Мерлин, я влюбилась! (гет)

— Это как-то странно, разве нет? — он склонил голову набок. — И потом, ты ведь совершенно не обязана этого делать.

Выглядел Колин совершенно здоровым. Он, очевидно, выспался, восстановился и даже не жаловался на завтрак — склизкая на вид овсянка, которую он доедал, когда Джинни зашла в палату, вызвала у нее легкий приступ тошноты. Но Колин преспокойно отправил в рот последнюю ложку и не без интереса глянул на бумажный пакет в ее руках.

То, что он ничего не вспомнил, она поняла, как только увидела его. Впрочем, Джинни на это почти не рассчитывала, и еще вчера вечером, сидя за поздней чашкой чая у себя на кухне, поняла, что единственное верное решение тут может быть только одно. Именно его она и озвучила Колину после слов приветствия, как только он с громким хрустом и явным удовольствием надкусил одно из принесенных ею яблок.

— А мне кажется, что как раз наоборот — очень даже логично, — возразила Джинни, тоже потянув руку к яблокам, но в последний момент отдернув ее. — И да, обязана. Иначе я буду мучиться чувством вины до конца своих дней. Ты этого хочешь?

— Определенно, нет, — фыркнул он. — Пожалуйста, угощайся.

И тут произошло нечто, что заставило Джинни распахнуть глаза от изумления. Колин не доставал палочку — была ли она у него вообще или осталась на той злополучной дороге? Не произносил слов заклинания. Однако более румяное яблоко из двух оставшихся вдруг само прыгнуло ей в руку.

— Как ты это сделал? — поразилась она.

— Что именно?

— Яблоко… это ведь ты?

Он неуверенно кивнул.

— Мне просто показалось, что ты хотела…

— Хотела, — отозвалась Джинни, заставляя себя перестать на него таращиться. — Спасибо.

Наверное, в этот момент ей стоило бы хорошенько задуматься — стоит ли вести к себе домой незнакомого парня, который так искусно владеет невербальной беспалочковой магией. Магией, которая что в Европе, что в Америке считалась слишком непредсказуемой, подвластной лишь самым опытным и сильным волшебникам. Которой якобы в совершенстве владели Дамблдор и Риддл и вроде бы занимались некие закрытые сообщества магов, но все это больше смахивало на досужие домыслы и обычные сплетни. Но вот перед ней волшебник, который колдует, даже не задумываясь о том, что ему для этого может что-то понадобиться.

— Все в порядке? — осторожно спросил Колин.

А если к этому прибавить подозрительные обстоятельства вчерашнего происшествия и его нежелание себя обнаруживать — определенно, любой аврор, включая ее бывшего парня или брата, строго настрого запретил бы ей делать то, что она собиралась. Но, во-первых, ни один из них никогда не мог ей указывать, а во-вторых, Джинни Уизли всегда поступала так, как считала правильным. А сейчас правильным было позаботиться о человеке, который попал в беду по ее вине.

— Да. Просто… поговорим об этом дома. Если ты, конечно, согласен.

Он почесал макушку, еще немного подумал, а потом все же кивнул.

— Мне не хочется обременять тебя, но это определенно облегчит мне жизнь до тех пор, пока я все не вспомню.

— Ну, и отлично, — сказала Джинни, поднимаясь. — Ты собирайся, а я пока проведаю кое-кого. Встретимся внизу, у стойки администратора.

Дождавшись еще одного кивка, Джинни вышла из палаты. Она надеялась, что мама уже ушла, потому что хотела поделиться новостями только с отцом. Каждый день она рассказывала ему обо всем, что с ней случалось, делилась с ним своими сомнениями, страхами и надеждами, надеясь, что ее голос сумеет пробиться к нему сквозь чары. А еще ей почему-то казалось, что он бы понял ее. Возможно, только он бы и понял.

* * *

— У тебя тут очень уютно, — сказал Колин, топчась в узком коридорчике и оглядывая небольшую, почти полностью просматриваемую квартирку.

Лишь дверь в спальню оказалась прикрыта, остальное же пространство — небольшая кухонька со шкафами светлого дерева и отделявшаяся от нее барной стойкой гостиная с узким окном, диванчиком и телевизором — были как на ладони.

— А еще очень не убрано, — пробормотала Джинни, мысленно отругав себя за то, что так и не нашла вчера сил привести дом в порядок.

Утром-то ей точно было не до того, она и так отпросилась с тренировки почти на час раньше. Интересно, что сказала бы мама, увидев эту гору посуды в ее раковине и ворох мантий и свитеров на диване, который давно служил ей чем-то вроде походной гардеробной.

Впрочем, Джинни никогда не любила долго придаваться самобичеванию. А бардак это всего лишь бардак, сейчас она понимала это как никогда ясно.

— Проходи и располагайся, — она легонько подтолкнула Колина к кухне. — Будем пить чай с сэндвичами. Ты ведь наверняка голоден? — спросила она, скидывая куртку и доставая палочку. — Руки можно помыть в ванной, — она кивнула в сторону нужной двери. — А я тут пока немного… — один взмах — и пакет из ее рук переместился на барную стойку, второй — и обувь выстроилась по порядку, третий — и губка принялась с усердием драить посуду.

Уж что-что, а бытовые чары она знала в совершенстве. Никто не мог выпорхнуть из семейного гнезда Уизли, не овладев ими.

Краем глаза она заметила направленный на ее палочку взгляд Колина, но решила поговорить об этом чуть позже, за чаем. Им обоим нужно было справиться с первой неловкостью, а ей самой лишний раз напомнить себе, что она поступает правильно, пуская в дом незнакомого волшебника.

Не говоря уж о том, что она почти год жила одна, а ее последним и единственным соседом по этой квартире был ее бывший. Тот самый, что вчера перестал наконец скрывать очевидное и позволил запечатлеть себя на фото со своей новой подружкой, а точнее — со старой боевой подругой. И пусть она знала об их отношениях уже несколько месяцев, вид прячущей на плече у Гарри смущенное лицо Гермионы переполнил чашу ее терпения. И нет, она больше не хотела быть с Гарри, и да — она так устала от дерьмовых новостей и постоянного страха последних недель, что тоже хотела бы иметь плечо, на которое смогла бы опереться. Вместо этого ей приходилось быть сильной. Утешать и убеждать маму, что все обойдется. Забегать на обед к Джорджу, которого угроза новой потери словно выдернула на несколько лет назад, в те страшные послевоенные дни, и отвлекать его болтовней. Списываться с Чарли, который должен был прибыть в Англию со дня на день. Оставаться понимающей сестрой Биллу и Перси, которые успели стать отцами собственных семейств, — чтобы им не приходилось нянчиться и с ней тоже. И нет, Джинни была не против, она действительно давно выросла, но как же иногда не хватало одного молчаливого объятия. Объятия, в котором было сосредоточено все понимание, вся любовь и мудрость этого мира. Но так ее обнимал только один человек. Самый прекрасный, умный и добрый, в этом Джинни была убеждена с самого детства. Ее папа.

Встряхнувшись, она мысленно велела себе собраться и занялась столом. На полноценный обед это не тянуло, но они что-нибудь придумают. Прогуляются вместе до магазина — надо же Колину осваиваться на местности, да и не помешало бы купить для него хоть какие-то вещи, или заглянут в небольшой итальянский ресторан в конце улицы — когда-то они с Гарри любили там ужинать, но, похоже, пришло время прошлому становиться прошлым. А завтра они отправятся в Косой переулок, купят прописанные ему зелья и все необходимое, что не сумеют отыскать в маггловской части города.

— Это очень вкусно, спасибо, — сказал Колин, дожевывая второй сэндвич с бужениной и, заметно смущаясь, добавил: — Кстати говоря, у меня была при себе кое-какая наличность, и мне хотелось бы как-то поучаствовать…

— Оставь. Пусть это будет твой неприкосновенный запас, — отмахнулась Джинни, как всегда ощущая легкий укол вины и одновременно приятное головокружение, с такой небрежностью отказываясь от денег.

Первое время, играя за Гарпий, она не могла придумать, куда потратить образовавшийся излишек. Привычка экономить была таким же наследством дома Уизли, как и бытовые чары. Со временем, конечно, стало проще, а результаты модного шопинга можно было наглядно наблюдать на диване.

— Я все верну, — заверил он, — как только все вспомню… ну, или найду работу.

— Ты все вспомнишь, — твердо сказала Джинни, убеждая обоих. — А сейчас я предлагаю немного отдохнуть, а потом прогуляться, если ты, конечно, не против.

— Ты не обязана меня развлекать, — мягко заметил он.

— И в мыслях не было, — фыркнула Джинни. — На самом деле я собиралась затащить тебя в магазин: терпеть не могу ходить одна за продуктами.

— Ничего не имею против, — Колин улыбнулся, откидываясь на спинку стула. — А потом я мог бы приготовить ужин в качестве благодарности. Чего бы тебе хотелось? Крольчатина, свинина или, может быть, рыба? Времени для того, чтобы хорошенько промариновать мясо мало, поэтому я бы посоветовал что-нибудь понежнее. Кстати, здесь нет поблизости рынка? Нам понадобится зелень, хорошая, свежая… что? — спросил он, заметив ее взгляд.

— Да ты просто послан мне судьбой! — со смехом сказала Джинни. — Я терпеть не могу готовить.

— А я видимо люблю, — улыбнулся Колин. — И, кажется, довольно часто это делаю.

Смеяться расхотелось, стоило представить себе семью, которую она, похоже, оставила без его кулинарных изысков. Колин был достаточно молод, почти юн и едва ли успел обзавестись большой семьей, но у него могли быть братья и сестры, родители, с которым он мог по-прежнему делить кров. И да, он вполне мог быть мужем и даже отцом. В конце концов, родителям Гарри не было и двадцати, когда он появился на свет.

— Что ж, — сказала Джинни, чуть отворачиваясь, чтобы скрыть свое замешательство. — Тогда решено…

— Прекрати себя винить, ладно? — Колин прикоснулся к ее руке, заставляя посмотреть на себя. — Мы вообще не знаем, что там произошло. Ты вот говоришь, что видела перед ударом совсем не меня, — она успела рассказать ему об этом еще в палате, пополнив их собственный список «странностей», — а я почему-то не смог избежать вполне предсказуемой аварии. Мы разберемся с этим, обещаю. Но будет гораздо легче, если ты не будешь каждый раз представлять мою несчастную, покинутую, вполне возможно даже несуществующую семью. Договорились?

— Да, — немного помедлив, Джинни кивнула, — да, договорились.

— И вообще, — он пожал плечами и отхлебнул чая, — вдруг они счастливы, что наконец избавились от меня?

— Это не смешно, — невольно фыркнула Джинни, успокаиваясь. — Так, спать ты будешь на диване, — сказала она, одним взмахом палочки собирая с него всю одежду и отправляя в спальню.

И снова встретила заинтересованный взгляд Колина.

— Твоя палочка, да, — со вздохом сказала она. — Видимо придется пока купить тебе новую. При тебе ее не было, и я обыскала место аварии на несколько ярдов вокруг — ничего.

— Можно? — спросил Колин с каким-то почти детским любопытством, едва слушая то, что она говорила.

Джинни засомневалась на мгновение, а потом вспомнила, что вообще-то ему вовсе не требуется палочка, чтобы колдовать, и протянула ее Колину.

Произошедшее секунду спустя, заставило Джинни испуганно вскрикнуть, а ее гостя поспешно вернуть палочку хозяйке. Стоило его пальцам сомкнуться на теплом дереве, как по палочке побежали золотистые искры, а из ее кончика вырвалось голубоватое пламя не меньше двух футов высотой.

— Что… что это было?

— Не знаю, — он покачал головой. — Довольно странные ощущения.

— Еще бы, — она быстро осмотрела свою любимицу, но на ней не было ни царапины. — Медсестра говорила что-то про нестабильный магический фон. Может, все дело в этом? Ну, или она просто тебе не подходит. Так иногда бывает, — неуверенно сказала Джинни. — Завтра пойдем в Косой переулок и попробуем подобрать ту, которая будет тебя слушаться.

Он только кивнул в ответ, а Джинни задумалась — насколько вообще нужна палочка тому, кто прекрасно справляется без нее? В этой мысли было что-то пугающее, и она решила отложить ее до поры до времени.

Вечер выдался на удивление приятным. Они сделали небольшой круг по кварталу и Джинни обнаружила, что ее нечаянный гость знает о маггловском Лондоне столько, сколько не знал ни один ей знакомый маг, даже пожалуй в этом Лондоне выросший. И в конце концов Колин действительно все сделал за нее. Выбрал продукты, ловко почистил и нарезал овощи, мелко порубил мясо, смешал специи, пользуясь руками и магией одинаково искусно и, кажется, даже не задумываясь об этом, а потом угостил ее вкуснейшим рагу, которое могло бы посоревноваться с рагу самой Молли Уизли. Они обсудили планы на завтра, условились о времени похода в Косой переулок и решили лечь спать пораньше: у Джинни с утра была тренировка, а Колину еще нужно было восстанавливаться.

И только закрыв дверь спальни, Джинни ощутила, как давит на плечи знакомая тяжесть. Она взмахнула палочкой, и небольшом камине в углу заплясали веселые язычки пламени. Отчего-то вспомнилось, как они с Гарри искали эту квартиру — неподалеку от магического Лондона, непременно с камином — чтобы Гарри мог в любой момент отправиться в Академию и не опоздать на занятия, даже если проснулся минут за десять до их начала, небольшую и уютную, на не самой оживленной улице города. И они были так счастливы здесь первый год, может быть, полтора. А потом с ними случилась жизнь. То, с чем не справилась ни война, ни Воландеморт, оказалось подточено, расшатано, а потом и разрушено повседневностью — плотным графиком тренировок и занятий, частыми разъездами, отсутствием времени, а иногда и желания на разговоры.

Рону и Гермионе до года не хватило пары месяцев, правда у них был свой отягощающий фактор — приехавшая к сестре на каникулы пятнадцатилетняя Габриэль Делакур. Рон клялся, что не имел ничего такого даже в мыслях, но то, что откровенные заигрывания юной полувейлы не оставили его равнодушными, мог не заметить только слепой. Гермиона Грейнджер слепой не была, да и, кажется, была не прочь воспользоваться столь удачным поводом — оказалось, что иногда школьные влюбленности не более чем красивая сказка, тобою же самой и придуманная. Так что вскоре Гарри и Гермиона уже снова занимались сверхважными, сверхсекретными и сверхопасными делами под чутким руководством Шеклболта, а спустя еще полгода вынужденной самоизоляции к ним вернулся Рон. Трио воссоединилось, и самой Джинни в нем по-прежнему не было места.

Переодевшись в пижаму, она забралась под одеяло и еще какое-то время смотрела на огонь. А затем закрыла глаза и велела себе спать. Завтра будет новый день. А новый день это почти что новая жизнь, если правильно им распорядиться.