После финала (джен)

— В моём конце — моё начало, — задумчиво произнёс Кассиан. — Джин, как думаешь, что это?

— Тот мужик из фантастического романа, который попал в прошлое и стал собственным дедом? — бездумно ответила она.

Крохотное помещение бара на Тарисе было едва освещено парой ламп "вечернего света", превращавших розовый доспех барменши в густо-оранжевый, а её лицо — в нездорово-желтушное. Из музыкального автомата неслась свежая песенка Дивы Алтана про то, как ей хочется накуриться на пляже и набухаться на берегу, а Кассиан и Бейз копались в голове К2 и предавались самому мужскому из пороков.

Кроссвордам.

Пару часов — всего пару часов — назад был Скариф и зеленое пламя, охватившее всё вокруг, кроме крохотного островка, где Чиррут вцепился в своего друга и шептал дрожащими губами: «Сила со мной, и я един с Силой». Потом пламя угасло и наступила тьма. Осталась только левая рука Чиррута, горевшая жутким тёмно-синим пламенем. Он продолжал шептать, продолжал цепляться за Бейза, пока они с Кассианом пытались понять, что происходит — почему они всё ещё живы, если Звезда выстрелила и не промахнулась. Почему они слышат шёпот Чиррута, если вокруг бушует буря.

Потом она поняла, что это тупо.

Зачем гадать, что да как, если главное — они живы. Здесь и сейчас, они живы. А значит, что? Значит, нужно срочно выбираться и продолжать жить. Но как можно выбраться с разрушающейся планеты, из центра водно-песчаной бури? (Планета не разрушалась, но тогда, конечно, никто этого не знал.) Она судорожно обшарила карманы, пазуху, пояс в поисках трансмиттера и слишком поздно вспомнила, что полностью переоделась для миссии. Кассиан был умнее; он переложил свои коммы в новый костюм. Теперь он опустил на землю черепушку К2 и судорожно жал кнопки вызова — одну, другую, третью, пятую. Бейз тоже колошматил по кнопке на наручном мультиструменте.

Бесполезно.

Это буря, ситхова буря. Она блокировала все трансляции. Нужно было ждать, пока она закончится. Или закончится кислород. Или силы у Чиррута. Что-нибудь. Испытанья шлёт нам Силы благодать — самые тяжелые: ждать и догонять, — пропела мама у неё в памяти. Она пела этот гимн частенько во время жизни на Ламу. Сейчас Джин понимала, почему. Сейчас Джин многое понимала.

Меж тем буря сошла с ума. Среди темноты появились неторопливо вращающиеся пятна серебристо-голубого света. Пятна кружились, танцевали, как пятна со стробоскопа на дискотеке. А они смотрели на эти пятна снизу вверх, не понимая, что творится, что это значит, что это им принесёт.

— Корабль, — хрипло выдохнул Кассиан. — Это корабль. Что здесь делает корабль? Империя пришла за нами?

Но это была не Империя.

Мандалорцы. Крупный тяжеловес в темно-зелёном доспехе и тётка в розовом, которая каким-то невероятным чудом не только провела корабль в бурю, но и сумела из неё вывести. Зато не смогла поднять их на борт — Чиррут, всё сделал Чиррут, и заплатил за это своей рукой, от которой осталась одна обугленная кость. Тётка гавкала команды, не вылезая из-за руля (ещё бы она вылезла), тяжеловес послушно выполнял: ставил уколы Чирруту (противошок, обезбол и что-то ещё незнакомое, люто-лиловое), махал медсканом, ставил уколы уже им с Кассианом и Бейзу, которого звал "батя".

— Почему батя? Он настолько старше тебя? — спросил Кассиан. Вот же дотошная личность, не зря в разведке сидит. Какая разница, кто кого как зовёт? Старухи часто звали Джин "дочка", например, она ж не возражала.

— Так это ж батя мой, — ответил тёмно-зеленый. — Горра Бевиин, а я Азог, — подумав, добавил: — А там Мать Рин.

— А Чиррут — клон, — в тон согласилась Джин, вспомнив вечер в явинском медпункте. — Беглый одарённый клон, который украл древний артефакт и что-то там ещё.

— Чо, правда, бать? Ты опять клонов спасаешь? Блин, нас и так у тебя полтора десятка, остановись, — мандюк заржал. Бейз молчал, не говоря ни слова — не подтверждая и не опровергая. Наверное, противошоковое, оно всегда малость отключало мозги и не давало толком следовать за нитью беседы.

Наконец Бейз открыл рот.

— О, — сказал он. — Азог. Какого хрена? — сказал он. — Ты вообще знаешь, как тут опасно? Тут буря. И эта, Звезда. И повстанцы. Собьют, недорого возьмут, и как без тебя ферма будет?

Мандюк виновато склонил шлем, но как-то неискренне, так, для порядка.

— А это Чиррут, — добавил Бейз. Нахмурился, ища того взглядом, нашёл, выдохнул успокоенно. — Вот это Чиррут, — повторил он. — Он тоже бывший клон, как ты. Представляешь, иду по Джедде и тут он мне: «Стой, а то беда будет». Я ему: «Сам стой, в зубы дам». А он мне раз, два — и ногу сломал и два ребра ещё. Я ему: «А ты неплох», а он мне: «Это предложение было?», так что мы вместе. А оказалось, он с экрана слышал, что мы теперь вне закона, помочь хотел... а потом у меня нога зажила и тут эта девка прибывает, и такая: «Где Геррера? Подать мне сюда Герреру», а потом Явин, повстанцы, Звезда Смерти...

Джин прикрыла глаза, окончательно теряя нить его рассказа и суть происходящего тоже. Наверное, тоже противошоковое. От него тупеешь.

Вот так они и оказались здесь, в барчике на окраине тарисской фермы Бевиинов, где Дива Алтана рассказывала о своих вредных привычках, Чиррут стонал во сне на диване у стенки, Бейз и Кассиан пытались одновременно чинить К2 и решать кроссворд, а Джин... Джин пила ардис мелкими глотками и ничего, совершенно ничего из происходящего не понимала.

— Это пройдёт, — Азог Бевиин рухнул на стул рядом, стукнул её по плечу одоспешенной лапищей (было немного больно). — Отвечаю. У меня так было, когда батя нас с Камино забрал.

Он тоже налил себе ардису, снял шлем. Оказался совсем молодым для клона — Джин приняла бы его за ровесника, пожалуй, может только чуть старше. И похожим на Бейза больше, чем на других клонов.

— Давно? — механически спросила она.

— Ага, давненько, я ещё пацан был. Нас утилизировать хотели, производственный брак, вот батя и выкупил. Он хороший, хоть вас и обманывал, ты не думай. И на Джедду поехал не гадить вашему брату, а так, ловить кой-кого.

Джин кивнула рассеянно. Она не была в обиде, наоборот. Притвориться служителем Уиллов — лучше, чем выдать себя как мандюка и попасть в лапы Империи. Это нормально.

— Давненько — это сколько? Лет... — она прикинула на глазок, — пять?

— Тю, ты чего! Камино ещё когда рванули, там что пять, что пятнадцать лет назад только море волнуется раз было, есть и будет. Это ещё во время войны, — заметил её недоумение, пояснил: — Нас Мать Рин подкрутила, чтоб не старели так быстро. Говорит, это неправильно, так стареть. Надо жить, пока живётся. Ей виднее, она гений.

— Ага, — снова рассеянно кивнула Джин.

— А этот, Чиррут, он что за человек? Надёжный? Раз уж батя теперь с ним, — тревожно спросил мандюк.

— Надёжный. Может так сказать правду, что даже безопасники не догадаются. И побить палкой штурмовиков так, что насмерть. И нас спас.

— Вас спас — это круто, — решительно ответил мандюк. — Это вот реально круто. Эй, Рин! Включи экран, интересно же, что импы про Скариф наврут!

Барменша — пилот — мандя — что бы оно ни было — Мать Рин ленивым жестом нашарила пульт, включая новостной экран.

— С вами "Верный излучатель" и я, Бен Драр, слуга нашего доброго Императора! Сегодня произошло нечто трагическое и знаменательное: Органа, подлецы, стремившиеся уничтожить всё, за что мы боремся, своими преступными предательствами и безрассудными действиями довели до гибели собственную планету! Давайте посмотрим на уникальные кадры, предоставленные нам лично гранд-моффом Таркином!

Всё было зря.

Всё было зря.

Всё было зря.

Может быть, это потому, что они выжили? Может быть, если бы они умерли, всё было бы иначе?

Всё было зря.

Джин обняла сидевшего рядом мандюка и разрыдалась ему в доспех.