На Плотве – сквозь огонь (джен)

Примечания:

Сделал-таки забытое, но важное дело — пришпандорил эпиграф к части, о котором не вспомнил вовремя. Смотрите его в "Незаконченном ужине (I)".

Дверь городского дома — не самого разорённого и не сожжённого — оказалась открыта. Войдя в неё, ведьмак понял, почему корсаров в Лотгобеле почти не видно на улице.

В общей комнате, откуда даже на улицу доносился богатырский храп, дрыхли под заставленным бутылками столом, под скамьями, по углам и мордой в нетопленый по тёплому времени камин порядка шести умбарцев. Они распространяли запах сложной смеси перегара, потных ног, мочи и блевотины. Две последние субстанции в изобилии присутствовали на полу.

— Им повезло, что почти все войска гондорцы согнали на восток. А то бы здесь пахло ещё и их кровью, — тихо сказал Геральту Лютик.

— Поможешь мне языка вытащить? — в ответ сказал ведьмак. Бард кивнул. Вдвоём они взяли за руки самого ближнего умбарца и, стараясь не шуметь, потащили его на свежий воздух, провозив лицом по всем оставленным им следам жизнедеятельности. Видимо, от этого уже у порога корсар проснулся и, маловразумительно мыча, попытался вывернуться. Но ведьмак как можно крепче вывернул ему руку и дал нюхнуть "Слёзы жён" из флакона, чтобы язык мог шевелить языком.

— Теперь отвечай на наши вопросы только правду. Ваших в городе много?

— С-сорок и в-восемь...

— Где остальные? Где капитан?

— К-капитан таверну зззз-хватил, а нас-с-с-с-сюда ввввв-гнал, — тут пленный умбарец всё-таки вывернулся и, судя по интонации, позвал на умбарском адунаике на помощь. Он попытался вытащить саблю, но не удержал равновесия и геройски пал обратно в сонное забытье.

Корсары, зашевелившиеся в доме, мало чем отличались от товарища по боеготовности. Поэтому Геральт не стал обрушивать на них всю мощь боевых приемов Каэр Морхена, отделавшись лишь знаком Аксий.

— Значит, так, — скомандовал ведьмак. — Ну-ка взяли все тряпки, какие найдёте в доме, и убирайте всё, что насрали и наблевали! Потом развяжите хозяев — и идите в Калембель, сдаваться властям!

— А это точно сработает? Больно много ты им надавал команд, они не успеют всё это сделать за действие знака, — сказал потом Лютик, когда компаньоны шли по полувыжженным улочкам Лотгобеля искать таверну.

— Не суть. Главное, они найдут себе занятие, — ответил Геральт.

Впрочем, ведьмаку и барду попадались не только пьяные и посему безобидные противники. На центральной площади четверо корсаров, встреченные ими, оказались трезвыми и способными к доброй драке. Так что в лотгобельский трактир Геральт вошёл в весьма эффектном образе — со свежими следами клинков на рукавах и окровавленным лезвием стального меча.

Увидев нового гостя в кабаке, сидевшие там умбарцы дружно присвистнули. Корсаров здесь было навскидку человек семнадцать — и далеко не все пьяны в хлам. Судя по более богато разодетой публике, капитан захватившей Лотгобел шайки устроил себе штаб-квартиру именно здесь.

"Зараза. Их слишком много", — подумал ведьмак.

Вперёд вышел корсар с самой наглой мордой, в самых широких и ядовито раскрашенных штанах и панцирной куртке, чем-то похожей на ведьмачью. В его лице смешались черты всех известных ведьмаку человеческих рас сразу, да ещё и дополненные шрамом от меча.

— Я Яйях*, капитан этих ребят. Чего ты ищешь, беловолосый?! Славной смерти? Или, быть может, хочешь присоединиться к моей команде и поискать богатств на берегах залива?

— Я пришёл... скажем так, на переговоры, — сказал ведьмак, для убедительности поигрывая окровавленным мечом. Многие товарищи Яйяха по морскому разбою уставились на его серебряный меч и кошачьи глаза, нехорошо шушукаясь. Сам молодой капитан не выглядел человеком, которого можно запугать даже эффектной демонстрацией "колдовства" при помощи Знаков. "Как бы не сорвалась наша затея", — подумал Геральт.

— Я подумаю о переговорах. Всё равно перспектив в этой дыре не видно. Но сперва заслужи моё доверие и доверие команды. Иначе мои бойцы не одобрят, что ты шляешься здесь с мечом, наверняка обагрённым кровью их товарищей. А ты, в расфуфыренных обносках! Судя по твоему расфуфыренному наряду и дурацкой эльфской китаре...

— Это лютня, — обиделся Лютик.

— Короче, ты бродячий певец?! Ну и отлично! Будешь нам петь что-нибудь залихватское, о походах, мясорубках, удаче и славе! — Яйях говорил на всеобщем достаточно чисто для умбарца, и трубадур задумался, что у него вполне могла оказаться гондорская мать или бабушка. Осматриваясь вокруг, Лютик давно заметил, что кое-кто из мореходов полувяло играет в кости на небогатые кучки награбленного. И тут его осенило.

— Знаете, милсдарь капитан, меня недавно продуло, и я не в голосе. У меня есть к вам другое творческое предложение... — начал претворять в жизнь свой замысел бард.

— Извини, я не любитель мальчиков, — отмахнулся было Яйях.

— Я не в этом смысле, капитан, — и тут Лютик пустил в ход главный элемент своего коварного плана. — Может быть, сыграем в гвинт?!

— Что, новая игра? Давай, кости и ножички уже надоели! — обрадовался умбарский корсар. — А это как?

— Лютик, bleadd... Ты с ума сошёл? Мы же играть толком... — схватил трубадура за рукав Геральт.

— Успокойся. Он играет ещё хуже, у нас всё равно фора, — шепнул ему виконт де Леттенхоф, а Яйяху громко сказал: — Мы вас научим, капитан!

— У тебя же карт нет... — опять запротестовал было ведьмак.

— Да есть. Уже подзабыл про них, пока шатался по Дикому краю. Там и играть-то не с кем — ну не с орками же.

И Лютик, как самый трезвый, начал излагать умбарцам правила гвинта в сокращённой и адаптированной для мозгов новичка версии**.

Колода действительно завалялась у него в дорожной сумке. На Севере барду и Геральту несколько раз удавалось опробовать её в деле — с торгашами на ярмарке в Бри, со следопытами, с краснолюдами и с прославленным взломщиком-низушком Бильбо Бэггинсом. Последний оказался самым смекалистым и опасным противником из новичков Средиземья. Но в пустошах, отделявших Север от Рохана, сыграть можно было разве что со зверьём, а эльфы Лориэна, с которыми Лютик зазимовал, предпочитали ещё более изощрённые и интеллектуальные игры, в которых карты не использовались. Так что колода для гвинта оказалась забыта месяца на три.

— Это будет трудно, — признал капитан Яйях, почёсывая выкрашенную в золотистый бороду. — Но держать осаду этого проклятого Калембеля так скучно, что я готов попробовать. Да пошлёт Око нам удачу!

В гвинт играли, как положено по обычаю, двое на двое — Геральт и Лютик против Яйяха и его старшего помощника Данкальба. Капитан оказался игроком сметливым и в основах игры разобрался с первой тренировочной партии, в которой, впрочем, пришельцы выиграли с трудом.

— Это была детская игра. Теперь будем делать ставки, как полагается настоящим мужчинам и корсарам! На что играете, смельчаки?! — спросил раззадоренный Яйях.

— Я ставлю свой второй меч. Из чистого серебра, прекрасное оружие против злых духов, изобилующих в развалинах с сокровищами. А Лютик — лютню, — подмигнул напарнику Геральт.

— Э...ээ... ну да, — обескураженно подхватил бард.

— На кой эльф мне лютня, вот твой меч из серебра — достойная ставка! А я... — Яйях призадумался. — Ставлю половину моей доли! — Тут корсар достал откуда-то большую пригоршню серебряных келебов и золотых побрякушек.

— И это половина доли капитана?! — скептически хмыкнул ведьмак.

— А в этом паршивом Лотгобеле не больно-то богатая добыча. Вот мы с досады тут всё и спалили. Сам город стоит на такой крутой скале да с такими стенами, что без пяти катапульт и пары хороших колдунов тут делать нечего. Только вот мой дружок Хебил перехватил банковскую карету на выезде из Калембеля — а мне ни слова не сказал и не поделился, покусай его старуха Шелоб! — возмутился капитан Яйях. — Ну полно, играем в гвинт!

Партия была долгой и напряжённой. Яйях и Данкальб отчаянно торговались и даже — тут скорее стараниями капитана — перехватили пару солидных взяток из-под носа у Геральта с Лютиком. Но в конце концов всё равно остались с носом: половины долей Яйяха и Данкальба перекочевали к ведьмаку и менестрелю.

— Самые хитрые, да?! — издевательски сказал Яйях. "Сейчас нас будут рубить". — подумал ведьмак. Но всё обошлось.

— Ладно, раз вы эту игру придумали и у вас фора, уравняем шансы. Играйте пьяными! — распорядился корсар. — Данкальб, а ну-ка поставь им нашей умбарской кактусовой араки, и посмотрим, как эти умники продержатся!

— Будь по-твоему, капитан, — не стали возражать Геральт с Лютиком. И возрази тут, когда вокруг куча вооруженных людей.

— Я ставлю всю оставшуюся долю и свой перстень! — заявил главарь умбарцев.

— Я тоже ставлю остаток, — добавил Данкальб.

— Прежняя ставка плюс выигрыш предыдущей партии, — сказал Лютик. Геральт кивнул.

Новая партия в гвинт оказалась ещё напряжённее первых двух. Вокруг столика капитана собрались умбарцы, крайне эмоционально болевшие за Яйяха, так что тому пришлось прикрикнуть на них, чтобы не мешали игре. Друзьям же, кроме компании подгулявших корсаров, мешала и кактусовая арака, оказавшаяся настолько крепкой, что на ней неплохо было бы готовить эликсиры — да ещё и кружками!

Видимо, под влиянием умбарского пойла Лютик пустился в рискованные комбинации, вызвавшие недоумение у остальных игроков. Ещё большее недоумение Яйях и Данкальб испытали, когда осознали, что проиграли пьяным пришельцам с севера второй раз — теперь уже всё награбленное!

— Ты мухлевал, о коварнейший из Лютиков! Признавайся! — потребовал Яйях.

— Да нет же, капитан! Мы уже разбирали эту ситуацию: эльфский мизер без прикупа перебивает гномий мизер без него же! А Геральт брал эльфский! — настаивал профессор элоквенции.

— Точно?! — угрожающе спросил Яйях.

— Точно, — подтвердил Данкальб. Капитан, играя желваками, махнул рукой.

— Ну хорошо! По древнему славному обычаю игроков, удачу надлежит пытать трижды! Повысим ставки снова: вы возвращаете всё, что у нас отыграли, сверху отдаёте своё оружие и будете потом прислуживать нам до конца похода — а если проиграем мы, то...

— Вы уйдёте из Лотгобела насовсем, — заявил ведьмак. — И никого здесь не тронете и не угоните.

— Принимаю условие! Надоел мне ваш Лотгобел хуже горьких корней яр-ярро! — и раздухарившийся корсар стукнул себя кулаком в грудь.

— Ого?! — толпой выдохнули корсары, а из дальнего угла раздался подвыпивший голос (разговор меж корсарами шёл на адунаике, но я позволю себе привести его):

— Если так, то давай проигрывай, Яйях! Калембель нам брать нечем, а всю округу мы уже ощипали до золы из печей! Сколько можно сидеть здесь и ждать Балахора с Азрутором из-под Дол-Амрота?! Что мы — их рабы или их ручные обезьянки?! Пусть помнят, что наш вождь — вольный корсар и сам себе голова! Или он не наш вождь!

— Верно! Хальвак дело говорит! — загудели корсары.

— Запомните, бездельники: Яйях никогда не поддавался в игре! Но если судьба решит в пользу этих наглецов ещё раз — то мы уйдём, — гордо подбоченясь, ответил капитан. — А вы, великие игроки в гвинт, выпейте-ка для верности ещё моего любимого сладкого вина из пустынной розы! — сказал он на этих словах Данкальб налил Геральту и Лютику в кружки ещё один умбарский напиток.

"Вино из пустынной розы" уже одним ароматом затуманивало глаза — а ведь ведьмаку и трубадуру нужно было его выпить, и не по рюмке, а по кружке! Но делать было нечего: хозяином положения всё-таки оставался Яйях.

Финальный пьяный гвинт обещал друзьям быть самой тяжёлой партией. Карты уже откровенно плясали перед глазами, Лютик уже начал путаться в правилах, а Геральт и подавно, что позволило Яйяху подловить их на паре грубых ошибок. В итоге подсчёт очков пришлось вести Данкальбу — а уж в том, что он будет подсуживать капитану, никто не сомневался. Но неожиданно старпом умбарцев объявил:

— По очкам побеждают Лютик и Гервальт!

— Геральт... — пьяно запротестовал было ведьмак... — А мы что, в-выиграли? — Лютик тоже сделал глаза в пол-лица, как девушки-кошки на непристойных хакландских гравюрах.

— Конечно, очков больше всех набрали я и славный капитан Яйях... Но видит Владыка Мелькорт, капитан сбросил козыря, и за это, как гласят правила вашего премудрого гвинта, нам полагается штраф!

— Ну я тебе задам... — зарычал было Яйях, потянувшись за саблей, но увидев, как смотрят на него корсары, уставшие от осадного сидения, стукнул кулаком по столу и сказал: — А, будь я проклят! Радуйтесь, Геральт и Лютик — удача выбрала вас! — Умбарец снял с шеи какой-то амулет, похожий на ведьмачий, но вместо волка он изображал голову слона.

— Камень мумака заговорён, чтобы показывать мне, кто плутует в игре. Но он молчал, хотя раньше никогда не подводил. Не знаю, как это можно сделать пьяными в вашу головоломку — но вы победили нас честно. С судьбой не шутят.

— Я не знал, что ты такой знаток гвинта, Лютик, — пьяно промямлил ведьмак, ища бутылочку "Слёз жён".

— Благодари Присциллу, мой неазартный друг. Она дала мне ряд хороших уроков. Ну ладно, поехали за... за товаром, пока корсары не передумали, — сказал бард, помогая ведьмаку встать.

— Данкальб, труби в рог, созывай наших орлов и скажи им, что мы рвём когти! — скомандовал Яйях, но его прервал уже знакомый Геральту скрипучий голос:

— Не так быстро, мой юный друг.

В дверном проёме стоял козлобородый Хебил, окружённый членами своей шайки.

— Что это значит?! Столкнувшись на северном фланге с чародейством северян, я вынужден был отступить, ища у тебя защиты — а теперь узнаю, что гордый и хвастливый Яйях первый бежит из-под Калембеля, поджав хвост! Мы должны придерживаться планов Балахора и Азрутора! Или воля Сынов Кастамира не указ для тебя?! — с мерзкими интонациями в голосе обрушился капитан Хебил на коллегу.

— С каких пор Хебил, гроза гондорских купцов, который сделал меня мореходом и с которого я брал пример, лижет пятки Азрутору? Хебил, который ненавидит и боится его и других чёрных тарантулов-колдунов, что за свои жертвоприношения требуют всё больше власти в Умбаре? Не ты ли мне рассказывал, с трудом подавляя рвоту, что Азрутор вытворяет в своей башне с детьми, которых портовый люд отдаёт ему за долги, и бродягами, которых беззаконно тащат прямо к нему стражники? — возмутился Яйях.

— Сам Совет Ста Четырёх назначил их начальниками над нами в походе на Гондор! Хочешь пойти против Совета и стать кормом стервятников, распятым на стенах Умбара за мятеж?! Больше того — от Совета этого прямо потребовал Мордор! Хочешь пойти против Мордора — и сгинуть навсегда в их железных клетках и подвалах ужасов?!

Спор Хебила и Азрутора вёлся опять же на умбарском адунаике, но отдельные слова Геральт и Лютик уже понимали и начали аккуратно пробираться к заднему ходу за стойку, пока в таверне не началась всеобщая сеча.

— А! Вот ты где, проклятый северный колдун! Завёл с Яйяхом свои шашни!, — на всеобщем выкрикнул козлобородый капитан. — Яйях предал нас, предал священное дело мести, предал священный Мордор и посланника Владыки Мелькорта! Смерть отступнику! — визжал Хебил.

За спинами Геральта и Лютика раздался лязг кривых умбарских мечей Ведьмак на прощанье сложил знак Аард в сторону слишком напористых пиратов Хебила и крикнул, вылезая в окно:

— Спасибо за партию, Яйях!

Через некоторое время компаньоны, раскидав копытами коней нескольких людей Хебила, мчались без оглядки по тракту прочь от Лотгобела.