Любовь... к книгам (гет)

Анафема едва успела вернуться домой, как в дверь позвонили. Из доставки. Которую она не заказывала (разумеется).

Ощупав свёрток и поняв, что там книга, она даже на секунду подумала, что ангел принял решение быстрее, чем от него требовалось.

Но заглавие на обложке было другим. Как и сама обложка. Серая, невзрачная и клеёнчатая. На ней было выведено буквами некрасивого синего цвета: «Точные и аккуратные пророчества Агнессы Псих о семейной жизни Анафемы Пусифер».

— Ещё одна книга? — спросила Анафема у пустоты. — Вот так просто? Так зачем было гонять меня к Ази-как-его-там?

Книга по понятным причинам не ответила. Анафема пожала плечами и уселась читать. Первое время она одобрительно хмыкала. Затем периодически подносила ладонь к глазам. И, наконец, последнюю часть пролистала с каменным выражением лица.

Усомниться? Да нет, не в чем было сомневаться. Да и жизнь, судя по книге, у неё обещала сложиться не то чтобы кошмарная. Просто… такая как обложка: серая. С кошмарными синими буковками.

Особенно её поразил пассаж о том, что их с Ньютоном дочь (а был ещё и сын… сразу близнецы) унаследовала его рассеянность и в результате Анафема не могла её отпустить ни в школу, ни в садик. Только репетиторы. И только под личным присмотром.

До шестнадцати лет.

Сын при этом вырос рациональным мальчиком, скорее напоминающим её саму — как утверждала Агнесса. Сама Анафема не помнила, чтобы она была настолько угрюмой и необщительной… Ну если только иногда… Если только в детстве… Если только с незнакомыми людьми… Больше всего в жизни он любил по мелочи разыгрывать своего отца, из-за чего тот вечно попадал в странные ситуации: однажды мальчик так не хотел ехать в школу, что под его чутким «руководством» они с отцом добрались до соседнего города прежде, чем Ньютон понял, что что-то не так.

Это могло бы быть милым. Это должно было казаться милым. Анафема, видимо, просто никогда не понимала, как слова «милый», «забавный» и «нелепый» можно иногда воспринимать в положительном ключе. И даже если бы вдруг открыла в себе это умение, финальные пассажи о том, как к Ньютону подбила клинья «худая как жердь, оранжевая как солнце» девица, убедив того, что он прекрасен, замечателен и «подобен громоподобному и ненасытному полосатому животному» — вот это было ни разу не «мило».

Анафема захлопнула книгу. Дети у неё будут. Наверное. Возможно, они тоже будут рассеянными… или малолетними вредителями… Возможно, даже если она поседеет от их проделок раньше времени — ей будет не жалко. Дело не в этом. Но что-то в самой истории ей совсем не нравилось. В ней было маловато счастья и многовато какой-то безнадёжности, когда всё падает из рук.

Она ещё посидела так немного. А потом принялась решительно сгребать расплодившиеся по углам вещи Ньютона. Последней — уже после злополучного носка — в картонный ящик угодила его любимая кружка с изображением тигра. Ах, так вот откуда пассаж про «полосатое животное»…

Анафема запечатала коробку скотчем и уселась рядом.

Нет.

Так тоже было нельзя. Ей представились на секунду обиженные глаза Ньютона за стёклами очков и его искреннее непонимание, что же такого случилось. Анафема никогда не жалела людей. Ведьмы знают, что жалость непродуктивна. Но всему есть свой предел.

Она покосилась на книгу:

— Ладно, спрошу ещё раз… Есть шанс устроить всё так, чтобы он оказался в хороших руках?

Анафема закрыла глаза, перелистнула книгу и ткнула в строчку наугад. «Ответ скрывается под кожей». Что? А… она прощупала суперобложку. Так и есть. В одном месте явно был проложен листок. Она не без труда слегка расклеила обложку и выцарапала оттуда небольшую записку:

«Закажи три фунта зелени у старой заставы».

* * *

Дверной колокольчик в магазине Азирафаэля вновь зазвенел. Мелькнула мысль, что совершенно невозможная девица, посетившая его утром, наверное, что-то забыла. Это ни разу не объясняло, почему — вместо того, чтобы в мгновение ока сменить табличку на «Закрыто» и затихариться в подсобке — Азирафаэль со всех ног помчался навстречу.

Однако в дверях стоял всего лишь посыльный.

— Простите, я ничего не заказывал!

— Азирафаэль Смит?

— Да-да-да, но я ничего…

— Распишитесь!

Азирафаэлю требовательно подсунули под нос ручку, и он чисто машинально расписался. Спасибо хоть не полным именем. Мысли его витали далеко и почему-то постоянно возвращались к произошедшему несколько часов назад.

Посыльный всучил ему коробку и, раньше чем Азирафаэль успел ещё что-нибудь спросить, испарился. Нет, не буквально — всё-таки это был обычный посыльный обычной службы доставки — но Азирафаэлю показалось именно так.

В коробке лежала книга.

«Точные и аккуратные рекомендации Агнессы Псих по…» Чему?!

Азирафаэль всё-таки ослабил галстук. Какое-то время он поражённо молчал, но потом — просто ради порядка — заметил куда-то в пустоту:

— Мы едва знакомы!

И чуть попозже:

— Я об этом даже не думал!

И ещё чуть-чуть попозже:

— Это невозможно!

Пустота не ответила. Самым обидным было то, что у Азирафаэля не было ни малейшего шанса надеяться, что это шутка одного из коллег (даже Михаила, уверенного, что ничем другим смертные не занимаются⁽¹⁾) — или искушение «с другой стороны».

Перед ним лежала просто книга. Написанная просто человеком. Никаких лишних вибраций, эманаций и прочих признаков подвоха. Но она была написана единственным в мире настоящим пророком Агнессой Псих, поэтому в каком-то смысле целиком представляла собой подвох.

«Я только взгляну, что там».

Азирафаэль аккуратно протянул руку к книге и рывком открыл. Небеса не спешили падать на землю, что, впрочем, ничего не доказывало. Он углубился в чтение.

Инструкции действительно оказались Точными и Аккуратными. Особенно зловеще выглядели сноски вроде «Третья полка слева, пятая книга в ряду», намекавшие, что всевидящее око госпожи Псих проникало даже в самые секретные закоулки книжного магазина.

За окнами была ночь, когда Азирафаэль добрался до особенно возмутительного пассажа. И нет, он был посвящён не «прочим видам любви, приятным женщинам с Запросами». Это была фраза, набранная в два раза более крупным шрифтом:

«И не вздумай тренироваться! Особенно на ком-то другом».

— С чего бы я стал это делать? — пробормотал под нос Азирафаэль и перевернул страницу.

На него смотрела ещё более крупная надпись:

«ПОТОМУ ЧТО ТЫ АНГЕЛ».

Строчкой ниже, уже помельче, было добавлено:

«И потому, что ты учился танцевать гавот два десятилетия подряд»⁽²⁾.

* * *

Анафема бодрой походкой приближалась к книжному магазину. Дела были улажены и сети расставлены. С минуты на минуту Ньютон найдёт настоящую любовь своей мечты. Вернее, она в него врежется на самокате. Когда он будет переходить дорогу от пункта выдачи продуктов. Разумеется, Анафема позвонила ему ещё два часа назад с просьбой забрать заказ на шпинат. И, разумеется, он об этом забыл и теперь несётся со всех ног, не глядя по сторонам. Маленькое растяжение. Небольшое сотрясение. Очаровательные карие глаза напротив. Совместный визит в травмпункт. Вечером он позвонит Анафеме, но его голос будет уже немного виноватым. И вовсе не из-за шпината.

А она… что она? Её ждала книга и новая жизнь без разбросанных носков. Воодушевлённая этим, Анафема буквально впорхнула в двери под аккомпанемент победного звона колокольчика.

За прилавком никого не было.

— Ангел мо-ой, ты где-е? — нараспев протянула она.

По-прежнему ничего. И даже никаких звуков.

«Только бы он не решил всё же смотаться на Альфа Центавру».

Анафема воровато осмотрелась. Дверь в подсобку, судя по всему, была только одна. Рискнуть? Или ещё подождать? Под ложечкой засосало от тревоги. Она отчего-то была полностью уверена, что ангел никуда не смоется. Неужели ошиблась? Да нет, бред: он не оставил бы свои драгоценные книги…

Азирафаэль возник прямо перед ней. В облаке света и почему-то… сажи? В руках он держал приснопамятную книгу пророчеств.

Едва появившись, он оглушительно чихнул, от чего пепел засветился, разлетаясь чем-то похожим на рождественские снежные хлопья.

Облегчение Анафемы при его появлении, причём с книгой, граничило с эйфорией. Наверное, только этим могло объясняться то, что она сгребла Азирафаэля в охапку, притянула к себе за лацканы пиджака и звонко поцеловала в щёку.

То есть… Сначала в щёку. То ли она промахнулась, то ли он дёрнулся, но каким-то образом вышло, что их губы встретились. Где-то под потолком погас последний клочок пепла. Целоваться с ангелом было… очень неожиданно, но… Анафема не смогла сформулировать это «но» — что само по себе многое значило: ей редко отказывал дар речи.

Когда они разорвали поцелуй, то первым словом, хрипло произнесённым в две глотки разом было:

— Книга!

Спешно, но аккуратно «Новые точные и аккуратные пророчества…» были задвинуты на полку. Разбрасывая предметы одежды, будто хлебные крошки на пути в кромешную чащу леса, Анафема и Азирафаэль неумолимо двигались к подсобке.

Ковёр был пушистым, словно молодая травка. Они перекатывались друг через друга, суматошно шаря руками по коже, пока в какое-то мгновение вдруг не пришло понимание, что у них в запасе буквально всё время мира. И тогда они замедлились, со смесью любопытства и опаски изучая друг друга. Мир как будто встал в фокус. Чувства обострились.

— Да… — пробормотала Анафема.

Технически, ангелы изначально бесполы. Если не приложат определённых усилий. И не перестараются, приложив. К счастью, «Рекомендации Агнессы Псих» были не менее точными, чем «Пророчества».

Пальцы Азирафаэля прочертили глубокие борозды в паркете. Глубокие и светящиеся. В его сознании, почти гаснущем на пороге чего-то слишком беспредельного для такой мелочи, как человеческий секс, беспорядочно метались блики света и аккорды какой-то странной гармонии, не похожей ни на Музыку Сфер, ни на триоли Ада. Она становилась всё громче, пока не достигла высочайшей, запредельной ноты. Будто лопающаяся сфера абсолютного сияния, сметающая всё на своём пути.

Согревало осознание, что книга Еноха всего лишь хорошо сфабрикованная подделка⁽³⁾. И то, что Небесам абсолютно не было дела до того, что Азирафаэль творил в свободное время. Не после Апокалипсиса.

...Анафема, уютно угнездившаяся в кресле напротив Азирафаэля с его любимой фарфоровой чашкой в руках два часа спустя, никак не могла побороть ощущение, что так было всегда. И будет всегда. И что это правильно.

Азирафаэль думал приблизительно также. А что говорилось об этом в книге Агнессы Псих, они, возможно, когда-нибудь расшифруют. Если захотят.

1) Кинон. Для тех, кто смотрел — сцена, когда Михаил и прочие ангелы приходят в книжный магазин Азирафаэля

Вернуться к тексту

2) Канон. Что забавно, танцкласс был подпольным.

Вернуться к тексту

3) Апокрифический текст. Хотя в эфиопскую библию входит как канонический. Содержит описание эпизодов очень, очень тесного взаимодействия ангелов и смертных женщин. И последствий такого взаимодействия.

Вернуться к тексту