Драко едет в Хогвартс (джен)

Одиннадцатого утром бледный Драко в подержанной школьной мантии в сопровождении мистера Уизли вступил в холл Министерства Магии. Ему предстояло нелегкое испытание — выдержать суд над родителями и услышать их приговор.

Малфой со вчерашнего дня ничего не ел, почти не спал и был весь на нервах. Артур и Молли отнеслись с пониманием, ведь любой бы нервничал. Миссис Уизли, правда, пыталась отговорить Драко от посещения Министерства, стремясь оградить от потрясения, но мальчик не послушал совета дождаться приговора в Норе.

Неизвестность — страшнее всего, вот что понял Драко, когда узнал о решении провести слушание дела обоих Малфоев и еще нескольких наиболее важных фигур из Окружения Темного Лорда в первый день судебного процесса. Мистер Уизли передал, что Драко в виде исключения разрешено присутствовать, если он сам захочет. Младший Малфой тут же согласился и ни за что бы не передумал.

* * *

Гарри проснулся в понедельник утром раньше обычного от стука. Приподнявшись, мальчик с удивлением огляделся, но через мгновенье пришло узнавание — это была бывшая комната для игрушек Дадли. Хотя Поттер переехал в нее на следующий день после феерической прогулки к волшебникам, он еще не привык к новому жилью. Тетя сама велела теперь здесь жить, решительно заткнув возражения Дадли (в буквальном смысле — куском пирога).

Стук, разбудивший мальчика, повторился, но он шел явно не от двери.

— Хедвиг! — воскликнул Гарри, открывая окно и впуская свою красавицу внутрь.

Сова, отправленная вечером с ответом на письмо Рона, вернулась. Она не только принесла новое послание шестого Уизли, но и поохотилась, судя по бурым брызгам на пергаменте.

Гарри плюхнулся на кровать, разворачивая письмо, уже примерно зная, что он там прочитает. За десять дней знакомства мальчики не раз обменялись весточками, и Гарри уже привык к манере Рональда вести переписку. Вот и сейчас Уизли написал, что близнецы снова сыграли с ним шутку, он обезгномливал сад и летал на метле, а еще очень ждет, когда же, наконец, они вместе с новым другом поедут в Хогвартс.

Поттер вздохнул и, разыскав перо и пергамент, накарябал свой обычный ответ. Тетя с дядей не заставляют больше работать по дому, новая комната замечательная, он тоже хочет в Хогвартс.

Закончив, Гарри хотел было привязать письмо к лапке совы, но Хедвиг явно возражала, намереваясь переварить недавно съеденное и поспать.

— Ну ладно, отправлю попозже, раз ты устала, — вздохнул Поттер. — Я, знаешь ли, тоже не горю желанием каждый раз писать Рону. Это он первый прислал свою замученную птицу, мне её стало жалко, я послал тебя, чтобы она отдохнула, а теперь почему-то гоняем только тебя. А не отвечать — невежливо, вдруг Уизли не захотят рассказывать мне о папе и маме?

Снова раздался стук, на этот раз в дверь. Голос тети Петунии сообщил:

— Завтрак, мальчишка!

— Иду, — прокричал Гарри, одеваясь. В его жизни определенно началась белая полоса.

* * *

Переместившись в холл Министерства камином (хвала Мерлину, наконец-то у Уизли хватило денег, чтобы его починить), Артур в сопровождении воспитанника подошел предъявить палочки.

— Цель посещения?

— Судебное заседание в зале номер десять. Артур Уизли и Драко Малфой.

Несмотря на волнение, мальчику понравилось показывать, как взрослому, волшебную палочку. Дни со времени её покупки Драко использовал с толком — спрятавшись от Уизли, тренировал знакомые с детства чары, например, заклинание, позволяющее держать прическу в идеальном порядке.

Верховный чародей Дамблдор, уже пришедший в зал номер десять, ни с кем не общался и даже ни на кого не смотрел. Он перекладывал бумаги с самым неподкупным видом; договариваться с важными для Альбуса и приговора магами перед началом суда над Люциусом Малфоем было незачем. Великий светлый все сделал заранее, и сейчас нисколько не сомневался в вынесении выгодных ему решений.

Мистер Уизли усадил Драко на скамью для посетителей, подальше от кресла подсудимого.

— Надеюсь, ты ничего не выкинешь? — с тревогой спросил он. — Я обещал директору Дамблдору, что прослежу за тобой. Он лично разрешил тебе пойти только на этих условиях. Веди себя прилично и сиди тихо!

Малфой, быстро выходивший из себя, хотел тут же поступить наперекор, но он не стал препираться, увидев крестного. Драко не виделся с ним со дня встречи в Косом, написал ему, получив в ответ короткую записку, которая, казалось, шипела голосом Северуса: «Обо всем поговорим в Хогвартсе». Как бы ни хотелось мальчику подойти к сидевшему поодаль Снейпу, его гнева он боялся куда больше, чем Артура.

Северус Снейп, все еще профессор лучшей в Британии школы Хогвартс, пришел на слушание вопреки пожеланию директора остаться дома.

— Это будет в высшей мере неосмотрительно, мой мальчик, — затянул Дамблдор накануне, когда зельевар пришел к нему, как уже делал каждый день со дня освобождения, показать метку. Альбус больше не доверял ему и требовал предъявлять её, чтобы своевременно быть готовым к очередному возвращению Волдеморта, которое, по мудрейшему мнению, обязательно случится.

— Малфои мне не чужие, — сухо ответил Снейп.

— Ты хочешь попросить за них? — с живейшим интересом откликнулся старый паук.

— Нет, я просто хочу присутствовать, вряд ли мне предъявят обвинения прямо в зале суда, если отпустили и до сих пор не вызывали, — сказал Северус, с негодованием думая о попытке директора навязать ему еще один обет.

— Ну что же, если отговаривать тебя бессмысленно, то ничего не поделаешь. Однако, лучше было бы не напоминать о себе, появляясь в зале суда. Надеюсь, ты передумаешь. Или ты хочешь увидеть юного Драко?

— Он там будет? — Северус с трудом сохранил бесстрастный тон. Учитывая стремление Альбуса заставить Снейпа выполнить обещание, данное Лили, и приглядывать совсем за другим мальчиком, Драко может оказаться лишним в раскладе. Значит, директору ни к чему знать о его желании во что бы ни стало позаботиться о крестнике.

— Мне нечего сказать Драко Малфою, я иду на процесс для другого.

И теперь, в зале суда, оставалось продолжить играть роль безразличного к участи всех Малфоев человека.

Драко, безуспешно прожигающий взглядом крестного, услышал, как Верховный чародей, призвав всех соблюдать тишину, провозгласил начало слушания дела Люциуса Абраксаса Малфоя, которого как раз ввели в зал суда и, усадив в кресло, приковали цепями.