Перерождение в волшебном мире (джен)

* * *

Лицо Локхарта побледнело от страха, когда он увидел, что его заклинание не имеет видимого эффекта. В панике он попробовал ещё раз: «Обливиэйт, обливиэйт, обливиэйт».

С каждой неудачной попыткой беспокойство на лице Локхарта возрастало. Я сидел спокойно, не реагируя на его заклинания. Когда я начал искать слабые места чар памяти, я обнаружил, что они не могут пробиться через окклюменционные щиты.

После трёх неудачных попыток Локхарт нервно хихикнул:

— Я испытывал тебя, и ты прошёл испытание с честью.

Видя, что я на это не купился, Локхарт сделал вторую вещь, в которой он был хорош — попытался сбежать. Когда он развернулся, я пробормотал: «Импедимента».

Из-под стола я направил палочку на ноги Локхарта. Когда заклинание ударило его по лодыжкам, Локхарт тяжело упал, размахивая руками в попытках остановить падение.

Встав со своего места, я медленно направился к Локхарту. Стоя над ним в тишине, я наклонил голову и вытянул палочку, как будто пытался найти лучший способ справиться с ним.

— Пожалуйста, не делай мне больно, — взмолился он. — Я сделаю всё, что вы захотите. Вам нужны деньги, связи, слава? Я могу дать всё.

По его взгляду я понял, что он смирился со своим положением. Я показал ему, что его заклинания не сработают, и он не сможет уйти от меня. Теперь, когда я намеренно забрал его основные инструменты, Локхарт показал свою трусость. Только заставив его чувствовать себя беспомощным, я мог заручиться его помощью. Такие люди как он всегда будут искать выход, если у них есть альтернативы.

Нависнув над ним, я указал на один из стульев и сказал самым угрожающим голосом:

-Сядь… Сейчас же, — мой голос затих. Я молчал, позволяя его воображению придумать последствия, если он откажется.

Как я и предсказывал, Локхарт подполз к стулу и послушно сел. На его лице блуждала невинная улыбка, как будто он не пытался стереть мою память и убежать. Я чуть не закатил глаза от его бесстыдной неискренности. Он стёр воспоминания стольких людей, и это сошло ему с рук только из-за его очарования. Он втирался к ним в доверие, и когда они меньше всего этого ожидали, он наносил удар.

Вернувшись на своё место, я вытащил последнюю свою заготовку для сегодняшнего вечера: достал магический контракт и бросил его Локхарту. Я ещё не достаточно владел чарами, чтобы создать контракт с такими же ограничениями, какой подписал я сам, приступая к испытанию. Поэтому я, при примеру Гермионы, заколдовал контракт заклинанием, которого, я знаю, Локхарт испугался бы больше всего. Это было заклинание, нацеленное на одну из его самых больших слабостей — тщеславие.

Даже если это было не то же самое заклинание, которое использовала Гермиона, то очень похожее. Это проклятие покрывало лицо непроходящими гнойными фурункулами. Само по себе проклятие можно снять, но поскольку заклинания, прикреплённые к контрактам, которые подписываются добровольно, укореняются глубоко внутри человека, их трудно удалить.

Мне пришло в голову, что с Локхартом я поступил так же, как поступили когда-то с моим дедушкой. Держу пари, что Делвин Уитхорн использовал головорезов своего отца, чтобы добраться до него, или, может быть, он угрожал нашей семье. Что бы он ни использовал, это дало свой эффект, и я уверен, что позже ему стёрли воспоминания. Когда дедушка Джордж исчез, Делвин подсуетился и забрал то, что хотел.

Я чувствовал угрызения совести, поступая таким образом. Единственное, что меня утешало, что я имел дело с Локхартом. Он был падалью, чьи дни практически сочтены. У меня не было ни малейшего желания останавливать его от глупой ошибки — использовать сломанную палочку Рона, чтобы попытаться навсегда стереть сознание Гарри и Рона.

Закончив читать контракт, Локхарт удивлённо посмотрел на меня. Он, вероятно, думал, что я охочусь за деньгами. Но соглашение было довольно простым: я не рассказываю миру о его преступлениях, а он объясняет мне, как работать с чарами памяти.

На лице Локхарта начала медленно появляться глупая ухмылка. Кажется, он подумал, будто у него есть преимущество передо мной из-за того, что у него имеется то, чего я хочу. Чтобы отвлечься от этой мысли, я левой рукой протянул Локхарту перо, и направил на него волшебную палочку, зажатую в правой руке.

— Подписывайте, — потребовал я.

— Конечно, с удовольствием, мистер… — голос Локхарта затих в попытке узнать моё имя.

— Можете называть меня мистер Бокс или Иеремия, если хотите. Для меня это не имеет значения, — ответил я.

Поставив свою подпись на бумаге, Локхарт подвинул её ко мне. Я подписал контракт своим настоящим именем и спрятал документ в карман мантии, чтобы у Локхарта не оказалось возможности взглянуть на него.

— А теперь расскажите мне о чарах памяти, — скомандовал я, взглянув на Локхарта.

— Хотите узнать о забвении или изменении воспоминаний? — ответил Локхарт.

— Об изменении. Думаю, что заклинание Забвения довольно простое в исполнении, — ответил я, скрестив руки на груди.

— Это распространенное заблуждение, — покачал головой Локхарт. — Нужно быть очень осторожным, стирая воспоминания. Воспоминания связаны и перетекают друг в друга. Неаккуратное исполнение заклинания может дать каскадный эффект, приводящий к тому, что другие воспоминания, которые вы не собирались стирать, окажутся стёрты. Если не соблюдать осторожность, можно даже выжечь часть разума. Например, вы решили стереть человеку момент покупки палочки. Если действовать грубо, можно стереть все воспоминания, связанные с его палочкой. И это будет разрушительно.

— Полагаю, вы знаете об этом из первых рук, — ответил я, испытывая отвращение к его действиям по стиранию сознаний храбрых ведьм и волшебников.

— Это случалось всего несколько раз, — высказался он в свою защиту. — Кроме того, если подумать, я оказал им услугу. Их деяния будут жить в моих книгах.

— За исключением того, что они не получили той награды, которой заслуживают, — усмехнулся я.

— Да, но без меня их истории не продавались бы так хорошо. Никто не хочет читать историю об уродливом, пожилом армянском колдуне, убивающем стаю оборотней, нападающих на маленький город. На обложке он бы выглядел ужасно. Никакого чувства стиля. А ведьму, которая убила Бандонскую банши, никогда бы не приняли всерьёз. У неё была заячья губа. Без меня ни одна из этих историй не увидела бы свет.

Чем больше я слушал оправдания Локхарта, тем больше мне хотелось проклясть его. Я постарался отстраниться от этого. Однажды он заплатит за свои преступления, когда вся его память будет навсегда стёрта. Я утешал себя тем, что могу извлечь выгоду из его опыта.

— Насколько сложно отменить заклинание? — спросил я.

— По моему опыту, тот, кто накладывает заклинание, может отменить его без особых усилий, — пожал плечами Локхарт. — Но взламывать заклинание забвения, наложенное другим волшебником — это совсем другая история. Это можно сделать, но если не проявить осторожность, можно, в конечном итоге, разрушить разум.

— И как мне предотвратить это? — спросил я.

— Необходимо уникальное сочетание силы, мастерства и опыта, — ответил он. — Точного рецепта у меня нет. До этого я не пытался проанализировать чары памяти.

Я обрадовался, услышав, что легко отменить собственное заклинание. Это придало мне некоторую уверенность в моих будущих действиях. Желая вернуться к теме заклинаний, я спросил:

— Как правильно произносить заклинание, чтобы избежать нежелательных последствий?

— Всё дело в том, какое намерение у вас в голове, когда вы произносите заклинание. Нужно предельно конкретно представлять, что вы хотите стереть. Чем точнее вы определитесь, тем лучше будет результат. Но следует иметь в виду, что чем старше память, тем больше вероятность того, что будут затронуты другие воспоминания. Именно поэтому Обливиаторы должны проходить специальную подготовку, прежде чем им разрешат стирать воспоминания.

Услышав, насколько опасными могут быть чары памяти, я обрадовался, что не стал экспериментировать со своими воспоминаниями, не получив инструкций.

— А как насчёт замены воспоминаний? При этом нужен такой же уровень точности?

— Нет, с заменой чьих-то воспоминаний всё наоборот, — махнув рукой, объяснил Локхарт. — Чем больше вмешательство, тем менее реалистично будет выглядеть замена, и тем выше вероятность, что ложную память распознают. Всё, что вам нужно сделать, это вставить смутное желание того, что вы хотите получить в итого, а разум естественным образом завершит работу. Если переусердствовать, память может стать чрезвычайно искажённой.

Локарт провёл следующий час, рассказывая всё, что он знает о чарах памяти. Кончилось тем, что мне пришлось отдать бармену ещё несколько галеонов, потому что время поджимало, а сегодня вечером у меня было ещё много дел.

Размышляя над его словами, я был счастлив, что обратился к нему за наставлениями. Действуя самостоятельно, я, вероятно, делал бы прямо противоположное тому, что он предложил. Книги, которые я читал, не давали деталей. Возможно, так пытались ограничить ущерб, который кто-то мог нанести не получив лицензию министерства, или, по крайней мере, облегчить отслеживание того, кто плохо выполнил заклинание.

— Кажется, теперь нам стоит перейти к практике, — сказал я, решив что выслушал достаточно.

— Хорошо, но на ком вы собираетесь практиковаться? — спросил Локхарт, в замешательстве оглядев комнату.

Пока я молча смотрел на него, до него дошло, что я намерен использовать его в качестве подопытного.

— Нет, — запротестовал он.

— Я не наблюдаю здесь добровольцев, — сказал я, обводя рукой пустую комнату. — Кроме того, у вас нет выбора. Разве вы не читали мелкий шрифт в контракте? Там было указано, что вы будете помогать мне, пока я не буду удовлетворён, а я не буду удовлетворён, пока не получу некоторую практику. Не думаю, что вы захотите рисковать тем, что ваше хорошенькое личико покроется гноящимися фурункулами неизвестно на сколько. Я почти уверен, что это притормозит продажу ваших книг.

Лицо Локхарта исказилось от ужаса, когда он услышал условия разрыва соглашения. Больше всего он гордился своей внешностью.

— А мы не можем схватить какого-нибудь случайного человека в баре? — заскулил он. Мне будет проще простого убедить кого-нибудь присоединиться к нам. После этого я могу стереть их воспоминания. Они никогда не узнают.

— Я думаю, что мир устал от стирания воспоминаний Гилдероем Локхартом, — прошипел я, медленно поднимая свою палочку. — К тому же, я верю в карму. Что посеял, то и пожнешь.

Я направил палочку на Локхарта и, игнорируя его хныканье, произнёс: «Обливиэйт».

Не желая случайно испортить разум Локхарта прежде, чем он сделает это сам, я нацелился на последние две минуты нашего разговора, когда он обнаружил, что ему предстоит побыть морской свинкой.

Локхарт в замешательстве скосил глаза, и на его лице появилось пустое выражение. Через мгновение его ресницы затрепетали.

— На чём мы остановились?

Я показал ему свою палочку и вновь сказал ему о необходимости практиковаться. То, что последовало, слово в слово повторяло наше с ним общение в течение последних двух минут.

Еще несколько раз стерев ему память, я почувствовал, что начал осваиваться. Мне понадобится больше практики, но я смогу делать это самостоятельно. Пора было переходить к замене воспоминаний.

Я застрял с изменением его самых последних воспоминаний, я решил переписать наше введение, и когда я произнес заклинание, я мягко намеревался, чтобы он рассматривал меня как восторженного поклонника. Я был удивлен, как легко это сработало, но я думаю, что думать, что все были его поклонниками, — это то, как Локхарт обычно смотрел на мир.

Тем не менее, сказать, что я был обеспокоен изменениями, было бы преуменьшением. Весь взгляд Локхарта на меня изменился. В его сознании последние тридцать минут прошли совершенно по — другому. Мысленно он заново изобрел меня как своего восторженного поклонника, и я с удовольствием слушал, как он отрекается от своих приключений.

Весь процесс напугал меня так сильно, что я немедленно стер то, что изменил, что вернуло его в нормальное состояние. Неудивительно, что Министерство сделало это заклинание незаконным и ограничило информацию о заклинании. Я не всегда согласен с Министерством магии. Но, в данном случае, я с ними полностью согласен.

Я возблагодарил небеса за то, что Локхарт был таким идиотом, будь он более умен и целеустремлен, сумма ущерба, которую он мог бы нанести, могла бы быть астрономической. Я уже мог придумать десятки способов, которыми ее можно было бы ужасно злоупотреблять в волшебном мире и мире магглов. Хотя теперь, когда я думаю об этом, возможно, использование очарования так, как он это сделал, позволило Локхарту так долго выходить сухим из воды. Может быть, Локхарт не был идиотом?

Повернувшись, я посмотрела на его глупое выражение лица, прежде чем покачать головой. Нет, он определенно был идиотом, он просто время от времени проявлял приступы хитрости.

Мне все еще требовалось много практики, но я чувствовал, что получил от Локхарта все, что мне было нужно. Я направил палочку на Локхарта в последний раз. Я нацелился на память Локхарта о получении моего письма и всего нашего времени вместе и стер их. «Обливиат».

Голубые глаза Локхарта сместились из фокуса, и я оставил его пускать слюни в комнате. Мне нужно было выбраться, прежде чем он восстановит свое внимание.

К тому времени, как я вернулся в Хогвартс, уже миновал отбой, и по чистой случайности я добрался до башни незамеченным. Гарри Поттеру было легко красться со своей мантией-невидимкой и картой. Мне нужно найти заклинание, которое позволит мне передвигаться незаметно.

На следующий день я провел некоторое время, роясь в своем дворце разума. Каждое воспоминание, которое у меня было, было здесь, и я искал то, что не пропустил бы. Часть меня думала использовать одно из моих воспоминаний из этой жизни в качестве практики, но они были слишком дороги для меня. К счастью, у меня есть несколько бесполезных воспоминаний из моей предыдущей жизни, к которым я не привязан и не забочусь, если они будут стерты.

Оглядываясь на полки, которые были упакованы на каждом уровне в моем дворце разума. Мне показалось, что я понял комментарий Дамблдора Гарри о том, что у тебя так много воспоминаний, что кажется, будто твой разум слишком полон. У меня всегда была отличная память, и теперь, когда я основал свой дворец разума, каждое мгновение моей жизни хранилось в моей башне.

Я немного нервничал, двигаясь вперед. Одно дело-наложить заклинание на Локхарта, но сделать это с собой-это поднять ставки на новый уровень. Сделав глубокий вдох, я поднялся на вершину своей башни, где хранил все воспоминания из своей предыдущей жизни. В реальном мире я сжал палочку, когда выбрал одно из своих воспоминаний из прошлой жизни.

Сосредоточившись только на том, чтобы воздействовать на эту память, я пробормотал:

Внутри моей башни книга начала складываться сама по себе, становясь все меньше и меньше, пока все, что осталось, это крошечный черный мрамор. Я оглядел все свои другие воспоминания и усмехнулся, увидев, что они не потревожены.

Я немедленно снял заклинание и увидел, как мрамор снова превратился в книгу. Я провел следующую неделю, практикуя заклинание забывчивости, пока не убедился, что справился с заклинанием. Я не планировал использовать ее ни на ком, если не придется. Но, по крайней мере, теперь я уверен, что если мне придется использовать ее, я не сломаю чей-то разум.

Я перешел к переписыванию воспоминаний. Я застрял с теми же воспоминаниями. Таким образом, я не понесу потерь, если будет нанесен непоправимый урон.

Моя первая попытка не удалась, я слишком много вложил в переписывание. При просмотре памяти она стала туманной и туманной, где я не мог видеть ничего, что происходило. Странно было то, что я слышал, что происходит, но это не звучало естественно. Как будто кто-то рассказывал мне воспоминания.

К счастью, я смог отменить повреждение и вернуть его в прежнее состояние. Следующие несколько недель я провел, совершенствуя свое мастерство. Я понял, что имел в виду Локхарт, когда сказал, чтобы все выглядело правдоподобно.

В качестве забавного эксперимента я попытался переписать одно из своих воспоминаний, где встретил каких-то инопланетян. Но, когда я просматривал память, инопланетяне выглядели как первые попытки CGI. Они казались такими фальшивыми, что смотреть на них было смешно. К концу марта я почувствовал, что наконец-то хорошо понимаю, как эффективно переписывать свои воспоминания.

Теперь у меня было чуть больше месяца, чтобы выяснить, как построить совершенно новую память с нуля. Я немного беспокоился о том, сколько времени у меня осталось. Мой запасной план состоял в том, чтобы посмотреть, смогу ли я просто переписать воспоминания, но я был осторожен, потому что я уже узнал на горьком опыте, что было легко потерять след того, что вы исправили.

Переписанное воспоминание кажется настолько реальным, что его трудно отличить от любого другого. И похоже, что пересмотренный отчет-это то, что произошло. Чтобы этого не случилось, я начал вести письменный отчет о том, что я менял. Если бы я запутался, я мог бы использовать то, что я написал, чтобы различить, что было реальным и фальшивым.

Оставался всего месяц и несколько дней, часы тикали. Весенние каникулы быстро приближались. Когда перерыв закончится, у меня будет всего около десяти дней, чтобы завершить испытание. Я должен был начать прямо сейчас, если хотел завершить испытание.

* * *

Примечания:

Хотелось бы вас пригласить в мою группу вк.. Там, когда я закончу перевод 5 фанфиков, которые сейчас еще не закончены, буду оставлять опросы, и мы вместе будет выбирать фф, которые вам понравятся! Ссылка — https://vk.com/raccoonsmart