Гарри Поттер и Точка Бифуркации 2 (джен)

До туалета плаксы Миртл я добрался незамеченным. Блуждающих учителей по пути не попадалось, но я всё равно воспользовался мантией-невидимкой, чтобы не быть обнаруженым верными Дамблдору портретами. Надпись на стене уже успели стереть, но неприятный въедливый запах всё ещё стоял в этом коридоре.

Бесшумно подойдя к двери, ведущей в заброшенный женский туалет, я тихонько приоткрыл её и вошёл внутрь. Всё как в фильме — два ряда туалетных кабинок и несколько круговых раковин, которые по идее должны были открыть проход в Тайную Комнату.

Я принялся тщательно рассматривать рукомойные краны, надеясь найти на одном из них выгравированную змейку.

В этот самый момент со стороны туалетных кабинок раздался неожиданный звук, который вынудил меня резко прыгнуть за угол и достать из кармана палочку.

Хлюпающий звук повторился.

Я, держа палочку наготове, приблизился к источнику шума — зелёной кабинке с прикрытой дверью.

Внезапно оттуда послышался громкий мужской голос, гнусаво напевающий куплет из песни Селестины Уорлок — известной певицы магического мира.

— Ко-о-отёл полный крепкой, горячей любви!

Дёрнув дверь на себя, я смог наконец опознать источник шума.

На унитазе сидел крохотный лысенький мужичок с прыщавым некрасивым лицом.

В одной руке он держал фотографию Селестины Уорлок, а другой рукой он ритмично наяривал свой член.

Я пораженно замер.

Сидящий на унитазе Петтигрю, закрыв глаза и не замечая моего присутствия, увлечённо дрочил.

— Много всякого говна я повидал, но такого… — шокированно пробормотал я, оглушительно разрывая тишину.

Петтигрю испуганно открыл глаза и дёрнулся к палочке, лежавшей на полу, но тут же, схлопотав от меня «Остолбеней», ничком завалился на бок, попутно обкончав сообственные портки.

— Пиз… — начал я.

В распахнутое окно влетел ворон, который на лету превратился в Ричарда.

— …Дец. — закончил я.

Ричард вопросительно посмотрел на бессознательного Петтигрю, а затем перевел взгляд на меня.

— Я прилетел сказать, что в школе находится активный шпион гоблинов и нам нужно действовать решительнее, чтобы выявить его, но гляжу, тебе тут и без этого весело.

— Поможешь наложить рабскую метку? — просто спросил я.

Ричард вздохнул и согласно кивнул.

— Отчего бы и нет?

После внушительного пинка под ребра Хвост очнулся и, стоило ему увидеть меня, как он умоляюще захныкал:

— Гарри, я не виноват! — Он принялся целовать подол моей мантии. — Тёмный Лорд бывает убедителен. Он пытал меня. У меня не было выбора!

— Выбор есть всегда. — Я брезгливо выдернул мантию из толстых, как сардельки, пальцев Петтигрю. — Но это уже неважно. Ты, ничтожество, пригодишься в одном дельце, и если ты окажешься полезен, заслужишь прощение.

— Всё что угодно, — занудил Хвост.

— Ричи, приступай, — кивнул я, дружески похлопав человека-ворона по плечу.

Подготовка к ритуалу заняла не много времени. Ричард отточенным движением взмахнул палочкой и построил сложное плетение чар, которое я даже не пытался разобрать.

— Питер Петтигрю, отдаёшь ли ты свою жизнь и душу в служение Гарри Поттеру?

— Алексею Пешкову, — тихо поправил я, опасаясь, что чары не сработают, если назвать ненастоящее имя.

Ричард покосился на меня, но ничего не сказал.

Хвост, осознавая, что в случае отказа он болезненно умрёт, согласно часто закивал.

— Да-да, всё что угодно, — испуганно залептал он.

Вокруг его запястья вспыхнуло оранжевое свечение, а я почувствовал, как будто у меня в руках появился невидимый поводок, который был накинут на жирную шею Хвоста.

— Всё, — сказал Ричард. — Теперь он твой раб. Если не секрет, что собираешься делать?

— Секрет, — ухмыльнулся я. — Гоблинского шпиона я вычислю, не волнуйся, но с тебя необходимая литература. — Я протянул ему список. — Пришлешь совой.

— Ядерная энергетика и теплофизика? — Бросив взгляд на список, он вскинул брови. — Не буду спрашивать зачем — это твоё дело. Удачи! — Он подпрыгнул и, в прыжке превратившись в ворона, хлопнул крыльями и улетел в раскрытое окно.

Я перевёл взгляд на дрожащего Петтигрю.

— Гарри, твой отец бы понял меня… — Он принялся прощупывать почву.

— Мне плевать на Джеймса и Лили, они погибли из-за сообственной глупости, — отмахнулся я. — Кстати, мне интересно, почему именно Селестина Уорлок? Она же древняя старуха. Ничего сексуальнее не нашёл?

— Во времена моей юности она была секс-символом, — смущённо пробормотал Хвост, а я вспомнил, что по хронологии это вполне могло быть правдой.

— Превращайся в крысу.

Петтигрю, подгоняемый рабским клеймом, моментально перекинулся в анимагическую форму. Я взял крысиную тушку в руку и направился в гостиную.

Без происшествий добравшись до гостиной Гриффиндора, я миновал портрет Полной Дамы и запер Коросту в клетке.

— Превращаться в человека и покидать пределы гостиной факультета тебе запрещено. Жрать, спать и срать — разрешаю. Ты всегда должен быть в поле моего зрения, когда я прихожу в гостиную. Это всё.

Хвост в форме крысы что-то жалобно пропищал и тут же заснул от потрясений.

Я не очень-то хотел доставать из рукава карту под названием «Питер Петтигрю» именно сейчас, но пришлось, раз случился такой казус и он меня увидел. Можно было стереть ему память, но я подумал и решил, что в свете последних событий он может пригодиться.

Поднявшись наверх, я так же бесшумно забрался в постель и заснул, стараясь дожать остатки ночи, которую уже сменял рассвет на розовом небе.