Возмутительная относительность (джен)

— У меня назрел вопрос, — Питер с грохотом опустил на журнальный столик гору учебников и окинул всех решительным взглядом.

— Ну вот, опять, — вздохнула Наташа и с тоской посмотрела на «Суперструны, скрытые размерности и поиски окончательной теории». — Может, подождем Тони? Он уж точно ответит на все вопросы, а если это совместимо с жизнью, еще и эксперименты проведет для наглядности.

— Я есть Грут!

— Полностью согласен, — буркнул Ракета, сбрасывая белую ладью с шахматной доски. — Мы команда супергероев, а не мегаученых.

— Ну, с последним я бы поспорил, — мягко отозвался Беннер, выдвигая вперед ферзя. — Что тебя интересует, Питер?

— Парадокс близнецов! — выпалил тот. — Вот Стражи Галактики…

— А чего сразу мы? — обиделся Ракета.

— Потому что из-за вас и возник этот вопрос, — нетерпеливо ответил Питер, опасаясь, что его снова перебьют. — Так вот. Недавно вы с Грутом летали к Альфа Центавре…

— И что, туда запрещено летать? — снова ощетинился Ракета. — Или вы хотите опять обвинить меня в воровстве?

— А есть причины? — заинтересовалась Наташа.

— Я есть Грут!

— Да дайте же мне договорить! — завопил Питер.

— Мы тебя слушаем, — устало отозвался Беннер, отнимая у Грута черные пешки, которые тот явно принял за карамельки. — И обещаем не перебивать.

— Лично я не обещаю, — тихо проворчал Ракета и на всякий случай скрестил лапы на груди.

— Вы летали к Альфа Центавре, — повторил Питер, — до которой четыре с четвертью световых года. А вернулись через месяц!

— То есть лучше бы мы совсем не возвращались, да? — заметил Ракета, однако, увидев выражение лица Наташи, решил дальше не спорить.

— И мы для вас не изменились, — напряженным голосом продолжил Питер. — Хотя должны были постареть на восемь с половиной лет. Вернее, мы все же постареем, но в свое время. Вопрос в том, как вы смогли вернуться так быстро и почему ни для одной из сторон не произошло замедления времени? Ведь не могли же вы слетать на такое огромное расстояние, не выйдя за рамки инерциальной системы отсчета: это невозможно!

— Пожалуй, дальше без меня, — Наташа поднялась с дивана и направилась к выходу. — Я уже ничего не понимаю. Тут даже водка не поможет.

— Как будто я что-то понимаю, — фыркнул Ракета, ободренный тем, что ему снова можно перебивать других. — Малой, ты совсем ку-ку? В таком возрасте нужно девочками интересоваться, а не заумными теориями о всякой фигне!

— Я есть Грут, — осуждающе произнес Грут.

— А это действительно интересно, — оживился Беннер. — Ведь чем больше ускорение, тем сильнее рассинхронизация во времени. А раз вы смогли превысить скорость света, получается…

— Разве можно ее превысить? — обалдел Питер.

— Да, есть такое понятие, как «собственная скорость», но сейчас не об этом, — Беннер уже порывисто что-то вычислял в потрепанном блокноте. — Итак, у нас есть корабль, мощность двигателей которого способна разогнать корабль до невероятной скорости и при этом не расплющить находящихся на борту в лепешку.

— Не у вас, а у нас он есть, — поправил Ракета.

— Да-да, — рассеянно кивнул Беннер. — Тогда, ускоряясь, этот корабль попадет в так называемый пространственно-временной конус, в результате чего расстояние между объектами резко сократится и до них можно будет долететь практически за пять минут. С этим все ясно.

— Разве? — пробормотал Ракета и покосился на Питера, который, кажется, что-то все-таки понимал.

— Однако это никак не объясняет, почему вы вернулись так быстро, — Беннер почти не глядя отобрал у Грута ферзя, которому тот пытался незаметно отгрызть голову.

— Сам же сказал: мы способны неебически разгоняться и пролетать сквозь всякие полезные конусы!

— Но мы сейчас говорим про время, а не про расстояние, — заметил Питер и тут же вопросительно посмотрел на Беннера. — Ведь так?

— Да, — кивнул тот. — Видишь ли, Ракета, все на свете относительно. И события, одновременные в этой комнате, не будут одновременными на твоем корабле, который совершает скачок между галактиками.

— И че?

— Кажется, он ничего не понял, — рассмеялся Питер.

— Все я понял! — Ракета отшвырнул шахматную доску в сторону. — Вам просто завидно, что я сумел опровергнуть законы физики!

— Это невозможно, — улыбнулся Беннер. — Даже если ты покрыл расстояние в восемь с половиной световых лет за один месяц, для нас-то все равно прошло бы восемь с половиной лет. Невозможно отменить сокращение длины объектов и замедление времени при скоростях, близких к скорости света.

— Ой, все! — Ракета схватил Грута за руку и потащил к выходу. — Раз вам так неймется совершить научный переворот, мешать не будем!

— Я есть Грут.

— Да помолчи ты!

— Как-то неловко вышло, — растерянно пробормотал в наступившей тишине Питер. — Не хотел никого обидеть.

— Не бери в голову, — Беннер поправил очки и принялся поднимать шахматы с пола. — Просто Ракета не из тех, кто любит правду.

— О чем это вы?

— Ну как же, — Беннер усмехнулся и кивнул на свои расчеты. — Специальную теорию относительности не сможет опровергнуть даже Тони. Из чего следует лишь один вывод.

— И какой же? — Питер почти перестал дышать в предвкушении того, что вот-вот узнает какую-то невероятную теорию, которая перевернет весь его мир.

— Что Ракета не летал ни к какой Альфа Центавре. И, учитывая его крики насчет беспочвенных обвинений в воровстве, думаю, нам стоит порыться в новостях за последний месяц. Чует мое сердце, он выдумал самое глупое на свете алиби. А вот что они с Грутом натворили и в каком масштабе — это еще предстоит узнать.