Эра и чудеса перемен (джен)

20 ноября 1989

Предпоследняя неделя ноября продолжала удерживать всех в Хогвартсе в напряжении. Эра знала, что на этой неделе за спонсорство «Хавакаджаду» будут бороться Ильверморни и Дурмстранг. Обе школы могли позволить себе купить любые метлы, но для них это был вопрос престижа.

Выпускники Ильверморни очень часто становились игроками в командах по квиддичу, пробивавшихся хотя бы в четверть финала Чемпионата мира. Нет, до полуфинала они уже лет сто не доходили, но хотя бы играли получше выпускников Колдовстворца из Советского Союза, который даже не мог выйти из группы.

Для них получение метел было вопросом рекламы, раскрутки.

У Думстранга на первом месте тоже был престиж, но несколько иного типа. «Летать на метлах Чемпионов — быть Чемпионом!» — Игорь Каркаров ложной скромностью не страдал, и теперь все восточно-европейские газеты пестрели этим лозунгом. После неудачи Гриндевальда при завоевании мира на Дурмстранг легла черная тень отторжения, который администрации школы ежедневно приходилось преодолевать. «Да, мы изучаем Темные искусства. Нет, мы не проводим человеческие жертвоприношения», — держать баланс между собственными принципами и политической гибкостью в магическом мире с каждым годом становилось все сложнее.

Помимо своих мотивов у каждой школы, их директоров объединяло одно стремление: завоевать место лидера среди прочих магических школ в глазах родителей-волшебников.

Какой родитель не хочет, чтобы его чадо чего-то в этой жизни добилось?

Все стремятся, осознанно или нет, найти своему ребенку лучший путь.

Одним из важнейших решений, принимаемых для будущего ребенка, было и остается решение по выбору школы. Так что пиар будет не только для игроков, но и для школы, матчи которой будут освещать газеты. Как ее ученики рассекают в свободное от занятий время на метлах, держать в руках которые могут только игроки на Чемпионате мира. Как то один, то другой становятся объектами интереса тренеров команд с разных уголков мира. Заодно будет видно структуру школы, ее порядки…

В общем, очень важно было заполучить как можно больше студентов, а для этого — нужна грамотная реклама.

«Осталось потерпеть совсем немного, — уговаривала себя Эра. — Еще десять дней, и мы узнаем победителя».

А до тех пор самое лучшее, что она могла делать — работать как ни в чем не бывало.

Проведя свои пары, Эра отправилась на ужин. Меню на этой неделе было разгрузочно-овощным, чтобы как следует соскучиться по деликатесам, ожидаемым в начале следующего месяца.

Лестница от подземелий к Большому залу была подозрительной.

Не светилась, нет, и не капала зеленой слизью или чем-то таким. Но что-то в ней изменилось, хотя и не должно было.

Портреты.

Точно, портреты! Вокруг лестницы на стенах не было ни одного портрета!

Эра отправила вперед себя Специалис ревелио, чтобы проверить лестницу на ловушки, а еще запустила в этом месте охранку, но все было спокойно и тихо. Слишком тихо.

Она начала подниматься по лестнице и взглянула наверх.

На всех стенах, сколько она их видела, не было ни одного портрета.

Эра вернулась в кабинет зельеварения и призвала свои блокноты. Первым делом она проверила здоровье всех в школе. Так, ничего особенного, разве что… Фред и Джордж, два ее проклятия из семьи Уизли, отмечены как «страдающие от болей в пояснице и мышцах конечностей». Интрига, конечно, иэто ничего не доказывало. А даже если и они решили пошутить, они что, сами перенесли более двух тысяч картин в бронзовых рамках куда-то? Если так, как вообще ходят до сих под и ложку держат?

— Ласло, — позвала Эра домовика, а когда тот появился, спросила: — А где все портреты с Главной лестницы?

— А где они? — уставился на нее в ответ домовик, от удивления выпучив глаза. — Все на месте были, они же заклинанием Вечного приклеивания все обработаны.

— Пойдем.

Эра снова отправилась к лестнице, но теперь уже хотя бы не одна. Это оставляло некоторую надежду на то, что она еще в здравом рассудке.

— Ревелио! — она наложила чары, не скромничая, на всю лестницу ввысь и вширь.

И да, черт возьми, портреты все еще были на стенах! Безмолвные и скрытые чем-то, но были по-прежнему на стенах!

Аэренн подошла к ближайшему обнаруженному портрету, надела на правую руку защитную перчатку и дотронулась до него. После этого на кончике осталась полупрозрачная голубоватая густая жидкость. Драконья кожа крайне неохотно воспринимала стороннюю магию, а вот обычный платок, которым она эту жидкость с перчатки стерла, начал постепенно исчезать в том месте, которое соприкоснулось с жидкостью.

Сказать, что она была шокирована, это ничего не сказать. Зелье невидимости было создано довольно давно, но это с ним не имело практически ничего общего, если судить по составу. В том вареве, что было размазано по портретам, не было ни единой частицы камуфлори, равно как и лунной пыли или же первой майской росы с Себяжгунника простоватого. Оно было сделано, образно говоря, из пыли и воды, но, тем не менее, работало.

— Надо найти авторов этой уникальной инсталляции, — обернувшись к домовику, сказала Эра. — Пока пусть никто ее не трогает, а то можете исчезнуть насовсем.

Для проверки состава ей понадобилось несколько минут, а потом она быстрым шагом направилась в Большой зал.

Атмосфера там была напряженной.

Профессора сидели мрачнее тучи, а студенты пригибались при одном только взгляде на учительский стол, в ожидании наказания.

Счастливо улыбающаяся Эра смотрелась здесь по меньшей мере странно.

— Аэренн, — встревоженно приподнялся со своего места Филиус. — Вы видели? Портреты… со всей лестницы украли портреты!

— Видела, Филиус, но не беспокойтесь. Сейчас спокойно поужинаем, а после найдем виновных в этом сюрпризе.

— Как вы предлагаете их искать, директор? — сухо поинтересовалась Минерва.

— Магглы в Союзе говорят «на воре шапка горит». Думаю, в ближайшем времени мы сможет убедиться в достоверности этого.

Баклажаны, запеченные под сыром, сегодня особенно удались. Возможно, еще потому, что были обильно приправлены надеждой и недоверием сидящих рядом. А еще — нетерпеливым ожиданием.

— Ай! — раздался вскрик со стороны стола Гриффиндора. — Что происходит?

Все немедленно перевели свои взгляды туда, а Эре не нужно было даже вглядываться, чтобы понять, что неким двум поросятам там сейчас чрезвычайно весело.

Портреты были в порядке между предпоследним и последним занятиями, так что Эра предположила, что закрасили их именно в этом промежутке времени. В составе варева, размазанного по портретам, она нашла остаточные количества семян Лисохвостки пугливой, удивительно недоверчивого растения, к тому же, обладающего способностью оставаться всегда вне поля зрения ищущего его колдуна. Все полученные из нее компоненты начинали работать только при достаточном нагревании. Кроме того, они были довольно летучими, и все зелья из них готовились с применением особых вентилирующих чар.

Когда зелье наносили, эти мельчайшие капельки не могли не попадать на одежду, волосы и кожу шутников. Они не проявили свою тягу к скрытности из-за все-таки довольно низких температур воздуха — каких-то двадцать четыре, вообще ни о чем — сразу в коридоре, зато в Зале, среди десятка каминов и сотни теплых студентов…

На близнецах Уизли исчезала одежда. Более того, она исчезала еще и на их соседях, вернее, двух девочках-соседках. Помимо этого, их брови и волосы заметно поредели, а ладони стали прозрачными, как у призраков.

— Помогите! — вскрикнула Анджелина, одна из тех девочек, и вокруг ее плеч тут же обернулся лабораторный халат. Такой же, как и на плечах у остальных.

— Мистер Уизли и мистер Уизли, в мой кабинет наверху, пожалуйста. И быстро. Профессор Макгонагалл, сопроводите своих подопечных. Мисс Джонсон и мисс Спиннет, не снимайте лабораторных халатов пока что. Профессор Снейп сопроводит вас в лабораторию зелий, где уберет с вашей одежды этот нежелательный эффект.

— Провожу? — Северус мог голосом моря замораживать.

— Проведете, — подтвердила Эра. — Там котел с зельем на профессорском столе, это антидот к зелью близнецов. Опрыскайте либо смочите им девочек или их одежду. Разберетесь. Я пока займусь самими творцами.