Перерождение в волшебном мире (джен)

* * *

Антон пожал плечами:

— Попытки изменить будущее могут, в лучшем случае, очень сильно разочаровать тебя; было много волшебников, которые сводили себя с ума, пытаясь управлять еще не свершёнными событиями.

Открыв дневник на первой странице, я посмотрел на два имени: Седрик Диггори и Сириус Блэк. Уверен, что были и другие, кого убил Волдеморт и его последователи, но я не мог вспомнить их имен. В то время как моя память об этой жизни оказалась почти идеальной, воспоминания о предыдущей исчезали. Это похоже на попытку вспомнить сон: общие черты есть, но детали становятся нечёткими.

Самое важное имя в моём списке — Седрик, если я не смогу спасти своего лучшего друга, то какой, чёрт возьми, смысл знать о будущем? Как бы мне ни хотелось помочь Сириусу выбраться из тюрьмы, я не могу рисковать, меняя что-либо, что поставит под угрозу знание будущего. Иначе хвост убьет Седрика во время турнира Трёх Волшебников.

Похоронив свою вину перед Блэком, я утешил себя тем, что приму меры, чтобы он не помер на пятом курсе Поттера. Поняв, что уже несколько минут ничего не говорю, я перешёл к другим темам и озвучил проблему, решение которой мне хотелось найти в первую очередь:

— Вы знаете что-нибудь о магическом надзоре, который накладывается на несовершеннолетних волшебников?

— В мое время было очень много споров на эту тему. — Глаза Антона блеснули, и он погладил свою нечесаную бороду. — Надзор стал одной из главных причин, по которой я ушел из совета. Мы перешли от почти полного отсутствия вмешательства в жизнь волшебников к выслеживанию наших детей. Через несколько лет после того, как я подал в отставку, совет был распущен, и его место заняло Министерство магии. Готов поспорить, что со временем всё стало только хуже. Хотя даже я должен признать, что они придумали хитрый способ реализации заклинания.

— И как накладывают надзор? — нетерпеливо спросил я, желая, по возможности, избежать следилок.

— Я дам тебе подсказку: это то, через что проходит каждый несовершеннолетний волшебник, — насмешливо произнес предок, не скрывая своей ухмылки. — Давай посмотрим, сможешь ли ты догадаться, что это такое.

— Это происходит, когда ребенок покупает свою первую палочку? — предположил я, перебрав всё, что знал об этом мире, как из книг, так и из нынешней жизни

— Неплохая догадка, но нет. Это связано с твоим приглашением в Хогвартс. Приглашение — это магический контракт. Когда ты отправляешь ответ, что согласен на обучение, то подписываешь его своим именем. Вот так закрепляется надзор. Каждый волшебник должен быть очень осторожен при подписании магических документов; если к ним прилагается заклятие или проклятие, его чрезвычайно трудно потом снять. Добровольная подпись на документе позволяет магии закрепить результат. Кроме того, я полагаю, что если ты сумеешь избежать надзора, Министерство узнает об этом почти сразу, лучше всего будет как-то временно обмануть его.

Увидев мой недовольный взгляд, он успокоил меня:

— Не думаю, что тебе нужно беспокоиться о надзоре. Он в основном используется для отслеживания магии в маггловском мире. Пока ты находишься на нашей территории, никто не сможет понять, что это ты колдовал.

Мы продолжали обсуждать вопросы и идеи, которые у меня были, пока я не понял, что меня не было дома большую часть дня, и моя мать, вероятно, уже собирается послать поисковую группу. Заверив Антона, что скоро вернусь, я вышел из башни и направился домой.

* * *

В последующие месяцы я проводил в башне каждую свободную минуту. Одно из моих любимых мест было на третьем этаже. Там находилась библиотека, где хранилась коллекция книг Антона.

Хотя я был рад, что смог прочитать столько книг по магии, но большинство из них были бесполезны без палочки. Что толку в книге заклинаний, которая требует, чтобы у волшебника была палочка?

Не успел я оглянуться, как наступила осень 88-го, и мне исполнилось одиннадцать лет. Зная, что до Хогвартса осталось меньше года, я удвоил свои усилия, пытаясь узнать всё, что мог, и был уверен, что, вероятно, буду одним из самых подготовленных первокурсников.

Через несколько недель после моего дня рождения я наблюдал, как близняшки бегают по дому. Казалось, у них никогда не кончалась энергия. Почувствовав, как кто-то похлопал меня по плечу, я обернулся и увидел отца, стоящего позади меня. Он сделал движение головой, показывая мне следовать за ним.

Добравшись до своего кабинета, он направился к своему любимому коричневому креслу и жестом пригласил меня сесть напротив. Мы сидели в тишине несколько минут, и единственным звуком было потрескивание огня в маленьком камине. Зная, что отец заговорит, как только будет готов, я просто наслаждался уютной атмосферой.

— Знаешь, в следующем году ты уедешь от нас в Хогвартс. Поэтому мне хотелось бы проводить с тобой больше времени. Кажется, я почти не видел тебя весь последний год и надеялся, что ты захочешь посетить мою мастерскую.

Я почувствовал укол вины при мысли о том, сколько времени я провел в башне в последнее время.

— Я знаю, что обычно ты проводишь утро за учёбой либо с бабушкой, либо с мамой. Но я подумал, что мне давно пора внести свой вклад в твоё образование. Ни один из моих детей не будет неучем в чарах.

Оглядевшись по сторонам, якобы убедиться, что поблизости никого нет, он наклонился и прошептал:

— Мы с твоей матерью поспорили о том, каким будет твой любимый предмет — заклинания или зелья. Она продолжает хвастаться тем, как много у нее форы, учитывая, что она потратила годы, обучая тебя зельям. Но я уверен, что моя мастерская заманит тебя в удивительный мир чародейства, и к тому времени, когда я закончу показывать, как всё работает, зелья покажутся тебе довольно скучными.

В восторге от того, что мне наконец-то разрешат зайти в отцовскую мастерскую, я с готовностью ответил:

— Буду только рад, всегда хотел посмотреть, как ты работаешь.

* * *

На следующий день за завтраком мама подозрительно смотрела на меня, а папа самодовольно потягивал кофе. Близняшки, не обращая внимания на молчаливое соперничество между мамой и папой, начали жаловаться, что не хотят учиться с бабушкой. Я вздрогнул, почувствовав жалость к ним, поскольку их руки не один раз сведёт судорогой, пока они не станут соответствовать стандартам каллиграфии этой женщины.

Когда завтрак был закончен, мы воспользовались каминной сетью, чтобы отправиться в Чудесные Чары Фоули на Косой аллее. Передняя часть магазина была заполнена заколдованными предметами, на одной стороне располагались большие вещи, такие как волшебные палатки, исчезательные шкафы, школьные сундуки, заколдованные различными заклинаниями, вплетёнными в них. На другой лежали более мелкие предметы, такие как зеркала, часы и тому подобная мелочёвка для домашнего обихода.

Я уже не раз видел фасад магазина, но ещё никогда не был в подвале, где отец работал. Спустившись вниз, мы подошли к массивной стальной двери с гербом нашей семьи. Он вытащил волшебную палочку и семь раз постучал по звёздам, как будто в случайном порядке. Как только папа закончил, дверь распахнулась, показывая огромную прямоугольную мастерскую. Вдоль стен стояли столы, уставленные предметами и безделушками, над которыми он работал.

Середина мастерской была пуста, если не считать стола, стоящего в самом центре, в большом круге, выгравированном на каменном полу.

— Что это за круг? — спросил я у отца, изучив странный рисунок.

— Я установил защиту, чтобы можно было безопасно экспериментировать с новыми заклинаниями и чарами внутри. Следует быть очень осторожным при выполнении экспериментальных заклинаний; если что-то пойдет не так, есть вероятность, что результат будет довольно взрывоопасным.

— Ты сейчас работаешь над чем-нибудь новым? — поинтересовался я, желая увидеть, как заколдовываются предметы.

* * *