Вверх по волшебной косе (джен)

Варвара Егоровна страшно обрадовалась их возвращению и засуетилась, а Василиса, получив веретено, принялась выспрашивать у Мити подробности путешествия.

— Я, Митя, пока ты в разъездах был, сообщение дядюшке Домовому отправила, он мне сегодня утром прямо сюда прялку мою волшебную доставил, чтобы время зазря не терять.

Василиса указала на стоящую возле окна лавочку с приделанной к ней деревянной лопаской. К лопаске была привязана куделька, из которой Василиса ловко подцепила кончик шерсти, вытянула его пальчиками, скрутила в нить и одним движением затянула петелькой у макушки веретена, похожей на гриб-опёнок. Потом Василиса села на донце, взяла в правую руку веретено и крутанула его юлой, зорко следя, чтобы шерсть из кудельки шла равномерно, а не комками. Митя как заворожённый смотрел на эдакое чудо — руки Василисы уверенно и ритмично делали привычную работу, а на веретено наматывалась серебристая тоненькая ниточка.

— Я сейчас клубочек сделаю, ты, Митя, к Рапунцель отправишься, а я пока в столицу наведаюсь, надо ведь и царскими делами позаниматься, — произнесла она, не отрывая взгляда от нити.

Кудель таяла на глазах, вот уже сквозь её остатки стали проглядывать резной узор лопаски. Митя невольно залюбовался. До чего же раньше люди рукоделистые были! Такую красоту создавали!

И тут Василиса охнула.

— Что такое? Что случилось? — метнулась от самовара бабушка Егоровна. — Уж не укололась ли ты, Василисушка, этой занозой окаянной?

— Да нет, Варвара Егоровна, — Василиса покачала головой, положив веретено возле себя и с ужасом глядя на истощённую кудель. — Как же это я не подумала? А шерсть-то? Из чего же я прясть буду? Шерсти-то у меня не хватит, вся вышла в прошлый раз, а я и забыла! Ох. Вот что заботы государственные со мной делают!

Она в полной растерянности посмотрела на Митю, который мгновенно вспомнил волка из известного мультфильма и его шикарную фразу: «Ну шо? Опять?!»

Он еле сдержался, чтобы не застонать и не сказать это вслух, но потом аж зажмурился от следующей мысли. Она была тоже про Волка. Ну конечно!

Митя кинулся к своему рюкзаку, достал клок шерсти из загривка Волка и подкинул его вверх. Буквально через минуту в дверях раздалось хриплое:

— Я дико извиняюсь... Митя Сидоров, ты звал меня?

Волк согласился дать столько шерсти, сколько смогут с него вычесать Варвара Егоровна и Василиса, но взял с них слово, что они никому не проболтаются.

— Подумать только! Я будто болонка на выставке! — ворчал Волк, однако стоял смирно, пока два деревянных гребня чесали его с разных боков.

— Где это ты, серое недоразумение, болонок-то видел? — промурлыкал Кот, прыгая на завалинку.

— А мне доктор Айболит давал книжку про собак посмотреть! — ответил Волк. — Чтобы я не отвлекался, когда он мне лапу лечил и нечаянно его зубами не хватил.

— Ну какая же ты болонка? — прищурил глаз Кот. — Ты у нас прямо пудель!

— Не ссорьтесь, — примирительно сказала Василиса. — Волк нас так выручил. А ты, Котик, иди лучше в дом, не нервируй нашего Волчка.

До сумерек начесали с Волка столько шерсти, что непонятно было, как это он лысым не стал. Шерсть немного пахла псиной, но Василиса сказала, что сейчас некогда её мыть и сушить.

— Вот найдёшь Рапунцель, я потом нить выстираю, высушу и обратно в клубок смотаю, — говорила Василиса, сосредоточенно суча нить при свете масляной лампы. — Завтра с рассветом и выйдешь, а я в столицу поеду, как договаривались. Ступу я у тебя заберу, тебе сподручнее за клубочком будет ногами идти, кто знает, по каким оврагам да буеракам он тебя поведёт. А я по блюдечку за тобой следить буду. Если понадоблюсь — мигом появлюсь.

Утром на рассвете, едва только петух поздоровался с солнцем, Митя выдвинулся в поход. Скатерть-самобранка заряжалась на солнышке после стирки, поэтому бабушка Егоровна собрала ему в дорогу традиционных припасов, положила в рюкзак накидку и лучину, светящуюся в темноте, а Василиса велела строго-настрого быть осторожным и — если опасность какая настигнет — не геройствовать, а дождаться подмоги.

Митя помахал Коту, который на этот раз наотрез отказался пускаться в путь без скатерти-самобранки и котейского волшебного узелка, да к тому же пешком, бросил впереди себя Волшебный клубочек и поспешил за ним.

Митя шагал за клубочком пружинистым шагом, не успевая любоваться красотой вокруг: ни шелестом берёзок, ни утренними песнями птиц, ни полем ромашек, через которое он пробежал как молодой сайгак. Половина головы его была забита думами о неизвестно куда пропавшей Рапунцель, а во второй половине кружились мечты о прекрасной незнакомке из сорок девятого автобуса с самыми шикарными волосами на свете. Ну, может, за исключением...

Митя остановился как вкопанный, но увидев, что клубочек скрывается в овражке, припустил за ним, чтобы не потерять из вида. Мысли прыгали в такт Митиному бегу: у-Ра-пун-цель-же-то-же-са-мы-е-ши-кар-ны-е-во-ло-сы-на-све-те! Вот так совпадение! Везёт ему на девушек с длинными волосами. Митя на ходу стал вспоминать, что было в той сказке, которую он читал в детстве. А ведь он и фильм смотрел... то ли гэдээровский, то ли чехословацкий...

«Рапунцель, опусти-ка свою косу!»

Митя представил: можно ли было бы забраться по косе незнакомки из автобуса на какую-нибудь башню? А почему бы и нет? Как по тросу или верёвочной лестнице. Коса была во всяком случае толще всяких канатов. Вот только по длине не дотягивала. А что если на неё какие-нибудь чары были наложены? Ну там, облегчения веса, уменьшения объёма — что-нибудь такое. Неудобно ведь, поди, с собой много метров волос таскать.

Митя представил, что его незнакомка из автобуса и Рапунцель — одна и та же девушка. А что? Он же навещает сказочную двоюродную тётку своей бабушки, почему бы Рапунцель в реальном мире не приезжать в гости к своему... скажем, четвероюродному дядюшке по материнской линии?

Митя прыснул. Он так и представил Кота, говорящего ехидным голосом: «Ну ты и сказочник, Митя Сидоров!»

— Да, я сказочник! — согласился Митя с Котом вслух.

После этого признания жизнь как-то сразу заиграла красками. Жить стало интереснее. Задышалось легче. Появилась зудящая необходимость срочно увидеть Рапунцель, чтобы убедиться: она или всё же не она?

Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается. В общем, Митя понятия не имел, где Рапунцель, сколько до неё ещё бежать, но он уже изрядно притомился и проголодался. Еле-еле догнав клубочек, он засунул его в карман и, вытирая пот со лба и пытаясь отдышаться, сел на пенёк.

Он оказался в небольшом лесочке. Прямо перед ним красовались ёлки, чуть поодаль — тоненькие осины, где-то невдалеке слышалось журчание ручейка. Митя посетовал, что скатерть-самобранку пришлось оставить дома у Егоровны, но что поделать? Пришлось есть обычным способом, походно-туристическим. Митя сбегал к ручью, умылся, напился, налил во фляжку свежей воды, достал из рюкзака припасы, с аппетитом съел два бутерброда с мясом и огурцами и пирожок с капустой и, слегка отдохнув, отправился дальше.

Было уже за полдень, когда лес начал редеть. Зелёные луга и весёлые лужайки с цветами и бабочками сменились высушенными ветрами косогорами и холмами. Они тянулись до самого горизонта, и не было, казалось, им ни конца ни края. Клубок неутомимо катился вперёд, а Митя шагал за ним следом, думая, что, если к вечеру на пути не попадётся подходящего места для ночлега, придётся остановиться где-нибудь под одним из холмов. Он порядком устал, но позволил себе остановиться ещё только один раз.

День катился к вечеру. Митя выскочил вслед за клубком на очередной косогор и увидел впереди тёмную точку. Что это было, Митя не мог разглядеть с такого расстояния, однако клубочек катился именно в этом направлении, и вскоре Митя понял, что путь его лежит к могучему дереву. Клубок убегал теперь не так шустро, а на вершине холма, из-за которого уже хорошо было видно крону дерева, он и вовсе остановился.

Митя сделал ещё несколько шагов и остановился от потрясения.

Перед ним открылся великолепный вид, который и словами нельзя было описать. Чуть ниже по склону холма рос исполинский дуб, подпиравший своей кроной край неба. Подножие холма узкой косой вдавалось в сине-зелёные воды, и Митя готов был поклясться, что это настоящее море, а не просто озеро или большая река. Пенные барашки ласково бились о песчаный берег, корни дуба — узловатые, похожие на гигантских питонов — создавали вокруг дерева целый лабиринт, в котором мог запросто укрыться в знойный день путник.

Он подошёл к гигантскому дубу, попробовал обойти его слева направо, запутался в корнях, повернул в другую сторону. Потом задрал голову вверх, пытаясь разглядеть макушку. Листвы внизу не было совсем, лишь могучие ветви, застывшие в торжественном молчании. Кое-где виднелись узорные тёмные листья, но были они тусклые и сухие, будто неживые.

Вокруг не было ни дома, ни башни, ни замка, ни кустов, ни деревца. Это был край земли, однако Митя почувствовал, что это место заповедное. И Митя знал, как оно называется...

Вот только где же Рапунцель?