Паутина света. Книга 4 (гет)

8.

— Я, кажется, начинаю понимать, почему Амакава старались сидеть в своих горах и ограничивали общение по-максимуму. — Если бы меня попросили описать Джингуджи одним словом, я бы подобрал прилагательное “взъерошенная”. — Они просто боялись, что все остальные нормальные люди сойдут с ума!

— Я просто воспользовался ситуацией… — В очередной, наверное, уже в десятый раз повторил я.

— Я пытаюсь понять, кем надо быть, что додуматься повернуть ситуацию ТАК!

— Но ведь сработало же…

— В первый раз… с аякаси А-ранга… пьяной в дупель! — Куэс сделала движение руками, как будто лепит снежок. — Да на падающем горящем самолете безопаснее! Что дальше? Поставишь метод выращивания магов на поток. Что? Что у тебя за выражение лица? Так, молчи! Молчи, я ничего не хочу слышать!

Некоторое время волшебница молчала, отвернувшись к окну, потом заговорила, медленно роняя слова.

— Юто. Я думала, что хорошо тебя знаю… но это! Это уже не просто слишком — это перешло все границы.

— Что именно перешло? — Спокойно переспросил я. Голова после экзаменов была тяжелой, и последнее, что мне хотелось, это устраивать разборки… но — что поделать? — Аякаси и люди имели совместное потомство последние тридцать тысяч лет, если я правильно помню дату, которая была в твоей же лекции. Мне удалось случайно подобрать ключ к процессу… воспроизводства, скажем так. Далеко не первому, как я думаю — не тот вопрос, который принято афишировать.

— И ты решил радостно заняться “воспроизводством” сам? — С грустной иронией в тон мне “поддержала” носящая-полумесяц.

— Мы с тобой обсуждали этот вопрос. Что бы клан получил… достаточно места под солнцем, нужны носители генома. Хотя бы несколько. Иначе от клана останутся только воспоминания — довольно смутные.

— Я так надеялась, что первый ребенок… наследник… будет нашим… — Совсем тихо проговорила Куэс. Я обнял ее за плечи, и она не отстранилась. Глядя на волшебницу, низко склонившую к коленям голову, мне на секунду показалось, что она сейчас заплачет.

— Наследник будет нашим. — Как можно более твердо произнес я. — Кстати, и этот, еще не рожденный ребенок, вообще-то наш.

— Твой…

— Нет, наш, дорогая! Если ты думаешь, что я позволю детей старшей семьи воспитывать кому-то другом — не выйдет. Хватит с меня переломанных судеб и искалеченных характеров — любой ребенок, что родила моя жена, будет ребенком моей семьи. Точка. А ты согласилась быть моей семьей. Теперь — не отвертишься!

Куэс удивленно смотрела на меня — когда она подняла голову, я убедился, что никаких слез не было… может, она просто не смогла их из себя выдавить. Но я уже не мог заткнуться — можно сказать, это была моя больная мозоль, на которую наступили и хорошо так потоптались.

— Посмотри на меня, дорогая, перед тобой настоящий маугли. Ребенок, воспитанный кошками, ксо! Думаешь, добрый дедушка Генноске обращал на меня внимание? О да, иногда обращал — в основном, что бы прочесть короткую нотацию на тему “наследнику недостойно…” Ему было все равно, где я шляюсь и что делаю — лишь бы не заходил за пределы клановой территории. Однажды я не очень удачно упал в овраг… и провел там ночь. Пока Химари, которую ты так “любишь”, не рискнула отойти от ребенка, у которого по всем признакам начинался жар, что бы позвать на помощь. А ведь она просто могла вынести меня из оврага на руках — но ведь, черт возьми, это же был такой замечательный случай преподнести урок должного поведения — и пересилить в себе запрет на трансформацию она не смогла! Замечательно, да? А потом про меня “вспомнили” родители. И первое, что сделали, это чуть было не оставили дебилом, “форматнув” воспоминания! Здорово, да? Свою собственную историю ты не хуже меня знаешь. Давай возьмем кого-нибудь из других экзорцистов? О, ну вот Якоин. Срок жизни — тридцать лет. А Кагамимори? Тринадцатилетка отправилась ОДНА зачищать “подозрительный случай” — и хоть бы кто почесался! А потом мы удивляемся, а чего это Тсучи “на коне”, а? Может, потому, что у них в клане нет “малоценных” членов? Или потому, что детей там разве что не вылизывают — я просил Хироэ составить реестр объектов собственности, так или иначе записанный на фамилию Тсучимикадо. И,знаешь что? ТРЕТЬ объектов там носить префикс “детский”! Детский морской лагерь, детская школа искусств, у них даже специально для детей есть круизный лайнер — он же судно эвакуации, как я подозреваю.

Горло слегка сдавило — выдал я весь этот спич на одном дыхании. — Вдохнув-выдохнув пару раз я уже гораздо менее экспрессивно закончил:

— Не спорю, я затеял все это, что бы выжить самому и возродить клан. Но… будь я проклят, если я сделаю то, что было. Если для того, что бы наши дети жили в мире и нормальной обстановке требуется будущее, то я заставлю его, суку, наступить сейчас! Силы, заработки, территория и политическое влияние — все это обесценивается, если собранное некому передать… или некому достойному передать. Потому, Куэс-тян, у нас или одна нормальная семья на всех, или извини, но будет простой клановый союз с династическим браком. Мне казалось, что тебе нужно первое… извини, если это не так.

Машина давно остановилась на парковке у Шинтакамии, я заметил это только сейчас. Воспоминания о жизни “там” и “тут”, до того, как они стали одной жизнью, все еще разворачивались в моей голове: в отличии от японского экзорциста будущий русский физик рос при полной семье. Однако, любящая мать, из лучших побуждений, конечно, сделала все, что бы ребенок вместо опыта реальной жизни к старшим классам школы имел в голове максимально оторванное от действительности представление об оной: не так уж сложно, если не давать сыну общаться со одноклассниками… и на каждый восторженный “мама, Колька теперь мой друг!” выливать ушат помоев на оного и его семью. Из-за этого я практически не общался в школе со сверстниками, просто не понимал их, а они — меня. Еще один странноватый ребенок из тех, что есть в каждом классе. Ох и тяжело мне пришлось, буквально выламывать из себя представления о “жизни” и заново открывая для себя действительность… и делая все те ошибки, что обычно проходят лет до шестнадцати: предательство обещаний, “уведенные” лучшими “друзьями” девушки, разница между декларируемым и действительно желаемым. Достаточно сказать, что к тридцати годам я мог назвать просто приятелями человек пять. Друзья же… в друзьях у меня как-то не удержался ни один человек, включая институтских сокурсников. Ну и последняя девушка, которую я так и не успел назвать своей женой… Правда, я все-таки смог научится немного разбираться в людях. И, по счастью, цена каждой моей ошибки там была только моя жизнь… не как здесь и сейчас.

Куэс посмотрела на меня долгим, пронзительным взглядом… а потом без слов, рывком обхватила за плечи. Причем проделала это с такой силой и экспрессией, что просто повалила меня на спину, сама оказавшись сверху.

— Ю-тян… Юто… прости меня! Обещаю, я никогда не оставлю тебя… и нашу семью! Мы… помнишь, ты обещал, что всегда будешь защищать мою спину? Но, значит, и я буду всегда за твоей спиной, правильно? Я… поддержу тебя во всем, как ты — меня! Неважно, что будет в будущем, неважно, что случится и произойдет, мы будем вместе, иначе никак! Обещаю!

— Обещаю! — Выдохнул я, прижимая волшебницу к себе и чувствуя на лице что-то теплое и влажное. И, почему-то никак не удавалось разглядеть, плачет ли Джингуджи или нет — потому что у меня в глазах тоже все расплывалось...

...когда переодетые и освежившиеся девушки в летних вечерних платьях все-таки соизволили заявится в снятый нами отдельный кабинет при ресторане, ни следа чересчур эмоционального выяснения отношений на наших лицах уже не было: все, что было, осталось между нами… и Тайчо, собственной невозмутимой тенью просидевшего все это время на месте водителя, никак не привлекая к себе внимания. Надо будет как-нибудь отблагодарить цукомогами… только сначала узнать, что ему действительно было бы по душе. Я все-таки пересказал своей невесте историю с “разведением” магов — мы уже достаточно пришли в себя, что бы посмеяться над “страшным наказанием” ину... и всерьез обсудить будущую структуру младших семей. Адская смесь в котле по имени Такамия из магов, аякаси, представителей научных кругов и властных интересов только начинала завариваться, и все еще могла обернуться пшиком… пусть даже громким пшиком. Но — веря в себя и в свое дело, мы должны, просто обязаным были продумать и подготовится заранее к тому, что проект “особой зоны” все-таки “взлетит”. И знать и понимать что делать дальше… по крайне мере, чуть подробнее, чем “все само будет зашибись”!

— Уважаемые дамы. — Я покосился на Куэс, задумчивым, каким-то даже мечтательным взором рассматривающую “животик” Агехи. — Сегодня наша семья в первый раз за все время своего… гм, объявленного существования, собралась вместе за одним столом. И, раз уж мы решили хотя бы сегодня не заниматься делами… давайте еще раз попробуем поближе друг друга узнать. Потому что, как бы пафосно это не звучало, от крепкости нашей семьи зависит будущее. Может быть, не всей Японии, но по крайне мере приличной ее части. Потому — давайте отнесемся к сегодняшнему ужину и развлечением со всей ответственностью. Кампай?

— Кампай!!!