МакФасти. Драко и драконы (джен)

Выдержка из великого труда Кантанкеруса Нотта «Справочник чистокровных волшебников»:

«Гордость и сила волшебников зиждется на понимании необходимости поддерживать чистоту крови своего рода, в том числе посредством неизбежного очищения мира колдунов от отступников, что посмели замарать свое имя родством с маглами».

* * *

Может, по школьной привычке или из-за свалившегося с его души груза невысказанных обид и сомнений, но Драко проснулся ужасающе рано. Солнце еще не выглянуло из-за горизонта, но он чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим.

Чем бы заняться?

В доме было тихо. Точно, мама говорила, что домовым эльфам запрещено работать до пяти утра. Неужели он встал еще раньше?

Снизу послышался непонятный шорох, и сердце Драко ухнуло в пятки. Если все спят, то кто это мог шуметь?

Дракон?!

Почему-то других вариантов в голову ему так и не пришло. Зато проснулось любопытство.

Он только тихонько посмотрит, а если что-то серьезное — сразу позовет Эру.

Лестница была очень удобно застелена толстым ковром, и Драко даже собственных шагов не слышал. Тихо-тихо и осторожно он спустился в гостиную и прислушался.

Шорох послышался снова, но шел он скорее из кухни или столовой. Чудовище проголодалось?

Драко понадеялся, что до его прихода оно все же что-то подъест из оставленных на кухне запасов: не дело встречаться с монстром на голодный того желудок.

Все так же беззвучно подкравшись ко входу в столовую, он аккуратно высунулся из-за стены.

Не сказать чтобы в его суждения закралась какая-то ошибка: Поттер и в самом деле та еще жуткая тварь, и он вправду был голоден.

Драко уже собрался было выйти и сказать ему что-то… еще не придумал, что именно, но это будет точно нечто хлесткое. Вот только на лестнице послышались еще чьи-то шаги.

На миг он колебался: какая разница, кто это может быть? Он в своем доме и может делать что угодно.

Но вдруг сейчас спускается младший Уизли, привлеченный запахом еды или звуком ее вскрываемой упаковки? Разве не интересно, о чем таком все время говорит Избранный со своим лучшим другом, замолкая при приближении всех остальных?

И Драко шустро юркнул под стол в столовой, воспользовавшись тем, что Поттер смотрел в другую сторону, надежно спрятавшись за свисающей со всех сторон скатертью. Если что, отсюда он и из гостиной доносящийся разговор услышит.

— Доброе утро, Гарри, — услышал он голос своей матери и досадливо скривился.

Ну вот, единственный раз хотел бы услышать Рональда, и такая неудача!

— Доброе утро, мэм, — судя по невнятному бурчанию, Поттер говорил с набитым ртом. Фу, кто его только так воспитывал? — Простите, я взял немного хлеба и ветчины из холодильника.

— Не извиняйся за то, Гарри, что взял предложенную мной накануне еду и съел ее. Она для того на виду и лежит, чтобы можно было перекусить в любой удобный момент.

— Спасибо, мэм.

Скучный разговор. Драко осторожно приподнял скатерть, раздумывая, как бы появиться перед ними, не вызывая лишних вопросов.

— Не робей, Гарри, — Эра рассмеялась. — Ты ведь на отдыхе. Пусть ты не особенно меня знаешь, и все же, быть может, приметил мою адекватность, взрослость и воспитанность. Ну, какую-никакую. А еще, как минимум из уважения к твоей матери, я не стала бы ругать тебя за, о Мерлин, съеденные сэндвичи с ветчиной!

— Вы знали моих родителей? — Драко вывернул голову, чтобы получше разглядеть Поттера. Как-то странно напряженно он замер.

— Я поступила в Хогвартс на год позже твоей матери. Так что да, я знала ее. Мы даже… можно сказать, дружили, до какого-то момента. Ты похож на нее в ту пору.

— Да, мне уже говорили. У меня ее глаза.

Драко вздрогнул, когда его мама рассмеялась.

— Прости, — сказала она Поттеру, прижимая руку к губам. — Я знаю, детям говорят, что там у них мамины глаза или папин нос, но меня всегда подобное смешило тем, насколько поверхностно передавать родство или близость только так. Ты похож на Лили… как бы лучше сказать… любопытством к миру. Открытостью, а еще стойкостью. Она удивительно хорошо принимала волшебный мир с его порой странными порядками и тепло относилась ко всем его обитателям.

Эра как-то грустно хмыкнула.

— А мой отец? Хагрид рассказывал, что мои родители учились вместе.

— Хм, — Драко уже знал, что так Эра делает, если ей приходится говорить не самые приятные вещи. — Да, Гарри, я знала и твоего отца тоже. Равно как и его шайку… то есть друзей, с которыми от общался в Хогвартсе. Однако прости, я не тот человек, кто сможет отыскать хоть пару добрых слов о нем.

— Мои родители были героями, — сердито произнес Поттер, и Драко не понравилось то, как он решил говорить с его матерью.

— Я не спорю с тем, что твой отец погиб, защищая тебя. Не отрицаю и того, что он самоотверженно сражался против волшебника, во много раз превосходившего его силой и мастерством, а также его приспешников, и все же раз за разом одерживал победу. И я знаю, что с гриффиндорцами… Джеймс Поттер, — Эра произнесла это имя с некоторой заминкой, — был мил и обходителен. Для многих он был душой компании и веселым парнем. Повторю, для многих, но не для всех. Потому что неоднократно он и его Мародеры предпочитали веселиться за счет других.

Она выплюнула слово «Мародеры» так, словно это было грязное ругательство, и это слово было пропитано такой ненавистью, что Драко удивился. Его мама всегда была спокойной и веселой, на какую тему бы они ни говорили.

Что ж, этот разговор только что стал значительно интереснее.

— Мародеры? — Поттер явно впервые слышал это слово. — При чем тут они?

— Твой отец и трое его друзей так называли себя, и со временем это обозначение их четверки стало общеизвестно.

— Его друзья? Кто? — Почему Поттер так удивленно обо всем этом расспрашивает? У кого же он рос, если не у кого-то из ближайшего окружения его родителей?

— Все они тоже были гриффиндорцами. Ремус Люпин, Питер Петтигрю и, — очередная пауза перед именем. — Сириус Блэк.

Драко охнул и поспешно зажал рот рукой.

Быть не может!

— Они тоже погибли? — Поттер хмурился.

— Один из них, насколько я знаю. Сведений о Ремусе Люпине я нигде не видела, но… Гарри, я не самый достоверный источник по событиям того времени, поскольку училась в Ильверморни в ту пору. Знаю лишь, что, по опубликованному в газетах заявлению Министерства Магии, Сириус Блэк выдал твоих родителей тому, кто их убил, а потом взорвал Питера Петтигрю, что пытался его схватить.

— ЧТО? — охнул Гарри и схватился за стол.

— Прости, — мама подскочила к нему, придержала, усадила на подлетевший стул и подала воды. — Прости, Гарри, пожалуйста. Я думала, ты хоть отчасти знаком был с этой историей, просто не связал все воедино. Мерлин великий, я… мне жаль, что ты узнал это вот так.

Впервые за все это время, что Драко слышал истории о Гарри Поттере, ему стало его жаль.

Странно даже, но он никогда до этого не думал о том, что в истории о Мальчике-Который-Выжил важна не та часть, в которой он суперкруто расправляется с Сами-Знаете-Кем, а та, где умирают его родители.

Его дядя виновен в смерти родителей Гарри Поттера.

Того самого, что сейчас сидит на кухне и плачет, уткнувшись в плечо его мамы.

Это отстой.

— Гарри, если хочешь, я узнаю больше о Люпине. Хочешь?

— А что, — Драко услышал сдавленный и прерываемый всхлипами голос одноклассника. — Случилось с этим предателем?

— Блэк был осужден на пожизненное заключение в особой тюрьме для волшебников, Азкабане. Насколько я знаю, он все еще жив и находится там.

— А-А-А-А-А! — раздался дикий вопль со стороны лестницы.

Драко аж подпрыгнул от неожиданности и приложился макушкой о столешницу. К счастью, вопль перекрывал любой другой шум.

— Моя кры-ы-ы-ыса! — вопил кто-то. — Короста мертва-а-а-а!

Эра и Гарри пробежали мимо стола и заторопились на шум, и Драко решил воспользоваться удобным случаем, чтобы вылезти.

Хватит с него на сегодня задушевных разговоров.

А покрасневшие глаза можно списать на недосып из-за диких криков.

Младший Уизли метался по этажу с каким-то тряпьем, зажатым в руке, в котором крысу можно было опознать, лишь хорошенько присмотревшись.

— Тише, дай я посмотрю, — Эра нетерпеливо протянула руку и тут же получила сомнительный дар. — Он не мертв, все хорошо. Спит просто. Ох, Рон, неужели у твоего питомца нет бирки?

— Чего?

Драко удивленно приподнял брови, наблюдая совершенное отсутствие мысли на лице рыжего, и мрачно пояснил:

— Волшебники, Уизли, крепят на своих питомцев ошейники с зачарованными медальонами, чтобы защитные чары других волшебников не распознавали их как угрозу. Например, если едут с этим животным в гости.

— Но совы же везде летают? — Гарри даже оживился, настолько странным казалось все это. — У Букли нет никакого медальона.

— Всем почтовым совам те, кто их разводит, вешают на лапку маленькое тонкое кольцо с теми же функциями. Без него их не продают, ведь сон — это самое гуманное, что может произойти с волшебным животным без такого медальона, если оно попадет на чужую территорию. Из всех мест, где я бывала, таким уровнем защиты не прикрыт только Хогвартс: школа щадит питомцев тех детей, которые о такой защите и не подозревают. Прости, Рон, — Эра покачала головой. — Я и подумать не могла, что Молли не озаботится им. Короста уснул при прохождении границ территории МакФасти и теперь проспит до конца каникул. Но не волнуйся, он никак от этого не пострадает, проснется только голоднее обычного.

— Да, Рон, — зевнув, включился в разговор один из близнецов. — Это даже хорошо: клетку чистить все каникулы не нужно будет.