Гарри Поттер и Тайный Враг (джен)

После завтрака, пока не приехали репортëры, Поттеры решили показать Гарри и Лонгботтомам поместье. Взрослые решили, что будет лучше, если Гарри просто будет присутствовать, но участвовать в общении с прессой не будет, только если какой-либо из интервьюеров будет настаивать на этом. Сегодня в состав «прессы» входили два репортера из «Пророка» (одной из которых была скандально известная колумнистка Рита Скитер) плюс фотограф; Ксенофилиус Лавгуд, владелец и единственный сотрудник «Придиры», который был, в зависимости от того, кого вы спрашивали, и сатирическим журналом и собранием бредней сумасшедшего. Также присутствовал репортер от волшебного радио, трое из «Ведьмополитена», а также ещё пятеро из различных зарубежных изданий. Когда настало время, Гарри вместе с Поттерами поднялся на небольшую сцену, и, сев в дальнем конце стола, натянул на лицо вежливую улыбку, слушая, как Джеймс Поттер рассказывает, почему последние десять лет никто ничего не слышал о близнеце Мальчика-который-выжил. Джеймс также попросил собравшихся журналистов «уважать приватность Гарри и нашей семьи в это трудное время».

Но несмотря на эту тираду, Гарри всё-таки задали несколько вопросов, хотя и довольно невинных: «Как проходит ваша адаптация?», «Каково это — жить в мире магглов?». Журналист из «Ведьмополитена» спросил, каким средством для волос пользуется Гарри, на что тот не преминул упомянуть имя Лаванды Браун, которая познакомила его с возможностями шампуня «Простоблеск». Наконец, женщина с плоским лицом, в ужасном леопардовом наряде и пенсне, которая представилась, как Рита Скитер, спросила о слухах, что Джеймс, якобы, отправил Гарри громовещатель на следующий день после того, как он был распределен в Слизерин. Джеймс хотел ответить, но Гарри быстро взял инициативу в свои руки.

— Как, я уверен, вы знаете, мисс Скитер, громовещатель — не сплетня, ибо он взорвался на глазах у нескольких сотен свидетелей. Тем не менее, это было почти год назад. Мой отец и я усердно работали, чтобы оставить это в прошлом и восстановить наши отношения, — Гарри повернулся к Джеймсу и улыбнулся, и, к его облегчению, у Поттера-старшего хватило ума, чтобы улыбнуться ему в ответ. — И хотя в то время это выбило меня из колеи, я понимаю, что моё распределение было величайшим шоком, ибо я — первый из Поттеров, распределённый в Слизерин за больше, чем двести лет. Первый из Поттеров, распределённый не в Гриффиндор, за это время. Мой отец искренне извинился за этот нонсенс, и я принял его извинения, чтобы мы могли двигаться дальше. Моя цель — показать всему миру, что нет ничего плохого в том, чтобы быть слизеринцем. Что я могу чтить традиции своей семьи, такие как честь и мужество, несмотря на то, что, согласно моему распределению, я больше хитëр, чем храбр. Но, что самое важное, — показать, что факультет Слизерина может предложить магической Британии гораздо больше, чем взращивать лакеев падшего тёмного лорда, уничтоженного моим братом больше десяти лет назад.

— Отлично сказано, сэр! Очень хорошо сказано! — зааплодировал Ксено Лавгуд, и несколько других репортеров после секундного замешательства присоединились к нему. Скитер же просто задумчиво взглянула на Гарри, прежде чем записать что-то в свой блокнот. Гарри был не уверен, но ему показалось, что она кинула быстрый взгляд туда, где сидели Джеймс и Питер.

* * *

Вскоре после этого пресс-конференция завершилась. Оставшиеся вопросы крутились вокруг того, сколько денег Поттеры ожидают собрать сегодня и какие проекты сейчас находятся в работе у их благотворительного фонда. Затем группы переместилась на лужайку перед поместьем, где по периметру уже стояли столы с закусками (декорированные в цветах Гриффиндора, разумеется) и меньшие столы по центру, за которыми люди могли сидеть. Также там находился большой длинный стол, заваленный подарками фанатов Джима и теми, кто по политической или любой другой причине вёл себя, как фанат. Вокруг Джима сразу же образовалась толпа, в которой уже мелькала рыжая макушка Джинни. Также Гарри заметил девочку, которая выглядела как уменьшенная копия Дафны Гринграсс, и ещё одну девочку со светлыми волосами и большими голубыми глазами, которая привлекла его внимание тем, что с встревоженным лицом постоянно переводила взгляд с него на Джима и обратно. Чуть дальше Джеймс Поттер пожимал руки группе гораздо более влиятельных поздравителей. Гарри узнал Дамблдора, разумеется; Корнелиуса Фаджа, нынешнего министра магии; главу департамента по обеспечению магического правопорядка Амелию Боунс и главного аврора Руфуса Скримджера. Дамблдор заметил, что Гарри смотрит в их сторону и, улыбнувшись, отсалютовал ему бокалом с пуншем. Гарри уважительно кивнул в ответ.

Во время пресс-конференции Джеймс упомянул, что сегодня они ожидают собрать больше двадцати тысяч галеонов на благотворительность. Наблюдая за всем этим, Гарри снова подавил в себе горечь от воспоминаний о своих прошлых днях рождения. Да, всё было в прошлом, и тут ничего нельзя было поделать, но в такие моменты он не мог об этом не думать. Прежде чем Джеймс Поттер появился в Литтл-Уингинге в прошлом году, Дурсли тридцать первого июля обычно заставляли его приготовить им завтрак, а затем запирали его в чулане на весь день, пока сами уходили гулять или куда-нибудь ещё. Когда они возвращались, они всегда рассказывали ему, как хорошо они провели время. А потом они дарили ему подарок. В один год это была вешалка, в другой — кусок веревки, который нашёл Дадли. На секунду Гарри задумался, что было хуже: никогда не отмечать дни рождения вообще и терпеть жестокие шутки или проводить их каждый год как светское мероприятие, празднуя рождение мифа, а не настоящего человека. Он пришёл к выводу, что, даже несмотря на фальшивость и бессмысленность этого торжества, Джим всё равно оказывался в более выигрышном положении, чем он.

Ровно в 12:15 Джим сказал небольшую речь, приветствуя гостей на празднике, который, вероятно, был значительно масштабней, чем в прошлом году, из-за гостей, которых не приглашали ранее. В основном это были друзья Гарри, но здесь также сегодня были такие люди, как Артур и Молли Уизли, которые обычно не вращались в кругах Поттеров. Джим также представил собравшимся Гарри, но, к счастью, от старшего близнеца речь не потребовали.

После того, как Джим закончил, Гарри начал обходить гостей. Некоторых он знал достаточно хорошо, но многих он не знал вовсе. Ему было приятно, что все, кого он пригласил, пришли, даже несмотря на то, что Джеймс, Джим и другие фанатики-гриффиндорцы с отвращением смотрели на некоторых из его гостей. Ну и чёрт с ними. Он познакомился с Руфусом Скримджером, вероятно, самым влиятельным из членов правительства, который был выпускником Слизерина. Волшебник крепко пожал ему руку и рассказал «уморительную» историю о том, как громовещатель Лили, который она отправила Джеймсу, взорвался прямо посреди главного управления аврората. Гарри про себя отметил, что Скримджер, который был известен своей скрытностью и тактом, специально, рассказывал эту историю так громко, чтобы её слышали все, находящиеся рядом, включая Джеймса. Гарри не был уверен, но ему показалось, что он слышит, как его отец скрежещет зубами от злости в пятнадцати метрах от них.

Гарри также воспользовался возможностью и познакомил со Скримджером Маркуса Флинта, который проходил мимо. С самого момента прибытия Флинт так сильно нервничал, как будто он был котом на псарне, но всё-таки перед лицом главного аврора он смог взять себя в руки и произвести на Скримджера благоприятное впечатление. К удивлению Маркуса, Скримджер помнил его прадеда, Карактакуса Флинта, того самого, который был принцем Слизерина в 1870-е, хотя сам Скримджер, похоже, не знал ничего об этом титуле. Карактакус был легендарным старшим аврором, служившим в конце девятнадцатого и начале двадцатого веков, который был наставником Скримджера первое время после его выпуска из Академии. В 1938 году Карактакус Флинт героически погиб в Испании, сражаясь против волшебников-фашистов, приспешников Гриндевальда. Скримджер крепко пожал руку Маркусу и посоветовал ему подтянуть свои оценки, и, если они будут удовлетворительными, чтобы тот заглянул к нему после выпуска. Затем он снова пожал руку Гарри и направился к другим гостям.

— Руфус Скримджер только что попросил меня заглянуть к нему после выпуска? — дрожащим голосом спросил Флинт.

— Угу, при условии хороших оценок, разумеется, — кивнул Гарри и сделал глоток пунша.

— Меня чуть не вырвало ему на ботинки.

— Рад, что ты сдержался. Второго шанса произвести хорошее первое впечатление нет ни у кого. Кстати говоря, как твои оценки?

Маркус вздохнул.

— Я пересдал зелья и трансфигурацию на прошлой неделе. В прошлый раз я их завалил. Результаты придут на следующей неделе, не думаю, что справился хорошо. Как твои тренировки по квиддичу?

— Я недавно играл против Седрика Диггори. Он сделал меня семь-четыре.

Маркус с удивлением посмотрел на него.

— Это, вообще-то, очень неплохо для твоего опыта. Возможно, мы только что нашли себе нового ловца.

Гарри пожал плечами.

— Мне, кажется, больше по душе позиция охотника. Хотя я согласен на любую позицию, которую мне предложит капитан.

Флинт закатил глаза.

— Ради Мерлина, Поттер, хватит подлизываться ко мне. Я уже так глубоко в твоём кармане, что чувствую себя забытым носовым платком.

Гарри рассмеялся, а затем указал Маркусу на Людо Бэгмена, главу департамента магических игр и спорта, потому что, как он знал, профессиональный квиддич был запасным планом Флинта на случай, если тот не сможет получить необходимые для министерской работы оценки.

* * *

Переговорив с Маркусом, Гарри продолжил свой обход и, раз уж представился случай, познакомился с родителями Джастина Финч-Флетчли — в основном из любопытства. Оба старших Финч-Флетчли были вежливы, разумеется, для людей их положения это естественно, но теперь, зная, на что смотреть, Гарри почувствовал их напряжение и неприязнь, которая у них возникла буквально спустя пару минут общения с ним. Мальчик быстро попрощался и пошёл дальше, но он слышал, как Джастин принялся что-то тихо говорить им об их грубости. Гарри грустно покачал головой и направился к чаше с пуншем.

Прогуливаясь, Гарри пересёкся с двумя девочками из своего класса: Дафной Гринграсс и Трейси Девис. После целого года учёбы эти двое всё ещё оставались для Гарри загадкой. По отдельности — он думал, что разгадал их: Дафна, скрытная красавица с волосами цвета воронова крыла, которая вела себя, как потерянный член дома Виндзоров, и Трейси, чей образ «взбалмошной блондинки» был настолько обычным, что другие слизеринцы даже не обращали на неё внимания. Загадка заключалась в том, как предполагаемая наследница дома Гринграсс и полукровка, выращенная матерью-одиночкой, которая к тому же была магглой, стали лучшими подругами задолго до приезда в Хогвартс, не говоря уже о том факте почему лорд и леди Гринграсс относились к, вероятно, безродной полукровке практически как к третьей дочери.

— Спасибо за приглашение, Поттер. Неожиданно, — сказала Трейси.

— Я пригласил всех слизеринцев из класса, которые, как я думаю, не являются фанатами Пожирателей смерти. Пожалуйста, не думайте, что вы мне что-то должны за это.

— Да ладно, Поттер, — закатила глаза Дафна, — ты пригласил мою семью на самое престижное событие лета, которое моя мать хотела посетить столько, сколько я себя помню. Разумеется, мы оба понимаем, что ты что-то хочешь взамен.

Гарри вздохнул с притворной грустью.

— Обижаешь, Гринграсс. Хотя вы обе хороши в этом. Множество людей всё ещё отказывается общаться со мной, используя имена, но только вы двое сначала предложили мне это, а потом передумали по какой-то глупой причине.

— Она не была глупой, Поттер, — отрезала Трейси. Дафна попытался ее остановить, но та проигнорировала подругу. — Драко и Пэнси надавили на Дафну, чтобы она порвала все связи с тобой. Они угрожали мне сделать мою жизнь на факультете невыносимой из-за… сам знаешь, из-за чего, — и он знал: статус Трейси на факультете был ещё более шатким, чем его. Они оба были полукровками, но он, по крайней мере, был наследником Поттеров. А вот о родословной Трейси никто не знал ничего, кроме того, что её мать была магглой, у которой была интрижка с неизвестным волшебником.

— Что ж, — начал Гарри, — Драко — больше не моя проблема. Вообще-то он никогда не был моей проблемой, а теперь… даже не знаю. Есть слово антипроблема? Короче, честное слово, ни одна из вас ничего мне не должна за это приглашение, — он хитро улыбнулся, — конечно, приглашение на ежегодный новогодний бал, устраиваемый Поттерами, — другое дело.

Глаза Дафны расширились, а затем она прищурилась.

— Что ты хочешь взамен? — практически прошипела она.

— Сейчас — ничего конкретного. Давайте просто условимся, что ты должна мне одолжение… Дафна.

— Если ты ничего не хочешь, почему ты пригласил нас? Просто для того, чтобы снова называть друг друга по имени?

— Не глупи. Твоя сестра Астория уже предложила мне называть её по имени, и после десяти минут общения твоя мать сочла меня очаровательным. Думаю, она подыскивает зятя… не то, чтобы я был заинтересован прямо сейчас, но, через три или четыре года… хех, посмотрим. Отвечая на твой вопрос, Дафна, я пригласил твою семью, потому что хотел встретиться с твоим отцом. А также организовать его встречу с некоторыми другими людьми.

Дафна подозрительно огляделась и увидела, как её отец, сидя за дальним столом, что-то обсуждает с Августой Лонгботтом и Маданапалой Патил, отцом Падмы и Парвати.

— Что ты замышляешь, Поттер?

— Не замышляю, Дафна, просто… навожу мосты. Твоя семья занимается экспортом и импортом. Лонгботтомы выращивают растения, у них есть фермы на трёх континентах, а Патилы занимаются полезными ископаемыми по всей юго-восточной Азии. Если три эти семьи объединят силы, они смогут составить конкуренцию монополии Селвинов на импорте ингредиентов для зелий. И ради всего святого, зови меня Гарри.

Трейси обеспокоенно посмотрела на него.

— Селвины — могущественная семья, Потт… Гарри. Они опасные соперники.

— Хорошо. Только такие и нужны, — подмигнув, сказал Гарри и, слегка поклонившись, пошёл дальше, а две девочки начали шептаться позади него, обсуждая его слова. Разумеется, Трейси была права. Селвины могущественны и опасны. Они также были ярыми сторонниками Волдеморта и смогли избежать преследования только благодаря тому, что свалили всё на Империус, хотя их отговорки были ещё слабее, чем те, которые предоставил Люциус Малфой. Видимо, заплатили большую взятку. Что касается Гарри, конечно, это была работа Джима — «бороться с плохими парнями», проявляя нелепый героизм, но это не исключало необходимости нанесения упреждающих ударов, которые он мог нанести уже сейчас. У него были деньги, были хорошие адвокаты и советники, за ним стоял дом Лонгботтомов, а через пару лет у него будет статус вероятного наследника дома Поттеров. И он серьёзно считал, что во время следующей войны Пожиратели смерти будут гораздо менее грозными соперниками, если начнут её банкротами.

* * *

Примерно через полчаса Гарри, стоя у чаши с пуншем, смотрел, как его брат всё ещё находится в окружении толпы мальчиков и девочек. Всё внимание Джима было сосредоточено на Седрике Диггори — он, видимо, рассказывал о каких-то ловцовских трюках, которые отрабатывал в летнем квиддичном лагере. Невилл, Рон и несколько других мальчиков тоже внимательно слушали, как, впрочем, и Джинни. Остальные же просто, казалось, грелись в лучах славы Мальчика-который-выжил. В частности, Лаванда Браун стояла рядом с Джимом и ревниво оглядывалась вокруг. Также среди восторженной толпы были Сьюзен Боунс, Ханна Аббот, Астория Гринграсс, бледная блондинка, которую, как сказали Гарри, звали Луна Лавгуд, Парвати Патил и ещё несколько человек, которых он не знал.

Падмы Патил среди поклонников Джима не было. Гарри заметил её сидящей за столом с Оливией Колумбико, Маргарет Булстроуд (визави Маркуса среди префектов седьмого курса Слизерина) и Перси Уизли. Вероятно, Падма выпытывала у них стратегии становления префектом. Он был удивлён, когда на прошлое рождество Перси упомянул, что хотел бы, чтобы Оливия стала старостой школы. Видимо, он неровно дышал к нелюдимой старосте Слизерина. Гарри безуспешно пытался найти в толпе Гермиону, когда она, тихо подойдя сзади, позвала его по имени, отчего он в испуге подпрыгнул и расплескал пунш.

— Гха! Не делай так! Честное слово, у Джима есть мантия-невидимка, но она и вполовину не такая незаметная, как ты!

Гермиона прыснула.

— Раз уж ты начал о Джиме, ты уже поговорил с ним?

— Да, у нас было милое семейное воссоединение утром, как только мы прибыли.

— Нет, я имею ввиду — с глазу на глаз.

— Ещё нет. Я, вообще-то, не планировал, — Гарри заметил, что его подруга посерьёзнела, — почему ты спрашиваешь?

Она помедлила, а затем, наклонившись вперёд, тихо заговорила.

— Сегодня он попросил меня о разговоре с глазу на глаз. Он хотел извиниться за то, что прошлой осенью назвал меня «грязнокровкой».

Гарри поморщился.

— Правда?! Он только сейчас извинился за это?!

— Тише, — прошипела Гермиона, — он извинился на следующий день после того, как это случилось, но он так мямлил, что было понятно, что его заставили сделать это. Сегодняшние извинения выглядели искренними. Даже немного слишком искренними, вообще-то.

— Как могут извинения быть слишком искренними? — непонимающе спросил Гарри.

Гермиона замялась.

— Может, я немного драматизирую, но у меня сложилось впечатление, что… он говорил так, как будто извинялся, боясь, что у него не будет больше шанса… словно приводя дела в порядок.

Удивлённый зловещими словами Гермионы, Гарри посмотрел на Джима. Хотя до него было слишком далеко, Гарри понял, что Седрик рассказывает об их матче в Норе. Седрик указал на отчаянно краснеющую Джинни, а затем на него самого. Джим посмотрел на брата и напрягся. Видимо, он не был рад мысли, что его близнец может играть в квиддич за Слизерин. Подавив желание ухмыльнуться, Гарри вместе с Гермионой направились к ним. Когда они подходили, девочка Лавгуд снова начала смотреть на близнецов с выражением лёгкого отвращения. Наконец, она сфокусировала всё своё внимание на Джиме, буквально повернувшись к нему всем телом так, чтобы не видеть Гарри вовсе. Джим, глядя на приближающегося Гарри, ощутимо напрягся.

— С тобой всё хорошо, Джим? — встревоженно спросила Луна. — Твои мозгошмыги и стрекомухи-злюки внезапно стали очень агрессивными, — несколько ребят вокруг закатили глаза. Джим был одним из них.

— Луна, со мной всё в порядке. И в моей голове нет никаких мозгошмыгов, потому что, как я уже не раз говорил, их не существует.

— Раз у тебя нет мозгошмыгов, дурачок, что же ты натянул свою маску Мальчика-который-выжил ещё до того, как праздник успел начаться?

Лаванда закатила глаза и пробормотала слово «Полоумная». Луна её, похоже, не расслышала, а вот Джинни — да, и она зло посмотрела на Лаванду.

— Луна, — с раздражением начал Джим, — я понятия не имею, о чём ты говоришь, но я настаиваю на том, что никаких мозгошмыгов не существует. Как и нарглов. Или морщерогих… кого-то.

— Кизляков, — радостно кивнула Луна.

— Которых. Также. Не. Существует! — отрезал Джим. — Хотя, если мозгошмыги могут объяснить мою мигрень, которая началась у меня сейчас, возможно, они и существуют, — он повернулся к Гарри, который остановился позади него, — хотя, вероятнее всего, моя головная боль вызвана просто приближением моего брата. Ты что-то хотел, Гарри?

— Поздравить с днем рождения моего младшего брата? — хитро сказал Гарри. — Разве не для этого мы здесь все собрались. Кроме того, я хотел представиться этой очаровательной молодой девушке и, может быть, услышать больше о… мозгошмугах и нирглах? Гарри Поттер, к вашим услугам, — он протянул руку Луне, но в этот момент девочка шокированным взглядом смотрела на стоящих рядом близнецов Поттеров, и в глазах её плескался ужас. А затем она вдруг закричала и лишилась чувств. Рефлексы ловца помогли Джиму поймать её, прежде чем она смогла упасть, и он осторожно положил Луну на пол, после чего попросил Невилла и Седрика привести отца девочки.

Гарри и Гермиона наклонились к лежащей без сознания Луне.

— Окей, что бы это ни было, это не я, — сказал Гарри.

— Тихо ты, — одёрнула его Гермиона, дотронувшись до руки Луны. Та содрогнулась, распахнула глаза, а затем резко подалась вперёд и начала что-то шептать Гермионе на ухо.

В этот момент одна из девочек, которых Гарри не знал, высокомерно заговорила.

— А-а-х. Ну вот вам и Полоумная Лавгуд. Ни дня без сцены.

— Полегче, Мариэтта, — сказала Джинни на удивление грозным голосом.

— Джинни, дорогая, я знаю, у тебя не было шанса завести себе нормальных друзей, живя на отшибе Оттери-Сент-Кэтчпоул, но через месяц ты поедешь в Хогвартс и там сможешь найти себе подруг получше Полоумной Лавгуд.

Джинни уже собралась ответить, когда Гарри встал и подошел к девочкам с широкой улыбкой на лице.

— Эй, да я же знаю тебя! Странно, что я не узнал тебя сразу. Ты, должно быть, младшая сестра Винса Крэбба. Он столько мне о тебе рассказывал! Гарри Поттер, счастлив познакомиться с тобой! — и он радостно протянул свою руку девочке, которая в ужасе на него посмотрела.

— Меня зовут Мариэтта Эджкомб, и я не сестра Винсента Крэбба! — зло сказала она.

— Правда? — с искренним удивлением спросил Гарри. — Но сходство такое… явное!

Мариэтта ещё раз обожгла его яростным взглядом, прежде чем повернуться и уйти. За ней последовали ещё несколько девочек, которых Гарри не знал, да и не хотел знать. Проводив их глазами, Джим с раздражением повернулся к Гарри.

— Зачем все это? Она же ни разу не похожа на Крэбба.

— Знаю, младший братец. Но это официальное мероприятие. Не мог же я ей сказать, что она грубый мелкий сноб, не так ли? — стоящая позади него Джинни откровенно засмеялась. Рон сердито посмотрел на неё, но ничего не сказал.

В этот момент к ним подбежал Ксено Лавгуд и помог дочери подняться на ноги. Луна, которая, видимо, всё ещё не могла прийти в себя и старательно не смотрела ни на одного из Поттеров, что-то горячо зашептала ему на ухо, после чего тот обратился к Джиму.

— Мистер Поттер, прошу прощения за эту сцену. Думаю, моей Луне достаточно впечатлений на сегодня. Лучше я заберу её домой, — и он повёл всё ещё подрагивающую девочку к выходу.

Джим покачал головой.

— В одном Мариэтта была права. Ей нравится устраивать сцены.

Джинни сердито повернулась к нему.

— Это не честно, Джим. Ты знаешь, что её мать умерла не так давно! Умерла у неё на глазах!

Джим смутился, но тут подоспел Рон.

— Хватит, Джинни. Мы в гостях.

— Да, — резко сказал Гарри. — И конкретно Джинни — мой гость на этом празднике, ибо Джим решил пригласить только тебя и близнецов. И лично я нисколько не задет тем, что Джинни вступилась за свою подругу.

Подняв руку, Джим остановил Рона и посмотрел на Джинни, которая теперь по-новому смотрела на Мальчика-который-выжил.

— Джинни, прости, если я обидел тебя тем, что сказал о Луне. И я сочувствую её утрате. Я просто немного перенервничал. Сегодня длинный день, и он ещё не скоро закончится. Прошу прощения, мне нужно отойти. Где-то через полчаса мы начнём открывать подарки. Увидимся там, — и Джим быстро пошёл прочь.

Рон, зло посмотрев на Гарри, тоже направился к столам, чтобы взять ещё закусок. Гарри пожал плечами. Его отношения с Роном, по-видимому, миновали стадию открытой конфронтации, но это ещё не означало, что они хоть как-то приблизились к тому, чтобы стать друзьями.

— Что она сказала тебе? — обратился Гарри к Гермионе.

— Слушай, это было странно. Даже по меркам волшебников. Она сказала, что у всех нас есть маленькие невидимые существа, которые называются нарглами, летают вокруг наших голов и размягчают мозги всем, с кем мы взаимодействуем, тем самым сбивая их с толку. Но странно не это.

— Не… это? — переспросил Гарри, для которого сама идея нарглов была довольно странной. Гермиона посмотрела на него с выражением крайней задумчивости.

— Да, странно то, что, если предположить, что то, что она говорила не было полной ерундой, твои нарглы и нарглы Джима терпеть друг друга не могут, и, как только вы оказываетесь рядом друг с другом, они впадают в каннибальское бешенство и начинают пожирать друг друга.

Гарри моргнул.

— О-о-окей, ты права. Вот это странно.

Разговаривая с Гермионой, Гарри обвëл глазами гостей и заметил Блейза, стоящего в одиночестве у дверей особняка и активно не смотрящего в его направлении в такой манере, что любому слизеринцу было бы понятно, что он срочно хочет поговорить.

«Иногда привычка слизеринцев к скрытности просто… утомительна», — подумал он про себя.

— Гермиона, прошу прощения, но мне надо отойти на минуту, — сказал он, — Блейз делает вид, что ему не надо поговорить со мной. Мне стоит сходить узнать, чего он не хочет от меня.

Гермиона покачала головой и закатила глаза.

— Слизеринцы.

* * *

Пять минут спустя в ванной комнате на первом этаже Джим закончил умываться. Он попытался как-то пригладить свои непослушные волосы и впервые позавидовал идеальной причёске Гарри. У него в голове мелькнула мысль попросить Лаванду и Парвати уложить ему волосы, но затем он покачал головой. Последнее, что ему было нужно, чтобы люди думали, что он подражает своему брату. Пусть даже и в такой малозначительной вещи, как прическа. Глядя на своё отражение в зеркале, он содрогнулся и вдруг подумал — был ли здесь сегодня хоть один человек, который бы видел, какие эмоции скрываются под маской Мальчика-который-выжил? Наверное, нет. Люди видели того, кого хотели видеть — избранного, спасителя волшебного мира, а не того, кем он был на самом деле — тонущего двенадцатилетнего мальчика.

«Хех. Что-то меня мозгошмыги одолели», — усмехнулся про себя Джим, вспомнив странные слова Луны. Хотя всё, что говорила Луна было, так или иначе, странно. Сделав глубокий вдох, он вышел из ванной и сразу же подскочил, потому что кто-то совсем рядом позвал его. Но увидев кто это, он расслабился, ибо это был один из немногих людей, которым он мог полностью доверять.

— О, привет, дядя Пит, — улыбнулся Джим своему крёстному отцу, Питеру Петтигрю.

— Ты в порядке, сынок? Выглядишь… расстроенным. Это потому, что он здесь?

— Нет, всё в порядке. Нравится мне это или нет, сегодня у Гарри тоже день рождения, и он заслуживает быть здесь.

Питер усмехнулся такой сентиментальности, он не считал, что у Гарри есть право хоть что-то делить с Джимом.

— Ладно, что бы ни случилось, помни — твои родители любят тебя. И хотя у твоего папы есть… некоторые обязательства перед Гарри, у меня их нет. У меня, как у крестного, есть обязательства только перед тобой. Помни это.

— Помню, дядя Пит, — улыбнулся мальчик.

Питер воровато осмотрелся, чтобы убедиться, что они одни.

— И раз уж мне повезло поймать тебя здесь, у меня есть кое-что для тебя. Твой официальный подарок лежит в куче других на столе, но я хотел подарить тебе что-нибудь более личное. Один из моих не слишком благонадежных клиентов рассказал мне, где найти это в Лютном переулке. Никому не говори, что это я дал тебе это, ладно?

Джим, удивлëнный серьëзностью дяди Пита, кивнул. Из кармана пиджака Петтигрю достал небольшую книгу в мягкой обложке с красным переплетом.

— Всегда прячь её, когда не читаешь, и не попадись, иначе ни тебе, ни мне мало не покажется.

Обложка была чистой, но когда Джим открыл книгу и взглянул на первую страницу, у него перехватило дыхание. Книга называлась «Окклюменция: Пособие для начинающих» за авторством кого-то под именем «Немо». Мальчик с благодарностью посмотрел на крестного.

— О-ох… Вау. Спасибо тебе большое, дядя Пит. У меня нет слов.

— Ничего не говори. Правда. Ничего не говори. Твоя мама страшна в гневе и, кроме того, у меня могут быть серьёзные неприятности, если кто-нибудь узнает, что я дал её несовершеннолетнему. Но я знаю, как ты хочешь учить её. Пожалуйста, будь предельно осторожен. Ты будешь самоучкой, поэтому продвигайся медленно. Человек, у которого я её взял, сказал, что, прежде чем переходить к следующей главе, нужно убедиться, что легко выполняешь упражнения из текущей.

— Хорошо, я обещаю. И я не скажу об этом ни одной живой душе, — Джим подался вперёд и обнял крестного. — Не знаю, что бы я делал без тебя, дядя Пит.

— А ну, цыц. Для чего ещё нужны крёстные — прикрывать своих крестников, конечно же. А теперь иди и спрячь книгу и приготовься открывать подарки. Мне не терпится увидеть, что за клёвые штуки тебе подарили в этом году, хоть твои родичи и отдадут их глупым сироткам.

Джим рассмеялся и побежал наверх прятать книгу. Питер смотрел ему вслед с добродушной улыбкой, а затем сделал глоток из своего стакана с пуншем. Он действительно очень ждал церемонии открытия подарков. Ну, одного подарка, если быть точным. Ежегодное празднование дня рождения Мальчика-который-выжил давно стало для волшебной Британии доброй традицией, но сегодняшний день, как подозревал Петтигрю, войдёт в учебники истории.

АЗ. Википедия по Гарри Поттеру не дает точной информации о том, сколько лет Мариэтте Эджкомб. Там сказано, что она была подругой Чжоу Чанг и подразумевается, что она на год старше Гарри. Но это не исключает возможности, что она была распределена уже после Гарри, и кроме того, в книгах очень мало персонажей — ровесников Джинни, поэтому я принял своё авторское решение, что Мариэтта начинает учиться в 1992 году. По этой же причине в этот же год начинает учиться и Астория Гринграсс, хотя весь фандом считает, что она начнёт учиться минимум в 1993.