Перерождение в волшебном мире (джен)

* * *

Как только Седрик вышел на улицу, в палатке стало холоднее. Как будто она превратилась в мавзолей и была готова вместить мой труп на все времена. Я попытался прогнать эту болезненную мысль, но она не давала мне покоя.

За пределами палатки Седрик пытался понять, как использовать летающий меч. В какой-то момент я услышал неловкий стук, и Седрик поспешно крикнул: «Всё в порядке».

Смущение в его голосе почти заставило меня рассмеяться. Это помогло изгнать тёмные мысли, которые преследовали меня. Я знал по опыту, что он должен сделать. После того, как я получил летающий меч из магазина Ю Янь прошлым летом, я, должно быть, упал на задницу полдюжины раз, прежде чем понял в чём трюк. Напрягая голос, я крикнул:

— Ты должен согнуть колени.

— Вот так? — спросил он, и прежде чем я успел что-то ответить, Седрик закричал: — А-а-а.

Его крики затихли, когда меч взлетел в небо. Я же, поняв, что он улетел, улыбнулся и сказал пустой палатке: «Да, именно так».

На секунду я почувствовал себя виноватым за то, что смеялся над Седриком, обнаружившим, что полёт на мечах сильно отличается от полёта на метле.

— С ним всё будет в порядке, — сказал я вслух, чтобы успокоить себя.

Когда Седрик отправился за помощью, я остался наедине со своими мыслями. Надеюсь, он вернётся до того, как у меня закончатся зелья. Мне не хотелось загибаться от боли.

Будучи обездвиженным калекой, мне ничего не оставалось делать, кроме как думать о том, как это произошло. Кто-то незаметно сунул портключ в мой шкафчик. Если бы нас перенесло куда-нибудь в обычное место, моей первой мыслью было бы, что кто-то из конкурентов пытается меня убить. В волшебном мире устранение конкурентов, чтобы не сталкиваться с ними лицом к лицу, не является чем-то неслыханным. Я ошибочно полагал, что «Серебряные копья» приняли меры предосторожности и в раздевалке будет безопасно. Откуда, во имя бороды Мерлина, мне было знать, что сумка, которая, как я предполагал, принадлежала товарищу по команде, является порт-ключом?

Если бы я предполагал, что каждый объект в мире может быть проклят, я бы закончил так же безумно, как Грозный Глаз Грюм. Конечно, теперь я сочувствую его паранойе. Я уже представляю, как он смотрит на меня своим волшебным стеклянным глазом и рявкает: «Постоянная бдительность».

Если я выберусь из этого хаоса, мне придется быть осторожнее в будущем. В прошлом году, когда я учился пробиваться сквозь чары, я обнаружил, что могу чувствовать магию, когда концентрируюсь. Я не старался развить этот навык, потому что был занят окклюменцией, а обнаружение магии требует усилий. Но после этого фиаско, я клянусь, что научусь круглосуточно чувствовать магию. Безусловно, это займёт некоторое время, но если я научился держать окклюменционный щит весь день, научусь и ещё один навык поддерживать в фоновом режиме.

Я отложил свои планы на будущее, вернувшись мыслями к порт-ключу, который привел меня сюда. Предполагается, что порт-ключи регулируются министерством. Но, выросший рядом с дядей, я узнал, что в каждой системе есть трещины. Министерство магии не может отследить создание каждого порт-ключа. Чёрт возьми, даже Барти Крауч-младший смог превратить кубок Трех Волшебников в портключ, и никто этого не заметил. Тех же, кто использовал непростительные заклятия, сажали в Азкабан только если удавалось их поймать.

Возможно, министерские чиновники пытаются отслеживать порт-ключи по магическому следу, но проконтролировать весь мир они не могут. Скорее всего, их усилия сосредоточены в районах, где живут магглы, а это означает, что шансы местного магического правительства обнаружить наше несанкционированное использование порт-ключа невелики.

Мои мысли стали темнее, когда я подумал о человеке, которого считал ответственным за мою судьбу. Возможно, я предвзято отношусь к Майклу, но не могу не думать, что всё это связано с ним. Этот мерзавец обещал расплатиться за то, что я выставил его сумасшедшим на одном из публичных мероприятий его отца, в результате чего ему пришлось отправиться в психиатрическую палату Святого Мунго. Я просто не ожидал такой непропорциональной реакции.

Мысли о мести уже кружились в моей голове. Хотя мы и нападали друг на друга, эта выходка уже совершенно другого уровня. На краю сознания мелькала мысль, что если виноват Майкл, он, возможно, не знал, куда ведёт порт-ключ, особенно, если украл его у своего деда.

Участие Деклана Уитхорна я исключил. Он не настолько глуп, чтобы участвовать в чем-то настолько шумном и привлекающем внимание. Даже если он сможет каким-то образом выпутаться из этой истории, скрыть её полностью никак не получится. Только не в случае с моей семьёй, которая имеет немало связей. К тому же я уверен, что «Серебряные копья» поднимут большой шум из-за исчезновения одного из своих игроков. Всё буквально кричало о том, что разобраться со мной попытался дилетант.

С одной стороны, рациональная часть моего мозга предупреждала меня, что нужно всё обдумать. Если я доберусь до Майкла, его дед обязательно вмешается. Может быть, он не получит меня, но я боюсь за своих младших сестёр. С другой стороны, тёмная, наполненная яростью часть меня шептала, что этот маленький ублюдок почти убил меня, и даже если это было случайно, он должен заплатить. Я знал, что если приложу к этому все усилия, то смогу найти способ избавиться от него.

Когда мои мысли обратились к семье, я заволновался. Я знал, что мы пока не готовы напрямую столкнуться с организацией Уитхорна, но моё исчезновение может стать спичкой, которая всё подожжёт. Мысли о том, как они отреагируют, беспокоили меня. Мои младшие сёстры были на матче. Если на арене разразится сражение, что с ними будет?

Но пока я волновался, часть мозга, отвечающая за логику, указывала, что под эксцентричной личностью моего дяди скрывался спокойный, хитрый, безжалостный ум. Он позаботится о том, чтобы события не вышли из-под контроля.

В первый день, когда я остался один, я метался в ярости от того, что вынужден был лежать на кровати и думать о будущем. Чем больше я думал обо всём, тем больше злился. Я отказывался верить, что это моя судьба. Я не для того умер и перевоплотился в этом волшебном мире, чтобы умереть в неизвестном лесу, сломленный и одинокий. Нет, я переживу это и стану только сильнее.

Когда последние лучи солнечного света исчезли, я выпил одно из двух целебных зелий, которые у меня остались, а также моё последнее снотворное. Если Седрик не вернётся завтра, завтрашняя ночь будет плохой. Моей последней сознательной мыслью была молитва, чтобы я проснулся и обнаружил, что Седрик вернулся с помощью.

Проснулся я в пустой палатке. Что могло задержать Седрика? Надеюсь, всё обошлось. Я выпил своё последнее целебное зелье вместе с последним обезболивающим. Я молился небесам, чтобы помощь прибыла прежде, чем агония вернётся. Ожидание было пыткой, тем более я знал, что мне предстоит.

Вскоре солнце село, и я почувствовал, как тупая пульсирующая боль начала распространяться. Агония поглощала каждую мою мысль. Но хуже всего, что у меня повысилась температура, что говорило о развитии инфекции.

В какой-то момент боль стала настолько сильной, что я даже стал немного благодарен частичному параличу. Неспособность чувствовать что-либо в ногах стала скрытым благословением.

В историях всегда слышишь о том, как герой каким-то образом пропускает боль через себя, и это делает его сильнее. Но, испытав это на себе, я с уверенностью могу сказать, что все эти истории — дерьмо. Боль не делает сильнее. Он просто подчиняет вас, а затем приглашает страдания, агонию и мучения присоединиться к веселью. Она вторгается в ваш разум и становится частью каждой вашей мысли, пока вы перестаёте думать ни о чём, кроме боли.

По иронии судьбы, время, казалось, замедлилось теперь, когда я хотел, чтобы оно шло быстрее. Из-за приступов агонии минута казалась часом. Я не мог пошевелиться, а в голову начали закрадываться зловещие мысли. Я знал заклинания, которые можно было использовать, чтобы положить конец боли, положить конец всему. Не то чтобы я раньше не сталкивался со смертью. Возможно, я уйду куда-нибудь, где не будет боли, только покой.

Я подавил соблазнительные мысли воспоминаниями о моей семье и друзьях. Они придут за мной, и они ворвутся в ад, чтобы найти меня. Мне просто нужно внести свой вклад и найти способ остаться в живых.

Я полностью потерял счёт времени. Я не мог сказать, как долго я пролежал там, страдая от боли. В конце концов, боль стала слишком сильной, и я отступил в последнюю безопасную гавань, которая у меня была — в мой разум. Я попытался поставить барьер между разумом и телом. И мне даже показалось, что я достиг в этом успеха, потому что прекратился бред, вызванный инфекцией. Я всё ещё чувствовал боль, но это не казалось таким важным.

Частью разума завладела тревога. Меня словно пылись предупредить, что, как бы ни была сильна боль, она означала, что я ещё жив, а её уменьшение могло означать только одно. Но после всего, через что я прошёл, я слишком устал, чтобы продолжать бороться. Если моё время почти истекло, то я предпочту провести его во дворце разума, где меня будут окружать воспоминания о моей семье.

Снова и снова я просматривал дорогие мне воспоминания. Первая шахматная партия, которую я провёл с папой. Мама учит меня варить зелье. Первый раз, когда Саша правильно назвала моё имя, первый шаг Ребекки. Наши с Афиной приключения, когда мы исследовали нашу семейную собственность. Так много хороших воспоминаний. Даже если я умру, по крайней мере, на этот раз успел пожить в любящей семье.

Я был так поглощён наблюдением за воспоминаниями, что не сразу понял, что в мой дворец разума кто-то проник. Только когда я услышал, как некто пытается пролезть на второй этаж, я осознал, что больше не один.

Со скоростью мысли я появился на первом этаже и сел на трон с ястребом. Пятнадцатифутовый чёрный угорь каким-то образом пробрался на первый этаж моего дворца разума. Я узнал миногу разума. В реальном мире это хрупкое существо являлось только к умирающим. Минога цепляются за голову и проецирует себя в разум своей цели, где потребляет воспоминания.

Чем больше воспоминаний она поглощает, тем больше и сильнее становится её проекция. Увидев, насколько велика эта штука, я предположил, что она уже поглотила большую часть созданных мной поддельных воспоминаний. Теперь она нацелилась на реальные вещи.

— Убирайся из моего разума! — крикнул я, пытаясь поднять щиты. Мои окклюменционные щиты встали на место, но существо, казалось, не пострадало.

На мгновение я растерялся. В книгах говорилось, что я легко могу пнуть любую ведьму или волшебника, которые проникнут в мой разум с помощью легилименции. Я подумал, что ментальные магические способности Миноги были сильнее, чем у волшебников или ведьм.

Минога, казалось, плыла по воздуху, пытаясь маневрировать вокруг меня. В панике я вызвал ещё больше своих поддельных воспоминаний и бросил книги в потустороннее существо.

Миноге не потребовалось много времени, чтобы поглотить их, так как её аппетит увеличивался вместе с её размером. В конце концов, минога развернулась, сбила меня с пути своим хвостом и проследовала на следующий этаж.

Разъяренный, я бросился на неё, прыгнул ей на спину и попытался сжать её, стремясь задушить.

— Даже не думай об этом, — яростно прошептал я. Несмотря на то, что второй этаж был полон совершенно обыденных воспоминаний, таких как чистка зубов, я не хотел терять ни одного.

Не впечатленная моей борьбой, минога извернулась и сбросила меня. К тому времени, когда я пришёл в себя, он уже поглотил одну из книг. В панике я попытался создать ещё несколько поддельных воспоминаний. Но способность существа поглощать память была намного быстрее, чем моя способность создавать. Пока я собирал одно воспоминание, она уничтожала не меньше десяти других.

В конце концов, её перестали удовлетворять доступные воспоминания и она решила внедриться глубже. Как я ни старался, не смог остановить её вторжение на третий этаж.

— Нет! — закричал я от душевной боли, увидев, как минога уничтожает старое воспоминание о моей матери, читающей мне в детстве сказку. Это может показаться глупым, но те ранние моменты чистой материнской любви стали моим якорем и помогли мне оставаться в здравом уме, когда я ощутил себя ребёнком.

Я мгновенно принял решение, которое навсегда изменит всю мою жизнь. Я приказал своей башне переключить воспоминания третьего этажа на седьмой, где я хранил все свои воспоминания о прошлой жизни. Они ничего не значили для меня по сравнению с воспоминаниями о моей нынешней жизни.

Наблюдая, как минога поглощает и уничтожает остатки моей прошлой жизни, я знал, что принял правильное решение. Я бы не променял одно из моих драгоценных воспоминаний на все воспоминания о моей предыдущей жизни. Пора перестать оглядываться назад и следует посмотреть в будущее.

Я выиграл немного времени, пожертвовав этими воспоминаниями. Мне нужно было понять, как действовать дальше, прежде чем этаж будет опустошен и минога перекинется на следующий уровень. Я знал, что ответ лежит в создании новых искусственных воспоминаний, но мне не хватало уверенности в своих силах. Обычно мне требовалось около десяти минут, чтобы создать воспоминание, а миноге хватало около тридцати секунд, чтобы поглотить его.

Я решил, что несколько часов на эксперименты у меня есть. Закрыв глаза, я начал закладывать основу для воспоминаний. Десять минут спустя у меня была готова свежая подделка. Расстроенный, я бросил книгу в миногу.

Десять минут меня не спасут, если я хочу помешать этому существу поглотить мой разум и оставить меня ни с чем. Должен быть способ ускорить процесс.

Я отбрасывал одну идею за другой, наблюдая, как минога безудержно бежит по уровню. К этому моменту она поглотила более половины воспоминаний на этом этаже. Жаль, что мои воспоминания не компьютерные файлы: тогда я мог бы сохранить резервную копию или копировать воспоминания и вставлять в новый документ.

В моей голове словно мигнуло что-то. Вместо того, чтобы создавать память заново, я буду просто копировать воспоминания, а затем заменять то, что мне нужно. Это может решить проблемы со скоростью. Это будет редактированием памяти с небольшим дополнительным шагом.

Я быстро вызвал одно из ничем не примечательных воспоминаний, чтобы начать работу. Через несколько минут я увидел улучшение. Время сократилось с десяти минут до пяти. Воодушевлённый, я продолжал делать копии, а затем менял отдельные фрагменты, получая новое воспоминание.

Вскоре процесс стал занимать не больше минуты, но и этого было недостаточно. Минога съела большую часть воспоминаний на уровне, и у меня осталось всего несколько минут, прежде чем она переместится на четвёртый этаж.

Я пробовал снова и снова, и, наконец-то, набрал скорость, равную скорости миноги. Я выбрасывал подделки так же быстро, как она их ела. Несмотря на то, что это было моё собственное решение, я почувствовал огромное чувство потери, когда увидел, что последние мои воспоминания из предыдущей жизни были уничтожены. Я почувствовал облегчение, что нашёл время перечитать книги в своих воспоминаниях. Поскольку у меня оказались новые воспоминания о чтении книг, я не останусь без знаний о предстоящих событиях и смогу адекватно к ним подготовиться.

Ярость, которую я сдерживал, вырвалась наружу потоком. Это заставило меня создавать воспоминания ещё быстрее. Вскоре это занимало у меня примерно пятнадцать секунд, но я не был удовлетворён. Я продолжал выталкивать их одного за другим. Постепенно уровень начал заполняться подделками, потому что минога больше не поспевала за мной. Поверив в свои силы, я продолжал эксперименты. В конце концов, воспоминания стали появляться со скоростью в несколько секунд, и уровень быстро заполнялся.

В этот момент мы попали в тупик. Я не мог заставить её убраться из моего разума. Но она не могла есть быстрее, чем я делал подделки. Я не знаю, как долго продолжалось наше противостояние, но вскоре я почувствовал, что энергия, которую давал мне гнев, начала ослабевать.

Я на время даже забыл о своих травмах. Гнев давал мне энергию бороться. Но, как только он утих, я почувствовал приближение конца. Вскоре я потерял способность создавать поддельные воспоминания, а минога начала пировать и вырвалась вперёд. К этому времени она приближалась к сорока футам в длину и футу в ширину.

Опустошённый, я больше ничего не мог сделать и обессиленный сидел на троне. Минога победно зашипела и начала петлять по воздуху к четвёртому этажу. Но далеко она не пробралась, потому что пронзительно завизжала и внезапно исчезла.

Я растерянно моргнул. Куда она делась? Я как-то победил?

Внезапно я почувствовал, как по моему горлу потекла жидкость, которая начала прогонять боль. Изо всех сил я приоткрыл один глаз и обнаружил, что азиатская ведьма льёт зелье мне в горло, проводя палочкой по моей груди, бормоча заклинания. Рядом с ней был Седрик, который беспокойно ходил взад и вперёд.

Собрав последние силы, я выдавил:

— Я знал, что у тебя всё получится.

Я не услышал ответа, потому что как только я произнёс эти слова, мой мир потемнел, и я провалился в беспамятство.

* * *