Красное на чёрном, или мост в Терабитию (гет)

- Сколько лет твоей матери, Рег? — по виду Северуса было понятно, что он выстраивает в голове очередную схему и заполняет её данными.

- Она родилась в ноябре двадцать пятого, — убирая платочек ответил Регулус.

- Значит, этому лорду-морду сорок семь или сорок восемь лет, и Хогвартс он должен был окончить в середине сороковых. Уже яснее. С именами вот только странно…

- А в чём странность-то? — спросила Лили, стараясь отвлечься от видения эльфийских голов разговорами и чисткой апельсина.

- Не волшебничье это имя — Томас. Марволо — вполне, а Том — вот совсем нет. И с какого рожна этого расфуфыренного лорда так назвали — непонятно.

- Но у тебя же тоже одно имя волшебничье, а второе нет, — возразила Лили и поморщилась — апельсин, сопротивляясь, стрельнул едким соком цедры ей в глаз. — И у Рема второе имя обычное, да, Рем?

- Потому что мы — полукровки, Лили, — мягко сказал Люпин.

- Так, может, и этот?.. — не закончила вопрос девочка, одним глазом воззрившись на Северуса. Но Рег опередил того с ответом.

- Это невозможно! Лорд считает, что смешение волшебной и магловской крови — преступно и что волшебники не должны допускать в свои ряды выходцев из «простецов»… Прости, Лили.

- Ничего страшного, ты же просто цитируешь, ты ведь сам не думаешь так! — улыбнулась она, и отпрыск древнейших и благороднейших покраснел, ничего, однако, не возразив.

- Так это одно другому не противоречит, — снова подал голос Северус. — Громче всех кричит «воры!» обычно сам карманник. Может, у него тоже папаша… — он поморщился, — свиньей был. Вот он и взъелся на весь магловский род, как…

Сев оборвал фразу, но Лили не нужно было даже видеть его сконфуженного лица, чтобы угадать её окончание: «как я когда-то». Чтобы поскорее проскочить неловкую паузу, она тут же подхватила инициативу.

- И тогда всё складывается! Смотрите, он получил одно имя от родителя-волшебника, а одно — от родителя-магла, скорее всего — отца. Значит, и фамилия у него должна быть не из известных в магическом мире — поэтому он её нигде и не светил. И поэтому не хотел, чтобы миссис Блэк звала его по имени! Потому что никакой он не лорд на самом деле, а самозванец, и Волдеморт — это псевдоним. То-то Сев и не нашёл его ни в каких родовых списках! И маглов он не любит как раз потому, что сам наполовину магл! Недаром мой папа говорил, что если нас что-то раздражает в других, стоит поискать это в себе.

- Точно, Лилс, готов спорить — так оно и есть! — воспрял Сев, поддерживая подругу, а Ремус, соглашаясь с версией, кивнул.

- Нет… говорю вам — это невозможно! Не стала бы моя мать дружить с…, — Регулус запнулся, оглядев своих приятелей.

Двое «помесок» и «грязнокровка», как назвала бы их достопочтенная Вальбурга Блэк. Его лучшие и единственные друзья. Самые замечательные люди во всем Хогвартсе, особенно Северус. Разве слизеринцы, меряющиеся друг с другом родословными, читали для него вслух сказки? Разве помогали ему с уроками? Делились секретами, вплоть до самых важных? Дрались вместе с ним подушками, наконец?! Разве с ними, чистокровными до мозга костей, можно было вот так запросто сидеть в креслах, закинув ноги на подлокотник, потягивать сок и вести задушевные беседы в окружении ошметков серпантина и конфетти? Кто знает, может, и для его матери, потомственной вышколенной леди, Том Марволо стал таким вот тайным другом? Отдушиной?.. Он попытался представить свою мать, бьющую подушкой по голове загадочного лорда, и не смог. На месте последнего упорно рисовался Кричер, а подушка постоянно норовила превратиться в тяжелый серебряный канделябр.

- Не стала бы покрывать его!.. — договорил он наконец.

- А мы проверим! Любая гипотеза требует подтверждения, иначе она не больше, чем сотрясение воздуха. Если этого блюстителя чистоты крови нет в списках родовитых волшебников, то в школьных-то архивах он непременно должен быть! Год поступления мы примерно знаем, одно из имен у него редкое, а второе — древнее и тоже не особо распространённое — найти не составит труда! — глаза Северуса, как и всегда, когда ему попалала очередная идея «под мантию», горели яростным, каким-то фанатичным огнем.

- Как?! Списки поступивших наверняка у Дамблдора в кабинете, а туда нам просто так не попасть! — Лили, всегда готовая поддержать любую его инициативу, всё же старалась смотреть на вещи реалистично.

- А вот и не факт! Письма нам приходили за подписью Флитвика, и распределением руководил он — как раз зачитывал из свитка имена поступивших. Видимо, он и занимается этими делами, а не Дамблдор. Так что книга учёта, или как её там, вполне может быть у него в кабинете!

- И чем это нам поможет? К нему тоже за просто так не прогуляешься, и дверь у него, небось, не завалящей Алохоморой открывается!

- Придумаем что-нибудь. Главное — у него перед этой дверью горгулья не сидит и пароль не спрашивает…

Конец вечера прошёл в бурных обсуждениях всевозможных планов по проникновению в святая святых замдиректора — один другого фантастичнее. Сникший Регулус в дебатах не участвовал, но и к себе не уходил, сидел у камина с бокалом и помалкивал, глядя на огонь.

Разошлись заполночь, перебежками добираясь до спален: сначала проводив к спуску в подземелья Рега, потом — прыская в кулак и стараясь топотать потише — до вороньей башни. Чуткий слух недавно перекинувшегося Ремуса сигнализировал, что «в Багдаде всё спокойно» — видимо, Филч, утомлённый нахлынувшими после каникул школярами, изволил почивать, манкируя дежурством.

Когда Сев забаррикадировался за своим пологом и затеплил Люмос, было уже скорее рано, чем поздно, и он совсем уже собрался лечь спать, но не мог отказать себе в удовольствии сначала протестировать лилин подарок. Первый учебник, второй, чернильница, ларец с зельями — торба глотала всё это, и не думая давиться.

- Акцио «Расширенные зелья»!

И исписанный том послушно лег в руку, вынырнув из холщовой бесконечности.

- Акцио пергамент!

И один лист он поймал — тот, что выскочил из недр сумки, а второй, неожиданный, сложенный пополам, спланировал из кармашка прямо ему на колени. Кончик его загнулся — незачарованный кармашек не был столь бережным к своим гостям — и внутри Северус увидел знакомый округлый почерк.

Замирая от предчувствия чего-то небывалого, не решаясь даже гадать о содержимом письма и одновременно утопая в вихре самых смелых фантазий, Сев развернул листок. Всего восемь строчек, простые и незамысловатые слова, но, будь у Северуса сейчас шерсть, она стояла бы дыбом от тысячи маленьких молний, электрическими разрядами пронзавших позвоночник.

Я несла нашу дружбу, как полную чашу,

Я плескала улыбкой в лицо прохожим.

Это было твоё, моё и наше,

Это было ни на что не похоже.

Это было — как первый луч после ночи,

Как весенний гром после долгой вьюги.

И никто не сможет — я знаю точно! -

Разорвать крепко сжатые наши руки.

Воровато оглянувшись на тщательно задраенный полог, Сев погасил Люмос и только тогда прикоснулся губами к пергаменту, ещё хранящему лёгкий запах мандаринов.

______________________________

Примечание

Цветущая душа Сева после прочтения:

https://postimg.cc/DmQ0t1wf