Поцелуй смерти (джен)

Утро Снейпа снова началось с визита в лабораторию.

Он сидел за столом, просматривая собственные записи, и думал о том, что ещё он мог упустить или оставить без должного внимания. Как там сказала Джин? Возможно, мы уже с десяток раз натыкались на нечто важное, но так этого и не поняли.

Именно так он упустил зелье с древницей.

Кстати, почему всё же древница? Он ведь уже задавался этим вопросом и так и не нашёл ответ. Снейп задумчиво постучал пальцами по столу, подыскивая разумное объяснение. Древница очень не стабильное растение. С ней легко можно запороть весь состав, и при этом ведь существует немало подходящих аналогов. Так почему же древница? Разве что она очень дешёвая...

Снейп задумался.

Да, пожалуй, в этом был смысл. Он просмотрел список ингредиентов, что составлял по каждому зелью, и решил, что его возможная догадка не слишком далека от истины. У зельевара, сварившего эти зелье, несмотря на его гениальность, были проблемы с деньгами.

Но как такое вообще возможно? Да любая аптека с огромным удовольствием наняла бы его на работу. Не говоря уж о частной практике. С такими-то навыками получить лицензию...

И тут он понял! Мерлин подери! Вполне возможно, у их таинственного зельевара просто нет диплома об образовании. Неужели он сквиб? Нет, вряд ли, скорее у него просто слишком слабые магические способности. Для варки зелий хватает, а для колдовства нет. Такое возможно? Хотя всё равно что-то тут было не так. Некоторые его зелья были очень мощными и сложными, с такими зельями не справиться без достаточной подпитки магией со стороны самого волшебника, та же драконья кровь просто бы свернулась. А в этом иссушающем зелье драконья кровь была, и немало. К тому же, зелья, приготовленные слабым магом, довольно быстро теряли свои свойства. А зелья убийцы сохраняли свои свойства очень долго. Даже то немногое, что осталось на осколках колбы, найденной на складе, всё ещё хранило отпечаток магии.

Возможно, магия его нестабильна. Возможно, она просыпается в нём волнами, когда он сильно злится или волнуется. И именно тогда он варит свои зелья?

Снейп торопливо открыл магловский зип-пакет, вытащил из него осколок колбы, пододвинул к себе спектральный магический анализатор и вынул из кармана палочку. Внимательно осмотрел осколок и вдруг напрягся. Что за чёрт?

Стекляшка колбы при спектральном анализе отливала лёгким золотом. Откуда это взялось?

Снейп аккуратно вытащил все осколки из зип-пакета и осмотрел их один за другим. Два крупных осколка, на которых были найдены отпечатки пальцев, отливали золотом.

Он бредит! Снейп на секунду прикрыл глаза, пытаясь успокоиться и сосредоточиться. Нет. Это просто невозможно.

Медленно, стараясь не делать нервных резких движений, Снейп пододвинул к себе колбу с иссушающим зельем, набрал из неё немного зелья в пипетку и вновь склонился над анализатором.

А затем вскочил со стула и бросился искать спектральный справочник.

* * *

Джин и Поттер были в кабинете. Джин просматривала отчёт по данным с магловских видеокамер. Поттер распечатывал большой почтовый тубус с международной доставкой.

— Пришли данные по Элизабет Хиллард, — сказал он, завидев Снейпа. — Когда мы решили, что она первая жертва, я запросил по ней более старые сведения. Это прислали из Америки, оказывается, она там раньше жила...

— У меня, кажется, кое-что есть! — довольно резко перебивая Поттера, сказал Снейп. — Артура Джимса убила женщина.

— Что? — растерянно переспросил Поттер.

Джин отложила свой отчёт в сторону и внимательно посмотрела на Снейпа.

— У меня есть магический спектральный анализатор, — сказал Снейп, глядя на Джин. — Он похож на ваш магловский микроскоп, но функции у него другие. К примеру, при анализе зелья он помогает определить, сушеные или свежие ингредиенты были использованы в зелье. Сердце дракона используют и в сыром виде, и в высушенном, и только при спектральном анализе можно понять, что применялось в том или ином случае. Ещё на нём можно проверять качество ингредиентов, и это важно, потому что старые ингредиенты, как правило, содержат в себе очень мало волшебных свойств. А есть ещё очень нестабильные ингредиенты, которые теряют свои свойства, если собирать их при неправильной луне или не в то время года. И ингредиенты, которые меняют свои свойства в зависимости от пола зельевара. К таким ингредиентам относится древница. Это то самое растение, что даёт в зелье иссушающий эффект. Так вот, при спектральном анализе стекла колбы с места преступления окрасились золотым. Такое происходит, когда свойства древницы меняются, потому что с ней работала женщина.

— Постойте, — перебила его Джин. — Вы сейчас утверждаете, что наш убийца-зельевар — женщина?

— Нет! — сказал Снейп.

— Тогда я ничего не понимаю! — ответила Джин.

— Зелья приготовил мужчина, все до единого. Я взял спектральный справочник, вычленил из списка ингредиентов все те, что могут реагировать на магию зельевара в зависимости от его пола, и перепроверил все зелья. Нигде нет никакой реакции. Единственное место, где спектральный магический анализ даёт золотой отлив, это отпечатки пальцев на колбе.

— Мы не можем исключать, что они там давно, — нахмурившись, сказал Поттер.

— Не можем, — согласилась Джин, — но раз спектральный анализ показывает золотое свечение, то руки этой женщины были испачканы зельем в тот момент, когда она держала в руках колбу, а произойти это могло лишь в двух случаях — когда она наливала в колбу зелье или когда выплёскивала его на жертву.

— Постойте! То есть мы сейчас, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, делаем вывод, что наших убийц двое? — спросил Поттер.

— Возможно, — ответил Снейп, подходя к доске, — а возможно и другое.

— Возможно, что зелья варил один, а убивал другой, — сказала Джин.

* * *

Четыре фотографии, четыре трупа, четыре жизни. И только одна женщина, одна волшебница и единственная жертва, которой дали обезболивающее. Снейп долго смотрел на доску, а потом подошёл к ней, снял с неё четыре фотографии и перевесил их в другом порядке.

Менеджер, убитый Иссушающим зельем.

Наркоманка, превратившаяся в дикобраза.

Муж, бивший свою жену и изувеченный зельем, сломавшим ему все кости.

И, наконец, Элизабет Хиллард.

Ей дали обезболивающее и убили «Exponendo animam», зельем, которое французы прозвали «Обнажающее душу».

Снейп на секунду прикрыл глаза и вспомнил собственные слова.

«Если Бог не способен разглядеть красоту человеческой души, чтобы всё же забрать её в рай, ему нужно в этом помочь… содрав с тела кожу вместе с пороками»

— Что там в вашем отчёте, Гарри? — спросила Джин.

Она стояла рядом с ним и смотрела на доску, и Северус был уверен, что она тоже всё поняла.

* * *

Джерри как раз собирался перекусить в местной забегаловке, когда по телевизору начали показывать новости. Он откусил от своего гамбургера и вдруг замер, не в силах отвести взгляда от телевизора.

На экране показывали фотографии тела, найденного накануне в Лонг Даттон. Джерри прочитал бегущую строку, вычленил имя Джима Ферла и понял, что руки его дрожат. Неужели это его зелье? Но как это возможно? Джерри прошиб пот, джинсовая рубашка мгновенно прилипла к телу, стало трудно дышать. Наверно, ему показалось. Этого не может быть. Чёрт, этого просто не может быть! Фотографии были на экране всего несколько секунд. Может, ему показалось? Может, Ферла просто так сильно избили?

Джерри впился взглядом в бегущую строку и тут же увидел пугающие слова: «нет внешних повреждений кожи», «сломаны все кости».

Его вырвало за углом забегаловки недоеденным гамбургером и желчью. Джерри посидел немного на земле, стараясь унять дрожь, а потом кое-как добрался до машины и, сев за руль, обессиленно закрыл глаза.

Как это возможно? О его зелье не знал никто. И о Ферле не знал никто… Кроме Лиз…

Понимание пришло мгновенно... Обожгло… напугало и отступило… нет, это невозможно, это полный бред. Ну какой из Лиз убийца?!

Он завёл машину и, медленно съехав с обочины, направился к дому. Слава Богу, ехать было недалеко.

Джерри зашёл в дом, взбежал на второй этаж по лестнице и быстро открыл шкаф, в котором хранил зелья. «Поцелуй смерти» он сварил последним. Флакон с зельем должен был стоять на виду в переднем ряду, и не заметить его было просто невозможно. И всё же зелья не было.

Руки Джерри тряслись. Он сел перед шкафом на пол и попытался успокоиться. Если он расколотит случайно какое-нибудь зелье, ничего хорошего из этого не выйдет. Тут хранилось столько дряни, что можно было мгновенно превратиться в дикобраза или лишиться всех своих зубов.

В дикобраза — эхом пронеслось у Джерри в голове. Он медленно отодвинул пару колб в сторону и осмотрел шкаф. Шипоносного зелья тоже не было. На его месте на полке белел едва различимый кружок — след от колбы.

Джерри перерыл весь шкаф и понял, что не хватает ещё и иссушающего зелья.

Три зелья, что он сварил за последние полтора месяца. Всё, что он сварил после того, как познакомился с Лиз.

Невозможно... Просто невозможно! Он ещё раз перерыл всю полку, взял картонную коробку и аккуратно сложил в неё все зелья. Если кто-то убил Ферла его зельем, держать это в доме нельзя. Рано или поздно его вычислят. Если не магловская полиция, то Аврорат, и тогда ему вряд ли поверят, что он совершенно ни при чём.

Джерри быстро спустился к машине, открыл багажник и засунул коробку с зельями в самый дальний угол, спрятав её за ящик с инструментами, а затем вспомнил про канистры с зельем стазиса и бегом направился в подвал. Дрожащими руками достал из кармана ключи и отпер дверь. И понял, что ноги его не держат.

Из трёх канистр с зельем стазиса, что у него были, осталась только одна.

А потом он сел на ступеньки и стал вспоминать.

Всё, что он знал о Лиз…

* * *

Пока он варил зелье, магия искрилась на его пальцах. Руки его больше не дрожали, а внутри собралась пугающая пустота. Там должны были быть боль, страх, отчаяние, но их не было. Не было ничего.

«Exponendo animam».

Зелье милосердия.

Зелье, дающее второй шанс.

Сам Джерри тоже хотел бы переродиться в другом мире и другом теле. Может, он когда-нибудь так и сделает?

* * *

Он доварил зелье к восьми вечера, аккуратно прибрал за собой лабораторию, достал из комода документы и деньги. Так или иначе, он знал, что в этот дом больше не вернётся.

А потом он поехал к Лиз.

Когда он добрался до места, в Эше было уже темно. Справа от дома тихо потрескивал электрический фонарь. В ветвях большого раскидистого тиса шелестел ветер.

— Джерри? — удивилась Лиз, открывая ему дверь.

Джерри вошел внутрь и сразу, в прихожей, не позволяя ей пройти в гостиную, тихо спросил:

— Зачем?

Лиз подняла на него непонимающий взгляд, хотела ещё что-то сказать, а затем мертвенно побледнела.

— Ты видел новости? — спросила она севшим голосом.

Джерри кивнул.

Немного помедлив, она осторожно коснулась его руки, а затем отвернулась и пошла в гостиную. Села на стул, и как-то совсем по-детски сложила руки на коленях. Джерри прошёл за ней следом и остановился в дверях комнаты.

— Он это заслужил, — сказала Лиз, глядя прямо перед собой. — Он бил жену и издевался над ребёнком. Кто-то должен был его остановить.

— И ты действительно считаешь, что это выход? Что убийством можно решить проблему?

— А для чего ты тогда вообще сварил это зелье, Джерри? Разве не для того, чтобы поквитаться с этим ублюдком? Разве не для того, чтобы всё это прекратить?

— Мне нужно было куда-то выплеснуть свой гнев, — сказал Джерри, — и я не хотел выплёскивать его на людей. В этом мире дерьма хватает и без меня.

— Может, дерьма так много как раз потому, что мы ничего не делаем? — спросила Лиз. — Потому что наш гнев остаётся на кухне? Потому что мы терпим и ждём? Ждём, что всё наладится. Что жизнь станет лучше. Что они изменятся!

Лиз взяла с журнального столика карандаш и сжала его в пальцах.

— А они никогда не меняются! Мой муж избивал меня два года, пока я не решилась подать на него заявление. Бил, а потом извинялся, умолял о прощении, говорил, что любит. Я прощала, терпела из-за дочери, а потом всё повторялось снова и снова. Снова и снова!

Она на секунду прикрыла глаза и пальцы её, сжимавшие карандаш, побелели от усилия.

— А потом он спустил меня с лестницы и сломал мне четыре ребра и нос. Я не смогла позаботиться о себе, зато теперь я смогла позаботиться о других. И этот ублюдочный Ферл больше никогда не сделает такого со своей женой.

Джерри зашёл в комнату и, опустившись в кресло напротив, спросил:

— Где остальные зелья, Лиз? Где ещё два зелья, что я сварил?

— Я их использовала.

— Как? — дрогнувшим голосом спросил Джерри. Впрочем, он и сам уже знал ответ.

— Наркоманка и менеджер с твоего склада.

Джерри слушал, как она это говорит, и понимал, что в её голосе нет ни раскаяния, ни сожаления, ни страха.

— Когда я написала на мужа заявление, он от нас ушёл. Мы остались с дочерью вдвоем. Клиф, моей маленькой Клиф было четыре года, когда это случилось. Она много болела, я работала, как проклятая, но на лекарства уходили все наши деньги. И на сиделку денег не было. Я часто опаздывала на работу, брала отгулы, много больничных, — Лиз замолчала, сглотнула и заговорила вновь: — Никто не хочет держать на работе женщину с больным ребенком. Тебе ли не знать, Джерри, как сложно найти работу, когда ты ущербен. Мы переезжали снова и снова, наше жильё становилось всё хуже и хуже. А потом меня поставили на учёт в социальную службу, и мой инспектор сказала, что если я ещё раз потеряю работу, они заберут мою Клиф. А потом меня снова уволили, — Лиз заплакала и зло вытерла ладонью слёзы. — Я умоляла менеджера магазина, где я работала, дать мне второй шанс. А он сказал, что я должна раздвинуть для него ноги, если хочу, чтобы он меня оставил. Он трахнул меня прямо в подсобке магазина, на мешке с овощами. А потом делал это снова и снова… ещё два месяца…пока они не забрали у меня Клиф. Инспектор сказала, правила стали жёстче, и наше с дочерью жильё не соответствует их нормам. А потом дочка умерла…

Джерри поднялся из кресла, сходил на кухню и принёс ей воды.

— Они никогда не останавливаются, — сказала Лиз, выпивая стакан залпом. — Сначала твой мистер Джимс забрал бы у тебя все деньги, а потом трахнул бы тебя в подсобке на мешке с овощами… И делал бы это снова и снова…

Она поставила стакан на стол и зло добавила:

— Теперь я изменилась, Джерри! Я отомщу им за всё что они сделали, за свою сломанную жизнь, за дочь, за всех тех, у кого просто не хватает сил… И я буду делать это с ними снова и снова!

— Тихо, Лиз, — сказал Джерри, бережно беря её за руку. — Тихо. Не плачь. Теперь все будет хорошо.

Лиз закрыла глаза и, откинувшись на спинку стула, тихо уснула.

Джерри посидел еще какое-то время рядом с ней, а затем встал и поднял ее на руки.

А потом он её отпустил...

* * *

Снейп стоял на ступеньках Министерства и смотрел на дождь. Всё, что он мог в этом деле, он сделал. Дальше осталась работа только для магловской полиции и Аврората.

Из Америки на Элизабет Хиллард прислали достаточно материалов. Протоколы о задержании мужа. Документы о лишении её родительских прав… Выписку из психиатрической клиники, где Элизабет Хиллард провела два года. И копию свидетельства о смерти её дочери. Впрочем он догадывался, что Джин придётся собрать ещё немало доказательств.

«Exponendo animam».

Зелье обнажающее душу перед Богом.

Снейп не знал, почему их таинственный зельевар так поступил. Почему он выбрал именно этот путь. Может, потому что считал, что Лиз Хиллард никогда не остановится?

— Он её отпустил, потому что она была ему дорога, — тихо сказала ему Джин, когда они прощались в атриуме Министерства. — Позаботился о ней как смог. Это зелье… — она замялась. — Он выбрал его не случайно. Думаю, наш зельевар знал, что внутри окружавшей Лиз тьмы всё ещё где-то прячется свет, и просто очень хотел, чтобы Бог тоже это увидел…