась, Алекс сдержанно поаплодировала:

— Браво, наследник Малфой. Ваш рассказ был безумно интересным.

Остальные дети закивали. Рыжий Рон наконец-то вырвался из захвата Крэбба и Гойла, точнее, ему позволили это сделать, и ринулся к выходу.

— Ты! — ненавидяще выкрикнул он. — Малфой! Мои братья с тобой разберутся! А ты, Поттер, — предательница! Ничего, ещё встретимся!

После этого рыжий попросту сбежал, а Алекс, чтобы закрепить успех, весело сказала:

— Такой замечательный рассказ нужно отметить, правда, девочки? У меня есть «Кола», бургеры и пирожные. Кто хочет?

На лицах многих детей отразилось глубокое раздумье, но третья составляющая списка была знакома всем, так что реакция последовала по-детски ожидаемая.

— У нас тоже кое-что есть! — завопила большая часть будущих первачков. — Сейчас принесём!

И народ понёсся потрошить свои запасы. Осталась только девочка с глазами цвета гречишного мёда и кудрявыми волосами, отчаянно пытающимися вырваться на волю из старательно заплетённых косичек. Рядом с ней стоял полный мальчик с большим круглым аквариумом в руках.

— Это было так интересно, но мы совсем забыли про жабу! — сказала девочка. — Невилл потерял жабу. А ведь эта жаба — подарок его дяди, её нужно найти…

Примечания:

Следующая глава во вторник.

Здоровья и удачи вам, мои дорогие!