Паутина света. Книга 4 (гет)

12.

— Что за шум? — Иронично начал я, обращаясь к присутствующим с верха лестницы, и едва успел “поймать себя за язык”: аналогичная идиома в японском звучала совсем не так, и получилось бы что-то вроде обвинения “вы шумите, как будто драка”. Обычно я такое не “ляпаю”, но тут непозволительно расслабился… и причина, крепко держась за перила, спускалась следом за мной.

— Всем доброе утро… — Куэс, уже одетая и причесанная, но в состоянии “подняли, но забыли разбудить” двигалась практически на ощупь: а как иначе, если глаза не открываются? А все потому, что кто-то сказал “мы будем к десяти утра”! А я предупреждал…

Нет, все нормально — по будильнику проснулся не только я, но и Джингуджи: однако если попаданец, которому досталось “вероисповедание” жаворонка (это я про себя, любимого) вскочил с легкостью и немалым душевным подъемом (угадайте с трех раз, почему!), то длинноволосое чудо, все-таки напялившее ночнушку-пеньюар (несмотря на все мои заверения, что обнаженному телу в постели лучше отдыхается), по движениям больше напоминало клиента некроманта, чем молодую девушку. (Стесняшка! И как будто тонкая ткань помешала мне поприжимать и потискать ее перед сном еще раз! И уж тем более, после того, что у нас перед этим было. Где логика? Хотя да, о чем это я?) А у нас полтора часа до выхода из дома и еще кое-с-кем разобраться надо: я хоть и поржал над ситуацией с куратором Джингуджи, которого в буквальном смысле слова скрутила моя свита, но больше от общего идиотизма событий. Вот теперь нужно было разрулить взаимные вчерашние претензии, которые, хоть и не были озвучены… и такая вот “оказия”. В общем, Куэс, фактически, одевал я — с бельем она и на автопилоте справилась, а вот расчесаться-одеться-застегнуться-надеть амулеты… Если бы не подобный опыт с Химари, которую после очередной вечерней тренировки с утра бывало легче убить, чем разбудить — я бы не справился. Да и там мне всегда помогала Агеха — думаю, ей просто нравилось играться с бурчащей куклой-в-полный-рост. Нет, ну а что? Даже взрослые женщины частенько играют во что-то вроде БЖД*, к слову сказать, сейчас все еще дохрена популярного в Японии… откуда знаю? Если послушать застольный треп пяти Обыкновенных Японских Школьниц одновременно, можно многое для себя почерпнуть — правда, это мне, вроде как взрослому человеку: как бы повел себя парень-подросток за таким столом, я не знаю, но разрыв шаблона гарантирую!

[*http://ru.wikipedia.org/wiki/Bjd Без комментариев. Особенно когда я вижу блог какой-нибудь “чайлд фри”, заваленный фоточками с ее личной коллекцией “взрослых куколок”. К слову, пару-тройку лет назад в России тема БЖД-кукол была ОЧЕНЬ популярна...]

Короче, если с заданием по принудительному одеванию/расчесыванию я справился в “нормативные” десять минут, то с “разбудить” явно были проблемы:

— Кофе… — Пробормотало сонное тело, плюхаясь на диван… и приваливаясь к такому же сонному девичьему телу. Химари, если кто сомневался. Что бы попасть в Киото из Такамии к восьми утра, встать нужно, как минимум, в шесть… Блин, какая картинка! А уж хоровое сонное сопение выбьет слезу умиления даже у памятника! И так и проситься достать фотоаппарат…

— Щелк! Щелк!

Фотоаппарат был. Навороченная зеркалка в руках у Хироэ, и более простая “мыльница” у Ю. Девочки общались с Кабураги, но временно отцепились от своей “жертвы” ради исторических кадров.

— Шикарный компромат! — Канаме остановилась, а вот Шимомуро продолжала фиксировать “сладкую парочку” с разных сторон. — Вовремя проснулись: Ринко и Сидзука уже готовят завтрак и кофе… для Амакава-сама и его уважаемой Старшей Супруги-сама.

Куратор Джингуджи, для которого предназначались эти слова, отреагировал откровенно вяло: кажется, лимит... удивления от личных впечатлений у сотрудника Комитета уже был исчерпан. Но, девчонки тоже “молодцы” — я не ожидал, что они заявяться вот так, в раннее утро, да еще и на каникулах после экзаменов. Представляю, что подумал этот… вспомнил имя — Хайго-сан! — этот Хайго, увидев пятерку школьниц, приехавших обслужить Амакава и его невесту! Правда, Хироэ его, наверняка, уже успела “обработать”...

— Доброе утро, Кабураги-сан. — Поклонился я. — Еще раз приветсвую в доме клана Амакава. И еще раз — извините за ночные… происшествия: мои лю… вассалы действовали строго по инструкции.

И еще руками изобразил — мол, ничего личного. Оговорку про “людей”, подчеркивающую статус аякаси-на-службе я допустил намеряно, и вообще — “политик-мод” в движениях, обращениях и невербальных сигналах врубился как сам собой. За моим плечом каплей подвижной ртути материализовалась Канаме, “покорно” путпившася в пол, усиливая впечатление “господина с супругой”, принимающего посетителя у себя в поместье. Куратора, естественно, проняло: он весь подобрался, даже явная усталось отодвинулась на задний план. Обожаю японские культурные традиции! Столько лет прошло, а стоило мне задать социальными маркерами формат беседы “самурай-ронин”, и — опа! Еще бы и кимоно традиционные одеть — был бы полный эффект, но и так неплохо для импровизации.

— Это мне нужно извиняться, Амакава-сама. — Отвесил четкий поклон “глубокого уважения” Хайто. — мою вину невозможно искупить. Мой разум был помрачен чувствами, я глубоко сожалею о своем поступке…

— Верность долгу служения — не преступление, но добродетель. — Процитировал я*, окончательно переходя на слегка архаичный “высокий штиль”. Причем в нормальном состоянии, не настроившись на беседу “по делу” меня легче было убить, чем заставить сформулировать хотя бы одну такую фразу. — Защита высокородной девы, доверенная вам, не это ли доказательство высокой чести, оказанной вам?

[*Только не спрашивайте, откуда! Источник не помню, и искать лень, но подобные фразочки можно найти у любого писателя-аристо любой цивилизации средних веков, исключая, может быть, родо-племенные союзы племен Африки и Океании… а может — и не исключая.]

И вот в таком ключе дальше, минут десять. Мы признались друг другу, что раздувать историю никто не хочет, и лучше оставить ее достоянием потомков в виде семейной легенды. Я намекнул, что наличие “сокрывающих амулетов”, навешанных на демонов, не то, что бы “секрет-секрет”, но не та тема, которую стоит обсуждать во всеуслышание, однако, раз уж так совпало, и раз боевой напарник Джингуджи прикрывает спину моей нареченной в бою (фактически, хранит ее для меня, если по “старому” канону самурайского служения), и не только (что еще важнее!), то почему бы клану Амакава, в благодарность, не выделить некоторое количество из эксклюзивных “аппаратных решений” для сугубо лучшего “хранения”... Честно говоря, я бы приставил к химе двенадцатого клана снятую с дежурства четверку… но — не оценят-с. Не Кабураги, конечно же — тот явно был не очень силен и раз бы обзавестись подобной “прослойкой” между его телом и угрозой диких аякаси (силу и слаженность действий, а так же управляемость он уже оценил), а лидеры других кланов экзорцистов и первые лица… потенциальных клиентов. Потеря лица, все такое. Традиции Японии — та еще палка о двух концах. Комитетчик правильно понял намек о служении долгу — когда вся эта бодяга закончится нашей с Куэс официальной свадьбой, Хайто мог рассчитывать на благодарность главы старого клана — включая фактический “прием на работу”. Судя по тому, как его это… активно заинтересовало, в Комитете его положение было не особо хорошим.

В общем, не сказав друг другу ни одного слова прямо, мы, фактически, заключили договор “о добрых намерениях” — самое смешное, что буде переведён на один из европейских языков, наш треп читался бы как довольно пустоватая высокопарная болтовня… а на японском — чуть ли не образец прямой речи и однозначный стиль изложения своей позиции. Ох, не даром в школе японские детки изучают классическую литературу — жаль только, что как надо, со всеми нюансами объясняют значение и смысл отдельных частей речи участников только там, где учится элита… Интересно, у нас с русским языком та же фигня была? Хотя да, о чем это я — после реформы Петера нашего Первого, аристократия “кушала” исключительно европейские языки. Вот у купцов, наверное, еще долго оставалось… бледное подобие “боярского” стиля речи. С другой стороны, вроде на Руси для подчеркивания статуса были приняты многочасовые ме-е-едленные говорильни за столом… может, потому и “отмерли”: в этом смысле островные традиции оказались несколько удачнее. Хотя бы просто потому, что еды на “много часов” беседы у аристократов частенько просто не было, а за зеленым чаем больше больше не просидеть — он же еще и прекрасное мочегонное, к слову. Да-да, опять классическое “бытие определяет сознание”.

К слову сказать, Кабураги-сану разговор дался нелегко — ему приходилось следить за своей речью — практики не было. К концу заключения негласных договоренностей его лицо было покрыто мельчайшими капельками пота: могу его понять. Весомость моим словам придавала не только моя одежда, и одежда “тройки” охраны, личное владение вот этим домом в Киото, которое я вскользь упомянул, но сам характер беседы… и четко обозначенная “разделяемая мною позиция моих старших партнеров, уважаемых Охаяси”. Интересно, Мерухи проводила с куратором такую же беседу? Хотя нет, вряд ли у главы, фактически, международной корпорации нашлось время — вот из подчиненных… хотя скорее даже просто в очередной раз воспользовалась связями в Комитете, на две третьих “магического” состава представленных “принятыми” Джингуджи. Кстати, забавно, но Охаяси и Джингуджи относились, фактически, к одной и той же “правой фракции”, тогда как Тсучимикадо, например, были “слева”, поддерживая и проводя через себя американскую внешнюю политику. Гм, а “независимые правые силы”, ратующие за “национальные интересы” проводили политику Китая и, отчасти, России — по крайне мере их “внешние” доходы висели на этих каналах импорта-экспорта к этим соседям Страны Восходящего Солнца… блин, надо прекращать уже про политику — так можно на весь день настроение убить. Ну кто виноват, что у Островов слишком мало территории, что бы иметь по-настоящему полную независимость? В прочем, на данном этапе развития техники, информационных технологий и культуры, позволить себе “настоящую независимость” не может себе уже никто в мире...

— ...Завтрак готов, знаешь ли! — Оповестила от кухонных дверей Мизучи. Похоже, она так простояла некоторые время, ожидая конца “официальной беседы”. — И кофе (Джингуджи сонно повернула голову на звук) со сливками! (Теперь уже отреагировала Химари).

— Мы там все поместимся? — Уточнил я у Мизучи, и, дождавшись кивка, сказал громче. — Тогда всем — завтракать!

И поспешил подхватить под локотки две шатающиеся тушки, пока они не вошли “мимо двери”. Потому что, что одна, что другая, при определенном стечении обстоятельств могла и “новую дверь” собой проделать, знаете ли! Рисковать я не стал.