Мёртвая жизнь (гет)

Примечания:

Если вдруг вы не читали ни одну из работ цикла и пропустили в начале фанфика «Краткое содержание предыдущих частей», то ещё раз сделаю акцент на том, что эта информация будет важна для понимания событий, которые развернутся в следующих главах, и в целом сюжетной арки всего повествования. В пересказе событий «4Д Адрианы Де Марко» есть важный момент, разъясняющий отношения главных героев и истинную причину, по которой Коннор вынужден скрывать свои ощущения от Адрианы.

Эстетика к главе ?

https://vk.com/wall-9523217_712

или

https://gallery.ru/watch?ph=iCrn-iCFdF

Бауэр Стрит, Галифакс, Канада

18 августа 2000, 20.45

С каждым медленным тяжёлым шагом, приближающим Коннора Дойла к двери дома, в котором он жил, его до этого невероятно сильное и жгучее желание оказаться внутри стремительно сжималось и превращалось в тлеющие угли.

Кто бы мог подумать, что тот, который два дня подряд ругался с директором Управления Скоттом Блевинсом, чтобы выгрызть наконец-то выходные себе и своим людям, сейчас бы охотно предпочёл остаться в Чикаго на расследовании. Или прямиком из аэропорта поехать в отель, чтобы там, не сжимая в терпеливом молчании зубы до скрежета, дать себе расслабиться и не притворяться для домочадцев, вытягиваясь в порядком надорванную струну. Но, несмотря на то, что внутри всю дорогу свербело желание сойти с выбранного курса, Коннор всё равно тянул заплетающиеся ноги к показавшемуся из-за последнего пройденного поворота крыльцу…

Что бы его сейчас ни беспокоило, но одиннадцать дней без дочери показались вечностью. И малышке Николь было абсолютно всё равно, в каком состоянии папа вернётся домой. Главное, чтобы приехал живой… От вопросов Адама Коннор всегда мог отмахнуться. Но в этот раз не только он приглядывал за шестимесячной крошкой. Адриана, которая закончила все свои срочные дела в прошлый четверг, уже девять дней гостила у Дойлов, ожидая возвращения хозяина квартиры. И вот он наконец-то плёлся домой, видя сегодня огромную проблему для себя в этом, ещё буквально вчера, радостном событии…

А ведь начиналась его командировка весьма обычно. На прошлой неделе Коннор, досконально изучив материалы дела и оценив предварительную обстановку, отчего-то решил, что дело не затянется надолго. Но уже через неделю более точно установил условную категорию расследования: «гроб». Именно так его команда называла абсолютно бесперспективные и за милю пахнущие фальсификацией дела. Больше всего на свете Коннор ненавидел неподтверждённые в течение длительного срока наблюдения феномены. Или те, которые видел кто угодно, но только не члены его команды.

По итогу одиннадцать дней в Чикаго учёные из Офиса по научным исследованиям и разработкам убили на попытку зафиксировать присутствие полтергейста в доме одинокой женщины. И все эти одиннадцать дней феномен тщательно обходил камеры, продолжая проявляться в неожиданных местах. Возможности установить видеослежение по всему дому не было, и приходилось порой назначать дежурства членам команды в разных точках локации.

К концу недели в скверном настроении пребывал не только Коннор, но и все остальные, высказывая шефу мнение, что весь феномен кроется в миссис Броуди, которой нечем заняться на старости лет. Она выражала неприкрытую радость, видя в опустевшем доме, куда ранее приходили только работники социальных служб, снующих туда-сюда учёных, которых она непременно старалась угостить чаем с конфетами. Однако они по истечении первой недели наблюдения перестали благостно реагировать на такое проявление заботы, считая, что миссис Броуди сама крушит вещи и оставляет на своём теле синяки. И пить тот самый чай не без основания захотели не у старушки в гостях, а в собственных домах.

Коннор тоже всё больше склонялся к версии обычного привлечения внимания Броуди к собственной одинокой персоне. Но терпеливо решил подождать ещё пару дней, когда понял, что полететь в Галифакс на выходные всё равно не судьба. Как одинокий отец, он должен был возвращаться домой вечером в пятницу, если стоимость билета на самолёт не превышала сумму сверхурочных. Управление испытывало финансовые трудности, и его директор всячески старался сэкономить даже на мелочах. И так уж вышло, что билет из Чикаго в Галифакс обошёлся бы ОНИР на пять долларов дороже, чем сумма сверхурочных. Когда Коннор на прошлой неделе услышал эту цифру, он выругался про себя на бюрократию. Но вчера вечером, поговорив с Блевинсом и поняв, что тот собирается оставить их ещё и на эти выходные на расследовании, Коннор возмутился уже вслух.

— Пять долларов, Скотт! — повысив голос, начал Коннор. — Ты серьёзно? Давай я сам куплю себе билет и не потребую никакого возврата. А лучше — закрою это дело, и мы вернёмся завтра всем составом. Десять дней просидели здесь ни с чем. Нет никакого феномена, приборы и излучатели молчат. К делу можно пришить только ничем не доказанные показания Броуди…

— Давай начистоту, Дойл. А дело только в расследовании, которое ты считаешь пустышкой? — раздражаясь, выпалил Блевинс. — У тебя маленький ребёнок, который явно нуждается в твоём присутствии дома. Все это прекрасно понимают. Может, тебе стоит подумать о смене работы?

— Может, и стоит, — грубо отрезал Коннор.

Скотт несколько опешил от такого поворота разговора, явно не ожидая, что профессор Дойл, ярый трудоголик и фанатичный блюститель правил расследований, вдруг положительно ответит на его риторический вопрос, призванный скорее охладить пыл и призвать к ответственности. Подумав, Блевинс сказал, что окончательное решение примет завтра.

И его решение на следующий день не изменилось. Не изменился и боевой дух Коннора, который не собирался просто так висеть в «полях» ещё несколько дней, изучая непонятно что… Да, он трудоголик, но теперь ещё и отец, который по дороге на работу всё чаще засматривался на здание университета, где ему ранее предлагали преподавать геофизику. Но последний гвоздь в крышку «гроба», окончательно решивший его судьбу для Коннора, вбила новость от Адрианы. Она обмолвилась, что вечером в воскресенье ей нужно вернуться в Вашингтон. Срок больничного истёк, в понедельник её ждёт работа… Точнее, лавина дожидавшихся дел и полное отсутствие уверенности, что следующий уикенд она проведёт с Никки.

После длинной беседы с ней взвывший от тоски по домочадцам Коннор, выслушав короткий отчёт Эксона о том, что на мониторах по-прежнему ничего, снова набрал номер директора. И после разговора на повышенных тонах, который перерос в открытый пулемётный обстрел фактами и аргументами со стороны Коннора, Блевинс нехотя разрешил свернуть расследование. Обрадованные исходом «боевой операции» со стороны шефа техники отправились демонтировать оборудование. Им пошли помогать члены основной команды, чтобы успеть на ближайший рейс. Коннор тоже не остался в стороне. Вместе с доктором Клэр Дэвисон он поднялся на чердак, где была установлена одна из камер. И там Коннор почувствовал сначала лёгкий прохладный ветерок, заигравший у него в волосах. С надеждой он оглянулся на окно и дверь, но те оказались плотно затворены. А холод уже стремительно полз по ногам, будто изучая Коннора. В следующую секунду дверь резко отворилась сама по себе, а предметы заходили ходуном.

— Клэр, это оно! — прошептал Коннор. — Эксон, приём…

Договорить он не успел, так как нечто, имеющее призрачные очертания, ледяными клешнями ударило его в плечи и откинуло к противоположной стене с нечеловеческой силой. На несколько минут Коннор потерял сознание, а когда пришёл в себя, на него с беспокойством и некой обречённостью во взглядах смотрели и Дэвисон, и Хендрикс, и ещё пара техников. Где-то вдалеке раздавалась нецензурная брань Питера. И Коннор понял, что в Галифакс они сегодня не полетят…

Но Блевинс, внимательно выслушав монотонный отчёт своего кейс-менеджера, так же сухо ответил, что чёрт с ними, с теми пятью долларами и правилами внутреннего распорядка, Дойл отправляется домой, а за старшего остаётся Эксон. Коннор попытался активно возразить, но Скотт грозно рыкнул и напомнил: приказы директора операции не обсуждаются. И вот тут-то Коннор, который ещё утром мечтал оказаться вечером дома, как раз неожиданно для себя не обрадовался этой перспективе.

Ему очень повезло, что инцидент на чердаке не закончился переломами или серьёзными ушибами, но всё же в месте удара Коннор чувствовал приличный дискомфорт, быстро стянувший и зажавший мышцы спины и плечи. Крайне обеспокоенная Клэр, которая видела дальность его полёта, остановленного только стеной, настаивала на обследовании и госпитализации, но Коннор отмахнулся, дежурно приняв из её рук обезболивающее. Уже порядком привыкнув, что таблетки никак не облегчают ставшие постоянными спутниками его жизни боли в животе, Коннор не рассчитывал, что лекарство сможет заглушить неприятные ощущения. Но поскольку Клэр никак не унималась, дабы усыпить её бдительность, Коннор выбрал меньшее из двух зол. Под её пристальным взглядом выпил пару таблеток и очень удивился, в какой-то момент перестав чувствовать сковывающее напряжение. Но счастье было недолгим. На препараты тут же лютой истерикой среагировал желудок, скручиваясь в узел и отчётливо давая понять, что любая попытка закинуть в него сегодня хоть крошку выйдет хозяину боком. Через шесть часов неожиданно рано закончилось и действие обезболивающего, и сейчас Коннор утопал в сильной, опоясывающей всё туловище, боли и тошноте.

Именно перспектива предстать в таком состоянии перед Адрианой его, мягко говоря, не радовала. Коннор в целом очень тяжело перестраивался, если в его идеально отстроенные личные планы что-то вмешивалось. А он совсем иначе планировал провести этот уикенд. Не побитым и не притворяющимся, что всё в порядке. Морщась и проклиная таблетки, он думал, что лучше бы у него просто болела спина, в этом даже можно было бы признаться без опасения. Но тошнота и участившиеся от волнения спазмы прошибали ещё и приступами страха, заставляя в ужасе ожидать ночи…

Коннора в очередной раз передёрнуло от раздражения. Он до невозможности сильно бесился в моменты, когда ощущал себя больным и слабым, понимая, что восприятие ломается сквозь призму паршивого состояния, а нервы перетягиваются истончёнными канатами, грозясь порваться от любой, даже незначительной мелочи. И, несмотря на то, что важность спокойного восстановления Адрианы вдали от его проблем явно перевешивала всё остальное, сейчас Коннор понимал, как сильно может напрягать даже элементарный факт признания в плохом самочувствии и ярое нежелание, чтобы возлюбленная лицезрела его таким. Опять вспомнился июнь, когда он выпроводил из квартиры Линдсей, чтобы она не видела острое переживание кризиса разрушения системы ускоренной регенерации со всеми вытекающими в прямом и переносном смысле последствиями. Адриана, правда, тогда не спрашивала, можно ли остаться, и проигнорировала грубые попытки её выгнать. Она и сейчас вряд ли его оставит в покое. И вот это как раз и беспокоило больше всего, заставляя желать самому где-нибудь затеряться по дороге. Теперь настала его очередь опасаться нарушить звенья в её восстановительном процессе. И разбить тот образ, созданием которого для неё Коннор в последнее время так озаботился, мерзкими недомоганиями.

От докучающих мыслей и без того крайне кислая физиономия с каждым шагом перекашивалась сильнее, и всё, о чём мечтал Коннор — как можно более незаметно уйти от всех разговоров и просто лечь спать. Попытки смириться, взять себя в руки и переключиться тоже не приносили успеха. Рой размышлений загудел и перекинулся на другую тему, доводя до исступления противоречиями…

Все одиннадцать дней Коннор безумно желал поскорее попасть домой к семье, к которой мысленно причислял не только Николь и Адама, но и Адриану, а не коротать время перед мониторами слежения за беседами о научных инновациях с Эксоном. Хотел спать в своей постели, пусть даже под храп Адама, а не на скрипучей кровати в отеле. Хотел есть на завтрак, обед и ужин домашнюю еду, а не опостылевшие блюда из ресторана. Но теперь, еле волоча себя домой, он вдруг почувствовал, как сотней невидимых комариных укусов зудит пострадавшее профессиональное самолюбие. Как он мог так опростоволоситься с этим полтергейстом? Как мог позволить вести себя так эмоционально в разговорах с Блевинсом, доказывая собственную правоту, и в итоге так круто ошибиться?

Конечно, у него и раньше случались промахи, не без них, но больше всего доканывало, что в этот раз причины профессионального фиаско крылись не только в недостатке оборудования. Коннор, как всегда, винил в первую очередь свою неосмотрительность и перекрывшее всё остальное банальное желание поскорее завершить расследование и вернуться домой. Что это? Подступающая старость, проявляющаяся в стремлении к комфорту, или растущее в геометрической прогрессии слабоумие от накрывшей в тридцать девять лет влюблённости, когда с вырывающимся из груди сердцем хочется на всё плюнуть и бежать на свидание?.. Да и пусть даже к себе домой…

«Ну так плюнь! — разозлился сильнее Коннор. — Ты хотел домой? Иди домой! В понедельник в кабинете у Блевинса разберёшься со своей побитой репутацией».

После самоприказа назойливые мысли-мушки о работе стихли и снова уступили место тем, которые заставляли с непонятной дрожью вспомнить, что дома его ждала встреча с любимой женщиной. Только она даже не догадывалась ни о его чувствах, ни о том, насколько сильно Коннор хотел сейчас пасть в её объятия, чуть ли не с порога схватив и прижав к себе… Но ни о чём таком в действительности не могло идти даже речи, поэтому оставалось только мечтать и прятать зудящие руки, жаждущие прикосновений, в карманы. А в перспективе, оказавшись дома, придётся постараться и себя тоже подальше спрятать, чтобы Адриана ничего не заподозрила…

Наконец Коннор доплёлся до порога квартиры, вставил ключ в замочную скважину и с шумным выдохом повернул его, открывая дверь. До его ушей тут же донёсся заливистый смех.

— В этом она точно похожа на отца, — весело сказала Адриана из комнаты, и Коннор услышал смешок Адама, а следом возмущённое кряхтение дочери. — Иди сюда, моя родная! Как же ты забавно хмуришься, ну точно как папа!

Коннор замер в прихожей, машинально отметив: он действительно хмурился. Скосил глаза на висящее в паре шагов от него зеркало. Попытался отрепетировать на лице дежурную улыбку, но на уставшей измученной физиономии даже она, профессионально натренированная годами, вышла как отпугивающая гримаса. Коннор снова беззвучно вздохнул, обречённо покачал головой и лязгнул дверью, давая понять обитателям квартиры, явно не услышавшим его за громкими разговорами и смехом, что он дома.

— О, Никки, папа приехал! — всё таким же задорным голосом проговорила Адриана из глубины квартиры.

— Коннор. — Адам вышел навстречу, радостно улыбаясь. — А мы заждались. Прости, поужинали без тебя, но на плите еда, ещё не остыла.

— Спасибо, я не голоден, — тихо буркнул Коннор, пожав Адаму руку и хлопнув по плечу. — Привет! — Зайдя в комнату, он посмотрел на Адриану, сидевшую на диване с Николь на руках. — И тебе привет, моя принцесса! — Склонился над дочерью и поцеловал её в лоб.

Адриана, загадочно улыбаясь, в ответ только кивнула ему. Коннор быстро мазнул взглядом по непривычной одежде, в которой никогда раньше её не видел. Она всего раз осталась на несколько дней в его квартире, когда посчитала, что должна быть рядом во время его восстановления после госпитализации. А так всегда уезжала на ночь в отель. Но даже в те несколько дней с ночёвками неизменно носила тёмные классические брюки, блузки и туфли на низком каблуке. Сегодня же Адриана изменила привычному образу в пользу тёмно-зелёного плюшевого костюма и пушистых коричневых носков. Где-то в глубине сознания у Коннора мелькнула мысль, почему она в августе так тепло оделась, неужели мёрзнет? Он снова оценил взглядом тандем одежды и тёплой улыбки, домашний и дразнящий нежный вид, и эту мысль тут же придавило усилившееся желание прижать Адриану к себе и уткнуться носом в неглубокий вырез, ещё сильнее расстегнув недлинную молнию… И сделать это желательно под пледом. Коннор невольно приподнял уголки губ, но вспомнив собственное отражение в зеркале, резко мотнул головой и вернул себя из приятных видений в реальность.

— Простите. Я ужасно устал, — на автомате проговорил он, однако чувствуя себя уже не так плохо, — очень сложный день был на работе. Я в душ и сразу спать.

Не дожидаясь ответа и пресекая любую возможность задать ему вопросы, он поспешил выйти из гостиной и направился в ванную комнату. Душ, к его превеликой радости, помог немного ослабить тянущие ощущения в мышцах. Коннор потерял счёт времени, нежась под тёплыми струями воды, и вдруг, повернувшись к стене, потонул в смывающих границу реальности образах…

Тёмные кудряшки выпрямляются, тяжелея от струящихся по ним потоков воды… Изящные ладони резко впечатываются в стену, а по прогнувшейся сильнее пояснице тут же устремляются тонкие ручейки, стекая по округлым ягодицам.

Вздох… Рывок… Мир вокруг переворачивается. Теперь пространство позволяет вытянуться во весь рост, ощутить желанный вес на себе и ритмичные движения бёдер… Коснуться ладонью груди. Яркий свет лампочек над головой меркнет в такт, то ослепляя, то позволяя увидеть любимое лицо. Блаженство и вода не заставят прикрыть веки. Это его желание… Глаза в глаза. Только вместе…

— Родная… — простонал Коннор, глядя расширенными зрачками на свет.

Резко заморгав, он встрепенулся, понимая, что не лежит, а сидит на полу душевой и неудобно упирается затёкшими ногами в бортик. Сплюнув досаду, Коннор не сразу смог подняться. Рассеянно осмотрелся по сторонам, потерев солнечное сплетение.

— Теперь здесь, значит, — хмыкнул он. — Ванную, что ли, установить?

Высушив волосы и окончательно разомлев, чувствуя, как его всё больше тянет спать, Коннор поплёлся на кухню, сам не зная зачем. Сел на табурет, уперев локти в стол, и закрыл лицо руками. Его так стремительно разморило, что не осталось сил встать и отправиться в комнату Адама, чтобы разложить кресло, постелить постель и принять желанное горизонтальное положение. Стоило только пошевелиться, как спина напрягалась и начинала снова неприятно тянуть, поэтому Коннор нашёл удобное положение и решил остаться в нём хотя бы на какое-то время. Он просидел так пару минут, даже успел задремать и пропустить момент, когда Адриана вошла в кухню.

— Ты в порядке? — с нотками едва уловимого волнения спросила она.

— Да, просто напряжённый день, — заставляя себя проснуться, проговорил Коннор, — но в целом ничего особенного. Думаю, наши с тобой трудовые будни мало чем отличаются.

— Ошибаешься, мне редко сейчас выпадает возможность бывать в «полях». Я в основном перебираю макулатуру в своём кабинете, пишу отчёты и работаю с кадрами в отделе, — она взяла в руки чайник и обернулась к Коннору. — Ты точно есть не хочешь? Может, хотя бы чай тебе заварить?

— Спасибо, не беспокойся. Я и сам могу о себе позаботиться.

— Ладно. — Она мягко улыбнулась, но всё же зажгла плиту и поставила на конфорку чайник. — Но заботы о Николь я целиком и полностью сегодня беру на себя. Как ты понимаешь, она сама ещё себе не приготовит поесть и памперс не поменяет. Но уверена, что через годик-другой и эта твоя черта начнёт в ней проявляться.

— Ты о чём? — Он поднял искренне непонимающий взгляд на неё.

— Да так… Не обращай внимания. — Адриана загадочно усмехнулась, но через секунду серьёзно спросила: — Спина болит?

— Откуда ты… — Он снова нахмурился и вперил в неё холодный взгляд, леденея от догадок. Она просто так догадалась или… почувствовала?

— Обычно ты с ровной осанкой сидишь, а сегодня опираешься на руки, ссутулив плечи и сжавшись.

Едва заслышав это и поняв, Коннор машинально принял ровную позу на табуретке, чуть скривившись от прострелившей нижнюю часть туловища боли.

— Коннор, ну хватит. — Адриана не смогла скрыть осуждение в реплике. — Напомни, кто из нас двоих заводил беседу про доверие и принятие помощи? — Она встала у него за спиной и уложила руки на плечи. — Что случилось?

— Да так, неприятная встреча с полтергейстом, закончившаяся ударом об стену, — честно сознался он, прикрыв глаза от её прикосновений. По телу моментально побежали мурашки.

— Тебя обследовали? — Адриана начала лёгкими движениями поглаживать скованные мышцы шеи и плеч.

— Ничего серьёзного, просто спину зажало, — как на допросе, признался Коннор, ощущая, как у него всё больше развязывается язык, который следовало бы до боли прикусить, чтобы перестать болтать о себе. Но желанная прохлада рук примораживала его волю и обращала в тяжёлые кристаллы беспокойные мысли. С трудом он выдавил лишь несколько бессвязных фраз: — Твои ладони… Тёплая кофта… Тебе холодно?

— Это из-за блока. Тебе неприятно?

Она оторвала руки от его горячей кожи, и Коннор услышал резкий хриплый выдох и звук активного растирания. И чуть не застонал от прервавшегося контакта, зато от досады тут же вернулся дар речи.

— Нет, я в том смысле, что ты мёрзнешь, а на улице жарко. Твои способности всё ещё…

— Спят, да, — прошептала она, пробежав чуть потеплевшими кончиками пальцев по лопаткам. — И неизвестно, когда проснутся. Может, вообще никогда. — От этих слов Коннор дёрнулся, и Адриана тоже вздрогнула: — Ой, прости, больно?

— Всё нормально, — спешно ответил Коннор. Расслабившийся разум снова стянули ремни напряжения от сказанных слов, но пальцы Адрианы приятно сжались в районе шеи, и ментальные удавки тут же ослабли.

— Может, они мне не нужны, — продолжила Адриана, растягивая слова. — Хочется верить, что я умею помогать и без них, когда это требуется. — Она сильнее наклонилась, и её ладонь скользнула вниз, бережно коснувшись его поясницы.

Коннор прикрыл задрожавшие веки и словил губами стон. Её объятия… Теперь наяву? Или он, уснув за столом, отключился, ударившись головой об дубовую поверхность, и видения перенеслись из душевой на кухню? Коннор едва заметно ущипнул себя, приоткрыв один глаз. Убедившись, что это происходит в реальности, блаженно снова сомкнул веки, желая коснуться затылком груди Адрианы и заполнить лёгкие пьянящим ароматом цветочных духов.

Уставшие мышцы от каждого ласкового движения рук Адрианы сначала напитывались силой, а затем расслаблялись. А желания пульсировали и метались от бесконтрольного стремления стечь отяжелевшей массой на пол до импульса утащить с собой Адриану, уложить её на ворсистый коврик у холодильника и повторить в реальности то, что несколько ночей подряд яркими волнами ощущений раскрашивало его сновидения. Хотя так назвать эти образы язык не поворачивался. Они явственно горели на коже сотней касаний и поцелуев, и никогда в них не примешивалась некая нереалистичность, характерная для снов. Всякий раз Коннор ясно и чётко тонул во мраке собственной кухни, слышал стоны, чувствовал бархат кожи Адрианы и вдыхал этот самый аромат её духов, которые уже безошибочно узнавал из тысячи других запахов. Иногда утром он криво улыбался, думая, а почему кухня? Не диван в его комнате, не кровать в гостиничном номере, а именно этот ворсистый серый коврик на кухне, на который раньше никто и внимания не обращал, но теперь он явно недвусмысленно мозолил Коннору глаза.

И всё больше тая в руках возлюбленной и понимая, что в этот раз не спит, Коннор рывком прервал ход увлекающих мыслей и заставил себя вспомнить о барьерах Адрианы, о сохранности которых так пёкся. Но бдительность всё равно засыпала, бессовестно оставляя напоследок напоминание, что ушибленная спина никак не связана с чувством вины Адрианы, да и ситуация ни разу не критичная. Про боль в другом месте, которая может всколыхнуть это её чувство, Адриане знать необязательно. Благо, она и не спрашивает.

— А почему есть не хочешь? Тебя что-то ещё беспокоит? — будто прочитав его мысли, вкрадчивым шёпотом спросила Адриана, и её дыхание защекотало ушную раковину, а интонация пробрала до костей.

Коннор знал: Адриана интересовалась не из простого любопытства, она действительно хотела знать ответ, и лёгкое, едва уловимое дрожание голоса выдавало чувство, которое он ни с кем ещё не делил. Сопереживание. Даже не будучи сейчас окутанной узами связи, Адриана пыталась смягчить и даже стереть, словно ластиком, не только неприятные ощущения в его теле, но и нерушимые ранее личные границы, к которым Коннор никому не позволял так близко подобраться. И его доводило до одури её желание растворить без всяких сверхспособностей боль другим даром, сердце силы которого билось от нежности и ласки.

Адриана оставила только подушечки пальцев левой руки на его пояснице и очень мягко повела их в сторону, прокладывая приятную дорожку из касаний и продвигаясь к бедру. Она продолжала правой рукой аккуратно разминать спазмированные мышцы спины, всё сильнее прижимаясь к телу Коннора, а левой принялась поглаживать живот, круговыми движениями медленно перемещаясь выше к груди.

Коннор вздрогнул, но не от боли, которая выступала до этого момента последним сдерживающим оплотом от стремительно нарастающего возбуждения. И теперь его барьер осыпался под осторожными прикосновениями, обнажая и делая видимой кипящую внутри страсть.

— Нет, — хрипло выплюнул он, широко распахнув глаза. Сам не понял, то ли соврал, то ли сказал правду. В этот момент ему было наплевать на собственные принципы и кодексы. Сознание огромным сверлом продырявила одна лишь мысль: Адриана вот-вот сама заметит, что на самом деле его сейчас обеспокоило до неприличия сильно.

В следующую секунду одновременно засвистел чайник, противно запищал мобильный Коннора в коридоре, а в комнате захныкала Николь. Адриана, услышав, что к Никки поспешил Адам, отошла от вспотевшего Коннора и направилась к плите.

Коннор, увидев её затылок, пулей вылетел из-за стола. Вместо того, чтобы ответить на звонок, схватил телефон с тумбочки и залетел в ванную. Открыл кран, стал спешно умываться и припоминать какое-нибудь неприятное событие, чтобы снизить захлестнувшее возбуждение. Невидимый ремень, обтянувший поясницу и живот, Адриана с лёгкостью разорвала тонкими пальцами, но напряжение оттуда медленно стекло в пах. А затем напалмом ударило и по голове.

«Да какого?.. В смысле, способности никогда не проснутся? — не до конца оформившиеся беспокойные мысли застучали градом. — Есть такая вероятность? Так какого хрена я жду и чего опасаюсь? Твою ж мать!»

Он часто дышал и продолжал плескать холодную воду в лицо, не обращая внимания на трели телефона. Надрывно пиликнув ещё два раза, аппарат смолк. Коннор вперил в него напряжённый взгляд. Уж не отец ли Адрианы или Рейн ему сейчас названивали, чувствуя опасный подкат желания послать всё к чертям? Хотя это же вроде невозможно, они не чувствуют Адриану после установки барьеров. И, следовательно, его. Мысленно выругавшись на невозможность объяснить и понять до конца переплетение связей, где существовала призрачная вероятность вплести в самые сокровенные интимные чувства чужие нити, Коннор взял в руки мобильный. К его облегчению, номер на дисплее не показался ему хоть малость знакомым. Но звонок мог отлично отвлечь и охладить пыл, особенно если он касался работы. Поэтому, не медля, Коннор нервным движением щёлкнул пальцем по кнопке и прижал телефон к уху. Ответили ему ещё до первого длинного гудка.

— Профессор Дойл? — вкрадчиво произнёс незнакомый женский голос.

— Он самый, — возвращая голосу привычную деловую интонацию, ответил Коннор. Если к нему так обращаются, значит, точно по работе звонят. Стало интересно, кому он в пятницу понадобился. И чем ему этот интерес грозит.

— Очевидно, вы меня не помните, так как мы виделись всего один раз. Меня зовут Дана Скалли, я работаю в Федеральном Бюро Расследований в Вашингтоне в отделе…

— «Секретные материалы», — перебил её Коннор с целью намекнуть, что он уже понял, с кем имеет честь говорить. — Я помню вас и вашего напарника, агент Скалли. Фокса Малдера, я имею в виду, — уточнил спешно, не став дополнять, что он и с нынешним её партнёром знаком. И даже уже поближе, чем с Малдером.

— Это хорошо. — Кажется, Скалли на том конце улыбнулась, но в её интонации чувствовались беспокойство и нервозность. — Профессор Дойл, думаю, я могу говорить с вами, как есть и напрямую, поскольку ваше Управление также занимается вопросами, связанными с паранормальными явлениями.

— Разумеется.

— В мае этого года агент Малдер был похищен. Со слов нашего заместителя директора, который в тот момент находился с ним в лесу штата Орегон, его забрала летающая тарелка. Бюро развернуло поисковую операцию, которой руководит мой нынешний напарник, но результатов за три прошедших месяца особо никаких… Официально никаких.

Скалли вдруг замолчала. Коннор вытер лицо полотенцем, тряхнул головой и в нетерпении вскинул брови, будто его собеседница могла видеть этот выжидающий взгляд.

— Более трёх недель назад в разных штатах начали фиксировать яркие белые вспышки в небе, после которых на земле находили людей, похищенных в одну ночь с моим напарником. В полуживом состоянии их выбрасывали недалеко от ферм или одиночных домиков. Всех найденных доставили в ближайшие клиники, но несколько человек скончались. — Она выдержала короткую паузу и продолжила: — Скажите, вы помните обстоятельства того дела, при расследовании которого вы познакомились с агентом Малдером?

— Да, — быстро ответил Коннор. — Мы столкнулись с феноменом в Канзасе, когда за непродолжительный период времени на ферме миссис Хилл были клонированы рыбка, хомяк, собака и даже её сын. Во время регрессивного гипноза мальчик и его двойник рассказали, что видели маленьких сереньких человечков и яркие вспышки.

— И что случилось с теми клонами?

— Животные умирали один за другим, и нам удалось установить, что это происходило из-за отсутствия клеток иммунитета. Но почему вы сейчас об этом спрашиваете?

— Все эти возвращённые… У них также отсутствуют T-клетки в крови.

Последняя фраза окончательно заставила волну возбуждения откатить назад. Коннор присел на стоявшую возле умывальника тумбочку, задумчиво нахмурившись.

— Вы сказали, у возвращённых. Среди них есть агент Малдер?

— Нет, — печально отозвалась Скалли, — но его друзья, компьютерные гении из газеты «Одинокий стрелок», по точкам сброса тел высчитали траекторию движения летающей тарелки. Это странно, но корабль будто специально привлекает к себе внимание, желая быть замеченным. Он двигается от восточного побережья к западному по прямой линии, и с него выбрасывают тела строго на одинаковых расстояниях, которые несложно вычислить. Как я уже сказала, все эти точки расположены в глухих районах, но всегда поблизости к людям. И этот путь, начавшись в Портленде, штат Орегон, должен закончиться в Канаде. Осталось всего два невозвращённых человека, среди которых агент Малдер… И две точки на карте: Аннаполис Ройял и Лоуэр Шип Харбор. И по нашим данным, кого-то из двух человек должны вернуть уже сегодня после полуночи.

— И вы сейчас находитесь в Аннаполис Ройял, так как это следующий пункт назначения в движении летающей тарелки?

— Верно. У меня буквально пару часов назад появились точные координаты. Здесь возникла сложность из-за разделения суши водой. Мои друзья наконец-то закончили спорить по поводу вычисления их с учётом корректировки на залив Фанди. И поскольку эти две точки находятся на территории Канады, я бы хотела заручиться помощью вашего Управления.

— Я понял. — Коннор кивнул и потёр висок, озадаченно думая о том, что делать дальше. — Вы на месте с агентом Доггеттом?

— Нет, он пока не в курсе, что я в Канаде. Я здесь одна.

Коннор резким движением поднялся с тумбы и выкатил глаза.

— Точнее, — спешно продолжила Дана, — со мной в Канаде заместитель директора Скиннер, но, как я уже сказала, учитывая, что штат Мэн, где была выброшена последняя жертва, и Новую Шотландию разделяет водное пространство, не исключены некоторые погрешности в определении маршрута НЛО. Мы решили разделиться и перестраховаться. Компьютерным гениям, — в голосе Скалли впервые прозвучала лёгкая ирония, — о нашем недоверии знать необязательно. Поэтому Скиннер расположился в ста милях восточнее от меня.

— А почему ведущий это расследование агент не в курсе положения дел? — осторожно спросил Коннор.

— Начальство категорически запретило нам заниматься поисками Малдера на территории Канады. Я и заместитель директора Скиннер ушли в отпуск, в Бюро никто не знает о нашем местонахождении. Не хочу втягивать Доггетта в это и подставлять его карьеру под удар.

— То есть он не знает про два последних пункта назначения? — Коннор пока сам не понимал, почему возможность встречи с Доггеттом его вдруг заинтересовала сильнее, чем нахождение Малдера.

— Нет.

— Вы говорите, возвращение произойдёт после полуночи? — удовлетворившись точным ответом, тут же переключился Коннор.

— С вычислением времени всё оказалось сложнее, учитывая корректировку на часовые пояса. Но и в нём удалось найти некую периодичность, позволившую предположить, что возвращение произойдёт между полуночью и первым часом ночи.

Коннор машинально глянул на часы, прикидывая расстояние от Галифакса до Аннаполис Ройял. Прищурившись, развернул перед глазами воображаемую карту Новой Шотландии, которую благодаря основной специализации помнил практически до мелочей. На машине путь займёт приблизительно два часа. Есть все шансы успеть туда до начала нового дня, если поторопиться.

— Учитывая позднее время, было бы бестактно просить вас приехать прямо сегодня, — будто прочитав его мысли, начала Скалли. — И я не буду настаивать. Но если вдруг сегодня обнаружу Малдера или другого похищенного по имени Билли Майлз, я могу рассчитывать на то, что ваше Управление поможет мне, и им будет оказана своевременная помощь, а также проведены все необходимые анализы с целью идентификации личности?

Голос на том конце провода дрогнул. Коннор на секунду задумался, переваривая всё то, что она сказала. Вспомнил, как они всей командой в девяносто шестом сомневались, обследуя двух мальчиков, один из которых предположительно был клоном. Вот только версий тогда было две. То ли у клона отсутствовали T-клетки, то ли у прототипа их изъяли в полном объёме. Тогда для мальчиков всё завершилось благополучно. Совершив пересадку клеток иммунитета, удалось спасти жизнь второму. И миссис Хилл стала растить обоих мальчишек как своих сыновей.

Естественно, Коннор не мог отказать Скалли. И даже не профессиональный интерес сейчас выходил на первый план. Коннор хмурился всё больше, представляя одинокую женщину, которая, находясь в положении, движется по территории Северной Америки в надежде узреть яркую вспышку в небе и тело напарника на земле. Напарника ли? Коннор поёжился, ощущая мороз, загулявший по позвоночнику. Она там совсем одна… Только со своей надеждой.

— Я приеду, агент Скалли. Путь до вас займёт около двух часов. Пришлите мне в сообщении точные координаты. Я позвоню вам, когда буду подъезжать.

— Благодарю вас, — коротко ответила Скалли и нажала на отбой.

Коннор успел снова услышать, как дрогнул её голос. Видимо, нелегко ей давалось ожидание и этот путь, длиной не только в сотни миль. Его же взгляд ушёл в одну сторону, поджатые губы в другую. Коннор постучал мобильным об умывальник и вышел из ванной, растерянно глядя перед собой. Ноздрей снова коснулся цветочный запах духов, и сердце затрепыхалось в сожалении. Опять придётся оставить семью. Пусть уже не ради расследования Управления, по крайней мере, пока, но всё же.

— Работа? — Адриана остановилась в дверном проёме, разглядывая снова помрачневшего Коннора.

— Почти. Пойдём на кухню, расскажу.

Расположившись за столом, Коннор бегло пересказал Адриане суть разговора со Скалли, видя, как и её брови всё больше сходятся на переносице, а губы поджимаются.

— Непосредственный начальник Доггетта и Скалли ушёл в отпуск, — выслушав Коннора, начала Адриана, — а шефство над «Секретными материалами» поручили Картрайту. У него и так дел выше крыши со своими отделами, и моё возвращение в понедельник на работу он ждёт как манну небесную. И уже заранее мягко попросил меня приглядеть за двумя агентами, работающими в цоколе. По старой дружбе, так сказать, с агентом Доггеттом, — с каждым словом её интонация становилась всё более недовольной. — Надеясь на его благоразумие, я хотела верить, что они никуда не вляпаются…

— Ну, как тебе сказать. Если я всё правильно понял, то их начальник сейчас тоже в Канаде, только в другой точке.

Адриана приоткрыла рот, затем возвела глаза в потолок и потёрла пальцем переносицу.

— С одной стороны, я их понимаю, — тихо проговорила она. — С другой, представляю, что будет, если об этой вылазке узнают в Бюро.

— Но ведь они по собственной инициативе сюда прилетели, это их личный интерес, а не расследование ФБР.

— Долго объяснять. Есть одна догадка, по которой в Бюро не слишком заинтересованы в нахождении Малдера, зато уж слишком — в разрушении карьеры всех, кто связан с поисками. Как бы там ни было, заведено дело по факту пропажи агента Малдера. Билли Майлз там тоже фигурирует. Это очень тонкая грань, а мы на территории другой страны. Нужно как можно быстрее понять, где заканчивается личное и начинается официальное. Зная байки, ходящие в стенах ФБР, о том, что агенты «Секретных материалов» страсть как любят вляпываться в огромные проблемы маленьким составом, несмотря на все запреты и предписания. — Она тяжело вздохнула и перевела взгляд в окно, задумавшись.

«Хочется верить, что хотя бы Джона не принесёт в Канаду. Его карьера и так зависла на волоске. Да и мне вот только не хватало спустя месяц после расставания с ним… разбираться в возбуждённых делах», — Адриана фыркнула про себя, переводя взгляд на Коннора.

— Можно я возьму твою машину? — прикусив губу, спросила она.

— В каком смысле? — Коннор вскинул брови, не сразу поняв ход её мыслей.

— Ты можешь отдохнуть и приехать завтра, для тебя такой срочности нет. А я поеду туда уже сегодня. И чтобы помочь Скалли, и чтобы понять, насколько всё серьёзно.

— Ещё чего, — громыхнул он. — Ты всерьёз думаешь, что я пущу тебя туда одну? — Он словил её многозначительный взгляд и чуть мягче добавил: — Мне тоже надо разобраться как можно скорее, есть ли там основания для инициирования дела, раз оно косвенно связано с одним из моих прошлых расследований.

— Ладно, тогда поедем вместе, — тоном начальника проговорила Адриана, и Коннор недовольно повёл бровью, чуть не выпалив: «Спасибо за разрешение, ты так добра».

Сейчас, несмотря на отсутствие косметики, домашний наряд и беспорядочно свисающие на плечи кудряшки, выбивающиеся из-под заколки, она снова выглядела как та Адриана, которой он её запомнил в апреле. Строгая, собранная, с каменным лицом и решительным взглядом. Она смотрела куда-то мимо него, напряжённо думая. Но затем в поле её зрения снова появился Коннор, и Адриана прищурилась, а затем быстро встала и подошла к плите. Он и опомниться не успел, как она поставила перед ним чашку с чаем и тарелку с оладьями.

— Поскольку нам предстоит достаточно долгая дорога и в перспективе, возможно, бессонная ночь, всё же поешь хоть немного. Тебе нужно восполнить силы. — Она наклонила голову к плечу, тихо добавив: — Как знала, что ты не захочешь плотно ужинать, поэтому испекла тебе оладьи к чаю.

— Мне? — искренне удивился Коннор, абсолютно растерявшись от противоречий между веющей холодом внешностью и пробирающим теплом заботливых действий.

Адриана картинно заглянула за его спину, обернулась, затем посмотрела по сторонам.

— А тут кто-то ещё есть? — Она усмехнулась. — Но если всё же хочешь поесть более сытную еду, то Адам приготовил мясное рагу. Могу разогреть.

Коннор сморщил нос, отрицательно помотав головой, открыл рот, чтобы выразить признательность, но его перебил следующий вопрос Адрианы, заданный ровным деловым тоном:

— Давай я поведу машину, а ты поспишь немного в дороге?

Коннор окончательно опешил от такого предложения, круглыми глазами пялясь то в тарелку, то на невозмутимую Адриану. Отвлёкся на стремительно нарастающие ощущения. Где-то под ложечкой засосало, и это было хорошим признаком. Значит, есть вероятность поесть без неприятных последствий. Разум тут же задвинул нерешаемый пока ребус, сотканный и по вертикали, и по горизонтали из противоречивых чувств, и стал опасливо оценивать риски. Однако и глас рассудка спустя мгновение заткнул стремительно накрывший всё осознанное голод. Поглотил он и не вырвавшуюся из горла Коннора ворчливую ремарку, что он в порядке и вполне в состоянии везти не только себя на замаячившее расследование, но и вести машину. Вместо этого Коннор коротко и сухо парировал:

— Нет, я сам поведу, я знаю короткую дорогу туда.

— Ладно, я пойду собираться, а ты ешь. — Командные нотки чуть смягчились, и Адриана осторожно коснулась его плеча, добавив: — Всё будет хорошо.

Коннор глянул вслед и задержал взгляд на несуществующей точке в стене, когда Адриана скрылась за углом, думая, как понимать последние слова. Посмотрел в тарелку, хмыкнул и наколол на вилку оладью. Несмотря на недавнюю усталость и плохое самочувствие, он вдруг ощутил неожиданно нахлынувший не пойми откуда приток сил и бодрости. Который наверняка протёк бы мимо, если бы пришлось ехать одному. Но сейчас перспектива отправиться в ночь в другой город, пусть и по работе, но с Адрианой, несказанно окрыляла. Выпади необходимость ехать с командой, вряд ли бы на его лице играла лёгкая улыбка, а в голове наверняка закружились бы больше неприятные мысли, а не предвкушение от работы в такой компании. С ней же он был готов ехать куда угодно, хоть на другой конец материка. Лишь бы только эта поездка не обернулась неприятностями и не вскрыла то, от чего он так старательно оберегал Адриану.

Покрутив в руках вилку и понюхав оладью, он нерешительно откусил небольшой кусок. Прикрыл глаза, осторожно прожевал, уложив ладонь на живот. По телу всё больше разливалось приятное спокойствие, и напряжение, то и дело сдавливающее тело, окончательно растворилось.

— Я хочу верить, Адриана, — еле слышно проговорил он, всё шире улыбаясь от того, что желание понять её слова вмиг оказалось неважным. Теперь хотелось им просто довериться… И чувствовать внутри, как сейчас.

Примечания:

Ссылка на просмотр эпизода «1.09 UFO Duplication» сериала «Пси Фактор: Хроники паранормальных явлений»: https://disk.yandex.ru/i/A5lHkOkf5V8H6w