Ведьмино отродье (hag born) (джен)

Большой зал уже был украшен к Рождеству. Хагрид принёс сразу несколько огромных елей, на стенах появились ветви остролиста и омелы. Профессор Флитвик продемонстрировал разнообразные чары, наколдовав золотистые шары, ледяные свечки, нетающий снег и прочие забавные вещи. На следующий день был запланирован отъезд желающих отправиться на каникулы домой. Рон с братьями оставался, потому что его родители решили поехать навещать старших детей, а оставить дом на Рона и близнецов, даже под присмотром Перси, было равносильно приглашению в гости тролля. Гарри ехать обратно к Дурслям раньше времени не собирался, да никто его и не ждал, потому он внес себя в списки остающихся вместе с Роном. Элайн же твердо решила ехать. Гарри решил отдать ей свой подарок сегодня. Вообще-то вначале он подумал, что не стоит привязываться к Рождеству, и вручить деньги сразу же как только решил, но его одолела необъяснимая робость. Он уже с десяток раз говорил себе, что это глупо — бояться сделать подарок другу; но что-то все равно мешало. Возможно, чувство неловкости перед Роном, для которого он подарок не приготовил. Но Рон жил в большой дружной семье, ему было от кого получить подарки, а деньги Гарри выглядели бы как подачка. Но в случае с Роном он утешил себя тем, что уже подарил ему самопишущее перо, позволял сколько угодно летать на своем Нимбусе, да и вообще Рон — свой в доску, с ним они всегда сочтутся. Девочкам Гарри никогда не дарил подарки, особенно деньги, особенно таким, обидчиков которых находили потом без лица (Элайн говорила, что это было давно, но Хагрид, да и сама Элайн, когда предупреждали его быть осторожным, говорили о хагах отнюдь не в прошедшем времени). Если уж на то пошло, Гарри вообще никогда никому ничего не дарил, да и сам тоже ничего не получал.

Случай представился после завтрака, когда Рон остался за столом, ввязавшись в спор о маггловском футболе, и Гарри отправился к выходу вместе с Элайн. Она выглядела хмурой, в отличие от от большинства тех, кто решил отправлялся домой.

— Есть проблема, — сказала Элайн, — мне надо привезти запас зелья, сам знаешь какого. Ну и для себя всяких нужных вещей, само собой. И мне нужен мой сундук с расширенным пространством. Таскать с собой все вещи я не хочу — они мешать будут, там только канистра с бензином сколько места займет. А уж если он протечет, я замучусь от запаха избавляться. Можно у тебя свои вещи оставить? Я не хочу оставлять их у себя — у меня и так уже обувь воровали. Сундук я хотя бы Коллопортусом могла запечатать, а теперь мне и запирать-то нечего, да и толку? — у них будут целые каникулы на попытки взлома. Коллопортус — так себе защита, а я ловушку ещё не закончила, да и лично хотела посмотреть, кто попадется. Спрошу у теток запирающий гальдрастав. Не знаю, что еще придумать. Мне негде больше прятать. Надо, кстати, найти такие места.

— Надо, — согласился Гарри, — давай после каникул обязательно поищем. И для себя, и для тайника. И ту тайную лабораторию, про которую ты говорила. Она бы, кстати, была неплохим местом, если туда не часто ходят. Или затерянную библиотеку основателей — вдруг нам повезет. А кстати, что такое Коллопортус? И что такое гальдрастав?

Тут ему внезапно пришла в голову великолепная идея, и он добавил:

— Знаешь, Элайн. Я, кажется, придумал кое-что. Тащи ко мне весь твой сундук, а поедешь с моим кофром. У меня-то вещи никто не возьмет, в моей комнате все свои, а кофр легче, меньше, а внутри, ты сама говорила, больше. С ним идти гораздо удобнее. Мне он на каникулах точно не понадобится.

Элайн предложению обрадовалась, хотя поначалу начала отнекиваться, ссылаясь на дороговизну кофра. Эти жалкие отговорки от обычно дерзкой и самоуверенной Элайн окончательно убедили его, что его подарок стоящий, и дарить его обязательно нужно. К тому же, признался он сам себе в глубине души, он очень рассчитывал на помощь Элайн в конце года, когда надо будет что-то придумать с Дурслями, и очень боялся, что Элайн оставит его. Чем дальше, тем больше он осознавал, что ничего не знает ни в волшебном, ни в маггловском мире, а ему кровь из носу нужен человек одновременно рассудительный, самостоятельный, воспринимающий его всерьёз и не обремененный излишним законопослушием. Не считая Элайн, ближе всех к этому стоял Хагрид, но он, кажется, воспринимал Гарри как полного несмышленыша, которому лучше сидеть у Дурслей и не высовываться. Правда, он при этом ссылался на Дамблдора. Может, поговорить с директором? Хотя после разговора о тролле Гарри был о нем не самого лучшего мнения. Дамблдор говорил тогда как человек, решающий проблемы заметанием фактов под ковер. Хотя лицо у него доброе, да и последствий тогда никаких не было, так что черт его знает, может он и неплохой. В общем, если выдастся удачная возможность, Гарри решил поговорить и с ним, ни в коем случае не выдавая своих планов на лето и не умничая. В тот единственный их разговор это кажется сработало, и от них отстали.

— Коллопортус — это заклинание Запирания, — говорила Элайн на ходу. Она все же поддалась уговорам, и они шли сейчас к ней в башню за вещами, — запечатывает двери, крышки и тому подобное. Надо только придумать свой запирающий жест, и тогда снять его можно будет, воспроизведя его в обратном порядке. Ну или просто палочкой помахать. Тогда, конечно, черта лысого ты воспроизведешь в обратном порядке и сам его не откроешь. Останется либо ждать пока магия развеется, либо взламывать, магически или грубой силой. Но надежным оно не считается. Тем более в исполнении первогодков. Хаги, знаешь ли, в чарах не очень-то сильны. Мы всегда предпочитали зелья, тут нам равных нет. Ну или хороший удар перначом. Кстати, открыть сундук или дверь тоже помогает.

Она рассмеялась.

— А что такое пернач? — спросил Гарри, который из-за обилия незнакомых слов начал чувствовать себя как на трансфигурации — перестал понимать, о чем вообще идет речь.

— Это такая стальная дубина с острыми ребрами на оголовке, — пояснила Элайн, — у хаг в Темные Века были в большом ходу. Меч, видишь ли, мужское оружие. Женщине с ним появляться было странно, да и уметь нужно. Ну и лёгкий он. Если нарвешься на гоблина в непробиваемых доспехах, или маггла, которому их колдун зачаровал на непробиваемость, мечом и синяков толком не наставишь. А пернач — другое дело. Силой мы от природы не обижены, поэтому неважно, насколько непробиваемый у тебя шлем, если от удара голову до лопаток заломило. Это, кстати, называется скрытая декапитация.

"Старые добрые кровожадные истории от старушки Горностай," — улыбаясь, подумал Гарри, — "Хорошо, что Рон этого не слышит. Спасибо какому-то глупому футболу. Ну хоть спать крепче будет."

— А как вы... Они... С колдунами сражались? — вслух спросил он, — если вы в чарах не очень. Против палочки с дубиной не сильно-то навоюешь, пусть и со стальной.

— Хаги ночью прилетали, — буднично пояснила Элайн, — лучше, чтобы без луны и с тучами, когда совсем темно. На корягах зачарованных. Они конечно не такие маневренные как метлы, да и летают пониже, зато их с одного удара не сломать. Днем мы бежали и прятались, но после дня обычно приходит ночь, а ночь — наше время. Поэтому с нами стараются не связываться, чтобы не пришлось потом пузыреголовые чары каждый раз при выходе из дома накладывать и ходить в перчатках — впрочем, есть зелья, от которых даже это не спасет.

Они поднялись к знакомой уже двери.

— А почему у вас такой смешной пароль? — спросил Гарри.

— Пароль? — обернулась к нему Элайн, — у нас нет никакого пароля. Дверь задаёт вопрос, и он нечасто повторяется, на него надо ответить.Хочешь попробовать?

Еще бы он не хотел! Гарри взялся за молоток и ударил.

— Приветствую тебя, дитя Годрика, — произнесла фигура орла, Гарри немедленно отдернул руку, — ответь на вопрос, коли хочешь войти. Что всего неотъемлемей?

— Эм... — сказал Гарри и от напряжения почесал нос, — может, голова? Голову сложно отнять.

Дверь оставалась безучастной.

— Надежда, — сказала Элайн, — надежда всего неотъемлемей, ибо есть у того, у кого нет вообще ничего.

Дверь открылась, и они прошли внутрь.

— Хорошо, что я не попал на Равенкло, — пробормотал Гарри, — думаю, пришлось бы мне спать под дверью на полу.

Гостиная Равенкло оказалась очень большим высоким помещением с узкими вытянутыми окнами, занавешенными синими шторами. На полу лежал огромный синий ковёр, вдоль стен стояли книжные шкафы. Он задрал голову вверх — весь потолок был украшен звёздами. Кажется это была карта созвездий. Гарри задумался, отображается ли эта карта актуально, показывая реальное положение звёзд, или нет. В это время Элайн взбежала по лестнице в сторону комнат, Гарри машинально пошел за ней, глазея в этот раз на мраморную статую красивой женщины, украшавшую вход в общежитие. Он успел ступить на лестницу и даже подняться на пару ступеней, когда те вдруг дернулись у него под ногами и превратились в ровную скользкую поверхность. Гарри плюхнулся лицом вниз и на животе скатился к подножию лестницы.

— Мальчикам нельзя входить в комнаты девочек, — крикнула сверху Элайн, явно развеселившись, — ты думаешь, почему вы влезаете к нам в окна?

— Я думал, потому что мы идиоты, — проворчал Гарри, поднимаясь и потерев ушибленное колено, — а оказывается, я сразу повел себя мудро. Вуд сказал, метлу проверили, немедленно потребую ее назад.

Он услышал смех Элайн где-то в глубине коридора, и через несколько минут она вернулась обратно со знакомым сундуком в руках. Гарри вызвался понести его, чтобы Элайн знала, что он тоже повзрослел.

— Вот сейчас бы метла пригодилась, — заметил он — можно было бы как-нибудь привязать сундук веревкой и лететь. Может Левиосой попробуем? Надо только аккуратно палочкой махать.

— Вообще-то для этого есть специальная упряжь, — ответила ему Элайн, достав палочку из кармана, — и твой кофр как раз предназначен для закрепления на метле. Он не зря в обе стороны открывается — это чтобы удобно было в него лезть, когда он уже пристегнут к древку. Надо тебе такую приобрести.

Сказанное очень обрадовало Гарри, и он еще раз мысленно пообещал себе покупать все у того продавца-равенкловца — человек, кажется, знал толк в жизни.

— Но есть заклинание получше, — продолжила она, — как бы упрощенная Левиоса, ограниченно поднимает, но легче управлять. Локомотор!

Сундук приподнялся над полом и, повинуясь движениям палочки Элайн, плавно заскользил к двери. Они прошли вслед за ним. Сундук в дверь не вписался, с грохотом въехав в косяк.

— Надо попрактиковаться немного, — признала Элайн, — коридор пошире, может там будет легче.

В коридоре было если не легче, то уж точно веселее, потому что первое, что пришло им в голову — это катать друг друга на сундуке, а потом попытаться катать самого себя. В конце концов им пришлось убегать по лестнице, неся его в руках (иначе бы они его точно разбили, спустив кувырком по ступенькам) под вопли портретов, в один из которых въехала Элайн. В конце концов, весьма довольные новым, по мнению Гарри, перспективным и многообещающим, хотя и травмоопасным, способом перемещения предметов и себя верхом на них, они оказались перед портретом Полной Дамы. Гарри назвал пароль и потащил сундук и Элайн через гостиную в свою спальню. Какие-то девочки, сидевшие на диванах у камина, громко возмутились наличию посторонних, не дав Элайн толком рассмотреть неприступную обитель Дома Гриффиндор.

— На самом деле Шляпа предлагала ей Гриффиндор, — крикнул им Гарри, — она почти наша.

И они быстро вбежали в спальню с сундуком, не слушая дальнейших споров.

— Вот тут мы и живём, — объявил он.

— Сейчас тебе влетит за меня, — сказала Элайн, осматриваясь.

Гарри быстро вытащил свой кофр, вывалил оттуда все содержимое, затолкав его под кровать, и протянул Элайн. Та распахнула сундук и принялась перекладывать в кофр часть вещей, видимо нужных ей в дороге. Гарри отодвинулся чуть подальше, чтобы не пялиться совсем уж явно. Сундук содержался в большем порядке, чем у Гарри. Во всяком случае вещи лежали аккуратно сложенными стопками, а не напиханными грудой как у самого Гарри. Часть пространства занимали кротта, бутылочки, баночки и мешочки с непонятным содержимым, книги и тетради. Их Элайн оставила нетронутыми. Также нетронутыми остались несколько маггловских металлических ложек, видимо тех самых, которыми они когда-то ели в поезде. Однако один набор, массивные ложку, вилку и нож старинного дорогого вида, судя по цвету и потемнению, из серебра, которым давно уже не пользовались по назначению, она заботливо перенесла в кофр. Гарри успел заметить вензеля на рукоятках всех приборов, у всех одинаково витиеватые "К", что совершенно не соответствовало фамилии Элайн. Отдельно лежала пачка пергамента, многие листы были черными с белым текстом. "Наша книга," — подумал Гарри с теплотой, и решил, что неплохо бы придумать ей название или узнать таковое, если у Элайн уже есть готовое. Изнутри на распахнутой крышке, порядком потёртой, виднелись надписи, часть их была явно старой и сделанной совершенно другой рукой. Первой мыслью Гарри было, что сундук был подержаный, и надписи оставлены предыдущим безвестным владельцем, второй — что владельцем наверняка был ее отец, потому что через всю крышку красовалась полустертая "Nullus est liber tam malus, ut non aliqua parte prosit"⁽¹⁾, внизу, уже рукой Элайн, совершенно свежая, чуть кривоватая "Talis qualis"⁽²⁾. На взгляд Гарри, преемственность между предыдущим и нынешним владельцем сундука была очевидна, во всяком случае любовь к латыни.

Он достал приготовленный подарок — галеоны, завязанные в платок, и прокашлялся.

— Эммм... Элайн. Я не знаю, празднуют ли у вас Рождество...

— Нет, — односложно бросила та, не поворачивая головы, и довольно оглядела кофр.

— Ну, в общем, я праздную, поэтому поздравляю тебя с наступающим... чем-то там и хочу тебе сделать подарок. Вот!

Элайн обернулась к нему, и он поспешно вложил ей в руку узелок.

— Это что...? Мне...? — удивлённо произнесла она, взвесила узелок в руке, натянув тонкую ткань большим пальцем так, чтобы проступили неровные столбики монет, и уже намного более суровым голосом добавила, — это что, золото? Ты с ума сошел? Ты хоть знаешь, сколько это?

Кажется, для того, чтобы оценить сумму, ей даже не пришлось развязывать узелок.

— Конечно знаю, — заявил Гарри, — я же сам считал. Я хотел сделать тебе хороший подарок, но я ни черта не смыслю во всяких стоящих вещах вроде зелий и книг. А ты уж сможешь найти что-нибудь себе по душе.

— На эти деньги полгода жить можно! — начала Элайн.

— Если бы не ты, — ответил Гарри, заранее обдумав все возражения, — у меня бы все равно их забрали в счёт штрафа за незаконное колдовство как у Гермионы, а дядя меня возможно и избил бы в довесок. Так что я ничего не теряю. А что скажешь, если я отвечу, что это инвестиции?! Наша будущая книга и спасение от одержимого. Я все детство жил без колдунских книг из-за тёмного лорда, от которого насилу ноги унёс, с меня хватит уже. Уж такие инвестиции точно окупятся.

Аргументы были убойными, Гарри немало над ними думал. И они возымели эффект — Элайн смотрела на узелок с сомнением и растерянностью, не в силах побороть соблазн.

— Я хотела попросить тебя о небольшом одолжении летом, — сказала она наконец, — и это бы стоило тебе дешевле...

— А я хотел бы до лета дожить, — сказал Гарри, — потом проси об одолжении, сколько хочешь. А это — подарок. Спасибо за день рождения, кстати еще раз. То был самый лучший мой день рождения.

Элайн посмотрела на него исподлобья, но потом смущенно улыбнулась и сунула узелок в карман.

— Не считая твоего самого первого, — сказала она, — спасибо, Гарри.

Она неловко помялась, потом хлопнула его по плечу своей твердой рукой.

— Его я не помню, — ответил Гарри, — с Рождеством. Или с чем там ещё.

Элайн захлопнула свой сундук и принялась заталкивать его под кровать.

— Запечатай его, — посоветовал Гарри, приготовившись смотреть внимательно, — Коллопортусом. Ну, знаешь, бережёного бог бережёт.

— А небережёного конвой стережёт, — тут же откликнулась Элайн, — кто у тебя туда полезет? А хотя давай. Жест лучше задавать по характерным точкам на сундуке, чтобы легче запомнить. По углам там, сучкам, заклепкам. Раз-два-три-Коллопортус!

— Интересное продолжение поговорки, — заметил Гарри, — я не знал, что оно есть.

— Это дядя Имран так говорит, — небрежно отозвалась Элайн, — он же в тюрьме сидел. Может, бандитская.

— В тюрьме? — удивился Гарри.

В семье Дурслей людей с криминальным прошлым искренне ненавидели, и родителей Гарри называли таковыми, да и самому Гарри прочили ту же карьеру.

— Ну он же маггл, — объяснила Элайн, — и до того, как к нам попал, воровал маггловские машины. Ну и попался как-то раз. Так-то он умный и хитрый человек, и неплохо разбирается в автомобилях и денежных делах. Только малограмотный. Не то, что дядя Джереми. Тот очень умный и образованный. Он же врачом был. Иной раз такое скажет, что и не поймешь его. Вот знаешь, как называется кончик пальца?

— Нет, — ответил Гарри.

— Дистальная фаланга! — важно ответила Элайн, — хотя от тюрьмы это его всё же не уберегло.

— Он тоже маггл и сидел в тюрьме? — озадаченно спросил Гарри, удивляясь такой концентрации мутных личностей на минуту автобиографии.

— Да, — сказала Элайн как о самом по себе разумеющемся, — он пристрастился к игре в карты, много задолжал, и решил поправить свои дела, выписывая лекарства, которые нельзя выписывать просто так. У магглов есть такие. Ну, его и поймали, немного подержали в тюрьме, забрали разрешение работать врачом, дом, все накопления — и вот он у нас. Грустная история, он часто рассказывает ее, когда немного выпьет виски. А когда много, восхваляет тетку Ран — это тоже ее вир — или лопочет свою медицину с шальными глазами. Labia да vestibulum, или еще что.

— А что это? — спросил Гарри, подивившись источникам знаний Элайн — ему самому взрослые ничего не рассказывали. Кроме Дурслей, но их рассказами он был сыт по горло.

Элайн пожала плечами.

— Он трезвый этого не рассказывал, обещал дать нужные книги, когда я вырасту, а от пьяного немногого-то добьешься. Мне уже куча народу обещала рассказать кучу вещей, когда я вырасту. Знаешь, наверное, как они это говорят. Скорчат умное лицо и "вот подрастешь и узнаешь", а по глазам видно "да-да, Элайн", "развесь уши, Элайн", "держи карман шире, Элайн". Вот и приходится подслушивать под дверью, прятаться в комоде и прочее.

Гарри кивнул, изо всех сил пытаясь вспомнить что-то в рассказе Элайн, что царапнуло его сознание, но он не мог понять, что именно — какая-то случайно произнесенная мелочь.

В комнату ввалился Рон.

— Там вас девчонки сдали Перси, — с ходу выпалил он, — сейчас сюда придет.

В комнату вошел важный, такой же долговязый как Рон, только заметно выше, Перси Уизли, поправляя свой значок префекта.

— Гарри, — начал он официальным тоном, — известно ли тебе, что нельзя проводить посторонних в свою гостиную?

— Она уже уходит, — поспешно сказал Гарри.

— Но факт нарушения имеет место быть, — напыщенно сказал Перси, — и я вынужден пресечь это нарушение. Во власти префектов накладывать штрафные баллы...

— Вместо "дорогая Пенелопа" в твоих письмах может оказаться "дарова, тупая образина", — вставила Элайн, воспользовавшись паузой в его речи, — можешь спросить у своих братьев, я это не забуду.

Перси осекся и посмотрел на нее с некоторым беспокойством.

— Твой проступок не имеет к этому никакого отношения, — строго сказал он, — и ты не можешь...

— Еще как может, — подтвердил Рон, — она заключила договор с близнецами. Инвестиционный. Не боишься ее, подумай о них.

Признаки беспокойства на лице Перси проявились яснее.

— Я хотел сказать, — начал он более миролюбиво, — что действовали вы по незнанию, и на первый раз я как префект должен вынести вам предупреждение, но если вы продолжите упорствовать...Тем более вести девушку в свою спальню — это предосудительно, Гарри. Подумай о своей спутнице — ты можешь скомпрометировать ее.

— Это вышло случайно и больше не повторится, — еще более миролюбиво ответила Элайн, — безусловно вы правы, и я прошу прощения за вторжение.

Перси улыбнулся с некоторым облегчением и проводил их всех обратно к выходу

— А что такое "предосудительно"? — спросил Гарри.

— Это значит "пред" и "осудительно", очевидно, — сказала Элайн, — значит, тебя осуждают заранее, еще до того, как ты что-либо сделал.

— Звучит не очень-то справедливо, — заметил Рон, — а "компрометировать"?

— Значит, все будут думать, что я говно, раз с вами связалась, — сказала Элайн.

— Пусть попробуют, — буркнул Рон, — тогда они узнают, как хорошо компрометирует навозная бомба. Думаю, если попросить, близнецы найдут одну, с говном тролля. Помочь донести кофр?

— Элайн нашла способ получше, — сказал Гарри, вынув палочку и предвкушая веселье, — как насчет того, чтобы кофр донес тебя?

На следующее утро, после завтрака, ученики всей толпой высыпали на улицу. Те, кто уезжал, погрузились в экипажи, влекомые фестралами, попрощались с теми, кто останется, и отбыли на станцию. Гарри и Рон также попрощались с Элайн, Гермионой и Невиллом, пообещали без них не встревать в неприятности, помахали рукой вслед каретам и отправились в замок. Капитан квиддичной сборной Оливер Вуд вернул Гарри его метлу, сделав королевский подарок — уехал на Рождество домой вместе со всеми своими планами и стратегиями. Впереди их ждали праздничный пир, две недели долгожданного безделья и полеты безо всякого графика и контроля.

1) лат. Нет такой плохой книги, которая была бы совершенно бесполезной

Вернуться к тексту

2) лат. Таков, каков есть

Вернуться к тексту