Поцелуй смерти (джен)

В маленькой лаборатории Аврората царил идеальный порядок. Снейп обошёл комнату по кругу, внимательно осмотрел несколько шкафов, проверил лабораторную посуду и ящики с ингредиентами. Потом постоял немного перед рабочим столом. На широкой полке, прямо над столешницей, ладным рядком выстроились разномастные котлы: оловянный, железный, медный, серебряный и даже маленький золотой. На столе аккуратной пирамидкой высилось несколько пустых свитков, лежали перья и стояла чернильница.

Снейпу доводилось здесь работать и раньше. Штатного зельевара в Аврорате не было, и Министерство постоянно обращалось к нему за консультациями. Впрочем, Снейп ни капли не сомневался, кому именно он обязан излишне частыми визитами сюда. Перед глазами вновь всплыла знакомая фигура в дорогом магловском костюме, и Снейп почувствовал, как внутри него разливается настоящая злость. Он ещё поквитается с этим ублюдком!

Зелья, доставленные из Эша, были выставлены на металлической тележке, располагавшейся справа от стола. Рядом лежала опись. Снейп сел за стол, внимательно просмотрел свиток, узнав кривоватый и небрежный почерк Поттера, и, сверившись с описью, насчитал четырнадцать зелий.

«Зелье номер один, высокая колба, стандартный размер номер 6, на донышке эмблема Хогвартса, — прочитал он, — зелье глубокого синего цвета, состав и назначение неизвестно, стандартным образом не определяется».

Стандартным образом не определяется — на канцелярском языке означало, что аналогов этому зелью в архиве Аврората обнаружить не удалось.

Снейп аккуратно снял защитные чары и, отложив в сторону опись, стал выставлять зелья на стол. На каждой колбе стояла эмблема школы: Ильверморни, Шармбатон, даже Дурмстранг и, наконец, Хогвартс. Колб с эмблемой Хогвартса было больше всего — Снейп насчитал семь. Он внимательно осмотрел разномастные колбы со всех сторон и решил, что некоторая лабораторная посуда выглядит довольно старой. Всё это казалось немного странным. Что это — тяга к коллекционированию, дань уважения учебным заведениям, в которых ему доводилось бывать? Может, он когда-то преподавал?

Наверняка это что-то да значило, но вот что именно, Снейп пока понять не мог. Он осторожно провёл пальцами по одной из хогвартских колб, словно приветствуя старую знакомую, и в рассеянной задумчивости потёр кончик носа.

Метод, которым воспользовался их таинственный убийца, не давал ему покоя. Как ему удалось создать зелье, сломавшее все до единой кости и не потревожившее при этом ни одного внутреннего органа?

Рука Снейпа непроизвольно потянулась к груди, пальцы легли на ткань сюртука, с лёгкостью нащупав когда-то сломанное ребро. Ему было девять, когда отец спустил его с лестницы. В больницу его не повезли — мать сварила ему Костерост и сидела возле него всю ночь, пока кости его не срослись.

В человеческом организме чуть больше двухсот костей, каково это, когда они ломаются все разом? Снейп медленно закрыл глаза, стараясь сосредоточиться. Это было похоже на казнь, личную вендетту, месть или общественный манифест. И он никак не мог определиться, как к этому относиться. Это убийство разбередило его собственные детские раны. Если это была месть, то он, пожалуй, мог её понять — не оправдать, не позлорадствовать, ощущая удовлетворение от случившегося возмездия, просто понять… Он помнил, сколько раз сам, лёжа в слезах в своей детской постели, обдумывал убийство своего отца…

Тяжко вздохнув, Снейп вновь открыл глаза и принялся за изучение зелий.

Он внимательно и бережно осмотрел каждое и, действительно, не нашёл ни одного стандартного состава. Тот, кто создал эти зелья, был, безусловно, настоящим творцом. Назначение одних зелий Снейп смог бы, пожалуй, угадать, но большинство были ему совершенно незнакомы. Ему бы сейчас чертовски не помешал спектральный анализатор. Помедлив немного, Северус всё же решительно вынул из ящика стола бледно-фиолетовый официальный бланк министерства и, быстро набросав запрос, отправил его коротким взмахом палочки. Бланк сложился в аккуратный самолётик и, упорхнув в дверь, отправился на поиски главы Аврората. Пусть Робардс раскошелится!

Отодвинув в сторону все зелья, Снейп подготовил пергамент и принялся делать заметки. Для начала стоило разобраться с зельем, которое он мысленно окрестил Костеломом. Снейп составил список ингредиентов, нарисовал график температур, а потом зажёг горелку и, наполнив котёл водой, поставил его на огонь.

Пока он нарезал соломкой рябиновый корень, ещё один вопрос никак не шёл у него из головы. Почему их убийца оставил все эти зелья в подвале, если не собирался ими воспользоваться? Для чего он вообще принёс их туда? Что это — демонстрация собственных возможностей, предупреждение, вызов или желание остановиться?

Потеряв концентрацию и едва не порезавшись, Снейп зло чертыхнулся и, усилием воли выкинув все мысли из головы, заставил себя сосредоточиться на работе.

Где-то ближе к семи вечера вернулись Поттер и Аттертон. Вид у них был не слишком довольный, и Снейп без всяких вопросов понял, что день ощутимых результатов им не принёс.

— Нам пока похвастаться нечем, — сказала Джин, — обычная полицейская рутина. А как у вас?

— Ему должно быть больше сорока пяти, — откидываясь на спинку стула, сказал Снейп. — Или он не британец.

— Почему вы так считаете? — удивился Гарри.

— Потому что если бы у меня учился подобный студент, я бы его запомнил. Это несложно, когда тебе то и дело достаются идиоты вроде вас, Поттер, или Лонгботтома.

— Так уж и идиоты? — усмехнулась Джин.

— Мне потребуется несколько дней, чтобы разобраться с этими зельями, — проигнорировав её насмешливое замечание, продолжил Северус. — Наш зельевар не использует стандартные приёмы и много экспериментирует. Некоторые его методы вообще не должны работать, другие кажутся мне взаимоисключающими и абсурдными, но всё же он каким-то чудом каждый раз получает нужный ему результат. Я не знаю, где и у кого он учился, но его необычный стиль очень сильно затрудняет мне диагностику. Думаю, мне придётся сварить каждое из его зелий, чтобы понять, что они из себя представляют. Но к сожалению, это совсем не быстрый процесс.

— Что ж, тогда давайте на сегодня закончим, — сказал Поттер. — Не знаю, как вы, а я давно уже не держусь на ногах, — он обернулся к Джин и вежливо предложил: — Я могу аппарировать вас домой. Вы ведь живёте в Рединге?

Джин отрицательно покачала головой.

— Я доберусь сама, — сказала она.

— В таком случае, если понадобится, дежурный аврор проводит вас до выхода из министерства.

Поттер кивнул Снейпу на прощанье и, вежливо раскланявшись с Джин, вышел. Снейп проводил его взглядом и вновь повернулся к своему столу. Дома Поттера ждали семья, сытный ужин и наверняка уютная, нагретая постель. Снейпа дома не ждал никто. Немного помедлив, он всё же собрал разложенные на столе бумаги, аккуратно убрал их в ящик стола, очистил заклинанием колбы и пробирки и погасил горелку под котлом.

— Не хотите поужинать? — внезапно спросила его Джин.

Она стояла в дверях, оперевшись плечом о косяк, и с явным интересом следила за тем, как он приводит в порядок своё рабочее место. Снейп прикинул в голове расстановку сил, неудобные вопросы, наверняка поджидавшие его за ужином, и решил, что не будет уподобляться Поттеру. В конце концов, его собственное положение в этой странной команде совершенно точно не обязывало его быть вежливым.

— Да бросьте, — с едва заметной улыбкой сказала Джин, наверняка всё поняв по его лицу. — Даже вам когда-нибудь нужно есть. Я обещаю не говорить с вами о трупах и не мучить вас неприятными вопросами, а вы покажете мне приличный паб.

«Сделка — это всегда всего лишь сделка», — решил Снейп.

— Почему вы отказались от предложения Поттера? — спросил он, довольно бесцеремонно рассматривая её в ответ. — Боитесь аппарировать?

— Не люблю зависеть от других, — честно призналась Джин, — всегда предпочитаю иметь возможность приходить и уходить тогда, когда я этого захочу, а не когда этого желают другие. А ещё я чертовски не люблю вставать слишком рано по утрам и добираться до работы на электричке. Лучше я переночую где-нибудь поблизости.

Снейп с сомнением посмотрел на неё, совершенно отчётливо понимая, что она что-то не договаривает. Главный инспектор Атертон явно была из породы тех людей, которые никогда и ничего не делают просто так. Было бы разумнее её избегать — настойчиво советовал внутренний голос. С другой стороны, если она хочет от него что-то получить, то всё равно так просто от него не отстанет. И чем раньше он с этим разберётся, тем проще ему будет жить дальше.

— Вы не любите есть на глазах у других людей? — неверно истолковав его молчание, спросила Джин. — Простите, я не хотела вас смутить.

Снейп пожал плечами, борясь с разумным и весьма уместным желанием отправиться спать, и всё же принял решение.

— Я каждый день ем на глазах более чем у сотни учеников и делаю это уже тридцать пять лет, — ответил он. — И меня не так-то просто смутить.

Он аккуратно убрал в карман палочку и, сделав приглашающий жест рукой, спокойно добавил:

— Здесь недалеко есть небольшая магловская гостиница и неплохой паб. Идёмте, я вам покажу.

* * *

Вопреки предположениям Снейпа, распрощавшись со своими подопечными, Поттер вовсе не отправился спать. Он дошёл до прозекторской, постоял немного перед закрытой дверью, устало растирая лицо, а затем решительно потянул дверь на себя.

В комнате горел свет. Аккуратно прибранные пустые столы сверкали хромом. За фальшивым окном пламенел порядком припозднившийся закат. Невилл сидел в углу, развалившись в стареньком протёртом кресле, и, закинув ногу на ногу, курил. Серебристые колечки дыма плавали над его головой, переплетаясь в замысловатом узоре, знакомый сладковатый аромат заполнял комнату.

— Это что, травка? — с лёгким осуждением в голосе спросил Гарри.

— Это Paleas sativa, — ответил Невилл, вновь затягиваясь сигаретой и медленно выдыхая дым. — Впрочем, он действительно магический родственник каннабиса.

— Значит, травка, — кивнул Поттер. — Ты, между прочим, в Аврорате. Мог бы хотя бы здесь не нарушать закон.

Невилл приподнял голову, и Гарри заметил, что в его мутных карих глазах сквозит беспросветная тоска.

— Ну так арестуй меня за это, — с внезапной злостью сказал Невилл. — Только знаешь, мне плевать.

Поттер покачал головой и устало предложил:

— Пойдём лучше выпьем, нам сегодня обоим это не помешает.

* * *

В магловском клубе царил полумрак. Между столиками беззвучно сновали неприметные официанты, на маленькой, слегка подсвеченной софитами сцене негромко играл пианист. Медленный, ломаный, переменчивый джаз тихо струился по залу, иногда сменяясь мелодичными ритмами рок-баллад. Невилл сделал большой глоток виски и рассеянно зашарил по карманам в поисках сигарет.

— Почему ты просто не скажешь ему о своих чувствах? — с сочувствием глядя на друга, спросил Поттер.

— Зачем? Чтобы Снейп меня просто высмеял? — голос Невилла дрогнул. — Мне хватает и того, как он на меня смотрит, — он помедлил, приподнял свой бокал и какое-то время молча рассматривал янтарную жидкость на свет, а затем залпом осушил его до дна и с глухим стуком поставил на стол. — Знаешь, в моих чувствах есть нечто постыдное, — добавил он с горечью. — Я так сильно боялся его в детстве, а потом… потом это переросло в какую-то болезненную зависимость.

— Любовь бывает разной, — спокойно ответил Поттер, — и в ней нет ничего постыдного, если она не причиняет боль другим. Думаю, если ты ему признаешься, тебе станет легче, — он сделал большой глоток виски и тихо добавил: — Просто скажи ему о своих чувствах, даже если в результате тебе придётся распрощаться с надеждой навсегда. Хуже, чем сейчас, уже не будет. Но если ты ничего не скажешь, то так и будешь всю оставшуюся жизнь чего-то ждать… надеяться, что у тебя вот-вот появится шанс, что чудо всё ещё возможно… а жизнь будет просто проходить мимо. А ведь где-то там тебя наверняка ждёт кто-то настоящий, тот, кто сделает тебя счастливым…

— Почему, когда Снейп приходит, я всегда начинаю вести себя, как полный идиот? — словно не слыша того, что говорит Гарри, спросил Невилл. — Я постоянно всё порчу. А ведь у меня две научные степени и признанные достижения в медицине, но стоит появиться Снейпу, и я вновь превращаюсь в нелепого одиннадцатилетнего мальчишку, взрывавшего на его уроках котлы.

— Это любовь, — с лёгкой и немного виноватой улыбкой сказал Гарри. — Никто не знает, почему так происходит. Любовь это вообще странная штука. И думаю, лекарство для тебя есть только одно ...

— Трахнуться и всё забыть? — с нескрываемой горечью в голосе перебил его Невилл. — Хочешь травки?

— Лучше я выпью ещё виски, — Гарри посмотрел на него внимательно и поднялся. — Тебе принести?

Невилл отрицательно покачал головой.

— И, да, это отличный рецепт, — уже уходя, добавил Гарри.

Невилл достал из кармана сигарету, незаметно набросил на себя отводящие чары и закурил, наслаждаясь терпким сладковатым ароматом. Серая струйка дыма медленно потянулась вверх, и Невилл, откинув голову назад, закрыл глаза. Джаз тихо наполнял зал, приглушённо звучали голоса, выпитый виски дурманил голову. Хотелось уплыть куда-то вдаль, раствориться в этом дыму и не думать ни о чём.

— Посмотри, — возвращаясь с бокалом виски, сказал Гарри, кивая в сторону пианиста.

Невилл неохотно открыл глаза и, глубоко затянувшись, посмотрел туда, куда указывал Гарри.

Пианисту было, наверное, лет двадцать пять — худые угловатые плечи, бледное лицо и длинные чёрные волосы, ниспадающие ему до самых плеч. Руки его плавно скользили по клавишам, но смотрел он при этом на Невилла, и взгляд его тёмных глаз казался мягким и приглашающим.

Невилл нервно облизал вдруг разом пересохшие губы и тут же вновь затянулся сигаретой. Двадцать лет назад Снейп мог бы, пожалуй, выглядеть именно так.

— Держи, — сказал Гарри, отдавая Невиллу свой бокал, — а я пойду домой и лягу спать.

— Это суррогат, — не отрывая взгляда от пианиста, сказал Невилл.

— Да и плевать, — ответил Гарри.

* * *

Снейп аппарировал их с Джин до маленькой гостиницы в трёх кварталах от министерства, где они сняли два номера на одном этаже, а затем спустились вниз, чтобы поужинать.

В пабе оказалось немноголюдно, над стойкой тихо работал телевизор, показывая магловский футбол. Молоденькая официантка принесла им два ростбифа c хорошо прожаренным картофелем, и какое-то время они ели молча, в полнейшей тишине, думая каждый о своём.

— Вы ведь не впервые сталкиваетесь с волшебным миром? — спросил Снейп, когда их тарелки практически опустели.

— Нет, конечно, я ведь служу в ОСВ, — Джин небрежно положила вилку с ножом возле тарелки, и Снейп мысленно отметил, что в обычной жизни ей совершенно несвойственен педантизм. — В нашем отделе мы все в той или иной степени постоянно общаемся с волшебниками.

— И всё же дело не только в этом. Волшебство вас совершенно не пугает и не удивляет.

Снейп заказал себе виски и, откинувшись на спинку стула, стал с интересом рассматривать Джин поверх бокала.

— Моя сестра — ведьма, — спокойно ответила Джин.

— А вы, значит… сквиб?

— Нет, просто… — Джин замялась на секунду и, ничуть не смущаясь, добавила: — Просто магла.

— И вам не обидно? — не слишком понимая, почему задаёт этот вопрос, спросил Снейп.

— В детстве было, конечно, обидно, но теперь я научилась видеть в этом преимущество. Мне нравятся современные технологии: телефон, компьютеры, более высокий темп жизни… Но, возможно, это лишь самообман.

Джин налила себе из графина воды и тоже откинулась на спинку стула.

— Я всё думаю — почему тот, кто совершил эти убийства, не использовал магию? — спросил Снейп. — Почему зелья?

— Возможно, магия не кажется ему достаточно выразительной. Или она лишена, на его взгляд, необходимой ему индивидуальности. Его убийства — это настоящий манифест. Он хочет, чтобы мы его услышали, намеренно выставляет тела напоказ, делает всё, чтобы они сохранялись как можно дольше. Но в то же время для него всё это ещё и очень личное.

— Вы думаете, он видит в этом красоту? — удивился Снейп.

— Нет, думаю, он видит в этом месть за личную трагедию. В детстве его, вероятно, довольно сильно избивали, и в то же время он определённо считает, что это проблема затрагивает не только его одного.

— А женщина, с которой он снял кожу?

— Пока не знаю, — Джин сделала глоток воды и с завистью посмотрела на стакан Снейпа. — Пожалуй, я тоже закажу себе виски.

Она подозвала официантку и, сделав заказ, продолжила:

— Со вторым трупом всё значительно сложнее. Возможно, это измена или предательство. Но в одном я уверена наверняка — в отличие от первой жертвы, он был не просто с ней знаком, он знал её достаточно близко.

— Из-за того, что он дал ей обезболивающее?

— Да. Он не хотел её мучить, и мне кажется, что её смерть не доставила ему удовольствия, и это странно.

— Почему?

— Потому что серийные убийцы начинают как раз именно с таких жертв. Выбирают кого-то близкого, значимого, питающего их фантазии, тех, кого они видят каждый день, и лишь потом переходят к убийствам незнакомых людей. А здесь всё с точностью наоборот.

— Возможно, он знал и первую жертву тоже, — предположил Снейп. — Просто сочувствия к мистеру Ферлу у него не нашлось.

Снейп вновь вспомнил своего отца и, чувствуя, как на него опять накатывает злость, залпом осушил свой бокал до дна.

— Возможно, вы правы, — немного помедлив, ответила Джин, — и всё же эти убийства — какие-то разные, и я пока не понимаю, почему меня это так беспокоит.

Официантка принесла им два новых бокала, и Джин, не морщась, сделала довольно большой глоток. И только теперь стало заметно, насколько сильно она устала.

— Когда вы спали в последний раз? — нахмурившись, спросил Снейп.

— Кажется, около двадцати восьми часов назад, — ответила она, — но я привыкла подолгу обходиться без сна. Это, знаете ли, особенности нашей работы.

Они какое-то время помолчали, задумчиво глядя каждый в свой бокал, а затем Снейп спросил:

— Почему вы затребовали моего участия в деле?

— Это же очевидно, — пожав плечами, ответила Джин. — Когда в деле замешана магия, обычные методы полицейского расследования не работают. Сложно поймать преступника, когда он может мгновенно аппарировать с места преступления, взмахом палочки замести следы, отвести чей-то взгляд заклинанием или вообще наложить на себя дезиллюминационные чары. Конечно, волшебники тоже не всесильны и часто бывают неосторожными, они мало что знают о возможностях нашей судебной экспертизы, и всё же… — она замялась. — Вы понимаете, к чему я веду — эти зелья… мне кажется, это единственный способ его поймать. В них слишком много от него самого, от его страхов, от его увлечений, его стремлений, его надежд. Только они смогут рассказать нам о нём, а значит, и привести нас к нему смогут тоже именно они. А вот разобраться в этих зельях по силам только вам.

— И вы действительно отказали бы Робардсу в предоставлении данных по своему делу, если бы он не пообещал вам меня?

— Возможно, — с усмешкой сказала Джин. — Я не обязана ему подчиняться, как и вашему Министерству. Наша цель — координация, обмен информацией, посильная помощь, но это добровольное соглашение. Только я и мой непосредственный начальник решаем, какую именно информацию передавать волшебникам, а какую оставлять себе. Так что мистер Робардс прекрасно знал, что мне вполне по силам выкрутить ему руки.

Снейп удовлетворённо кивнул и сделал ещё глоток.

— Для чего вы вообще разработали своё стабилизирующее зелье? — спросила Джин.

— Для хранения ингредиентов, — сказал Снейп, — у нас ведь нет электричества, а даже если бы и было, это всё равно не слишком бы помогло, большинство ингредиентов крайне плохо переносит заморозку. А существующие заклинания стазиса крайне нестабильны и часто снижают волшебные свойства чувствительных к магии веществ. Поэтому нельзя долго хранить свежую печень единорога или драконью кровь.

Второй бокал виски незаметно опустел, и Снейп внезапно со всей очевидностью осознал, что самое время отправляться спать, если он не хочет, чтобы мисс Атертон перешла к более личным вопросам.

— Что случилось с вашим напарником, Дженкинсом? — немного помедлив, спросил он.

— Его покусала собака, — с невольной усмешкой ответила Джин.

— Как своевременно, — сказал Снейп, ставя опустевший бокал на стол.

Джин внимательно посмотрела на него и внезапно спросила:

— Почему вы не вернулись ночевать в Хогвартс?

Снейп на секунду прикрыл глаза, а затем сделал вид, что не понял вопроса.

— Потому что Хогвартс — это совершенно точно не то место, где возможно найти время, чтобы подумать.