Хогвартский комиссар (джен)

Быстрым шагом Северус нес мальчика по коридорам, портреты, посланные им вперед, предупредили мадам Помфри, и она экстренно встретила визитеров у входа, с ходу начав кидать диагностирующие.

— Ну что случилось? Котел взорвался, зельем ядовитым облился? Клади сюда…

Обследовав Поттера, мадам Помфри растерянно выпрямилась.

— Обморок?

— Сердце проверьте! — отрывисто бросил Северус.

— А чего с сердцем? Так-так… хм-мм, хлипковат он что-то для своих лет… Недостаток кальция, магния, а это что? Кислородные голодания? С чего бы это? Он что, в бункере детство провел? Гипоксия-то у него откуда? Да ещё и с перебоями в сердечном ритме…

По мере всего услышанного Северус всё больше спадал с лица, пока не сравнялся по цвету со стенкой. А когда Помфри, бормоча что-то себе под нос, унеслась в кабинет и засуетилась там, подбирая комплекс зелий и укрепляющих эликсиров, по стеночке выбрался в коридор приемного покоя, где и затихарился на лавочке, силясь унять свое собственное, не вовремя зачастившее сердце. Ему стало очень не по себе. Он-то, идиот, готовился, презирал все эти годы поттеровского отпрыска, старательно пестовал ненависть к нему… Её ещё, кстати, Дамблдор подогревал, расписывая во время всех встреч, как мальчик чудесно растет и развивается, как он изумительно похож на дорогого Джеймса, ах, земля ему пухом, чудесному члену отряда Феникс. Значит, чудесно растет и развивается, да, Дамблдор? И где же он так чудесно развивался, а? Ты в каком подвале его держал, маразматик старый???

Тут Северус совершенно распалился, аж задышал со злостью, учащенно и яростно. Рекс, стоявший возле двери, услышал и подошел, тревожно заглядывая в глаза мужчине, что-то поняв, принялся ласково лизать руку и колено. Северус вздрогнул от необычных прикосновений, опустив глаза, сфокусировался на коричневой морде и удивился, осознав, что к нему ластится крупная овчарка.

— Ты чего? — смущенно спросил он.

— Успокаиваю, — кротко моргнул в ответ пёс. Северус слегка дернулся, снова услышав в голове голос Рекса. Удивленно спросил:

— Как ты со мной разговариваешь? Кто ты?..

— Я Рекс, Рекс из Вены. В Италии мне не понравилось, там никто не знает, что я комиссар, а в Вене меня так называли — комиссаром Рексом, вот. Я служил в полиции, поэтому и комиссар.

Северус сидел ни жив ни мертв, переваривал поступившие сведения и оцепенело моргал на собаку, Рекс продолжал вдумчиво полизывать колено Северуса. Из стиснутого изумлением горла едва вырвался смущенный вопрос:

— Что ты делаешь, Рекс?

— Благодарю. Ты хороший, ты помог Гарри… Дядя Вернон просил сберечь ребёнка, и Штоки тоже просил, хоть не за этого, но просил. Мальчик такой маленький, а Миссис Норрис сказала, что старик силен магически. Этот старик хочет ему навредить, а я не знаю, смогу ли справиться с заданием. Я всего лишь пёс, моих сил не хватит против козней колдуна. Вот если б кто помог мне…

Рекс преданно и любяще заглянул в глаза Северусу, ставя последнюю точку в неожиданной вербовке. Ну а Северус и отказаться не посмел, потому что как? Как можно отказать комиссару Рексу?

Вот и Северус не смог. Более того, продолжая думать, что пёс волшебный, он осторожно просканировал его, но, к своему вящему удивлению, ничего волшебного не обнаружил. Это был просто пёс, породистый и очень умный пёс. Речь его, хоть и хорошо поставленная, одновременно поражала и простотой. Одного у Рекса нельзя было отнять — душевной доброты. Это был потомственный полицейский, до мозга костей, до последней капли крови, добрый честный служака, верный и надежный.

Обычность Рекса объяснялась тем, что он не осознал того, что человек понял его речь, то есть, грубо говоря, Рекс не удивился этому, восприняв всё происходящее само собой разумеющимся. С Рексом разговаривало много людей, сам Рекс тоже общался с ними, задавая вопросы или сообщая информацию, просто такое общение было односторонним: Рекс понимал людей, люди его — нет. До сих пор ему не встречался такой человек, как Северус, который окажется способен понять его «слова». Но Рекс этого как раз не заметил, для него это оказалось в порядке вещей, ведь, по его мнению, человеки тоже умные, просто не всегда понимают, что он от них хочет.

Здесь, можно сказать, было одностороннее удивление: удивился как раз Северус, встретивший собаку с разумной речью. Собаку, высказавшую свое честное мнение о его поступке по отношению к маленькому мальчику, собаку, которая заставила его увидеть свой собственный проступок… И Рекс был собакой, попросившей его о помощи. Рекс велел ему позаботиться о мальчике и заставил прислушаться к себе.

Долго сидел Северус, поглаживая бархатную морду и заглядывая в карие добрые глаза собаки, пока из палаты не пришла мадам Помфри.

— Северус, у Поттера была тяжелая неделя, пусть полежит все выходные, это поможет ему восстановиться к понедельнику. Кстати, к полетам его лучше не допускать, предупреди об этом мадам Трюк, хорошо?

— Хорошо, — Северус поднялся. — Какие-то зелья надо? Скажи, я сварю.

— Да, пожалуй, общеукрепляющее, стабилизирующие… хотя вряд ли они принесут пользу, мальчик до сих пор принимал маггловские препараты, с целительскими снадобьями волшебников он вообще незнаком. Где он жил, не пойму? Разве опекун — не Дамблдор?

— Опекун? Я его опекун и дядя Вернон, — завилял хвостом Рекс. Северус при этом внимательно посмотрел на него. А исходя из услышанного, он убедил мадам Помфри допустить пса в палату к мальчику, сказав, что лучшей сиделки и не сыскать.

Вечером Гарри навестили девочки и Невилл: принесли ему фруктов и сладостей, посидели рядом, пересказали последние сплетни, погладили Рекса и ушли. Ночью Рекс забрался на невысокий подоконник витражного окна, с которого ему отлично был виден Гарри, чья койка со стороны двери была огорожена ширмой. И для ночного гостя пёс остался незамеченным. Ну да и у Дамблдора не было привычки смотреть по сторонам.

Неслышной тенью он прошел по палате и скользнул за ширму, после чего зловещей скалой навис над мальчиком. На подоконнике тихой ветошью замер Рекс, вмиг вспомнив необходимый навык: в прошлом ему уже приходилось изображать чучело собаки в музее…

— Эх, Гарри-Гарри… Как же тебя угораздило к барсукам угодить? — со вздохом спросил Дамблдор. — Ты должен был попасть на Гриффиндор, под крылышко холодной и равнодушной шотландки. Как же мне теперь за тобой проследить, а?

С этими словами Дамблдор кончиком палочки откинул волосы со лба мальчика и склонился над шрамом. Рекс на подоконнике напружинился до предела, сторожко вслушиваясь в разочарованный вздох старика.

— Ох нет… Да что же это? Где крестраж? Он же тут был! И что ты сделал со шрамом, маленький негодяй? Он не должен был зажить! Где шрам, проклятый мальчишка?! Мне что, заново его вырезать?.. — разозленный старик взмахнул палочкой, собираясь произвести надрез, и хоть заклинание «Секо» и было сверхкоротким, прыжок Рекса был ещё короче. Беззвучно оттолкнувшись от подоконника, он стрелой пронесся по воздуху и впился клыками в кисть руки, дробя её вместе с палочкой в щебень. Бузинная палочка с похоронным треском лопнула, в один миг становясь бесполезной указкой, разгрызенной у самой рукояти в щепу: не рассчитаны они на защиту против честных собачьих челюстей, волшебники не держат собак и потому не учли того.

Боль в прокушенной и раздробленной руке была такой неожиданной и адской, а гибель Бузинной палочки такой невозможной, что Дамблдор в буквальном смысле взвыл, сходя с ума и теряя остатки самообладания.

Мощный всплеск энергии сбросил Северуса с кровати вместе с матрасом. Вскочив, он без раздумий рванул в Больничное крыло, в один момент поняв, откуда именно исходит ментальный крик Хогвартса. Влетел он через минуту после мадам Помфри и так же, как она, застыл на пороге, сраженный увиденным. Воющий на одной ноте Дамблдор, скорчившись, лежал у стены, прижимая к груди кровавый ошметок кисти, на полу перед ним лежали обломки палочки, а перед койкой в бойцовой стойке замер грозный Рекс. Ну и в довершение полноты картины: на койке сидел Гарри и растерянно моргал на всё это.

— Святой Асклепий… — выдохнула мадам Помфри.

— Хм… — глубокомысленно изрек Северус, внимательно глядя на героического пса. — И ты ещё сомневался в себе, Рекс?

— Г-гав! — с каплями слюны звонко отчитался пёс. — Зато мне в стекло не пришлось прыгать, как к Мозеру в больничную палату!

— Понимаю, — Северус почтительно поклонился собаке. — Рад, что не пришлось. А что тут произошло, уважаемый комиссар Рекс?

— Он хотел ребёнка зарезать! — гавкнул Рекс.

— Зарезать? — Северус настороженно уставился на палочку на полу. Потом нацелил свою, которую всё это время бессознательно сжимал в руке, и шепнул: — Приори Инкантатем…

Кончик сломанной палочки честно выдал так и не вылетевшее заклинание: на глазах Северуса и потрясенной Поппи из палочки вылетело неиспользованное «Секо». Доказательство, как говорится, сверхочевидное. Сам-то Дамблдор уже не способен был говорить: боль в прокушенной кисти, шок от неожиданного нападения огромного волка и внезапная гибель незаменимой Могущественной Бузинной палочки Смерти привели к печальному результату — директор Дамблдор обезумел. Выть он перестал и теперь лежал у стены, баюкал поврежденную конечность и тупо мычал, оцепенело глядя на обломки символа своей власти. С гибелью палочки кануло в Лету его всеобщее нежно любимое, лелеемое благо…

Гиппократ Сметвик, вызванный из Мунго, получил горячие доказательства из первых рук: Северус и Поппи на них не скупились, дали все показания и даже предъявили кусочки памяти прямо тут, не сходя с места: вынули воспоминания из голов и опустили в медицинский Омут памяти мадам Помфри, которым она пользовалась в практически-медицинских целях.

Посмотрев же, как Северус обращается к овчарке, Гиппократ не удержался от вопроса:

— Почему вы назвали пса комиссаром?

— Потому что в этой должности он служил в Венской полиции! — со всем почтением ответствовал Северус. Гарри при этом уважительно посмотрел на Рекса.

— Ух ты, а я и не знал… Вот почему ты стал инспектором Хогвартса!

Сметвик с сомнением глянул на Снейпа.

— Это ведь собака? Не анимаг?

— Нет. Это собака, самая настоящая.

— Простите? — не понял Сметвик. — А почему вы с ним разговариваете на равных, сэр?

— А как надо разговаривать с комиссаром Венской полиции, сэр? — состроил благочестивую мосю Северус.

Больше у Сметвика вопросов не было.

В субботу Келла и Гермиона уговорили папу и декана Флитвика отправить человека на ранчо МакДугал в Даффтауне. Ну да Флитвик и не протестовал особо — послал в Даффтаун своего знакомого из Хогсмида, и тот к вечеру доставил в Хогвартс собаку Гермионы.

Маленькая, лохматая, сплошь терьеристая собачонка просто оглушила всех визгом, устроив вокруг Гермионы неповторимый собачий брейк-данс. А уж как была рада Гермиона! Смеясь и плача, она хватала танцующую каплю ртути, чтобы тут же начать отпихиваться от её яростных наскоков, с которыми собака, казалось, поставила цель зализать девчонку до смерти. История появления Маркизы оказалась банальной. Умилившийся от знакомства с малышкой Гермионой папин коллега вспомнил, что его соседка держит пуделей вот точно такого цвета, как кудряшки Гермионки, клянусь! И через полгода, приглашенный на день рождения, презентовал на пятилетие девочки совершенно очаровательного щеночка, абсолютно упустив из виду, что девочка уже пошла в начальную школу, а в одиннадцать лет отправится в закрытый пансион.

Когда Маркиза выросла, стало ясно, что она — не пудель, а помесь пуделя, спаниеля и терьера. Но менее любимой она от этого не стала — Гермиона прикипела к собачке всем своим сердцем. И помня об английской системе образования, тщательно штудировала буклеты всех школ-пансионов в поисках тех, в которые детям разрешено привозить с собой своих любимцев.

Что было потом, мы знаем: профессор МакГонагалл запретила Гермионе привозить в Хогвартс собаку, и мир для девочки рухнул, даже волшебство утратило всю свою прелесть и очарование. Гермиона не захотела в рай без своей любимой собаки. Но вмешался господин Случай в лице соседа-шотландца, у которого брат держал ферму в Даффтауне и чья дочь тоже собиралась отправиться в Хогвартс. Мораг МакДугал, конечно же, стала лучшей подругой Гермионы и Келлы, благо, что училась она тоже на Когтевране.

Гарри, которого Гермиона навестила в субботу перед сном, пришел в полный восторг от Маркизы.

— Господи, лохматень какая! — растекся он умиленной лужицей. — Гермиона, теперь я понимаю, почему ты так убивалась по ней, она же такая прелесть! Она похожа на Матли из американского телешоу «Мак и Матли», или даже на Бенджи!

— Ты смотрел Бенджи! — восторженно запищала Гермиона, припрыгивая от волнения. — Я знаешь как удивилась, когда увидела фильм с Бенджи, просто глазам не поверила — на экране бегает точно такая же собачка, как моя!

Предмет обсуждения тем временем деловито обнюхивала ножки коек и саму палату, как и положено всякой уважающей себя собаке. Влюбленный Рекс ходил следом за ней и ласково поуркивал, рассказывая ей, что здесь и как. Рекс вообще был рад Маркизе, умной и адекватной собачке, ведь с собакой, запертой в Запретном коридоре, он так и не смог познакомиться, тот пёс так и не вышел оттуда. Ни разу. А с Клыком Хагрида оказалось невозможно общаться, тот был ленив до ужаса, на улицу выползал только с хозяином, в доме он только лежал да пускал слюни… Совершенно флегматичный мастино неаполитано, тяжкий на подъем, слюнявый и красноглазый. Активному и подвижному Рексу с ним бывало неимоверно скучно уже через минуту, так что он предпочитал уйти и побродить по ночным коридорам Хогвартса в компании Миссис Норрис. Но теперь скучно не будет! Появилась Маркиза, бойкая и живая, веселая игривая собачка. Смешная, лохматая, она шныряла по палате, понюхивая тут-там, и временами наскакивала на Рекса с вопросами:

— Это что тут так пахнет? А тут что? Ой, листик пролетел, ты видел, Рекс?!

— Тут мадам Помфри зелье расплескала. Тут кошка Пенелопы Кристал лежала. Где листик? Ух ты, красиво!

* * *

Дорвавшись до Дамблдора, Сметвик, Боунс и Бербидж наконец-то удовлетворили свое любопытство, обследовав-переобследовав вожделенного директора вдоль и поперек. Тем более что тот теперь и протестовать не мог — сидел в кресле, смотрел тупо перед собой и пускал слюни. Мозг его теперь был раскрыт, как книга, нараспашку: читай — не хочу. В него мог заглянуть даже самый захудалый легилимент, чем Сметвик и медколлегия и занялись: влезли в голову экс-директора. Просканировали, вышли, переглянулись и разбежались по углам — плеваться и пить виски.

Дамблдор мстил Хогвартсу и его профессорам за то, что те не дали шанса Ариане. Из-за того, что в Хогвартс не пускали сумасшедших, мать спрятала Ариану от народа, не желая ломать судьбу дочери. Хотя это с какой стороны посмотреть… Именно этим Кендра и сломала психику девочке, заперев малышку в подвале.

Во время дуэли братьев и Геллерта убивающее заклятие сорвалось именно с палочки Альбуса, поразив Ариану насмерть. Как ни прискорбно это открывать, но да, это именно Альбус стал причиной смерти сестры, отчего он, естественно, тронулся умом. И на фоне этого он начал преследовать темных магов, создав тайную организацию Орден Феникса, члены которого ловили и убивали всех неугодных Дамблдору во имя всеобщего блага. Логика его была проста, как тапок: нет темного мага — нет и плохих дел.

Дамблдора очень удивила смерть Тома Реддла, когда он явился в дом Поттеров и увидел чудом уцелевшего младенца с рассеченным лбом. С недоумением обозрев натюрморт: тела Реддла и Лили на полу, он вдруг пришел к выводу, что ребёнок — это будущий темный маг. И во лбу у него — кусочек чужой души! Что поделать, логика сумасшедшего не всегда объяснима…

А раз так, то мальчик должен вырасти в опале, нечего будущему убийце счастье дарить! Переправив ребёнка к магглам и настроив тех на агрессию, Дамблдор занялся подготовкой нового игрового поля, на котором будут танцевать его свежие марионетки. Крестных Гарри Поттера он убрал: законопатил Сириуса в Азкабан, а Алису — на койку в Мунго, чтоб они не мешали ему в благородных делах. Терпеливо выждав положенные десять лет, он снова занялся приготовлениями: полоса препятствий в подземельях, Зеркало гоблинов Еиналеж, вор, которому он вживил паразита-симбионта, нечто вроде датчика для пульта дистанционного управления. Под его управлением Квиррелл и украл философский камень из сейфа в Гринготтсе, его собственная судьба, впрочем, тоже была решена — в конце года Квиррелла должен убить Гарри, этот маленький страшный мальчик, лбом отразивший убивающее заклятие. Такие монстры, с пеленок уничтожающие Темных Лордов, просто не имеют права жить!

Боунс и Бербидж переглянулись со Сметвиком и мрачно подытожили:

— Понятно теперь, почему возраст Дамблдора соразмерен с маггловским — он сумасшедший, его мозг попросту деградировал, а вместе с ним состарилось и тело. Закон природы: все убийцы и дегенераты обязательно выглядят старше своих лет. И, наверное, это хорошо? Иначе как тогда жить?

Впереди было немало дел. Надо было забрать из Азкабана Сириуса Блэка и восстановить его в правах, надо найти и назначить на пост нового директора, потому что Минерва отказалась от должности замдиректора и от самого поста, не могла она отойти от шока, от того, что служила больному психу…

Ну а пока суд да дело, неспешно ступали по коридорам мягкие лапы инспектора, с легкой руки Северуса вернувшем себе прежнее звание. Рекса теперь все уважительно называли Хогвартским комиссаром.