Мёртвая жизнь (гет)

Нью-Йорк Авеню, 128, Вашингтон,

19 августа 2000, 9.04

Хриплый крик, переходящий в утробное рычание, едва слышным глухим отголоском пробудил ото сна, заставляя сначала вздрогнуть, а затем нервно вздёрнуть онемевшими руками одеяло.

Алексей обнажил зубы, осклабившись то ли от недовольства, то ли от обуявшего страха, неминуемо раздиравшего лёгкие кашлем. Невыносимо просыпаться всякий раз от скрежета металла и бесконечных воплей, доносящихся из оборудованной в подвале лаборатории. И как только мать не боится, что этот «кролик», по силе явно превосходящий гризли, однажды выломает прутья клетки и раздробит кости черепа всем, кто попадёт в его лапы. «У меня всё под контролем», говоримое Мишель с металлической непоколебимой уверенностью в интонации, не внушало ни йоты доверия.

Взгляд Алексея привычно вонзился в трещину на белоснежном потолке. Всякий раз, когда стены дома дрожали от действий заключённого, Дёмину казалось, что едва заметный пока разлом становился длиннее и глубже. Переломы в его же теле срастались, но сознание трескалось вместе с разломом на потолке, распадаясь от тревожных мыслей. Они, будто рой мушек, никак не хотели подчиняться, зато бесконечно кружились только лишь вокруг Адрианы. Рядом с которой наверняка находился тот, из чьей плоти и крови сотворили монстра, сейчас в очередной раз пытавшегося вырваться на свободу из трясущейся от его рывков клетки. Но Алексея беспокоило другое: отдавались ли эти физические и эмоциональные колебания в сознании прототипа? И что, если агрессия не порождалась клетками чужеродного существа? Что, если зверь, заключённый под внешне спокойной оболочкой, дремал и в Конноре Дойле?

Дверь отворилась без стука, и Алексей, прикрывший минуту назад глаза, заговорил на чистом русском, точно зная, кто к нему вошёл:

— До каких пор эта твоя зверушка будет орать и пытаться сбежать из клетки?

— Доброе утро, мой мальчик, — ласково, также на родном языке, проговорила Мишель, погладив сына по щеке. — У меня всё под контролем.

— Мама, я устал, — процедил Алексей сквозь зубы. — Устал просыпаться от его рёва, устал лежать здесь и слышать твои опостылевшие фразы, что у тебя всё идёт по плану. По какому, чёрт возьми, плану? Ты обещала, что я со дня на день встану на ноги, но я до сих пор их не чувствую.

— Если бы мой план не сработал, — с едва уловимой обидой в голосе начала Мишель, — а извлечённые из крови Образца четыреста восемнадцать клетки не подействовали, то ты бы и рук не чувствовал ещё несколько месяцев. Месяцев, Лёша, а не дней.

Он с тяжёлым выдохом затих на какое-то время, пытаясь смириться, принять услышанное. А затем заговорил на другую, не менее тревожащую его тему:

— Меня интересует, как эта тварь связана с прототипом, и как его вспышки ярости влияют на Дойла… С которым, мама, находится женщина, которую я люблю.

— Женщина, которая тебя изломала, — поджав губы, ядовито прошептала Мишель, наверняка зная, что это разозлит его, но не упуская возможности подчеркнуть вину Адрианы в случившемся.

— Она была не в себе! — громыхнул Алексей, хлопнув руками по постели и бешено вытаращив глаза. — Сколько тебе повторять! И я уверен, что именно это чудовище, с которым связан Дойл, проникло в неё тогда. И кто знает, сможет ли проникнуть снова…

— Я колю ему препараты, подавляющие и тормозящие клетки паразита, — внушающим спокойствие и уверенность тоном проговорила Мишель, видя, как дыхание сына сбивается всё больше.

Из подвала в очередной раз донёсся рёв.

— И это их результат мы сейчас видим? — с сарказмом, нервно посмеиваясь, спросил Алексей.

— Чтоб ты понимал, — тон Мишель стал сухим и строгим, будто теперь она заговорила с коллегой-учёным, — его создали из клеток паразита и Дойла, который на момент взятия биоматериала был уже заражён. Также в организме Коннора функционировали R-клетки, чьей задачей являлось сохранить ему жизнь и не дать умереть от внутреннего кровотечения, провоцируемого ростом и питанием твари. Это более чем ядрёный коктейль. Клон, только появившись на свет, уже был даже не на половину человеком. И сейчас активно работающие R-клетки окончательно перестраивают его в монстра. Они репродуцируют не человеческую ДНК, как было в случае с Дойлом, из тела которого почти сразу достали паразита, а чужеродную. Я же изо всех сил пытаюсь затормозить этот процесс. В последние дни он чаще остаётся в помутнённом сознании прототипа, а не впадает во вспышки агрессии, во время которых уже не только радужки, но и белки окрашиваются в алый цвет. Мне нужно время…

— Чего ради? — Алексей внимательно слушал её, и по мере рассказа его глаза раскрывались всё шире. — Ты думаешь приручить безумного кролика и сделать-таки домашним?

— Ох, Алексей… — Мишель покачала головой. — Я трачу дни и ночи, чтобы эти R-клетки, сращивающие твои кости, не вызвали никаких побочных эффектов у тебя. Были полностью безопасны. Но тебе также, видимо, не понять, насколько уникальным созданием он является. В «Улье» мы бились над созданием клона несколько лет. У нас был живой образец, мальчик, предположительно созданный по инопл…

Она запнулась, неловко покашляв. Это слово могло бы вызвать кучу дополнительных вопросов, на которые сейчас отвечать совсем не хотелось.

— По иной технологии, которую мы хотели повторить. Но только у Сперви это вышло, и она создала клонов не ради любопытства, а с весьма конкретной целью… Этой разработкой заинтересовались военные. Ты даже не представляешь, сколько за них готовы заплатить. Но именно Образец четыреста восемнадцать, чьим прототипом стал Дойл, создан как универсальный солдат, не чувствующий ни боли, ни страха. Он уязвим только в моменты, когда сознание Коннора доминирует в нём, но, обращаясь в монстра, клон не отклонится от поставленной цели, пока не умрёт.

Алексей молчал, размышляя над услышанным. Мишель, выждав немного, потёрла подбородок и задумчиво продолжила:

— Кстати, я испробовала на нём препарат, развязывающий язык и заставляющий подробно отвечать на поставленные вопросы. Наверное, ты прав. Ему удалось через Дойла проникнуть в сознание Адрианы тогда, в больнице, когда она сотворила это с тобой. Он обмолвился, что это проще всего сделать, когда Коннор напитан огненной силой Адрианы. Тогда ему несложно найти путь в голову прототипа. Он может чувствовать это энергетическое наполнение. Как и отрицательные эмоции Коннора, тогда обмен тоже может состояться с минимальным усилием.

— У Адрианы и Дойла обоюдная связь, — Алексей, выслушав её, сжался в комок и выплюнул слова с гневом. — В момент, когда её ранили, я почувствовал, как в тело Адрианы хлынула энергия Дойла. Очень странная, неконтролируемая. Полагаю, она тоже делится с ним своим потенциалом, когда ему нужна подпитка… Возможно, так же неконтролируемо, и оба даже не подозревают об этом, облегчая друг другу состояние и болевые ощущения. И в этот канал внедрён ещё и клон? Питающийся именно силой Адрианы?

— Ты же знаешь, эти ваши тонкие энергии не для моего понимания. Я сказала ровно то, что услышала от него. Но не могу отрицать, что Образец и прототип связаны на каком-то уникальном уровне. Несмотря на то, что при клонировании использовали биоматериал паразита, такой обмен сознаниями всё равно в какой-то степени позволяет судить о двух Дойлах как чуть ли не об одном организме. По крайней мере, Образец, находясь в сознании прототипа, чувствует его желания, боль, страхи, он будто проживает их в клонированном теле.

— Меня мало волнует, что он там чувствует… Зато волнует, как ведёт себя при этом Дойл. Успокаивает только то, что теперь канал Адрианы спит, — Алексей заговорил ровнее, проглотив нервный комок, застрявший в горле. — Люди из Верховного дома запечатали её способности. Значит, этот ублюдок не сворует силу Адрианы, не войдёт в сознание Дойла и не навредит ей.

— Насколько я поняла, обмен ещё возможен, когда прототип и Образец находятся в непосредственной близости.

— Ну это двум Дойлам пока точно не грозит, — с усмешкой заключил Алексей. — И пока способности Адрианы спят, клон может быть неопасен. Что ж, надеюсь, они не проснутся до момента, как я встану на ноги… Я доведу свой план до конца. Но у меня было время, чтобы понять кое-что….

Он задумался и прикрыл задрожавшие веки, не желая говорить матери о том, что осознал недавно, глядя в этот проклятый белый потолок. Её слова немного успокоили, но, будто сверлом дрели, голову пробивала ещё одна мысль.

Он был глупцом, полагая, что, создав между собой и Адрианой связь, сможет наполнить себя её желаниями и понять, что ей нужно, чтобы расположить к себе… Стать для неё единственным… Её Ланселотом.

Первый план с оглушительным треском провалился, но Алексей ещё сильнее нуждался в Адриане, и теперь хотел сплести идеальный мир из тонких белых нитей, в которых запутается её сознание, отринув прошлое и приняв безоговорочно настоящее. А дальше их ждало будущее, разделённое только на двоих. Рушило очередной план одно: Адриана могла забыть ту часть себя, кем являлась. Она могла расстаться с ролями агента ФБР, дочери, чьей-то подруги. Она бы забыла Дойла, ведь его, как пешку, проще всего смахнуть с шахматной доски. Созданная связь разомкнётся, рассыпавшись на поломанные звенья. Но вот другая — кровная — не только опутала её сознание, она глубоко вросла багряными нитями в сердце.

Кроме Дойла, в этой игре была маленькая фигура, оторвать Адриану от которой означало бы лишь одно: где бы пешка ни находилась, с ней рядом всегда будет бьющееся сердце королевы, а в его руках — только её холодная оболочка.

Дрожь поползла от век по лицу. Он сфокусировал мутный взгляд на матери, рассматривая, как она подняла руку. И только сейчас заметил зажатый в ладони шприц.

— Давай сделаем ещё один шаг навстречу твоим мечтам, — в глазах Мишель на секунду промелькнул огонёк, а улыбка на миг озарила лицо, тут же ставшее снова сосредоточенным. — Надеюсь, в этот раз у тебя всё получится так, как ты этого хочешь, и я не буду стоять у тебя на пути.

Ровный голос Джонсон дрогнул на последних, внушаемых ей самой себе, словах, выдав материнскую тревогу и сомнение. Но горящие глаза сына, сейчас пожирающие взглядом шприц, и едва заметное дрожание обездвиженных ещё вчера ног заставили её пережить то давно забытое чувство, когда у неё всё получалось и она была нужна своему сыну, чья улыбка согревала сердце и заставляла двигаться дальше, к верной цели.

Она видела, что Алексея что-то мучает, и если ещё минуту назад он хмурился и явно вынашивал какое-то нелёгкое решение, то теперь морщинка между бровей разгладилась, а уголки губ приподнялись в предвкушающей улыбке. Анальгетик в уколе растворит в его теле боль, возможно, стерев бесследно и сомнения, раздирающие сердце. Она слишком хорошо его знала и не сомневалась, что всё свободное время Алексей думал об Адриане…

Мишель не была лично знакома с той, которую решил сделать своей избранницей её сын, зато испытывала противоречивые чувства, ведь это Адриана руководила операцией по закрытию «Улья». Мишель могла её презирать, ненавидеть и за это, и за то, что она навредила Алексею, но теперь понимание, что ради неё он рьяно пытается встать с постели, приглушало личные счёты и заставляло глубоко зарыть топор войны. Ведь она желала своему мальчику счастья…

И явно не желала любимой сына, несмотря ни на что, той судьбы, которой хотел «одарить» её клон Коннора Дойла. Алексею лучше не знать о тех пугающих фразах и извращённом влечении Образца, о котором было известно пока только ей одной…

Очевидно, сам Дойл испытывал к Адриане вполне естественное мужское вожделение, которое мог сдерживать и контролировать. Но его «копия» желала обладать ею совсем иначе. И от его слов внутри и без того холодной и циничной Мишель обычно всё покрывалось ледяной коркой пробирающего до костей ужаса… Она многое повидала, многое слышала, утопая в проклятиях, ведь порой шла на такое, от чего ломались другие учёные и стремились убежать из лаборатории, как крысы с тонущего корабля. Очевидно, она прониклась чувствами сына к Адриане, иначе не могла себе объяснить, почему слова Образца заставляли её желудок сворачиваться в узел и подступать к горлу. О чём бы ни думал Алексей сейчас, что бы ни терзало его душу, он никогда не сделает ничего подобного со своей любимой…

Ведь с каждым новым днём Образца уводило в сторону от желания завладеть телом своего прототипа. Неделю назад он говорил только о том, что хочет прожить в нём нормальную жизнь, избавившись от влияния клеток паразита, подавляющих сознание и личность Коннора Дойла… Кем он себя считал, глядя на неё серыми глазами. Но стоило им налиться кровью, как всем естеством он начинал хотеть другого, и это желание слабо подавлялось препаратами, какую дозу Мишель бы ни выбирала.

Нервно мотнув головой, Мишель решительно вколола Алексею новую — синтезированную из клеток клона — R-вакцину. Пусть у Алексея всё получится, а те обрывки фраз Образца, которые она усиленно пыталась стереть из своей памяти, навсегда останутся лишь пугающими звуками.

— …я буду продолжать до тех пор, пока её сердце не остановится… Пока кожа не слезет и не обнажит плоть, пока член не пропитается её кровью… И даже этого мне будет мало… Проникнув вглубь… и в сердце этой связи, разорвав тело проводника энергии в клочья и поглотив её всю до последней клетки…

Отель «Биг-Бир», Аннаполис Ройял,

19 августа 2000, 9.28

Вдохнув свежий запах, лёгким цветочным шлейфом заползающий с улицы через открытое окно, проснувшаяся Адриана улыбнулась новому дню, сладко потянувшись. И, распахнув глаза, подпрыгнула на шуршащих лиловых простынях, предварительно дёрнув на себя одеяло, сползшее наполовину на пол. Первым делом взгляд прошил подушку Коннора. Примятую, но пустую. Слух не выловил ни единого шороха или звука в номере, и Адриана схватила мобильный с тумбочки. Экран услужливо показал ей время, и Де Марко выругалась.

— Какого чёрта… Половина десятого…

Поражаясь тому, сколько она, обычно слышащая каждый шорох, проспала, Адриана вспорхнула с постели, поднимая с пола брошенное ночью полотенце. Мышцы в теле ни единым отголоском не напомнили ей о вчерашнем падении. Ни в боку, ни в ноге боли не осталось, будто сон под лавандовым балдахином, ниспадающим на сошедшую с кадров «Алладина» кровать, исцелил и напитал силами.

Адриана направилась к ванной комнате, но взгляд зацепился за пакет, сиротливо стоящий на диванчике и манящий надписью Levi’s. Оглянувшись на дверь и обернув вокруг тела чуть влажное полотенце, Адриана подошла к пакету и двумя пальцами раскрыла его. Название бренда не обмануло — внутри лежали джинсы. И что-то ещё.

Прикусив губу, Адриана потянула за фиолетовую ткань и развернула в руках лёгкую рубашку. Затем достала джинсы. Восторженно охнула, оглядывая вещи.

— Кажется, это уже становится нашей какой-то негласной традицией, — сказала она вслух. — Покупать мне одежду взамен испорченной.

Зайдя в ванную, Адриана осмотрела майку и спортивную кофту. Стирка и сушка на батарее явно удались: пятна отстирались, одежда высохла. Адриана кинула вещи в пакет, зная, что прохладным августовским вечером может пригодиться кофта, и снова отругала себя за свою вчерашнюю рассеянность и оставленную дома сумку, в которой, помимо всего прочего, лежала куртка. Порванные брюки же отправились без сожаления в мусорное ведро.

Быстро приняв душ и высушив волосы перед установленным в комнате огромным винтажным зеркалом, Адриана натянула новую одежду, позволив себе не более минуты полюбоваться на гармонирующий ансамбль рубашки, джинсов… и нежно-сиреневого интерьера. Всё же провести пару дней в таком номере она бы не отказалась. Уж больно кровать удобная, а от созерцания страстно любимой цветовой палитры и вовсе разливалась спокойная радость в груди. Которую тут же омрачало понимание, что Адриана не отдыхать и не нежиться на водяном матрасе сюда приехала, хоть и в приятной компании.

Де Марко сделала шаг к двери номера, доставая из рюкзака мобильный. И где же её «напарник», слинявший так рано и успевший, судя по всему, провернуть уже кучу дел?

Словно поймав одну волну с потоком мыслей, телефон в руке коротко пиликнул.

«Доброе утро! Жду в машине на стоянке. Взял тебе зелёный чай и солёное печенье».

Губы Адрианы расплылись в усмешке. В этом весь Коннор… Умело и тактично намекнул, что пора бы пошевеливаться, а то ведь так и до полудня под балдахином проваляться можно, раскачиваясь на расслабляющей поверхности и отдаваясь сладким грёзам. А за дверями номера ждёт расследование… и чай с крекером в руках Коннора.

В машине Дойл одарил её не только завтраком, но и очаровательной улыбкой. Затем отхлебнул глоток кофе из своего стаканчика и засмотрелся на проезжающий мимо «Кадиллак», тем самым дав возможность Адриане окинуть его изучающим взглядом. Выглядел Коннор тоже отдохнувшим. На лице — ни единого признака вчерашних испытаний. Опустив взор ниже, Адриана заинтересовалась, сколько же у него запасной одежды в багажнике? Сегодня на Дойле был тот же костюм, но вместо белой рубашки под ним была надета тёмно-синяя, а цветной галстук Коннор сменил на однотонный.

— Ты прямо моя фея-крёстная, Коннор, — со смущённой иронией проговорила Адриана, снова привлекая его внимание к себе. — Спасибо за одежду, не стоило, конечно… Но… — она чуть не прикусила себе язык, однако всё же позволила задать сверлящий изнутри вопрос: — Откуда ты знаешь мой размер?

Коннор позволил дымке загадочности окутать выражение лица. Чуть выпятил нижнюю губу и сощурился. Дал ей пару секунд посверлить себя взглядом, а затем выдохнул и пожал плечами:

— Всё просто. Я посмотрел бирки на твоей сохнущей одежде.

Он едва заметно улыбнулся, и Адриана почти ответила ему на эту улыбку, но вдруг отвела глаза, отпила глоток чая и вжала голову в плечи.

— Знаешь, а хорошо, что в пакете не было нижнего белья, Коннор, на котором ты тоже посмотрел бирки, — с напускной серьёзностью отчеканила она. — Зато вижу, у тебя с собой была сменная рубашка.

Эта фраза сбила с лица Дойла ореол таинственности и посеяла растерянность. До него не сразу дошло, что Адриана имела в виду. Ведь бельё не сохло на батарее, а посмотреть его размер он мог только… Коннор округлил глаза, затем сдвинул брови и перевёл взгляд на дорогу. Конечно, если выбирать между обжигающими желаниями посмотреть на Адриану в белье или в обтягивающих джинсах, естественно, он бы предпочёл первое. Тут стоило только подумать об этом, как накопленное за пару месяцев возбуждение захлёстывало любые связные мысли, выпячивая вперёд уже другие желания. Но не рассматривать же полуголую Адриану под приподнятым одеялом, пока она спит.

— Как-то в этот раз не подумал, — он прочистил горло, — что тебе она снова может пригодиться на ночь.

— Ладно, что-то мы не о том говорим с утра, — допив чай, полушёпотом произнесла Адриана, — проехали… Точнее, поехали. Полагаю, Скалли нас уже давно ждёт.

Окружная больница, Аннаполис Ройял

19 августа 2000, 10.13

Глубоко погруженная в свои мысли, Скалли сидела на диване в холле больницы и не сразу обратила внимание на подошедших к ней Дойла и Де Марко. О чём-то напряжённо думая, она хмурилась.

— Агент Скалли? — тихо позвала её Адриана.

— Доброе утро, — на автомате в пустоту проговорила Дана, затем мотнула головой и сконцентрировала взгляд на Конноре. — В крови Билли Майлза присутствуют T-клетки в достаточном объёме. Если не считать шок и несколько вполне закономерных панических атак, он в полном порядке. Мне не удалось с ним поговорить, ему дали снотворное и пока запретили посещения, но врач пообещал, что когда Билли проснётся, он даст мне пару минут на беседу.

Коннор, скрестив руки на груди, упёр язык в щеку. Он застыл на какое-то время, всматриваясь куда-то вдаль коридора, будто заразившись от Скалли оцепенением. И наконец, оттаяв, абсолютно растерянно спросил:

— И что это может значить, если в его крови присутствуют T-клетки?

Скалли вдруг усмехнулась, скорее нервно, чем радостно, и подняла плечи.

— За прошедшую ночь двое из возвращённых людей скончались от пневмонии, — она внимательно посмотрела на молчащую Адриану. — Из двадцати двух человек на данный момент в живых остались пятнадцать. И половина из них сейчас в критическом состоянии. Только Билли обнаружен с T-клетками, следовательно, его жизни, по крайней мере, не угрожает смерть от отказа иммунной системы.

— А помнишь, — Адриана развернулась к Коннору, аккуратно тронув его за локоть, — Майлз что-то шептал. Что-то вроде: «Я — это он, не получилось…»

Коннор охотно кивнул, вдруг почувствовав, как её мимолётное касание пробежало сотней мурашек по телу. И хоть он полностью сосредоточился на деле, это прикосновение будто пропустило ток, но не отвлекающий, а наоборот, поддерживающий, помогающий сконцентрироваться.

— Вот что я думаю, — Скалли приподняла одну бровь. — Я уже давно не стесняюсь самых смелых теорий, учитывая мой опыт работы в «Секретных материалах». Вся эта ситуация видится мне экспериментом.

На последнем прозвучавшем слове Коннор еле заметно вздрогнул, ощутив уже другую полярность разряда, ударившего по нервам.

— Смотрите, — продолжала Скалли ровным голосом, — всех возвращённых выбрасывали в непосредственной близости к людям, будто хотели, чтобы их сразу же обнаружили. И попытались спасти. Возвращения происходили в разных штатах, даже разных странах теперь. Что, если таким образом… — она всё же замолчала, тщательно взвешивая слова, — на Землю возвращают уже не тех, кого похитили, а тех, кем хотят в будущем заселить нашу планету. Клонов…

— Но пока становится понятно, что они нежизнеспособные, — Коннор прищурился, скрестив руки на груди. — Если предположить, что это клоны, а не те самые люди, у которых изъяли T-клетки во время опытов, то их срок жизни на Земле в отсутствие донора сильно ограничен.

— Может, это всего лишь одна часть эксперимента, и по какой-то причине пришельцам не удаётся пока скопировать клетки иммунитета? Может, клон Билли умер раньше, и нам вернули его прототип? Его ведь и выбросили не по высчитанной траектории, верно? — Скалли коснулась висков, явно занервничав.

— Или как раз в его случае технология клонирования сработала, — мрачно заключила Адриана. — Коннор, а какие мысли были у вашей команды в девяносто шестом?

— Тогда каждый из нас сомневался и размышлял, у кого отсутствуют T-клетки: у клонированного мальчика или у прототипа, — Коннор развернулся к ней вполоборота, озвучивая глаза в глаза ответ на вопрос, который слышал по телефону и от Скалли. Кажется, они обе ждали от него каких-то озарений, но вспоминая и проговаривая результаты прошлого расследования, он понимал, что ничем не может обрадовать их. — Нам так и не удалось докопаться до истины, и в нашем случае всё облегчилось тем, что одновременно существовали и клон, и прототип. Клетки иммунитета пересадили от одного мальчика другому, поскольку он являлся идеальным донором. Но сейчас у нас проблема… Мы без понятия, перед нами клоны или прототипы… А может, это действительно люди, у которых изъяли клетки для создания клонов… А что говорят родственники найденных?

— У меня не так много сведений по этой части, — вздохнула Скалли и ойкнула, потерев живот. — Но насколько я поняла, никто из родных не сомневается, что это те же самые люди. И мы бы не сомневались, если бы не ваше расследование и записи агента Малдера, в которые я поверила… О том, что мальчиков клонировали.

— Кстати, о моём расследовании. Я попросил своего главного аналитика Питера Эксона узнать, где сейчас живёт семья Хилл. Хотелось бы узнать, как дела у Кайла Аарона и Аарона Кайла. Жду от него вестей с минуты на минуту.

Скалли кивнула и посмотрела на часы, висящие над головой Дойла.

— Странно. Заместитель директора Скиннер уже давно должен был приехать.

— Я теперь вместо него.

Хриплый голос заставил Скалли и Дойла оглянуться, а Адриана осталась стоять на месте, будто её ботинки вросли в пол. Только едва заметно возвела резко погрустневшие глаза в потолок и мысленно простонала. Случилось то, чего она так боялась… Ведущий поиски агент-таки прибыл на место, и теперь в перипетиях профессиональных и личных дел придётся разбираться лицом к лицу.

Пока же стоя к Джону спиной, Адриана по интонации уловила, что приехал он сюда в крайне скверном настроении. И внутри от звука его голоса всё сначала заныло, а потом окаменело, сковав цельной бронёй мышцы. Жаль, на мысли, которые она отгоняла уже несколько недель, невозможно было навесить замок… И они снова буквально оглушили и ослепили, заставив похолодеть и вернуться в ситуацию, случившуюся больше месяца назад.

Это не её вина, что он выбрал такое неподходящее время для признания, озвучив его сразу же после её пробуждения. Это не его вина, что она выбрала другого, почувствовав, как вместе с энергией сердце заполняется чувствами, не порождаемыми лишь переплетением связи. Теперь они с Джоном больше не были парой, но и не стали в одночасье чужими. Адриана всё это время хотела узнать, как у него дела, но вот видеть — нет. Знала, что будет больно обоим. Там, в палате, она обронила фразу, что это расставание может быть временным. И мысленно поблагодарила Джона, когда по единственному телефонному разговору, продолжавшемуся всего минуту, он всё понял без уточнений. И больше не стал бередить ей другую рану, разрывавшую душу. Но невысказанные слова о том, что это конец, так и застряли у неё в горле. А позже разрослись страхом. Что, если Джон всё же не потерял надежду, что между ними всё может наладиться? Тогда меньше всего Адриана хотела сделать ему больно, желая расстаться при других обстоятельствах, не после долгожданного признания, слетевшего с губ Джона. Но обманывать и притворяться не могла, согревая тем самым его искалеченное смертью сына и тяжёлым разводом сердце. Ей самой нужно было время, чтобы разобраться в себе. И она разобралась, вот только… Сейчас её накрыл настоящий ужас… Сил преодолеть этот парализовавший тело спазм предательски не находилось, и она продолжала стоять, как каменное изваяние, страшась, что сейчас повернётся и увидит в глазах прежнее тепло… И надежду… Которую теперь без вариантов придётся разрушить. Глаза в глаза.

— Агент Доггетт, — спокойно проговорила Скалли, обращаясь к напарнику, — как ты узнал, где мы?

— У тебя плохие навыки конспирации, агент Скалли, — Джон приблизился к ним, молча кивнув Дойлу. — И абсолютно неуёмное желание действовать за моей спиной. Кстати, о спинах… Агент Де Марко, ты не хочешь повернуться и поздороваться?

На мгновение прикрыв глаза и спокойным выдохом ослабив панцирь, единым монолитом сковавший мышцы, она медленно развернулась. Не одарила его даже намёком на улыбку, побоявшись, что напряжённая мимика перекосит рот, и пересеклась с холодным острым взглядом.

— Привет, агент Доггетт, — на одном дыхании выпалила она.

Он смотрел на неё так, будто тоже изо всех сил пытался видеть коллегу, запрятав глубоко внутри другие чувства. Но они рвались изнутри. И эта неконтролируемая реакция раздражала его всё больше. С бледной кожей, дёргающимся кадыком и расширенными зрачками, в которых плясали огненные черти, Доггетт с трудом нашёл в себе силы оторвать взгляд от Адрианы и перевести его на напарницу.

— Могу я спросить, агент Скалли? — ещё более хриплым голосом проговорил он. — Почему я узнаю обо всём последним? Здесь профессор Дойл, агент Де Марко. Только ведущего поиск агента Малдера здесь нет. Где он? — Джон прищурился. — Ах да, вот он я, абсолютно случайно узнавший, что есть некая карта с точками выброса тел…

— Джон… — мягко начала Скалли, удивившись его такой яркой реакции. — Агент Доггетт, я не хочу подставлять тебя. В Бюро закручивают болты всё сильнее, угрожая увольнением. Нам ведь запретили покидать территорию Соединённых Штатов. Это всё же больше мой поиск, и я не остановлюсь, даже если меня выгонят, но не хочу рисковать чьей-то карьерой.

— Тогда почему Скиннер в курсе? Почему агент Де Марко здесь?

Скалли замялась, а Адриана, приподняв подбородок и полностью вернув самообладание, чётко проговорила:

— Можно тебя на два слова, агент Доггетт?

Он нехотя кивнул, и они отошли на приличное расстояние, чтобы их не слышали Дойл и Скалли.

— Джон, Скалли права, — мысленно представив, что они находятся в стенах Бюро, где личное всегда засыпало под напором профессиональной этики, начала Адриана. — В директорате только и ждут ваш первый промах. Я не знаю, в чьих интересах закопать всех связанных с делом Малдера поглубже, но если кому-то наверху станет известно о вашей вылазке… Скалли и Скиннер хотя бы в отпуске, а я приехала провести последние дни больничного с племянницей. Предлагаю тебе тоже придумать вескую причину, по которой ты прибыл в Канаду. Потому что твоя карьера…

— Моя карьера, Адриана, — таким же ровным рабочим тоном, будто он на совещании, вдруг проговорил Джон, — рухнула в цоколь в тот момент, когда меня назначили в «Секретные материалы». Есть вещи важнее статусов. Я дал слово найти агента Малдера, и я найду его, чего бы мне это ни стоило. Ты бы лучше о своей карьере подумала.

— В чём-то я с тобой согласна. Есть вещи, которые стоят дороже статуса и карьеры…

Джон посмотрел на неё исподлобья. Холодный взгляд чуть потеплел, и сердце Адрианы снова прошила стрела, застрявшая в груди и больно провернувшаяся. Рядом с ним ей стало окончательно ясно, что невозможно просто так взять и вычеркнуть из памяти человека, с которым ты планировала провести остаток жизни, даже не подозревая, что все мечты осыплются прахом под ноги вам обоим. Невозможно сделать вид, что ничего не произошло, что не было той проклятой недосказанности из-за того, что подвела смелость, и не вышло сразу одним ударом разрубить узел отношений. Даже глас разума никак не ослаблял внутренние реакции. Мимолётно радовало только то, что теперь она воочию видела: Джон принял их расставание. И пусть она больше не любила стоящего перед ней мужчину, Адриана слишком ясно увидела, что это осознание всё-таки оставило в нём рану, края которой даже не начали пока рубцеваться…

— Ненавижу говорить тебе об этом, — мягко продолжила она, — но мы играем на разных уровнях, в разных дивизионах… Ты же знаешь, что мне поручено присмотреть за «Секретными материалами» в отсутствие Скиннера?

— И что ты планируешь делать? — резко официальным тоном спросил Доггетт.

— Искать вместе с вами Малдера, а затем сделать так, чтобы каждый из нас остался на своём месте, а не отправился на поиск новой работы. Джон, — она наклонила голову к плечу, невольно коснувшись пальцами своих волос, и доверительно, едва уловимо улыбнулась, — я хочу помочь.

Он слишком хорошо знал этот жест. Она всегда неосознанно пользовалась им, когда хотела показать своё расположение. Когда открывалась навстречу, а не пряталась за чётко отстроенными границами, как пару минут назад. Сейчас, оставшись с ним наедине, она позволила снова увидеть себя другую.

— Я не возражаю, — сипло проговорил Джон.

— Как интересно, — донеслась до них громкая фраза Дойла.

Де Марко отдёрнула руку от виска и посмотрела в его сторону. Джон впился взглядом в её тут же изменившиеся выражение лица и позу. Он никогда не считал себя способным хорошо считывать эмоции с людей, но её озабоченный взгляд, приоткрытый рот и едва уловимое движение вперёд на звук голоса Коннора говорили больше любых слов…

— Что ты нашёл? — будто забыв, что она только что говорила с Джоном, Адриана увидела развёрнутую карту в руках Коннора и направилась обратно.

— Вот точка, — Коннор ткнул пальцем в карту, мазнув обеспокоенным взглядом по Адриане, когда она приблизилась к нему, — где предположительно сегодня ночью должны выбросить Малдера. Питер только что скинул мне новый адрес проживания Хиллов. Семья год назад переехала из Канзаса в Канаду. Ты не поверишь, теперь они живут вот здесь, — он перевёл палец буквально на несколько дюймов вправо. — Учитывая масштаб, это меньше полумили .

— Действительно интересно, — Адриана мельком глянула на подошедшего Джона, который с вовлечённым в дело выражением лица без оттенка недавних эмоций проследил за движением пальца Дойла по карте.

— Совпадение? — проговорила Скалли и медленно выдохнула нарастающее всё сильнее напряжение. — И можем ли мы теперь вообще доверять этим координатам, учитывая, что Билли выбросили в абсолютно другом месте?

— Если всё же взять в расчёт старые координаты, то кажется каким-то невероятным совпадением то, что путь летающей тарелки заканчивается там, откуда началось расследование о клонированных животных и мальчике, — Коннор свернул карту. — Я думаю, нам не стоит дожидаться вечера. Мне бы хотелось поговорить с Джоан Хилл, увидеть Аарона Кайла и Кайла Аарона.

Скалли глянула на часы, затем на Доггетта.

— До полуночи ещё почти четырнадцать часов. А я бы всё-таки хотела дождаться пробуждения Билли и поговорить с ним.

— А что, если нам с Коннором поехать к Хиллам прямо сейчас? — предложила Адриана. — Дальше сориентируемся. Не вижу смысла нам всем сидеть в одном месте, да и четверых точно не пустят в палату к пережившему шок Билли. Сколько ехать до Лоуэр Шип Харбор, Коннор?

— Около трёх часов, — быстро ответил он.

— Ваше предложение кажется разумным, — кивнула Скалли. — Я арендовала машину, на которой я и агент Доггетт сможем добраться до Лоуэр Шип Харбор. К вечеру мы тоже в любом случае будем там.

— Тогда… — Коннор обвёл взглядом Джона и Скалли. — До встречи!

Отойдя от Скалли и Доггетта на приличное расстояние, Адриана задала вопрос, который не давал ей покоя всю беседу, задумавшемуся Коннору:

— А почему ты не хочешь привлечь своих людей и открыть дело?

— Пока недостаточно фактов и улик для инициации расследования, — отпарировал Дойл, явно всё ещё утопающий в размышлениях.

— То есть того, что Билли Майлза сбросили с инопланетного корабля, который мы видели своими глазами, недостаточно? — Адриана искренне удивилась.

— Корабль прилетел и улетел. Оставил тело, которое, судя по всему, не клонированное. Я всё же склоняюсь к версии, что именно клоны не обладают T-клетками, — Коннор остановился, потёр пальцами подбородок и приложил их к губам.

— О чём ты тогда думаешь? — выждав какое-то время, спросила Адриана.

— Мне не дают покоя эти координаты. Почему тело Билли выбросили почти за сотню миль от того места, которое просчитали друзья Малдера? Где теперь уверенность, что Малдера вернут именно туда, по старой высчитанной траектории?

— Но ты сам сказал, что недалеко от предполагаемого места выброса тела живут Хиллы. Те, с кого предположительно всё и начиналось…

— Только это и склоняет меня к тому, — с долей сомнения проговорил Дойл, — что две локации связаны. Возможно, нам и стоит ожидать возвращение Малдера именно в том районе, потому что иначе мы понятия не имеем, в каком направлении и на каком расстоянии от точки возвращения Билли просчитывать новые координаты. Она всего одна, куда от неё прокладывать маршрут?

— Что ж, давай поговорим с Хиллами, — Адриана пожала плечами. — Всё же четыре года прошло, мальчики подросли… Мало ли что в их жизни изменилось. Вдруг получим какую-то информацию, заодно будет время осмотреть местность.

Коннор кивнул, открыв дверь больницы перед Адрианой.

— Согласен, — и с озарившей его хмурое до этого лицо улыбкой сказал, — дальше видно будет, а пока в действии команда «Фонарик-пистолет»…