Ведьмино отродье (hag born) (джен)

Через время действие зелья Совиного Взора иссякло, и Гарри вновь потребовались его очки. Они приземлились на опушке маленькой рощицы в окружении полей, выбрав это место по одному критерию: как можно дальше от маггловских поселений — отсюда не было видно ни одного, и даже до шоссе было довольно далеко. Заблудиться с волшебным компасом им не грозило. Гарри нацепил очки, а Элайн вынула палочку и стала касаться своей куртки и джинсов:

— Пинго! Пинго!

Светло-синяя ткань мгновенно перекрасилась в пятнисто-зеленую.

— Не бросается в глаза на фоне травы, — пояснила она, — очень полезные чары. Советую тебе их освоить прямо сейчас.

— А Министерство нас не выследит? — поинтересовался Гарри, вытаскивая из кошеля свою палочку.

— Не должно, — ответила она, оглядываясь, — Вряд ли чары Надзора тут вообще есть. Да и вспомни Гермиону. Она в своем собственном доме колдовала на территории магглов, и к ней пришли далеко не сразу. А если бы это был не ее дом? Папа говорит, у Министерства острая нехватка сотрудников, и они даже на зарегистрированный факт колдовства вряд ли явятся, если он — не подозрение на темную магию или нарушение Статута. Так что на пустырях и что-нибудь несильное, думаю, колдовать можно⁽¹⁾.

— Думаю, несколько дней подряд на одном и том же месте тоже колдовать не стоит, — заметил Гарри, — вдруг Надзор там случайно окажется, и какому-нибудь идиоту взбредет в голову проверить, не ходят ли дети колдовать тайком в одно и то же место.

— Верная мысль, — одобрительно сказала Элайн, — будем отлетать подальше и каждый раз на новое место. На наш век пустырей хватит.

Гарри попрактиковался в новых чарах, используя в качестве объекта свою куртку. Перекрасить одежду магией оказалось довольно простым делом. Самым сложным было дать ей неоднотонный цвет, но и с этим он быстро справился: для этого следовало четко держать в голове тот узор, который был нужен, а таковой был у него перед глазами в виде такой же как и у него, но уже зачарованной, одежды Элайн.

— Так та твоя черная одежда ночью — это одна и та же, только заколдованная? — спросил он, когда, наколдовавшись вволю, они снова уселись на метлу.

— Ну да, — равнодушно ответила девочка, — Я — не принцесса, чтобы иметь десять нарядов на все случаи жизни. Одежда у меня одна. И в пир, и в мир, и в добрые люди. Надо тебе Моющие чары тоже выучить. Тергео — конечно, хорошая штука, но после Элуо вещи более приятные. Да и самому тебе мыться как-то надо, а тут Тергео плохо помогает. Сегодня и попробуешь — дел полно, наверняка мы все испачкаемся. Ванны и душа у тебя ведь теперь нет.

— Раз это можно делать магией, то на кой чёрт они мне нужны, — храбро сказал Гарри, очень воодушевленный последними своими успехами в колдовстве, да и всем сегодняшним днем в целом.

Его просто распирало от восторга и чувства безграничной свободы, совсем как в тот день, когда он снял номер в "Дырявом котле", и все его проблемы, как и тогда, казались теперь смешной и не стоящей внимания ерундой. Он поднял Нимбус в воздух и снова погнал его на юг.

Полянка встретила их привычным видом, хотя при свете дня все казалось немного иным, более мирным и будничным: широкое грибное кольцо Ядвиги, теперь не разделяющее так явно мир на внутренний свет и наружную мглу; черное пятно кострища, где они готовили зелье Конокрада буквально пару дней назад, еще до обогащения и неистового покупного марафона... Мысль, пришедшая в голову Гарри, смутным образом засвербила в сознании, уворачивалась от осмысления, но он чувствовал, что напал на след. Зелье Конокрада, деньги, виры неизвестной ему тётки Элайн, деньги, много денег, зелье, сваренное не для конокрадов, а наоборот, слишком слабое, но не слабое, а... Внезапная догадка врезалась в его мозг как бладжер:

— Скачки! — вскрикнул он, — Ставки на скачках! Выигрывает лошадь, на которую никто не ставит, потому что они никогда...

Элайн смотрела на него с довольной улыбкой:

— А я всё ждала, когда же ты догадаешься.

— Вы делаете ставки на скачках и точно знаете, какая лошадь имеет лучшие шансы, потому что зелье!.. — возбужденно выпалил он в восхищении такой простой и очевидной схемой.

— Вообще-то не совсем, — поправила его Элайн, — Неожиданные выигрыши, как правило, проверяют авроры, потому что таких умников полным-полно. На скачках маггловские бандиты легализуют свои бандитские деньги. Все проблемы с маггловской полицией они берут на себя. А авроры, вздумай они проверить, найдут только эти бандитские схемы, а на маггловскую преступность им плевать, они в это никогда не вмешиваются. Заколдуют пару бандитов, убедятся, что это дела мафии и деньги уйдут куда-то далеко, и дальше не сунутся, это не их забота.

— А откуда тогда они у вас? — спросил Гарри, запутавшись — такая ясная и простая схема заработка рассыпалась на глазах.

— Бандитам нужен препарат, повышающий силу и выносливость лошадей, — пояснила Элайн, — официально такого нет, но в секретных правительственных лабораториях разрабатывали особые препараты для военных. Конечно, ими занимались настоящие врачи. Но одному из них не повезло, он потерял все, и теперь обозлен на правительство, а судим был как раз за незаконную торговлю препаратами. Это легко проверить, имея нужные связи. У него остались связи с друзьями в этих лабораториях, и эти секретные препараты...

— Джереми! — воскликнул Гарри.

— Бандиты понятия не имеют, что получают лошади, — довольно осклабилась Элайн, — настоящий бывший врач, какое-то лекарство. От полиции это скрывается, а для авроров это выглядит как маггловская ерунда: бандитская схема, все внимание им. Кто будет проверять какого-то врача, когда ясно, что он лишь пешка, получившая свою долю. Все остальное решают бандиты — когда, где, какие скакуны и сколько их будет. Прочитают память главарям, нарушения Статута нет, а вмешиваться магией в дела мафии — вот тут-то как раз риск нарушения Статута и есть. Просто тупые жадные магглы творят свои тупые жадные дела — никто не почует крысу⁽²⁾.

— Мерлин меня отпинай, Элайн! Это гениально! — завопил Гарри в восторге, — Вы — самые хитрые!...

Он замялся, не зная как назвать тех, о ком шла речь, ведь людьми они не являлись, а назвать из существами — Гарри все ещё сомневался, не прозвучит ли это слишком обидно. Но Элайн хватило и начала фразы.

— Что есть — того не отнять! — гордо провозгласила она, — Но это вообще не мы. Нас даже рядом не было. Были бы мы — мы бы пошли менять деньги в Гринготтс. Но нет! Хаги совершенно не при делах!

Она довольно рассмеялась. Кажется, жизнь хаг со времен Темных Веков не изменилась, подумал Гарри, они по-прежнему продавали зелья богатым и нечистым на руку магглам, и по-прежнему через посредников. И кажется, многие истории Элайн могли с таким же успехом быть рассказаны и о нынешнем времени, а может, они уже рассказаны, если научиться читать между строк полицейские протоколы.

— Думаю, теперь самое время хорошенько перекусить, — предложил Гарри, помня о своем обещании быть самым гостеприимным хозяином в Суррее.

— Предлагаю вылететь куда-нибудь подальше, — откликнулась Элайн, уже вытащив свернутую палатку из кофра, — чтобы можно было воспользоваться магией. Нам все равно потребуется колдовать, чтобы сделать полог.

— Полог? — переспросил Гарри.

— Ну да, — ответила Элайн, — полог. Такая матерчатая крыша. Помнишь, я говорила? Мы растянем ее на вот этих деревьях. Обрубим и используем их как столбы.

— Но ведь у палатки уже есть крыша? — недоуменно сказал Гарри.

Элайн ткнула в палатку палочкой, та мгновенно развернулась, и она нырнула внутрь. Гарри пролез следом. Девочка уже деловито рылась в сваленных на полу бумагах Гарри, пока, наконец, не вскочила довольная, держа в руках мерную ленту, лист пергамента и карандаш.

— В том, что дождь будет поливать дорогущую палатку, нет ничего хорошего, — уверенно заявила она, — к тому же после дождя все вокруг будет мокрым, включая дрова. Думаешь, очень весело после дождливой ночи выйти из палатки, наступить в лужу и с мокрыми ногами понять, что растопить печь совершенно нечем?

Гарри понял, что совсем об этом не думал. Для него дождь обычно приносил облегчение — тетя не отправляла его ухаживать за садом, чтобы он не растаскивал грязь по дорожкам, дядя не заставлял мыть машину, а проблема лужи у входа и отсутствия сухих дров в доме с крыльцом, асфальтированным проходом и газовым котлом даже не приходила ему в голову.

— Надо зарисовать расположение деревьев, — заявила Элайн, вприпрыжку метнувшись к выходу, — Кроить по месту не выйдет, здесь колдовать нельзя.

Они снова выбрались наружу и принялись обмерять расстояния между стволами. Все измерения Элайн сосредоточенно наносила на пергамент, временами то задумываясь, то задирая голову вверх и разглядывая кроны обреченных деревьев.

— Большой полог делать не будем, — тараторила она, — на кой чёрт он нам нужен большой, так ведь? На солнышке погреться тоже надо. Так — ...место для палатки, для хвороста, ну и между ними чуток для безопасности и чтобы посидеть в дождь. Любишь смотреть на дождь? Я — очень.

Она спрашивала и не ждала ответов. Было заметно, что лес и одиночество были для нее родной стихией, привычной и понятной.

Закончив обмеры, они начали собираться на вылет.

— Что берем? — спросил Гарри, — Если собираемся устроить чаепитие, нам понадобится только посуда... Мы забыли про посуду! Вот чёрт!

— Посуду легко сделать самому, — невозмутимо возразила Элайн, — каждая хага делает это с детства. Вместе со взрослыми, разумеется. Я думала, мы этим и займёмся после постройки полога. Берем всё, кроме Ядвиги. Недалеко от соседнего городка я видела чудесный пруд между холмов. По-моему, раньше это был водопой для лошадей, во всяком случае папа так говорит о подобных местах. Сейчас там чертополох выше меня и ни одной тропинки — выглядит просто великолепно. А еще нам понадобится подходящее дерево. Лучше всего дикая яблоня. Вон там, в овраге, ее полным-полно.

Они вновь забрались в палатку, на сей раз их целью были вторая метла, веревка, топор и гремящая стеклом сумка Элайн. В сумке оказался ворох разномастных бутылочек, и хага, почти не глядя, выхватила одну из них.

— Что за зелье? — полюбопытствовал Гарри.

— Режущее, — бросила Элайн, с умным видом разглядывая лезвие топора, — Незаменимая вещь, когда надо что-нибудь срубить. Да ты же уже знаешь. Хочешь попробовать?

Естественно, Гарри хотел. Так как ветки при всем желании не поместились бы под Мантией, они полетели без неё. Гарри взялся испытать свою новую метлу. Не на скорость — взлетать над деревьями в центре Суррея среди ясного дня было бы опрометчиво, слишком много случайных глаз их окружало, от водителей на шоссе до любителей активного отдыха, катающихся на велосипедах по тропинкам среди холмов. Одинокая человеческая фигурка на метле на фоне неба могла быть заметна очень издалека. Они полетели сквозь лес, лавируя между деревьями и стараясь держаться ниже верхушек деревьев. "Хвостатая звезда" отличалась степенностью и неторопливостью баржи, реагируя на все порывы седока рассудительным покачиванием. Было понятно, что гоняться на ней за проворным снитчем было бессмысленно, но, с другой стороны, с такой метлы не упал бы даже ребенок — она не допускала ни резких рывков, ни опасных кренов. Он решил непременно испытать ее на способность держать курс — эта особенность действительно могла быть полезной, так как позволяла отвлекаться на разглядывание пейзажа во время полета. Его Нимбус начинал понемногу забирать вбок, когда его владелец слишком долго таращился в сторону, что вынуждало следить за курсом. Впрочем, на такой скорости смотреть куда-то не вперёд было попросту опасно, ведь Нимбус несся, обгоняя ветер. Путь к новому жилищу занял у них немногим больше получаса, тогда как дядя Вернон на своей далеко не медленной машине тратил на дорогу до Лондона почти вдвое больше даже на пустом шоссе. Впрочем, это могло быть и потому, что они летели как ворона⁽³⁾, по кратчайшему маршруту, ведомые маячком, а шоссе до Лондона могло быть и не прямым.

Среди кустов и мелких раскидистых деревьев, густо покрывавших склоны обширного разветвленного оврага, действительно нашлось немало диких яблонь, и Гарри по указанию Элайн стал отрубать мертвые засохшие ветви, орудуя маленьким топором, свежесмазанным Режущим зельем. Сталь слегка звенела, когда лезвие почти без сопротивления проходило сквозь ветви толщиной с его руку. Сидя на метле, он реял вокруг деревьев, воображая себя рыцарем-колдуном, храбро сражающимся с гигантским многоруким чудовищем. Конечно, колдуны бы воспользовались волшебной палочкой или, на худой конец, мечом, но мог же быть колдун и с топором, в конце концов?! Добытые ветки они связали в две вязанки, прикрутили их к метлам и отправились обратно, измазав обувь в мокрой глине — дно оврага было очень сырым, то ли из-за того, что густые кусты не давали солнцу высушить глинистую почву, то ли потому, что это место в принципе было заболоченным. В отличие от воздушной среды, яркой и пахнущей нагретой солнцем листвой, у земли их безжалостно атаковали прятавшиеся в тени комары.

— Надо будет показать тебе чары от насекомых, — сказала Элайн, глядя на яростно хлещущего себя по виску Гарри, — видел бы ты наших болотных комаров! Хуже гриндилоу, честное слово!

— Ночью в палатке они меня точно съедят, — напророчествовал Гарри.

— Нет! — успокоила его Элайн, — На палатку такие чары уже наложены. Это же жилище для отдыха на природе. За такие-то деньжищи!

Они загрузили ветки и всё остальное их имущество в палатку, свернули её, снова уселись на Нимбус, укрывшись Мантией, и отправились в путь.

Потерявшийся среди холмов и полей пруд был маленьким, с застоявшейся зеленоватой водой, все берега его заросли тростником, а земля рядом — буйной сорной травой, дикой и колючей. Впрочем, магия быстро и безжалостно решила этот вопрос — Режущие чары выкосили проплешину в самом сердце травяных джунглей, а чары Левитации раскидали траву по периметру.

— На чём нужно греть чайник? — спросил Гарри, — У нас и примус, и печь и старые добрые Согревающие чары. Но я хотел бы научиться обходиться без магии. Сама понимаешь.

— Я бы тебе не советовала пользоваться печью в жару, — сказала Элайн, — а если еще и жарить что-то пахнущее, рыбу там или бекон, так мало того, что в палатке станет душно, еще и пахнуть будет. Плохо спать, а чар, освежающих воздух, я не знаю. Да и зачем в такую чудесную погоду сидеть в норе как нюхлер?! Прибереги печь на дождливые дни. Давай испытаем примус.

Они разложили блестящее новым алюминием устройство, сняли с него крышку, играющую заодно роль котелка, Элайн уткнулась в инструкцию, а Гарри выволок из палатки канистру с бензином, который так и не пригодился для истребления инферналов, чему Гарри теперь был рад. Скрученный в воронку лист бумаги после наложения чар Твёрдости и ещё каких-то, которые Гарри не расслышал, исполнил роль настоящей воронки, примус был заправлен, закручен, накачан, а руки — пробензинены, так что Гарри пах теперь как автомеханик.

— "... Прогреть горелку, для чего поворотом регулировочного... Так... Или спирт... — бурчала под нос Элайн, листая инструкцию, — Бла-бла-бла, спирта у нас нет, так что страви немного бензина вот этой штукой.

Гарри восторженно покрутил регулятор, и через конфорку хлынул бензин.

— Хватит! — обеспокоенно остановила его она и протянула ему коробок спичек, — Если бы ты был зельеваром, у тебя бы был готовый полевой набор. Некоторые зелья требуют минимального магического фона, так что никакого волшебного пламени, только живой огонь. А тут уже и котелок из драконьего серебра. Зелье Конокрада можно сварить легко! И преотличное! Видишь, какая полезная штука. А печь у тебя с саморозжигом и регулятором, на ней не все зелья можно варить. Это на самом деле очень полезная вещь, у папы такая. Но она не для зельеварения, конечно. Это же жилая палатка, а не лаборатория.

Слушая ее болтовню, он чиркнул спичкой. Бензин вспыхнул, и языки пламени охватили горелку. Они принялись за приготовление сэндвичей, используя в качестве стола кусок расстеленного на земле брезента — он внял словам Элайн и решил что в замкнутом пространстве и одиночестве действительно уже насиделся, и настала пора наслаждаться свободой и друзьями. Себе Гарри сделал сэндвич с маслом и джемом, Элайн соорудила сразу два с чудовищной толщины слоем масла, сыра и ветчины.

— Обожаю масло, — заявила она, — и молоко. Только ради этого и стоит терпеть магглов.

— А почему бы вам сами не разводить коров? — предложил он.

— Они нас боятся, — со вздохом пояснила Элайн, — Собаки и кошки — нормально, а коровы — те вообще с ума сходят⁽⁴⁾. Да и где их держать на болотах? Поэтому молоко мы покупали. Или воровали. Молочными зайцами.

— Чем-чем? — удивился Гарри.

— Молочными зайцами⁽⁵⁾. Если превратить кувшин в зайца, то можно напустить его на стадо, он высосет молоко из коровы и прибежит обратно. Очень сложное колдовство, во всяком случае для хаг. Это вы, колдуны, тратите силы на всякую чушь вроде превращения крыс в табакерки. Ну на кой черт это делать, Гарри! На случай, если найдешь на дороге кучу табака, а вместо табакерки у тебя в кармане завалялась крыса?!

— Ты хотела сделать то же самое с кровью и бутылкой! — воскликнул Гарри.

— Ну да, — подтвердила Элайн, — я потому и была уверена, что способ уже проверен на молоке. Должно было получиться. Я просто подошла к делу творчески. Правда, ничего не получилось.

— Это материал старших курсов, — утешил ее Гарри, — значит, получится со временем. Кстати, Рон именно таков. Помнишь, у него в кармане сидела крыса, а табакерки не было.

— Рон — настоящий колдун, чистокровный, — с сарказмом согласилась Элайн, — хотя если бы хаги могли управляться магией с той же легкостью, мы бы, наверное, тоже ходили и колдовали во все стороны как полоумные. И превращали крыс и жаб во всякую дрянь.

Примус тем временем заворчал и стал плеваться пламенем. Элайн подняла чайник и достала палочку.

— Есть два способа добыть воду, — гордо произнесла она, — как колдуны и как хаги. Я знаю оба. Агуаменти!

Палочка выплюнула в чайник около стакана воды.

— Чистейшая вода. Напиться хватит, — пояснила она гордо, — Заклинание работает тем лучше, чем больше воды вокруг. В "Трисмегисте" была шикарная статья на эту тему! Тебе надо непременно ее прочитать! Ты знаешь, как это узнали? Куча дуралеев посреди скалистой пустыни решили устроить себе бассейн. И тут-то выяснилось, что чары Воды можно истощить до нуля, но стоит только отлететь на несколько сотен ярдов, и вода снова появлялась, и опять ее можно было истощить, если добывать много.

— То есть, если мы добудем много воды, она перестанет вытекать, потому что кончится вокруг нас? — спросил Гарри и повторил жест Элайн, — Агуаменти!

Его палочка брызнула во все стороны парой ложек воды.

— Мы — вряд ли, — с сомнением произнесла Элайн, глядя на его попытки, — К тому же Британия — не пустыня: рядом с нами — целый пруд воды, а в земле под ногами воды столько, что хватит Хогвартс утопить.

— Агуаменти! Агуаменти! — яростно произнес Гарри, добыв еще пару ложек воды, брызгами разлетевшейся в разные стороны, — Я, кажется, даже муху не утоплю.

— Наш способ лучше, — сказала Элайн, — Конечно, живи я здесь, мы бы сделали Озёрный Колодец. У нас с Морвеной в пруду как раз такой. Но это долго и имеет смысл, если нужно очень много воды. А на один раз попить чаю — Вингардиум Левиоса!

Она ткнула палочкой в сторону пруда, и Гарри увидел, как от поверхности отделилась огромная колышущаяся капля и медленно поплыла к ним, подчиняясь движениям палочки Элайн. В зеленоватой мути медленно кружились какие-то лохмотья.

— Колдуй Очищающие, — буркнула она, сосредоточенно глядя на шар воды, — несколько раз.

И действительно, пара "Тергео" сделали воду прозрачной, и Элайн просто опустила каплю в чайник.

— Только не бери морскую и из маггловского слива, — предупредила она, — Очищающие чары не убирают растворенную соль. Подойдёт вода из ручья, реки подальше от городов, озера, болота. Тащи фляжки. Вода нам нужна.

Гарри придирчиво обнюхал и попробовал на вкус воду, но она действительно была чистой.

— Ты как Гермиона, — заметила Элайн, — Не доверяешь своей магии? Тогда она может тебя предать.

Гарри вовсе не хотел быть похожим на Гермиону, поэтому сходил за фляжками, и они наполнили их водой доверху. Бензин в чашке примуса прогорел, они открыли вентиль, и конфорка, вспыхнув привычным газовым цветком голубых язычков огня с яркой желтой оторочкой, зажужжала, словно из ее нутра пытался выбраться большущий шмель. Они поставили чайник на таган⁽⁶⁾ примуса, и Элайн заявила, что сейчас самое время сделать посуду к чаю.

— Твоя задача — изменить дерево, — начала она тоном, удивительно похожим на тон профессора Флитвика, которым он читал свои лекции, и Гарри решил, что его подруга, осознанно или нет, копировала поведение своего декана, — Не трансфигурировать, не превратить его во что-то иное. Нет. Дерево должно остаться деревом, просто стать мягким словно мокрая глина. Это проще трансфигурации, когда ты это поймёшь.

Она прикоснулась палочкой к кусочку яблоневой древесины и быстро размяла полученный комочек в лепешку.

— Чем больше магии, тем медленнее твердеет, — сказала она, протягивая ему результат, — У нас с этим не особо, поэтому лепить надо быстро.

Гарри взял в руки легкий и твердый желтовато-белый кружок, похожий на пластик, с отпечатками пальцев Элайн.

— Как пластилин, — воскликнул он, — только твердеющий. Эй, я помню эту штуку! Из нее был сделан тот черпак, которым ты разливала чай, когда мы встретились!

— У нас вся посуда из изменённого дерева, — кивнула Элайн, — это просто и надежно. Всегда так было. Кроме котлов, конечно. Их мы делали из глины. Потом стали покупать металлические у магглов или колдунов. Но это вовсе не обязательно. А что такое пластилин?

Гарри как мог объяснил, но оказалось, что он понятия не имел, что это такое, и мог описать лишь свойства пластилина, но не то, откуда он берется и из чего состоит. Он немедленно решил попробовать колдовство хаг, и его конечно же ждала неудача. Дерево превращалось в подобие пластилина, но после отмены колдовства оно возвращалось к прежнему состоянию — кусочку ветки.

— У тебя получается трансфигурация, а не изменение, — сказала Элайн, — МакГонагалл тебя испортила. Я тоже чуть не отвыкла. Вот будет тебе занятие на лето. Давай пока я. Я уже Морвену обогнала по способностям, она теперь иногда злится. Так-то она хорошая, веселая, но иногда ужасно противная, будто ей не тридцать лет, а три года.

Она заколдовала еще пару кусков древесины и протянула один Гарри. На ощупь тот стал похож на твердый, еще не размятый пластилин, только в отличие от пластилина, он и не размялся, а затвердел еще до того как Гарри успел слепить из него некое подобие чашки. Элайн, напротив, быстро и ловко вылепила что-то вроде кубка и даже успела украсить его простеньким узором из отпечатков ногтя. Хотя, судя по характерному дробному звуку, ногтями она действовала явно с нечеловеческой скоростью, и это было откровенное жульничество с ее стороны. Но Гарри все равно было чуточку досадно. В Хогвартсе он мог хоть как-то проявить себя, а тут чувствовал себя кем-то вроде малолетнего ребенка, который таскается за старшей сестрой. Он снова возобновил попытки заколдовать упрямое дерево, после лепки и затвердевания уже больше напоминающее пластик.

— О! — воскликнула Элайн, разглядев результаты его труда, — Ты уже лепил что-нибудь раньше, да? Неплохо для первого раза.

Гарри с удивлением посмотрел на свое убогое творение:

— Ну... В школе. Когда я был маленький. Маггловских детям дают пластилин ...

— Хоть что-то эти магглы делают как надо, — заметила Элайн, — Мой папа замечательно колдует, но руками он творит какую-то ерунду.

— А зачем ему делать руками, если он колдун? — спросил Гарри, про себя подумав, что он бы точно делал как отец Элайн.

— Изучал обычаи и магию хаг. Для этого он нас и спрашивал. Это называется "информант". Только с ним редко кто говорит. Раньше информантом была по большей части мама. Теперь обычно я.

Она выпустила из рук свою чашку и с отрешенным видом уставилась куда-то в бесконечность. Гарри стало неловко, и он молча возобновил свои попытки, пытаясь размягчить хотя бы часть своей уродливой емкости.

— У магглов, кстати, тоже есть что-то подобное, — заметила Элайн, возвращаясь к жизни и, видимо, пытаясь отвлечься от своих недавних мыслей, — Они умеют размягчать дерево, бумагу и делать из них разные вещи. Только без магии⁽⁷⁾. Хочешь, покажу интересную штуку?

Не дожидаясь ответа, она схватила то, что соорудил Гарри, прикоснулась к поверхности палочкой и обмотала емкость веревкой, которой были связаны ветки. После разматывания веревки кубок Гарри стал гораздо круглее и приобрел красивый спиральный узор из отпечатка шнура, в общем, стал более похожим на посуду.

— Вот так вот это делается у нас, — гордо сказала она⁽⁸⁾.

Чайник закипел и оповестил их об этом сердитым бульканьем. Они бросили все свои дела и принялись поедать сэндвичи, запивая их чаем из свежесделанных кубков.

— Надо заканчивать с пологом и поесть нормально, — пробурчала Элайн с набитым ртом, — Имран прав, тебе надо отъедаться, а то действительно худой. Потом доделаем миски и тарелки. Это дело недолгое. Весь день толком не ели.

Наскоро перекусив, они отвоевали у чертополоха еще часть прудового побережья и принялись разматывать брезент. Это дело понравилось Гарри намного больше, потому что тут он не выглядел идиотом. План Элайн оказался предельно прост — порезать рулон брезента на полосы нужной длины и склеить их при помощи чар Восстановления в одно большое полотнище. Итог их работы нужно будет просто приклеить к столбам Клеящим зельем, бутылку которого она тоже принесла. Гарри пометил себе в памяти расспросить Элайн о зельях, потому что бутылок в сумке он заметил несколько. Самым сложным было нанести на полог пластиковый слой. Как гордо сообщила Элайн, это был новый, недавно изобретённый способ, и она надеялась, что волшебники до него еще не додумались, рассчитывая на свои чары Водоотталкивания. Заключался он, впрочем, во все тех же чарах Восстановления, намертво сцеплявших слои брезента и пленки для парников. Гарри, сотни раз видевший клеенку и дермантин на тканевой основе, мог представить себе конечный результат без труда и потому колдовал так, что его палочка даже стала горячей, а пленка растекалась по брезенту, впитываясь в него словно масло в горячий тост. Отвлекся он лишь когда услышал "Хорошо быть потомственным колдуном", и увидел, что Элайн давно уже опустила палочку и смотрит на него с некоторым оттенком зависти. Он понял, что самую большую часть работы только что проделал практически в одиночку.

— Мне бы ещё хотя бы одну чашку вылепить, — сказал он извиняющимся тоном, но в душе был очень горд собой.

— Вылепишь, — утешила его Элайн, — Там дело не в силе, а в умении. Ты уже просто привык думать по-колдунски. Говорю же, МакГонагалл тебя испортила, теперь придется переучиваться.

Готовое полотнище, грубое и тяжелое, они кое-как скомкали и затолкали в палатку, после чего снова полетели домой — теперь уже Гарри смело мог назвать своим домом то, что стерегла Ядвига. Возведение полога началось с веселой рубки — одни деревья пришлось обрубить высоко от земли, другие — срезать под самый корень, но Режущее зелье творило чудеса, и с этим справились быстро, временно оттащив срубленные ветки подальше в лес. А вот с установкой полога пришлось помучиться. Он был тяжел, а единственным способом поднять его на нужную высоту — по мнению Элайн, это было футов десять — было тащить его руками, сидя на метле. Гарри обломал себе все ногти, несколько раз ронял брезент, даже толкал его спиной, подлетев под него, потому что не мог ничего удержать, и ему было стыдно и досадно, потому что Элайн в это время просто вцеплялась в свой конец полога пальцами и взлетала на метле вверх, волоча за собой блестящую полиэтиленом ткань. На краях полога Гарри отчетливо видел отпечатки ее ногтей, глубоко врезавшихся в покрытие. Наконец, тяжелая и унизительная процедура завершилась, полог был растянут на высоко обрубленных деревьях внутри полянки, и места соприкосновения обработаны Клеящим зельем, для чего они воспользовались садовым опрыскивателем, который выбирал именно он. Элайн от нового способа была в восторге, и это вернуло Гарри уверенность. Он решил, что все же не безнадёжен, просто мало знает и умеет, но опыт — дело наживное. Теперь его мечты годичной давности о том, чтобы сбежать от Дурслей и жить самостоятельно, казались ему смешными и детскими: даже сейчас, с полными карманами денег и первым курсом школы магии за плечами, он был почти беспомощным. Можно было, конечно, тратить по галеону в день и жить в гостинице все лето, но что бы предприняли Дурсли и Дамблдор, не явись он домой в один прекрасный день? Найти его в этом случае было легче легкого, а других мест для жилья он не знал. Разве что податься к Рону или Гермионе. Но что сказать их родителям? Устраивать истерики и падать на пол? Гарри яростно потряс головой, прогоняя непрошенные мысли. К чему думать о том, что было бы, будь у него всё плохо, если у него всё хорошо. Он свободен как ветер, сам по себе, рядом верный друг, и унижаться ни перед кем не надо. И никто ничего не узнает. Дурсли сами отправили его куда подальше, а значит, он ни в чем не виноват.

— Ты чего такой невесёлый? — удивлённо спросила Элайн.

Пока Гарри сидел и разглядывал свои израненные пальцы, думая всякую дрянь, она уже вытащила из рундуков часть овощей и мяса и вынесла их наружу.

— Это всё от голода, — вынесла она вердикт, — был бы тут Рон, он бы меня поддержал.

Достав из пакета куриный окорочок, она широко открыла рот и с видимым наслаждением вцепилась в мясо зубами.

— Он же сырой?! — воскликнул Гарри, видя, как Элайн довольно сощурившись, пережёвывает сырое мясо.

— Угу, — согласилась Элайн, — Хочешь?

— Разве сырое мясо едят? — спросил Гарри, хотя ответ был у него перед глазами.

— Иногда да, — сказала Элайн, — Немцы едят фарш. Называется метт⁽⁹⁾. А далеко на севере живут люди, которые охотятся на тюленей и китов, забыла как их называют, так они только им и питаются. Тетки говорили, в старые времена, когда у людей начинался голод, они забирали виров к себе. И те, кто ел только приготовленную еду, часто не доживали до весны, хотя еды было полно. У них выпадали зубы и они в конце концов умирали. А те, кто ел сырое мясо, могли перезимовать, правда, тоже чувствовали себя не очень хорошо.

— Так это цинга! — уверенно сказал Гарри, обрадовавшись тому, что наконец-то и он может рассказать что-то интересное о старых временах, — Это болезнь от недостатка особых веществ, которые содержатся только в свежих фруктах и овощах. Раньше моряки постоянно умирали от нее, пока их не начали поить лимонным соком⁽¹⁰⁾.

— Укуси меня дракон! — удивилась Элайн, снова с хрустом содрав мясо с косточки. Лицо ее при этом стало выглядеть значительно менее человеческим, хищно перекосившись на одну сторону, — Как вы не поумирали в первую же зиму, хотелось бы мне знать?! Зимой не так-то просто достать свежие овощи и фрукты. Так ведь можно сдохнуть в окружении еды!

— Так и было временами, — подтвердил Гарри, — Я читал в книгах про морских разбойников. Но у нас сейчас полно овощей. Я набрал яблок, бананов и черешни... Есть сырое мясо не нужно.

— Ну, будь ты хагой, тебе сегодня и нельзя было его есть, — согласилась Элайн, — Сегодня ты бы праздновал Тан⁽¹¹⁾ и угощал бы гостей.

— Что такое Тан? — спросил Гарри.

— Ну... Это вроде новоселья... — пояснила Элайн, — Когда обжигаешь новый дом.

— Так у меня новоселье! — воскликнул Гарри, — Вот мне и нельзя сырое мясо! Все сходится! А Что значит — обжигать дом?

— У нас дома из терракоты⁽¹²⁾. После того, как поднимешь из глины дом, нужно закрепить его магией ненадолго, и пока она действует, обжечь как горшок, чтобы он стал твердым. Для этого есть специальное зелье. Оно облегчает обжиг, иначе никаких дров бы не хватило. Считается, что при этом ты пускаешь огонь в свое жилище, и вы вместе строите его, ты — волшбой, огонь — своим жаром, и теперь вы будете жить там вместе. Огонь согревает твой очаг, ты кормишь его, как-то так. Во время обжига в доме запекают зверей и птиц, рыбу и овощи в земле, и хозяин дома делит трапезу с огнем, словно они вместе приготовили ее. Считается, что в этот день ты не должен есть сырое мясо, чтобы огонь не обиделся. И вообще во время Тан рекомендуется готовить еду на огне. Старые суеверия, Гарри. Огонь ведь не живой, ему все равно, но таков обычай...

— А мне нравится такой обычай, — заявил Гарри, — По-моему, очень мудро.

— Угу, — задумчиво кивнула Элайн и сразу оживилась, — Слушай! А не устроить ли нам Тан!

— Да! — восторженно сказал Гарри, — Что для этого нужно?

Ему уже надоело работать, и хотелось праздника, который к тому же еще и предписывал жарить мясо, а не есть его сырым. И это было чертовски правильно, что бы там ни говорила Элайн. Наверное, только хага могла этого не видеть.

— Вообще для этого нужны туши для запекания, — сказала Элайн, бросив всё, что держала в руках.

Глаза ее лихорадочно блестели.

— У нас они по частям, — заметил Гарри, — Окорочка подойдут? Есть ещё сосиски и бекон.

— Обычно запекают целиком туши свиней или быков, — с сомнением произнесла Элайн, — Никто не делится с огнем огрызками...

Она озабоченно нахмурилась и почесала нос:

— Будь мы на болотах, можно было бы добыть гуся или утку. У нас просто тучи птиц. Даже маггловские ученые приезжают из Лондона на них смотреть. Называются "орнитологи". Мы с папой ходили к ним как-то пару раз. Папа говорил, что он орнитолог-любитель, и путешествует с дочерью. Он ведь неплохо знает болотную живность. Эти магглы знают много интересного про птиц. А мне они давали посмотреть в их трубы и бинокли. Классная вещь, я тебе скажу. Можно выслеживать кого угодно издалека...

Ее, кажется, снова унесло воспоминаниями, но Гарри не перебивал. Ему нравилась вот такая Элайн — болтливая, шумная и весёлая. Куда лучше, чем то замкнутое настороженное существо, которым она была весной. Но тогда на них много всего навалилось: и одержимый Квиррел, и дракон Хагрида, и мерзкие девочки с Равенкло. Рассказ Элайн о чудесных маггловских биноклях и распитии какого-то Огневиски Муншайном-старшим и маггловскими орнитологами завершился весьма неожиданно:

— ...Пойдем и добудем гуся!

— Какого гуся? — удивился Гарри, не ожидавший такого поворота событий.

— Обыкновенного маггловского гуся, — произнесла Элайн как нечто само собой разумеющееся и ринулась в палатку.

Гарри даже не успел проследовать за ней, как она выскочила обратно с мешком и куском веревки.

— А как его добывают? — снова спросил Гарри.

— Поищем у маггловских ферм.

Элайн уже заталкивала мешок в кофр на метле, глаза ее возбуждённо блестели, движения стали быстрыми и порывистыми. Она теперь начала вести себя так же, как и тогда в лесу, когда они искали единорога.

— Мы что, стащим его? — неуверенно произнес он.

— Ну почему сразу стащим?! — воскликнула Элайн, — Просто гуси часто пропадают. Ушли и не вернулись домой — обычное дело! Это всё время происходит. Ну знаешь, то собаки разорвут, то лиса утащит или курохват. Вжух — и нет гуся! Считай, гусь уже пропал, осталось его только взять. Полетели, чего стоишь?! Ждёшь, пока солнце сядет? Ночью черта с два его найдёшь! Отлетим подальше, миль на сорок-пятьдесят, думаю, хватит.

Охота! Настоящая охота, пускай и на гуся. Гарри, стоявший лицом к лицу с горным троллем, со стыдом признался себе, что гуся видел только в виде ощипанной тушки на витрине мясной лавки, но Элайн точно знала, что делала, как иначе? Он махнул рукой и присоединился к сборам, которые, впрочем, были весьма коротки: на охоту, как оказалось, нужно было идти налегке, и Элайн уже все собрала. Через мгновение укрытая Мантией метла с парой маленьких седоков невидимо взмыла в небо и привычно устремилась на юг.

— Постой, — после получаса непрерывного полета сказала Элайн из-за спины, — Пока мы не прилетели к маггловскому поселению, надо заколдовать мешок. Не снижайся, просто лети помедленнее.

Гарри сбросил скорость и услышал, как Элайн, повозившись, буркнула: "Импервиус!"

— Что это за чары? — спросил он, снова ускоряясь.

— Водогрязеотталкивающие, — пояснила Элайн, — Иначе кровь пропитает ткань насквозь и испачкает нам одежду или кофр. Они простые, но тоже очень полезные. Раньше не было непромокаемой одежды, как сейчас. Магглы мокли или носили дорогие и тяжелые кожаные плащи, волшебники пользовались такими вот чарами.

Красноватое и уже совсем не жаркое солнце приближалось все ближе и ближе к горизонту, а они всё еще не нашли того, что искали, облетая по широкому кругу уже вторую деревню. Но в конце концов им улыбнулась удача — далеко внизу, на опушке маленькой рощицы, что росла неподалеку от фермы, они увидели россыпь белых пятнышек.

— Гуси! — воскликнула Элайн.

Они подлетели поближе и снизились. Со стороны фермы доносился лай собак, один раз коротко рыкнул двигатель. Белые домашние гуси рассыпались по лужайке, вальяжно расхаживали туда-сюда и выщипывали что-то из травы.

— Ну точно, потерялись! — азартно прошептала Элайн, — Смотри, уже солнце садится, а гуси чёрт знает где в лесу. Тут их лисы и хватают. Или хорёк. Или собаки.

Гарри с сомнением посмотрел на стадо гусей, мирно пасущихся на лужайке. Они совершенно не выглядели потерявшимися, да и ферма была недалеко. Однако он все же снизился и завис почти над самим стадом.

— Магглы слишком близко, — прошипела Элайн, — Проклятье! Магию использовать нельзя... Я спрыгну вон над той кучкой, а ты после этого немедленно садись и распахни Мантию, чтобы я смогла быстро сесть обратно.

Она снова зашевелилась за спиной. Гарри подлетел к указанной группе гусей. Метла подпрыгнула, внезапно став легче, когда Элайн соскользнула с древка и выпала из-под Мантии. Внизу раздался испуганный гогот и хлопанье крыльев, показавшееся Гарри ужасающе громкими в тиши и идиллии окружавшей их деревенской пасторали. Мгновенно восстановив контроль над Нимбусом, он круто спикировал вниз, крепко шлепнув подошвами по земле и откинул полу Мантии. Вся гусиная стая, гогоча и маша крыльями, врассыпную неслась прочь от них, в центре всего этого бедлама стояла Элайн, неестественно скрюченная, словно в спине у нее была еще одна поясница, и обеими руками прижимала к себе отчаянно вырывающегося гуся, оказавшегося неожиданно большим. Гарри увидел, как Элайн распахнула зубастый рот, широко, от уха до уха, и резко дернув головой, сомкнула зубы на шее птицы. Гусиная тушка обмякла и перестала вырываться, лишь слабо трепыхалась и беспомощно дергала оранжевыми перепончатыми лапами. Хага широкими шагами ринулась к Гарри, все так же странно сгорбленная, на ходу запихивая гуся в мешок. Волосы ее стояли дыбом, длинноносое лицо было пугающе сосредоточенным и неподвижным, к губам, испачканным кровью, прилипли мелкие перышки. Она выглядела теперь как черноволосая получеловек-полулиса, вдруг вздумавшая бегать на задних лапах. Элайн прыгнула на метлу позади и запахнула вокруг них Мантию.

— Валим-валим-валим! — выпалила она, но Гарри и не нуждался в дополнительных понуканиях, рванув вверх, стоило лишь тяжелому мешку, болтающемуся в жилистой руке Элайн, ударить его по ноге.

Вся их охота заняла менее пяти секунд.

По возвращении домой Элайн отправила его за глиной в овраг. Копать ее пришлось вручную, лопатой — Гарри не собирался давать Министерству ни малейшего шанса его обнаружить. Хорошо, что метлы не отслеживались — заросли в овраге были совершенно непроходимы. Когда он вернулся, Элайн уже разожгла костер на прежнем месте. Поляна, расчищенная от мелких деревьев, с маленькой аккуратной палаткой, притаившейся в тени огромного полога, бесформенным шатром распластанного высоко над головой, приняла какой-то домашний и обжитый вид. Рядом с костром стоял ярко светящий фонарь, совсем не лишний, потому что закат лишь раскрашивал макушки деревьев, а у земли было уже довольно темно. Элайн деловито уселась рядом с гусем, несколькими взмахами деревянного кесеша ловко отхватила лапы, крылья и длинную шею с головой и свалила их на кусок пленки.

— Это Ядвиге, — пояснила она, — Привыкай делать так всё время. Ей всю зиму голодать, пока ты в Хогвартсе. Пишогу это не проблема, если он предварительно накормлен. Закопай где-нибудь там.

— Жарить не надо? — на всякий случай уточнил Гарри.

Гусиная голова смотрела на него безжизненными остекленевшими глазами, большой клюв, словно зубами покрытый изнутри мелкими шипиками, был полуоткрыт, словно собираясь уже после смерти укусить своих убийц.

— Делить пищу с огнем для существа, которое огонь ненавидит? — Элайн отрицательно помотала головой, — Да и глупо жарить кишки.

Она ловко вспорола тушу гуся и, нисколько не дрогнув и даже не изменившись в лице, сунула в разрез руку, одним движением вырвав внутренности. Гарри смотрел на это действо с робостью и страхом. В его мечтах о дикой жизни этому совершенно не было места: он, конечно, представлял себя охотящимся или ловящим рыбу, а потом уплетавшим свою добычу у костра, подобно героям его любимых книг и тем самым индейцам, о которых он сам рассказывал Элайн, но весь процесс между добыванием дичи и ее поеданием как-то выпадал из его представлений. Он снова начал осознавать, насколько же был глуп и наивен. Элайн тем временем, внимательно поковырявшись в ужасном содержимом своей длиннопалой горсти выхватила большущую печень — ее Гарри с лёгкостью опознал, тетя Петунья использовала печень при приготовлении еды, а помощь в готовке была обязанностью Гарри уже довольно давно — и с совершенно счастливым видом сунула ее себе в рот.

— Ммм! — промычала она с видом гурмана, — Гусиная печёнка! Что за прелесть! В "Дырявом котле" даже можно ее заказать. Если ты хага, разумеется. Старый Том знает, что нам по нраву⁽¹³⁾. Если ты не хага,тоже можно, конечно, но на человека, заказавшего сырую печень, смотреть будут очень странно.

Она вытащила из комка внутренностей еще что-то, полоснула по нему ножом и принялась выколачивать из своей добычи зелёный песок, невесть как там оказавшийся. Остальное она бросила к лапам и крыльям, видимо уже не найдя там ничего съедобного.

— Желудок тоже ничего, но с печенью ни в какое сравнение не идёт, — заявила она и съела то, что так старательно очищала.

Гарри решил не показывать, что он какой-то неженка и дуралей, состроил самое невозмутимое свое лицо, сгреб в узел кусок пленки и пошел кормить Ядвигу, просто копнув ямку на полштыка лопаты недалеко от грибных зарослей и вывалив туда содержимое узла. Прикрыв яму выкопанным куском дёрна, он вернулся обратно. Как ни дико и неприятно выглядел процесс готовки, он решил запомнить максимально много: жизнь длинная, мало ли, что могло ему потом пригодиться, к тому же он теперь начал подозревать, что будни сына фермера, которого он так ловко сегодня изображал, были именно такими, и начал понимать, почему люди в очереди относились к нему с такой симпатией: кажется, эта самая фермерская жизнь была вовсе не идиллией, а противной, тяжелой и жестокой штукой. Под руководством Элайн Гарри намесил глину с водой, и они обмазали гуся толстым ее слоем прямо поверх перьев, после чего получившийся ком был торжественно возложен на костер и закидан ветками⁽¹⁴⁾.

— Теперь осталось только ждать, — сказала Элайн, вытирая руки куском брезента, — Давай слетаем отмоем руки. Ужасно неудобно, что тут нельзя колдовать.

В этот раз они взяли с собой палатку. Так как время было уже позднее, они сели у маленькой группы деревьев прямо посреди кочковатого поля. Вдалеке даже виднелась полевая дорога, сейчас совершенно пустынная. Привлечь внимание магглов они не боялись: огня не разжигали, на фоне листвы в сумерках были малоразличимы благодаря перекрашенной колдовством одежде, а палатка к тому же была еще и магглоотталкивающей. Гарри вволю попрактиковался в Очищающих и Моющих чарах, заколдовав и руки Элайн, и мешки, и брезент, и куски пленки. Магия чрезвычайно упрощала жизнь, и он теперь совершенно не удивлялся тому, что волшебники ничего не умели делать руками. Покончив с умыванием, Элайн снова взялась за свою нетрансфигурацию веток, подключив и Гарри. Они разминали неподатливое измененное дерево в кривые лепешки и скрепляли их в большое лоскутное блюдо и пару тарелок поменьше. Уж на что Гарри был привычен к ручному труду, пальцы его сейчас ныли от усталости, спина затекла, но он не подавал вида. Наоборот, когда они закончили работу, Гарри по собственной инициативе наколдовал еще и Репаро сверху, чтобы слепленное из кусков блюдо точно не развалилось, а затем Режущими чарами снял тонкий слой изнутри, чтобы внутренняя поверхность блюда стала ровной и гладкой.

— Срезы дерева тоже надо забрать с собой, — заметила Элайн, глядя на него с одобрением, — чтобы магглы не нашли и не начали гадать, что это такое. А ты быстро учишься, Дитя-убийца. И руки у тебя растут откуда надо.

Они снова вернулись на полянку. Элайн принялась кидать картофель в прогорающий костер, а Гарри бродил по полянке, наслаждаясь ощущением собственности. Чувство сказки и нереальности происходящего понемногу оставляло его, и он то трогал твердые шершавые стволы, то заглядывал внутрь палатки, вороша свои вещи и вдыхая слабый запах пластика и новой ткани, до сих пор витавший в воздухе, хотя они вытащили всё лишнее наружу и сложили под пологом в кучу, укрыв пленкой от росы.

Светлое вечернее небо сменилось сумеречной синевой, и в ней робко проклюнулись первые звёзды, а новолуние обещало тёмную ночь. Он прихватил пару бутылок молока, нашёл среди продуктов банку сухого шоколадного напитка и, выйдя наружу, радостно показал его Элайн. По ее недоуменному взгляду выяснилось, что она понятия не имела о подобном, но идее была рада.

Молоко они разогрели в кастрюле, поставленной прямо на угли костра, и сидели в ожидании гуся, снова поедая сэндвичи и запивая их горячим напитком из уродливых чашек.

— Вот же чёртовы магглы! — восхищенно бурчала Элайн, глядя на пылающие угли, — И шоколад, и молоко! Обожаю молоко. Я теперь все время такое буду пить. Все таки ты — правильный колдун, я это сразу поняла.

Гарри переполняло гордостью. Не прошло и года, а он оказался в той же ситуации, с которой всё и началось, и в той же компании, только теперь он был хозяином, и теперь его благодарили за уют и угощение. Сейчас он жалел лишь, что и остальных друзей не было рядом: верного весельчака Рона; застенчивого, но упрямого молчуна Невилла; и даже вредной и дерзкой, но, как оказалось, доброй и отзывчивой Гермионы.

— Не зря старика Поттера зовут Дитя-убийца, — сказал он с вычурной серьезностью, — Кто попадается мне в лапы, рискует умереть от обжорства.

Элайн рассмеялась. Они поболтали еще немного. Гарри повторил свойства зелий, чтобы не забыть их назначение, а заодно провел ревизию принесенного Элайн добра. Помимо Режущего и Клеющего зелий, которых осталось ещё приличное количество, там обнаружилась еще полная бутылочка Совиного Взора ("Ну я же видела, как ты на него смотрел, с твоими-то стеклами я бы тоже так реагировала"), немного Зелья Бесшумности ("Я помню, ты спрашивал. Отличное дополнение к Мантии-невидимке"), некое зелье Теплоты, о котором Элайн небрежно бросила: "Пока тебе не нужно, но на случай холодов здорово выручает. Спасибо еще мне скажешь", и отдельный флакон с тем, что она назвала зельем Беспамятства.

— Это если ты подозреваешь, что есть магглы, которые могли тебя увидеть, — пояснила она, — Одна ложка в еду — с твоей Мантией это не проблема — и любой теряет сознание, а очнувшись, забудет последние часов пять-шесть. Просто на всякий случай, мало ли, вдруг опять вляпаешься.

Гарри не собирался никуда вляпываться, однако вспомнил, что среди чар, описанных в его книге, были и оглушающие, и вызывающие путаницу в мыслях и потерю воспоминаний о последних минутах, которые рекомендовалось использовать против магглов, увидевших слишком много. Рон рассказывал, что в случае серьезных инцидентов применялись более мощные чары стирания и ложной памяти, но они считались сложными и опасными, и их применяли специальные люди. Зелье Беспамятства представлялось более неудобной, зато более безопасной альтернативой. Он подумал, что такое зелье очень бы выручило его в прошлом: можно было подмешивать его Дурслям в чай за ужином, и они бы наутро не вспомнили как минимум о второй половине дня, а Гарри мог бы избежать некоторых своих наказаний. Впрочем, сейчас это было уже неактуально, на Дурслей ему теперь было плевать до самой осени. Он немедленно загорелся идеей изготовления бесшумной обуви, о которой давно уже мечтал.

— Зелье сотрется с маггловской подошвы, — досадливо поморщилась Элайн, — твои кроссовки станут бесшумными, но это будет не сильно долго. Нужна ткань или сыромятная кожа.

Гарри вспомнил, что бесшумная обувь Элайн была не обычными туфлями, а как раз такими мягкими кожаными брогами, и закивал.

— Прибереги зелье на крайний случай, пока не трать, — сказала она, — а я добуду тебе броги. Увидишь, что умеют делать хаги — мы тоже чего-то сто́им, точно тебе говорю.

Гарри обрастал волшебным имуществом на глазах и был крайне рад этому факту.

Гусь испекся, когда снаружи уже царила глубокая ночь, ведьмин час, как его называют, и это название было как нельзя кстати. Они вытащили ком глины из костра, раскололи его, ободрав глиняную корку со впекшимися в нее перьями, вывалив на зловещего вида блюдо жирное, парящее мясо и, обжигая пальцы, принялись за трапезу. Пир вышел что надо. Они досыта наелись печеного картофеля и сытной нежной гусятины, приправленной лучшими на свете специями — тяжелой работой, голодом и юностью, и еще раз напились чаю и шоколадного напитка с джемом. Волшебный фонарь ярко освещал поляну, а Ядвига превратила окружающий лес в стену тьмы, резко обрывавшейся перед кругом грибов. Палатка с туалетом внутри оказалась очень кстати — тащиться по своим делам в лес было бы сейчас не очень уютно. Гарри боролся с зевотой, неудержимо сводившей ему челюсти. Даже Элайн, глядя на него, широко зевнула, заставив его, забывшись, восхищенно таращиться на диковинное зрелище: так сильно напоминала она ему лису или кошку, потому что голова ее, казалось, состояла изо рта едва ли не наполовину. Она так же, как и коты, сладко зажмурилась, распахнула челюсти, тонкие губы ее растянулись почти до самых ушей, обнажив высокие десны и ряды длинных блестящих зубов. Гарри сейчас нисколько бы не удивился клыкам, но нет — клыки у Элайн были больше человеческими, маленькими и незаметными, да и все зубы в принципе казались нормальными, правда чуть крупнее и заметно длиннее, чем у людей, разве что было их чересчур много, как чересчур много было самого рта.

Бездонное ночное небо приняло тот оттенок черноты, который готов вот-вот смениться глубокой и столь же бездонной синевой предрассветных сумерек. Они собрали оставшуюся еду, зашли внутрь палатки, рассовали ее там в отсеки хранения и расстелили постели на рундуках.

— Отличный гусь! — заметила Элайн, — Куда как лучше диких. В тех и есть-то иной раз толком нечего. Хотя они в любом случае лучше сов! Даже и сравнения нет! Совы совершенно невкусные, Гарри. Что ты! Одни жилы и перья. И горькие ужасно! Точно тебе говорю!

— Угу, — сказал Гарри.

Он охотно поверил Элайн на слово и даже не хотел спрашивать, откуда она это узнала, потому что ему нравились совы. Он блаженно вытянулся на своем матрасе, завалившись на него прямо в одежде, скинув лишь куртку. Элайн переключила фонарь на ночной режим, и потолок залил мягкий и тусклый желтовато-оранжевый свет.

— Хороший вышел Тан, — с чувством сказала она, тоже плюхаясь на свою постель, — Как взаправду. Правда, Гарри? О, смотри! Тролль!

Она поднялась на своём рундуке и ткнула длинным пальцем в подвижную светопись на потолке.

— Угу, — ответил Гарри, тоже без труда узнав в спроецированной фонарем бегущей двуногой фигурке тролля, такого же грузного, оплывшего и мелкоголового, что они видели в туалете Хогвартса, и так же несущего длинную суковатую дубинку.

Сейчас он каждой своей клеточкой, каждым суставом чувствовал, как он устал за этот долгий день, вместивший, казалось, целую жизнь. Теперь он усиленно боролся с прежде самыми желанными своими состояниями: сытостью и сном, словно сговорившимися друг с другом лишить его, Гарри, дружеского ночного трёпа.

— Здо́рово у нас тобой всё вышло, — продолжила Элайн, ложась обратно и смотря в потолок, — и здо́рово, что мы с тобой встретились. О! А вот и хага! Смотри, Гарри! Ну что за идиот это нарисовал, да?!

— Угу, — ответил Гарри.

Бегущая со стены на потолок проекция, с всклокоченными развевающимися волосами и длинными скрюченными пальцами, диковинно сгорбленная, хоть и была карикатурно искажена, а все характерные черты — гротескно преувеличены, но, на взгляд Гарри, предавала внешний вид охотящейся хаги удивительно точно, и художнику-создателю фонаря удалось метко и ярко отразить сам образ, всю его суть. Но спорить ему совершенно не хотелось. Даже тусклый свет фонаря начал утомлять глаза, и он принялся тереть их, сняв очки. Вся окружающая действительность расплылась в близорукой дымке. Голова стала удивительно тяжелой, и веки весили, казалось, по фунту каждое.

— Хорошо, что я не ударила тебя пальстабом по голове, — не унималась Элайн, — Тогда, на острове. Это было бы ужасно! Скажи?

— Угу, — ответил Гарри.

Силы окончательно оставили его, и он провалился в сон, рука с очками безвольно упала на грудь. Ему снился безостановочный бег с полными руками мешков с гусями. И Элайн, хохоча, бежала рядом, и они всё бежали и бежали куда-то, и всё тащили и тащили тяжелых гусей.

1) Я ориентируюсь на канон, в котором отношение к колдовству несовершеннолетних еще более наплевательское: на колдовство Гарри Поттера ни разу не явился ни один сотрудник, а все предписания были выписаны просто по факту его там проживания

Вернуться к тексту

2) smell a rat, буквально "чуять крысу", английская идиома, означает "чуять подвох"

Вернуться к тексту

3) as the crow flies, буквально "как летает ворона, английская идиома, означает путь по прямой линии. Не имею чести знать британских ворон — возможно, они действительно летают исключительно по прямой

Вернуться к тексту

4) существует легенда о деревушке Хэдли, где появилась существо, названное Хэдли Коу, принимающее облик красивой девушки и заманивающее юношей в болото, там так же описывали коров, убегающих от доярок, что тоже приписывали Хэдли Коу, любящей злые шутки на людьми

Вернуться к тексту

5) Бьера (bjära, mjölkhare, trollhare, pukhare, puken, trollkatten, baran, bärarn, trollnøste, trollnøa — несун, молочный заяц, тролль-заяц, колдовской заяц/кот/клубок — шв., фин., норв.) — фамильяр ведьмы в скандинавском фольклоре. В форме кота, зайца или клубка пряжи сосет молоко у коров и сплевывает его в молочные емкости ведьмы, а также ходит по домам и вылизывает сливки

Вернуться к тексту

6) подставка для котла или кастрюли. Для примуса это часто отрезки толстой проволоки над конфоркой

Вернуться к тексту

7) Видимо, Элайн имеет в виду пластики на основе модифицированной целлюлозы, чаще всего бумаги и отходов хлопка: целлулоид, из которого делали имитацию слоновой кости; ацетатцеллюлозу, которая до сих пор иногда является материалом для оправ очков; вискозу, широко применяемую в качестве пряжи (шерстяная нить для вязания часто содержит добавку вискозы для борьбы с усадкой ткани после стирки, ацетатный шелк состоит из этого материала полностью) и т.п. В настоящее время эти материалы во многом вытеснены современными синтетическими пластиками, и знания Элайн во многом устарели, но это характерно и для всего магического мира в целом

Вернуться к тексту

8) керамическая посуда, украшенная отпечатками веревки (так называемая шнуровая керамика) известна с бронзового века. Дошедшим до нас старейшим образцам не менее 6000 лет

Вернуться к тексту

9) Метт (н.-нем. Mett, также ха́ккепетер (нем. Hackepeter), тюрингенский фарш (нем. Thüringer Gehacktes)) — сырой приправленный специями свиной фарш, в Германии бутербродная паста для приготовления бутербродов на завтрак или на закуску на фуршете. Меттом может называться только свиной фарш, фарш из говядины, баранины или смешанный фарш называется «хакфлайш» (нем. Hackfleisch)

Вернуться к тексту

10) Цинга вызывается дефицитом витамина С, очень нестойкого при хранении и термической обработке, однако он является витамином далеко не для всех животных: высшие приматы (к коим относятся и люди), обитатели вечнозеленых тропиков, утеряли возможность синтезировать витамин С в своем организме. Кроме нас так же не повезло морским свинкам и фруктоядным летучим мышам. Остальные звери от свежей зелени зимой не зависят — организм большинства млекопитающих прекрасно может синтезировать витамин С из глюкозы

Вернуться к тексту

11) кимраэг Огонь

Вернуться к тексту

12) Террако́та (от итал. terracotta — жжёная земля) — разновидность неглазурованной керамики, изделий из железистой глины, которая после первичного обжига приобретает характерный красно-бурый или желтовато-коричневый цвет. Изделия из терракоты имеют матовую, слегка пористую поверхность

Вернуться к тексту

13) в "Узнике Азкабана" существо, подозрительно похожее на хагу, с лицом, скрытым балаклавой, заказало тарелку сырой печени, так что именно вот эта часть вообще не выдумана, просто переписываю канон, в чем меня уже неоднократно обвиняли люди, подозрительно похожие на Амбридж

Вернуться к тексту

14) рецепт лично проверен автором на диких утках, а информантом был человек, чьё детство пришлось на суровые послевоенные годы. Предвидя самый распространенный вопрос, сразу говорю: перья не проблема: не мешают, жжеными перьями мясо не пахнет, наоборот, на вкус как тушеное, очень мягкое и вкусное, разве что абсолютно пресное. Вообще, вопреки распространенному мнению о том, что дикари жарят мясо на костре, реальные охотники-собиратели так обычно не делают, потому что огонь сушит и портит мясо. Для готовки как раз и применяются т.н. земляные печи, коих существует великое множество. Это и вышеописанное мясо в глине; и костер, засыпанный землей; и яма с углями, в которую помещается туша, завернутая в листья. Открытый огонь идет в ход, когда некогда ждать, а кушать хочется прямо сейчас. Весьма примечательным мне показался способ готовки, приведенный в книге одного антрополога, изучавшего австралийских аборигенов. По словам одного из этих охотников, самый лучший способ приготовить валлаби (что-то вроде маленького кенгуру) — это отдать его женщинам, а уж они знают, что с ним делать; мужчины же, когда им приходится готовить мясо самостоятельно, от лени или спешки часто едят его горелым и полусырым

Вернуться к тексту