Свой выбор - 2 (джен)

Вырваться домой удалось лишь в субботу перед обедом. Гарри мог бы улизнуть и раньше, если бы не соседство с вечно всем недовольным Майклом и искренним, но ужасно болтливым Терри. Упомянуть о своих планах на ближайшие несколько часов удалось лишь тогда, когда Лайза в очередной раз закатила глаза на недовольное замечание первого, а близняшка Патил потребовала второго не рассказывать всей гостиной о своих взаимоотношениях с дядей. Никто не удивился желанию Гарри провести холодный снежный выходной в тепле спальни с книгой, так что мальчик, посидев с сокурсниками еще четверть часа, спокойно удалился наверх, чтобы еще через минуту из нее исчезнуть. Место Поттера за задернутым пологом занял Скуп, получив наказ старательно шуршать страницами и ворчать себе под нос голосом хозяина. За первый семестр воронята уже выучили все привычки друг друга, так что занятого и недовольного Поттера не побеспокоили бы даже отчаянные смельчаки.

Поттер-мэнор встретил юного мага ароматом печеных яблок с корицей. Гарри невольно улыбнулся и расслабленно вздохнул. Все же за короткий срок он привык считать этот дом своим. Это было место, где его ждали и любили. Присев, мальчик погладил рисунок на полу в холле и направился наверх — первым делом стоило навестить леди Блэк.

В отведенной волшебнице спальне пахло зельями и морозной свежестью, а обитательница большой кровати к облегчению Поттера находилась в сознании. Гарри не рассчитывал с этим угадать, но удача была к нему благосклонна.

— Добрый день, бабушка, — подходя ближе, дрогнувшим голосом привлек внимание Вальбурги Блэк юный маг. — Как вы?

Волшебница все еще выглядела удручающе плохо, но по блеску глаз и чуть кривой усмешке мальчик понял, что внутри изможденного тела обитает сильная личность, готовая к отчаянной борьбе со слабостью.

— Не так уж и плохо, — хрипло ответила леди Блэк. — День добрый, Гарольд.

Гарри без всякого пиетета склонился над волшебницей, пробегая пальцами по причудливому и немного нелепому монисто, закрывавшему тело женщины от шеи и почти до пупка поверх плотной батистовой сорочки. Эту конструкцию, то и дело тихим недобрым словом поминая дьявола, Мерлина, а после и Мордреда с Морганой, Поттер соорудил еще перед началом семестра, надеясь, что задуманное сработает, но сильно на это не рассчитывая.

Пусть Гарри и понимал, как работают сложные, но небольшие многосоставные артефакты, пока он не слишком верил в собственные силы, а потому леди Блэк приходилось страдать под весом нескольких дюжин кругляшков из различных металлов, соединенных где цепочками, где металлическими струнами. Каждая «монетка» на магическом уровне была присоединена или к какой-нибудь жизненной системе, или к конкретному органу, но большинство просто мягкими тонкими потоками вливали в тело волшебницы магию из родового камня Поттеров. Сметвик, увидев монисто в деле, долго издавал какие-то неразборчивые звуки, махал руками и требовал пояснений. При этом глаза целителя горели огнем восторга. Лишь то, что составной артефакт был опытным образцом без какой-либо проверки, доказанного успешного использования (а нужно было учитывать строжайшие требования клиники), остановило Гиппократа от настойчивой просьбы изготовить второй экземпляр.

Проверив связи и осторожно поправив один из кругляшей, мальчик отстранился и подался назад, собираясь сесть в кресло. Заметив краем глаза что-то большое и прямоугольное на столике сбоку, Гарри замер и пригляделся. Предмет оказался толстой тетрадью в кожаной обложке. Между страниц, пестря знакомыми пометками, торчал лист пергамента. Подозревая худшее, Поттер потянул тетрадь на себя и опустился в кресло.

— Только не это… — едва слышно застонав, прошептал юный маг, обнаружив, что держит в руках журнал наблюдений. — Целитель не терял времени.

Сметвик подошел к делу весьма основательно. Каждая «монетка» на Гарриной схеме была отмечена цифрой, а в журнале в свои визиты целитель писал показания по каждому параметру и вносил данные в сводную таблицу на первой странице. Целитель Сметвик явно нацелился ускорить процесс внедрения придумки Поттера.

Тихо замычав, Гарри откинулся в кресле. Если бы он знал, что его ждет, сидел бы тихо и ничего не трогал бы руками.

«Будто гоблинов мне мало!» — мысленно выкрикнул он.

По наивности Гарри отослал поверенному неудачные на его взгляд первые экземпляры ножей, чтобы Ринготт знал параметры необходимого мальчику чехла, и вместо краткого ответа получил экспрессивное послание с предложением продать то, что сам юный маг считал откровенным браком. Пришлось в тот же день посетить банк, желая отговорить гоблина, но тот был непреклонен. Вот и в последнем письме Ринготт явно и косвенно намекал подопечному, что будет рад поучаствовать в продаже чего-нибудь «неудачного» и «годного лишь на переделку», а в самом конце письма стояла приписка, что получить кольцо подмастерья или мастерства не составит труда с любым изделием, если то по уровню будет не хуже проданного на аукционе набора ножей. Увидев сумму, перекочевавшую в семейное хранилище, Поттер долго недоверчиво считал нули, но цифра все равно оставалась четырехзначной. Даже когда мальчик прищурился для верности. Гарри боялся представить, что станет с поверенным, если ему рассказать о монисто, получившее в журнале наблюдений название «Сеть» (в будущем Гарри надеялся упростить его до четырех браслетов на конечности), или о наседающих студентках Хогвартса.

«Ринготта хватит удар, если я скажу, что не планирую бросить школу и штамповать артефакты», — усмехнулся Гарри.

Его целью прямо сейчас была учеба. И артефакторике в том числе. Поттер не собирался останавливаться на том уровне, который постиг прямо сейчас.

Он представлял, как соединить в одном большом предмете несколько функций. Знал, как сделать маленький предмет магическим механизмом одной задачи. Но так умели все те, кто прямо сейчас мог назваться артефактором. Гарри этого было мало. Он мечтал стать не просто волшебником, получившим кольцо соответствия мастерству. Он мечтал стать настоящим мастером. А это не так-то просто, когда у тебя в предках десятки мастеров артефакторики. Для желанного признания следовало постичь высшую артефакторику, науку, находящуюся на стыке многих других, в том числе и алхимии.

В любой академии на курсе артефакторики изучали только самые простые ступени этой науки. Гарри еще осенью пролистал пособия, вызнав их названия у книжного продавца. Ничего такого, что он не мог бы прочитать в книгах из семейной библиотеки, там не было. Да и в целом любой учебный курс, доступный на английском языке, сводился к одному методу, хотя каждый автор пробовал изобрести это «колесо» по-своему. В основе лежал корпус артефакта. Свойства материала, его магическое или немагическое происхождение, качество, количество задействованных материалов, форма изделия, размер и метод, которым корпусу придали внешний вид, определяли то, какими именно свойствами можно наделить итоговое изделие и срок его службы. Так чары для одноразового портала требовали меньше всего условий, но и использовать такой артефакт можно было всего раз. А вот плащи авроров считались верхом достижений современной артефакторики в Соединенном Королевстве, изготавливались индивидуально и служили недолго, от года до пяти, в зависимости от интенсивности полевой работы.

Но высшая артефакторика работала не так. Мастера прошлого, те же Певереллы, закладывали функции намного глубже, вписывая рунные цепочки на уровне атомов и молекул. А в самых сложных творениях именно рунные цепочки и определяли расположение и количество элементов в атомах и молекулах, так что изначальный материал мог меняться до неузнаваемости после работы с ним. И уже после материалу придавали необходимый внешний вид. Такие изделия не теряли своих свойств столетиями, не ломались даже в тех случаях, если получали повреждения, и в крошечную форму удавалось заключить огромное число функций.

У того, кто умел подобное хорошо, могло получиться что-то вроде той мантии-невидимки, которую Гарри отправил в семейный сейф, пообещав себе однажды изучить необычный материал повнимательней. А у того, кто нахватался знания, но не понимания, получалось что-то вроде флакона для противоядия, подаренного Поттеру Сметвиком. Но Гарри пока и столь низкого уровня не достиг и находился в самом начале длинного пути, который, как юный маг подозревал, не закончится до самой смерти.

Хотя Гарри уже многое узнал благодаря памяти Певереллов, но этого было недостаточно. И предки из Поттеров не собирались помогать мальчику. До глубокого понимания основ высшей артефакторики вороненку предстояло пройти свой путь самому. И если некоторые тонкости следовало принять и просто использовать, то методы записи рун для работающих магических рунных цепочек предстояло фактически открывать заново, если Гарри не планировал ограничивать себя лишь теми, что были известны на данный момент. Ни в одной из книг о рунах не сохранилось подобное знание, лишь факт, что магическое и обычное рунное письмо отличаются.

Тем не менее, монисто, пусть и было слишком громоздким, нелепым и вызывало у Поттера недовольство собственными навыками, успешно справлялось со поставленными задачами. Гарри даже залюбовался переплетением чар разной направленности в магическом спектре. Рисунок портили только боковые и самые нижние «монетки» (или слишком яркие, или слишком бледные), но без них обойтись было нельзя. Эти артефакты отвечали за поддержание комфортной для пациентки температуры и другие мелкие, но необходимые моменты. С остальным справлялся эльф Кричер и прописанные Сметвиком зелья.

Отложив тетрадь и перестав рассматривать «Сеть» в магическом спектре, Гарри кашлянул и тихо спросил:

— Как давно вы в сознании, леди Блэк? Видели целителя Сметвика?

Хотя вопрос был задан женщине, но ответил на него эльф, материализуясь рядом со своей хозяйкой с поильником в лапках:

— Моя хозяюшка проснулась всего полчаса назад. А невоспитанный целитель из Мунго был днем, мастер Гарольд.

Дальше домовик зашипел уж совсем неразборчиво, поднося к губам волшебницы поильник, источающийся аромат наваристого говяжьего бульона.

— Дом... — между глотками пробормотала Вальбурга. — Необходимо вернуться.

— Вы хотите завершить то, что начали? — мгновенно растеряв все сочувствие к слабости внешне очень старой женщины, уточнил мальчик. — Для этого не обязательно отправляться в Блэк-хаус. Если верить целителю, вы живы лишь благодаря тому, что в ваших венах течет кровь не только людей. Но и это не спасет, если вы перестанете пить зелья и получать магическую поддержку.

— Но... — блеснув глазами, выдохнула волшебница.

— Ваш дом одичал и зарос магической грязью, — напомнил Гарри. — Туда нельзя возвращаться прямо сейчас. А вам в нынешнем состоянии — просто опасно. Дом сожрет вас. Первым делом — разум. А после... Да и... Зачем? Зачем вам сейчас туда?

— Мои сыновья...

— Пока вы точно ничем им не поможете. Сначала вам стоит набраться сил. Вы будете есть, спать, пить зелья... И делать все это в доме Поттеров. Мистер Сметвик пока уверен лишь в том, что вы выживете. Но даже он не скажет, когда вы встанете на ноги, — с расстановкой сказал Гарри и строго глянул сначала на женщину, а потом на Кричера.

— Да, мастер Гарольд, — едва слышно отозвался домовик, глядя на хмурящегося мальчика со странным выражением на сухом старческом личике.

Леди же Блэк яростно блеснула глазами, но мальчика этим было не пронять.

— Я не предлагаю все бросить, — чуть мягче пояснил Гарри, выдержав долгий взгляд волшебницы. — Я лишь хочу, чтобы вы дожили до освобождения одного вашего сына и возвращения… второго.

Леди Блэк издала странный звук, похожий на хрип.

— Думаешь, это возможно? — шепотом спросила она.

— По поводу старшего у меня больше сомнений, чем по поводу младшего, — честно ответил Поттер.

— Почему?

— Прямо сейчас, если вы вдруг не знаете, и вы, и Регулус Блэк считаетесь мертвыми. А мертвые никого не интересуют. Их вычеркивают из списка тех, за кем нужно присматривать, — пожав плечами, ответил Гарри.

Вальбурга Блэк пристально воззрилась на мальчика, прежде чем спросить:

— Кому-то все еще есть дело до Блэков?

— И до Блэков тоже, — сделав акцент голосом, ответил Гарри. — Вы ведь и сами это знаете. Поэтому и не пожелали отправиться в Мунго. Ведь так?

— Блэков извели почти под корень, разрушили наше будущее, — согласилась волшебница. — Пытаясь спасти… вытащить Сириуса, я увидела, что вокруг очень мало тех, кому можно доверять. Даже… среди целителей.

Гарри кивнул. Он и сам пока мало кому доверился. Магический мир лишь издали и кому-то очень наивному мог казаться сказочным, добрым и прекрасным.

— Вы очень долго были оторваны от событий магического мира, но, как понимаю, дедушки и бабушки уже успели ввести вас в курс дел. Думаю, вы обратили внимание на интересную закономерность?

— Ты о том, что среди чистокровных, особенно среди аристократии… почти не осталось волшебников моего поколения? — Леди Блэк была слаба, но разум ее не пострадал от самозаточения и истощения.

— Да, — кивнул Поттер. — В период с 1978 по 1981 год тем или иным способом были убиты или умерли почти все лорды магии. Если кто-то и остался, то лишь из так называемых светлых или нейтральных семей.

— А из темных осталась я одна… — невесело озвучила очевидное леди Блэк. — Но и меня считают мертвой.

— Более того, прямо сейчас значительное число лордов темных семей или играют в нейтралитет с нынешней властью, ведь это их отцы, а не они имели вес в нашем обществе, или сидят в Азкабане, — продолжил развивать мысль Поттер. — Сириус Блэк невиновен, но он сидит в тюрьме. Будь он на свободе, был бы лордом Блэком…

— Невиновен? — странным тоном переспросила Вальбурга.

— Он не мог предать мою семью, ведь является моим магическим отцом, — пояснил Гарри. — С убийством магглов все неоднозначно, но обвинили его, прежде всего, в пособничестве Тому-Кого-Нельзя-Называть, соучастии в убийстве моих родителей и нападении на меня. Но поднять его дело, запустить пересмотр прямо сейчас практически невозможно.

— Почему? — спросила леди Блэк, но тут же сама себе ответила: — Моего сына посадил Дамблдор, хотя Сириус большую часть жизни боготворил этого лживого полукровку. Сири был готов есть с рук Альбуса. Если мой сын невиновен и Альбус знает об этом, то Сириус сидит в Азкабане лишь потому, что так удобно полукровке!

Женщина попыталась приподняться, но смогла лишь чуть-чуть оторвать голову от подушки. Кричер тут же заголосил и принялся успокоительно поглаживать волшебницу по тонкой желтоватой ладони.

— Тише-тише, не пытайтесь встать. Вы слишком слабы, — вскочив и склонившись над Вальбургой, попросил Гарри. — Не надо.

— Но!.. — хрипло выдохнула женщина. — Как же я хочу придушить Альбуса своими руками!

— У вас это не выйдет, — опустившись обратно в кресло, невесело ответил мальчик. — И вряд ли выйдет у кого-то еще. Буквально или фигурально ли пытаться осуществить задуманное. У директора было много лет форы.

Несколько минут все в комнате молчали. Слышалось лишь хриплое дыхание волшебницы, пытавшейся унять свои эмоции.

— Я сам не могу подать запрос о пересмотре дела, — прямо предупредил Поттер, опустив тот факт, что хотел бы подольше сохранить в тайне собственный статус. — Для начала, вряд ли кто-то воспримет всерьез подобное прошение, будь я хоть трижды Мальчик-Который-Выжил и остальные подобные мои прозвища. И даже тот факт, что я уже лорд Поттер, ситуацию не меняет. Я все еще одиннадцатилетний мальчишка, не способный тягаться с Альбусом Дамблдором. Весомых же кандидатов на подобное прошение просто нет. Одни не поверят в невиновность даже с кучей фактов, потому что слепо верят Дамблдору. Другие не захотят ввязываться, чтобы не привлекать к себе внимание тех, кто прямо сейчас явная или скрытая власть. А третьи… просто недоступны.

— Я пыталась что-то сделать много лет назад, — признавая правоту мальчика, прошептала Вальбурга. — Всего моего влияния не хватило даже на то, чтобы встретиться с сыном.

— А если сейчас обнародовать, что вы живы, то…

— Это продлится недолго, — довершила женщина спокойно. — Я не самая удобная фигура на игральной доске.

Гарри кивнул и вернулся к изначальной мысли:

— Что же, вопрос с Регулусом решить куда проще, чем освободить моего крестного. Нужно лишь решить одну задачу.

И мальчик пристально взглянул на Кричера.