Красное на чёрном, или мост в Терабитию (гет)

Северус умчался наверх примерять подаренную мантию, и Лили решила воспользоваться этим временем, чтобы тоже переодеться к балу.

Как выяснилось, просто натянуть платье и закрутить волосы оказалось недостаточно. Вернее — ей показалось, что да, девчонкам же — что всё только начинается. Сами ещё в разобранном виде, поняв, что товарка собирается улизнуть «вот прямо так», они встали стеной — и началось!.. Линь переделала её причёску, выпустив на волю по локону с обеих сторон лица — и один длинный из замысловатого узла на затылке. Словно небрежно выбившиеся, а на самом деле тщательно высвобожденные и подкрученные, они придавали её облику некоторую игривость и лёгкость, как прокомментировала Фиона — «изюм».

Сама она, поднявшись на цыпочки в трогательных кружевных панталончиках, оросила получившуюся конструкцию своей любимой туалетной водой — вейловской, дорогущей, сказав, что для Лили — не жалко.

Аннабэль пресекла её очередную попытку смыться, возопив «Ты что, даже не накрасишься?!» и, не слушая возражений, усадила у окна поближе к свету.

Краситься Лили не умела, а из косметики обладала только бальзамом для губ, чтоб не трескались на морозе. И всё то время, что Аннабэль колдовала (фигурально выражаясь, ибо от гламарии Лили отказалась наотрез) над её лицом, побаивалась, что на выходе получится та раскрашенная кукла, что так поразила её на увиденной во сне свадьбе. Казалось, что стоит нанести «боевой раскрас», и к нему тут же приложится полоумный взгляд мартовской кошки, обручальное ярмо на пальце и страсти по Поттеру впридачу. Но, мельком взглянув в расширенное заклинаниями зеркало на столе, превращавшее его в некое подобие гримерной, с удивлением и удовольствием отметила, что оттуда на неё глядит не размалеванная личина, а эльфийская принцесса, спорхнувшая со страниц её любимой саги.

- Не вертись, я ещё не закончила! — шикнула на неё подруга, нанося последние штрихи и затем оглядывая её, как свеженаписанную картину — отстранив на вытянутых руках. — А вот теперь, пожалуй, да.

Аннабэль знала толк в макияже — лёгкими прозрачными линиями и невесомыми тенями подчеркнув глаза, она сделала их как будто ещё больше, зеленее и выразительнее. Уголки их приподнялись и удлиннились, придавая Лили сходство не только с эльфами, но и с её длиннохвостым тотемом. Длинные и достаточно темные от природы, но выгоревшие едва не напополам ресницы вдруг закрутились к бровям и таинственно почернели, придавая взгляду глубину и загадочность. Лили и не думала, что они такие роскошные — светлые кончики скрадывали длину.

Лёгкий блеск на губы, по мазку сияющей пудры на выступающие части скул — не замазать веснушки, а всего лишь подчеркнуть скульптурные египетские очертания — и принцесса готова, а её место тут же занимает Фиона, успевшая надеть мантию и туфли.

Поблагодарив всех, Лили снова готовится сбежать — страшно подумать, сколько прошло времени и как наверняка извёлся пунктуальный Сев! Голос Линь, украшающей свою прическу бело-фиолетовыми анютиными глазками, сыплющимися из её волшебной палочки, настигает её в дверях. Вроде бы подруга и не смотрит на Лили, всецело занятая клумбой на своей голове, а поди ж ты! Всё замечает, будто каждый цветок озирает комнату для неё!

- Лили, одолжить тебе цепочку? А то пустовато как-то смотрится совсем без украшений. Или так задумано?

Лили с благодарностью отказывается и наконец выскальзывает за дверь. Задумано-не задумано, а сделаем вид, что первое, раз повесить на шею нечего. Украшениями, как, впрочем, и косметикой, Лили особо не интересовалась до сего дня — да и куда их носить? Под школьную мантию? Летом под футболку или сарафан в цветочек? Сегодня же ей впервые захотелось блестеть и сверкать не только очами, но времени на трансфигурацию ожерелья из какой-нибудь скрепки уже не осталось, а к золоту, предлагаемому Линь, у неё была стойкая, ещё больше укрепившаяся после свадебного сновидения, неприязнь.

Общая гостиная в преддверии бала напоминала растревоженный муравейник. Разряженные студенты сновали туда-сюда, толкались, толпились, гомонили… Северус кусал губы, стоя в углу у камина и со всё возрастающим отчаянием встречая глазами каждую спускавшуюся сверху фигуру. Ни одна из которых не была Лили.

Вдруг она всё-таки передумала в последний момент? Вдруг так и не выйдет из спальни, спрячется там от него, давая таким образом ему понять, что не нуждается в его обществе, что всё кончено?!.. Ха, чтобы закончиться, это «всё» должно было хотя бы начаться!.. Да, она сказала ему «не отвернусь от тебя», но вдруг это было на эмоциях после давешней нелепой ссоры? Да, кстати о ней — так всё испоганить и свести на нет все предыдущие усилия — это надо уметь! Это надо быть Снейпом, определенно — только ему впору писать учебник «Как легко и непринужденно просрать свою жизнь»! Вдруг она не простила его до конца и теперь отказывается иметь с ним дело? А он даже не может подняться к её спальне и постучать, чтобы выяснить это, выяснить причину её отсутствия, разорвать томительное ожидание! Дракклы же дёргали его тогда за язык! И дракклы послали им этого крысюка навстречу!..

Темпус он не вывешивал, остерегаясь косых насмешливых взглядов, но врожденное чувство времени подсказывало, что сам он оделся и спустился вниз раз в пять быстрее. Ох, если б знать, что она точно выйдет, что её задержка не связана с обидой на него, Северуса, или чем-то подобным! Тогда он готов был ждать часами, сутками — сколько понадобится. Но проклятая неопределенность изматывала.

Сев временами косился на сидящего в кресле Рема, не понимая, как он может быть так спокоен?! Нет, по всему видно, волчище волновался не на шутку, но — как-то радостно, неомраченно, что ли. Словно не сомневаясь, что его глазастая пигалица непременно к нему выскочит рано или поздно. Ну да, в общем-то, она-то выскочит, не он же кричал ей посреди коридора, чтоб она шла танцевать с Петтигрю!

Иногда Рем перехватывал эти горящие, отчаянные, дротиками впивающиеся ему в шею взгляды и успокаивающе прикрывал веки: жди, мол; всё в порядке; я же жду. Успокоения хватало ненадолго — до следующей фигуры, спускавшейся со стороны дортуаров, снова оказывавшейся не Лили.

Он так растравил себя, что появление на ступеньках зелёно-огненного видения едва не прохлопал, досадливо уставившись после очередного разочарования в камин. Вернул его к реальности тихий возглас Рема, лишь на тысячную долю секунды опередивший неведомый, не подвластный ни одному из известных пяти чувств импульс.

Лили была прекрасна. Она была прекрасна всегда и всюду — что в расписной хипповской рубахе, что в строгой школьной форме; в цветастом бикини и со сгоревшими плечами на берегу озера, и трогательно-сонная, облачённая в нагромождение кружавчиков и рюшей; растрепанная и причесанная, веселая и задумчивая, сосредоточенная и легкомысленная. Северус собирал её образы — такой разной, неизменно и несомненно прекрасной — как коллекцию драгоценных минералов, и ни одному из них не мог бы отдать предпочтение, ранжировать их, рассортировать. Всё это была Лили, и всегда она была — бесподобна. Поэтому он не мог сказать, что сегодня Лили была особенно хороша — в его системе координат относительно неё отсутствовали такие критерии. Просто такой, как сегодня, он её ещё не видел — прекрасную вот таким образом, а не иначе. И если заспанная прелесть в кружевах вызывала умиление и нежность, практически обнаженная наяда у воды — панику и повышение температуры, то эта сияющая неземным блеском эльфийская властительница, словно пришедшая из другого, сказочного мира — благоговение и оторопь. К такой подойти-то — как?! Как отлепиться от камина и встать рядом, не говоря уж — наравне?..

Спасла положение сама эльфийская принцесса, спорхнув с лестницы и самостоятельно, не дожидаясь, пока раскрывшего рот кавалера отпустит столбняк, подойдя и встав рядом.

- Мантия смотрится просто отлично! Я угадала с размерами, — заговорила она, и морок развеялся — это снова была всё та же Лили, знакомая с детства, родная до самой маленькой веснушки, настоящая, а не залетевшая из сказки. Теперь этот её образ способен пополнить сокровищницу наряду с другими, а сам Северус — закрыть рот и открыть его снова, чтобы выпустить слова.

- Спасибо, Лили, чудесная мантия! — проговорил он, сглотнув. — Я чувствую себя в ней, как подкидыш в королевскую семью, которого почему-то пока ещё не разоблачили.

- Значит, подарок по адресу, — колокольчиком рассмеялась Лили, окончательно убеждая его в своей реальности: картинки из книжек не умеют так громко и заразительно смеяться. — Кому и претендовать на королевскую мантию, как не Принцу!

«Ага, а ещё на королевскую дочь впридачу, пока не истыкали стрелами, как самозванца», — усмехнулся внутри себя Северус.

Лили, тем временем, обратилась к Рему, ничего не говорившему, только поднявшему на неё вопрошающий взгляд:

- Фиона скоро спустится, она уже почти готова была, когда я выходила.

Оборотень благодарно кивнул и снова притворился обивкой кресла, чтобы не мешать столь важной для обоих своих друзей встрече. Ждать он умел.

- Ты не против подняться до Выручайки, — окончательно совладав с голосом и бушующими эмоциями, предложил Северус. — У меня тоже есть для тебя подарок, но я хотел бы вручить его не здесь.

- Конечно! Время ещё терпит, пошли! — радостно согласилась Лили и первая двинулась к закрывающему выход гобелену с вытканным житием Ровены.

Сев обогнал её и быстрым жестом откинул тяжелое полотно, пропуская вперёд. Ремус, исподтишка наблюдая за ними, растроганно улыбнулся, когда замешкавшаяся от неожиданности Лили, слегка порозовев, переступила порог, неловко подобрав длинный струящийся подол.

Хвала стихиям, под дверью не обнаружилось поджидающих своих вороньих дам мародёров. Видимо, они были куда более искушены в девичьих, предваряющих свидания, повадках и понимали, что приходить слишком рано не имеет смысла. А может быть, не сочли нужным вообще унижать себя ожиданием — аристократы не опаздывают, они задерживаются, когда пришли — тогда и вовремя, а девушки не сахарные, не растают и подождут сами.

Так или иначе, никаких неприятных встреч по дороге к восьмому этажу не состоялось, и вот Северус, снова волнуясь и пылая по щекам нервными пятнами, лезет в карман и достает крохотную коробочку, а в ней…

Никогда не державшая в руках ничего подобного, кроме специального ножа для нарезки особо чувствительных ингредиентов, Лили сразу понимает — это серебро. Тонкая, чуть толще волоса, цепочка, идеально скругленный маленький медальон. Одна его половинка — чернёная, вторая — безоблачно-сияющая, и обе они как бы перетекают друг в друга, каплеобразно изгибаясь и подаваясь навстречу.

- Сев… — потрясенно шепчет Лили, никак не ожидавшая, что её мимолетное огорчение из-за отсутствия украшений разрешится так скоро и так… восхитительно. — Какое чудо!.. Это что-то китайское, да? — символ кажется смутно знакомым, когда-то мелькавшим то ли на страницах «Истории магии», то ли «Энциклопедии знаков и символов».

- В том числе, — отвечает Сев, пристально следящий за её реакцией — угадал или не угадал? Ведь он никогда ещё не дарил ей таких подарков. Всегда это было или что-то полезное, вроде гребешка, книги или браслета невидимости, или милая безделушка, вроде заколдованного плюшевого лиса. Но полезного больше. Даже брошка была не просто брошкой, не просто кусочком полированного дерева, а необходимым именно для Лили артефактом, незаменимым помощником. В этот же раз… он не мог внятно сформулировать разницу между тем же лисом и нынешним подарком, но понимал, что это — подарок особенный, взрослый, со смыслом и неизбежной цепочкой ассоциаций, ничуть не короче цепочки из серебра. Имеет ли он право дарить ей такие вещи? Примет ли она её? Попал или не попал?.. — Это древний восточный символ равновесия и гармонии, единства двух противоположных начал…

Он умолчал, что, помимо традиционных света и тьмы, под этими началами частенько разумеют мужское и женское. Но Лили вспомнила об этом сама.

- Точно, Инь-ян! — обрадовалась она, что смогла раскопать это знание в памяти. — Вроде как, в каждом из этих начал имеется частичка второго, и сами они переплетены так, что и не отделить! Только не помню, чёрное — это женщина или мужчина?

- Это не только! — поспешил заверить её Северус. — Это и добро со злом, и жизнь со смертью, и земля с солнцем…

- И барс с пантерой! Сев, это же мы! Черное и белое, и всегда вместе! И в каждом за столько лет завелась уже капелька от другого — я иногда ловлю себя на том, что говорю твоими словами, а ты?

- Тоже бывает, — кивнул Северус. Барс так барс, не худшую интерпретацию она для себя выбрала. И правда ведь — похоже.

- А оно волшебное? — непосредственно спросила Лили, рассматривая подвеску — тоже привыкнув, что её друг ничего не дарит просто так.

- Нет, просто… — смутился он так, что на глазах выступили слёзы, пришлось быстро опустить голову, завесившись спасительными волосами.

- Просто красивое, — рассмеялась Лили, прижимая цепочку к груди. — Нет, не просто — очень! — и Сев возблагодарил всех богов за то, что угадал. — Но, Сев… — вдруг резко посерьёзнела она, и парень снова напрягся. — Это же должно быть жутко дорого! Не стоило, честно…

- Не дорого, — поспешно перебил её он — ещё не хватало, чтоб начала сейчас отказываться, как всегда порывался сделать он. Потом подумал, что так говорить — тоже не очень, как будто это не благородное серебро, колдовской металл, а базарная дешёвка. Как будто он мог подарить ей что-то бросовое. — Не дороже тех двух сиклей, что пошли на материал.

- Так… — растерялась Лили, захлопав искусно подведенными эльфийскими глазами. — Ты и это сделал сам?! — в её понимании, такую тонкую, детально проработанную вещь могли смастерить только какие-нибудь гоблины, мастера ювелирного дела.

- Почти, — снова потупился Сев. — Кулон только сам. Цепочку не потянул.

До конца осознав, что свершается что-то небывалое — он взаправду, не во сне и не в бреду, идёт на Святочный бал с Лили Эванс, Северус понял, что и подарок на этот Йоль должен быть под стать.

Идея подвески родилась сразу — как молнией озарило. Для начала он попытался трансфигурировать серебро из других металлов — попроще, вроде железа или алюминия, предметы из которых вполне водились в замке. Но серебро вышло тусклым, грязным и очень примесным, так что этот вариант, равно как и идею безудержного обогащения за счёт превращения скрепок и кнопок, пришлось отложить до лучших времён. Не забыть насовсем, но отложить, чтобы вернуться к ней позже, более опытным.

Пока же в дело пошёл серебряный сикль, очень скоро принявший нужную форму, орнамент и отрастивший небольшое овальное ушко. С цепочкой же не заладилось — Севу хотелось, чтобы она была тонюсенькой и изящной, только такую он представлял себе на Лилиной шее. Все стандартные образцы, красовавшиеся более или менее заметными росчерками на многих студентах обоих полов, были им забракованы как чересчур грубые и громоздкие. Желаемая же серебряная нить, состоящая из почти неразличимых глазом звенышек, никак не выходила — то рвалась, то получалась монолитной и негибкой, чаще всего — слишком толстой.

Промучившись два вечера, Сев запихал в карман свою гордость и многажды расплавленный и скомканный серебряный сикль и отправился к Флитвику — дальше экспериментировать было некуда, бал ожидался уже назавтра. Преподнести же подарок Северус хотел именно к его началу, ведь дорога палочка к дуэли — а уж наденет Лили его поделку или не наденет — там будет видно.

Странно было, постучавшись, вполне легально входить туда, куда не так давно забирался тайком и обманом. Книжные стеллажи, казалось, подмигнули ему разноцветными корешками, узнавая. Он еле удержался, чтобы не кивнуть им в ответ.

Полугоблин, умудренный годами и многими десятками прошедших через его факультет юных и влюбленных студентов, не задал ни одного лишнего вопроса, за полчаса, которые Сев провёл у тех самых книжных полок, сотворил невероятное, в точности воспроизведя все высказанные и невысказанные пожелания, и отдал ему серебрящуюся нитку с рукопожатием и лаконичным пожеланием удачи.

Выходя от декана, Северус думал, уместно ли будет преподнести тому бутыль медовухи к какому-нибудь следующему празднику, и не удивится ли он, откуда этот проныра знает его любимый сорт.

Так ничего и не надумав, Сев отправился к себе, а сутки спустя Лили стояла посреди Выручайки, прижимая его подарок к груди. Значит, всё было не зря.

Особенно остро он это ощутил, застегивая на непривычно открытой, кажущейся такой хрупкой Лилиной шее крохотный карабин. От его сосредоточенного дыхания длинная медная прядь, свисающая из прически, легонько колыхалась, обдавая его на этот раз запахом не мандаринов, а свежескошенного луга. Если бы не боязнь, что Лили сочтёт его косоруким придурком, он провозился бы с застежкой в три, нет — в пять раз дольше, чтобы ещё немного постоять вот так.

- Ой, Сев, пора!.. — охнула Лили, когда его руки в конце концов покинули ерошащийся мурашками загривок. К вящему сожалению для обоих. — Опоздаем!

Наколдованный ею Темпус показывал без четырёх минут восемь — а ведь предстояло пробежать ещё уйму этажей, лестниц и коридоров! В путающемся под ногами пышном платье и каких-никаких, а всё-таки каблуках. И они решили не спешить — как придут, так придут, подумаешь? Не экзамен же и не отправление Хогвартс-экспресс.

Когда они добрались до высоких тяжеленных дверей Большого зала, те были прикрыты, под ними никого уже не было, а изнутри раздавались звуки первого, открывающего бал вальса.

Северус понял, что внимание всех присутствующих неизбежно сейчас достанется им — как опоздавшим, упустившим шанс зайти вместе со всеми. Лили с тревогой взглянула на него — как, мол, тебе такое? Он залихватски мотнул головой — дескать, где наша не пропадала! — и взялся за холодную бронзовую ручку.

______________________________

Примечание

Перед дверью в Большой зал:

https://postimg.cc/V5wyzKYK

А вот два Инь-яна не без изъяна — на одном лилии и лани, на втором (от lilyhbp) — платье не зелёное:

https://postimg.cc/B8d05sf3

https://i.yapx.ru/Tef8c.png