Красное на чёрном, или мост в Терабитию (гет)

Успокоилась Лили быстро — что толку негодовать и злиться, если этим ты ничуть не приближаешь победу света над тьмой?

Если бы она была директором, она изыскала бы способы финансирования школы, чтобы не зависеть от прихотей богатеньких снобов (а то и откровенных преступников!). Если бы она была аврором, то переловила бы их всех до единого и постаралась бы с горкой обеспечить доказательствами Визенгамот, чтобы ни один из них не избежал наказания. Если бы она была Министром, она подняла бы с трибуны на борьбу с супостатами весь народ, объединила бы в едином порыве маглов и магов, тем самым попутно закончив извечную и давно изжившую себя вражду. Если бы она была великой воительницей, вроде Эовин, или хотя бы просто взрослой дипломированной волшебницей, а не вынужденной проводить в замке десять месяцев в году школьницей, она бы вышла против Волдеморта один на один (Ничего не сказав Севу — в отместку, пусть знает, каково это! Ну ладно, сказав, но в последний момент, и выйдя тогда не один на один, а в какой-нибудь другой, не менее героической комбинации) и непременно победила бы, потому что добро обязано побеждать.

Но она была всего лишь Лили — маленькой старостой Рейвенкло, шестикурсницей Хогвартса, не доросшей ещё даже до магического совершеннолетия, не говоря уж о магловском. Что она умела, что могла? Разве что, видеть сны и находить хоркруксы. Этим она и занялась.

Рука её дрогнула перед тем, как снять со стены в изголовье подаренный Севом ловец — без внезапно настигающих, по большей части тревожных, а порой откровенно трагических снов жилось несказанно легче, и, к стыду своему, Лили вынуждена была себе признаться, что решиться нарушить установившийся было сновиденный покой оказалось сложнее, чем она думала. К хорошему быстро привыкаешь — как и отвыкаешь от плохого: смотреть по ночам красивые сказки или немного стыдные благоглупости было куда приятнее, чем раз за разом окунаться в липкое жадное бардо, чтобы снова увидеть какую-нибудь очередную жесть глазами нерожденного сына Поттера. Да даже своими — радости мало! Хотя, на удивление, страшных сцен со своим участием ей снилось гораздо меньше. Вот выморочных, беспокойных, муторных, наполненных страхом и ожиданием — сколько угодно.

Но, например, переплюнуть то, последнее видение, после которого она и решилась повесить ловец, отсекая себя от этого канала, — где бледный и скользкий, как глист, или как только перелинявшая змея, Волдеморт жутким побегом прорастал из огромного, окутанного паром котла, ни одно не смогло и близко. Узнать в этом «побеге» того холеного, с тонкими, словно ускользающими от внимания чертами, породистого мужчину, что светился на первых полосах газет — так недавно и так невообразимо давно, — можно было только по глазам, теперь уже откровенно пылающим алым фанатичным огнем. А сравнить по уровню леденящего ужаса — разве что с тем, самым первым её сном, и то не совсем: там был всё-таки человек, жестокий, страшный, пришедший убить её и её семью человек, а не этот живой скелет, обтянутый синюшно-белой, никогда не видевшей солнца кожей.

Тогда она так и не смогла досмотреть видение до конца — разорвала связь на моменте, когда возрожденный Волдеморт, пожаловав своему — смутно-знакомому даже через гримасу боли, торжества и злости — прихвостню новую руку, взамен отрубленной и кровоточащей, что-то сделал со второй рукой, чернеющей подобием татуировки.

Потом корила и совестила себя за слабость, но заставить вернуться и пересмотреть от начала и до конца не смогла. А там и Сев подоспел со своим подарком — и это стало слишком большим соблазном для измученного, запутавшегося в кровавых кусках бесконечной мозаики разума.

Вот как, оказывается, действуют хоркруксы. Вот что возвращают они в мир, взамен того, что забирают себе смерть и безумие. Вот как выглядит воплощение разорванной в клочья души. А значит, надо поскорее собрать и уничтожить все эти клочья, чтобы тот недосмотренный сон никогда не превратился в реальность.

Ещё и поэтому ей было так важно поучаствовать лично в «налёте» на мэнор — чтобы хоть таким образом искупить подспудно ворочающуюся внутри вину за то, что предпочла не видеть и не знать. Чтобы иметь право ответить кому-то (а, возможно, себе): «Ты видишь?! Я делаю так, чтобы отменить то, другое! В реальности, не во сне! А значит, сны больше не будут иметь значения!»

На какое-то время помогло — эйфории по поводу обретения хоркрукса хватило ровно до момента его сожжения, а по поводу последнего — ещё на месяц-другой. Словно тот, кому она так горячечно что-то доказывала, поднял голову, устало посмотрел, проницая до самого донышка, и сказал: «Хорошо, три куска вы сожгли. И сколько ещё человек должно распрощаться с жизнью, пока вы нарадуетесь и снова начнёте делать хоть что-то?» Глаза у этого невидимого строгого наблюдателя почему-то представлялись двумя темными бездонными туннелями без всякого намека на свет в их конце.

И Лили сняла ловца. В последний день октября, в Ночь Силы, распахивающей дверь по другую сторону бытия. Проверила верную пантеру-брошку. Выполнила комплекс дыхательных упражнений. И провалилась в бездну иной реальности, от которой так долго не хотела иметь вестей. Хвала стихиям, не в тот её фрагмент, где царил ужасающим шаржем на самого себя восставший из небытия Волдеморт. Навыки онейромантии, против Лилиных опасений, из-за почти годичного перерыва никуда не делись, и уже виденный единожды сон послушно скользнул навстречу, позволил поймать себя и раскинулся вширь, подменив реальность, данную нам в ощущениях.

Хоркруксы так хоркруксы. И что удалось одной команде юнцов, поставивших всё на удачу, вполне может сойти с рук и другой такой же команде, если к удаче прибавить знания и опыт. В конце концов, им нужно будет всего лишь повторить чужой успех!.. Но Северусу, пожалуй, лучше не знать о подробностях предстоящей эскапады до последнего.

В этот раз Лили снила очень внимательно, запоминая мельчайшие детали и нюансы безумного плана, начавшегося с чужого волоска, а закончившегося ошалевшим от свободы драконом.

* * *

- Что ты делаешь? — изумленный возглас Сева застал её врасплох — Лили была уверена, что у неё есть ещё как минимум полчаса, чтобы закончить с основой и оставить её настаиваться в уголке под стазисом и чарами отвлечения. Она специально сказала Севу, что у неё внеочередное дежурство, и отбывать его ей нужно с Люпином. Северус, в последнее время постоянно занятый какой-то писаниной в своей заветной книжке, воспринял известие спокойно, даже, можно сказать, благосклонно, уточнив, что встречаются они тогда сразу в Выручайке — для совместного священнодействия над новым заказом. Дежурство действительно было, тут Лили совесть не мучила, но она с него почти сразу же улизнула, подсунув неодобрительно вздохнувшему, но тактично промолчавшему Рему вместо себя Фиону в напарницы, что несколько примирило его с внезапной скрытностью подруги. И вот, стоило Лили разложить ингредиенты и поспешно, но аккуратно их нарезать, как её дорогого, любимого, но такого внезапного, пикси ему в сундук, затворника принесло куда раньше оговоренного срока. Не успела Лили ничего ответить на первое его восклицание, как затворник присмотрелся, принюхался и поправился. — Так, вопрос снимается. Зачем ты это делаешь?!

- Хочу сварить основу для Оборотного, — прикусив губу, предпочла прокомментировать изначальную реплику Лили, но Сев не дал сбить себя с толку.

- Это я вижу, но на кой?! — и, вглядевшись в её лицо — досадливую морщинку между бровями, сердитый, полускрытый ресницами взгляд, так и не оставленную в покое губу, забеспокоился уже всерьез. — Лилс, что ты задумала? Даже не думай во что-то ввязываться без меня!

- Но ты же ввязывался без меня! — претворяя в жизнь тезис «лучшая защита — нападение», припомнила старое Лили.

- Но ведь в конце концов не ввязался же, — «сбавил обороты» Северус. — И даже пообещал тебе больше так не делать. Я надеялся, что это будет работать в обе стороны…

Лили на мгновение задумалась — с одной стороны, Сев прав, и нехорошо поступать с другими так, как не хочешь, чтобы поступали с тобой, но с другой… Она совершенно точно, на сто процентов знала, что ему её задумка не понравится.

- Ладно, — наконец решилась она. — Дай сигарету и обещай, что не будешь ругаться.

- Посмотрим, — буркнул парень, но сигарету выдал и, в ожидании рассказа, закурил сам, умостившись на краешке лабораторного стола, словно рассудив, что выслушивать Лилины признания стоит сидя.

* * *

- Ты что, рехнулась?! — разорялся он спустя десять минут, бегая по Выручайке кругами и экзальтированно потрясая руками. — Мало того, что лезть в эту гоблинскую западню за хоркруксом, так ещё и в виде Беллатрисы Лестрейндж!

- Вот поэтому я и не хотела тебе говорить! — отбуркивалась Лили, осознававшая всё безумие её (или не её) плана и защищавшая его только от безысходности — другого-то нет!

- Да она с передовиц «Пророка» не сходит, как самая жестокая из Упивающихся! И за её поимку награда в сотню галлеонов назначена!

- И пока никто не поймал! А Гринготтс считается нейтральной территорией, гоблины работают со всеми, лишь бы деньги были, и никого не выдают!

- А проверка палочки?! Ты же засыплешься, едва войдя!

- Палочку проверяли потому, что уже заподозрили неладное! Та девочка, гриффиндорка, вела себя неестественно, тем более — у них как-то оказалась палочка Беллатрисы, она могла сообщить, что у неё её украли! Сейчас-то этого и близко нет, и если сыграть получше…

- Мерлин с ней, с палочкой, но — для начала, где ты собиралась доставать её волос?! — не унимался Сев, всё так же кружа по комнате, как пленный барс — по клетке.

- Можно было бы попросить Рега, они же родственники… — начала Лили, и в этот самый момент дверь Выручайки отворилась, и предмет обсуждения осторожно засунулся внутрь. Разумеется, Регулус, а не мадам Лестрейндж.

- Что я пропустил? — заслышав свое имя, полюбопытствовал слизеринец, надеявшийся застать Сева, чтобы прояснить спорный момент в эссе по зельям.

- Тебя-то нам и надо! — так плотоядно обернулся к нему Северус, что Рег чуть было не спрятался за дверь обратно. — Хоть ты ей скажи, что лезть под видом твоей чокнутой кузины в гоблинский банк — бредовая идея!

- Не более бредовая, чем лезть под видом барса в Малфой-мэнор! — парировала Лили, пока ошарашенный Рег пытался по обрывкам фраз понять, что здесь происходит, привалившись к двери спиной, словно до конца не решив — сюда ему или всё-таки туда!

- Нормальная это была идея! Других всё равно не было!

- И сейчас нет! И идея не более ненормальная, чем ваша! Беллатриса сама по себе распространяет вокруг ореол ужаса, к ней и близко никто не сунется ни с какими проверками, и поэтому…

- И поэтому, — веско оборвал её Северус, припечатывая ладони к зазвеневшему пробирками столу, — Беллатрисой буду я.

Немая сцена продлилась добрую минуту, прежде чем Лили прохлопалась глазами и нервно расхохоталась.

- Ты?! — изумленно и насмешливо вскричала рыжая. — Да какая из тебя Беллатриса?! Не говоря уж о том, что это «бредовая идея»!

- Другой, как верно подмечено, нет. А Беллатриса — уж всяко лучше, чем из тебя. Я, по крайней мере, умею делать морду тяпкой и высокомерно хамить сквозь зубы!

- Зато ходить не умеешь! В смысле — как девушка!

- Эка невидаль! Знай крути себе задницей — вот и всё!

- В твоем исполнении — даже гоблины не поверят!

- В твоем — тоже!

Северус не имел в виду ничего плохого, ему наоборот очень нравилось, что Лили далека от жеманных ужимочек «настоящих леди», но та обиженно вспыхнула, открыла рот и неизвестно что бы ещё в запале сказала в ответ на такое заявление, но тут весьма вовремя вмешался Рег, наконец уяснив суть ожесточенной дискуссии, грозящей перерасти в нешуточную ссору, отлипнув от двери и ввернув свои «пять кнатов».

- Стоп, ребята! Никто из вас не будет изображать Беллу! Её изображу я!

- Ты?! — позабыв о назревающей распре, хором выдохнули друзья.

- Да, — спокойно и уверенно подтвердил Регулус. — Я знаю её повадки лучше всех и уж точно скопирую их достоверней вашего.

- А мы?! — ревниво уточнила Лили, признавая его правоту, но не желая оставаться в стороне, пока друг будет рисковать своей шеей.

- А вы пойдете со мной в своих браслетах и подстрахуете меня, на случай непредвиденных обстоятельств.

- Волос сможешь добыть? — разом успокоившись, стоило роли главной «примы» перейти от Лили к другому действующему лицу, деловито спросил Северус.

- Конечно, иначе бы не предлагал.

- Тебе не опасно будет соваться к родичам? Сам же говорил — наследник и всё такое…

- А я и не буду соваться! — торжествующе сказал Рег, окрыленный только что родившейся идеей. — Вернее, буду, но не к тем родичам! Волос для превращения в Беллатрису Блэк, то есть Лестрейндж, я попрошу у Андромеды Блэк, то есть Тонкс!

Немая сцена повторилась, затянувшись на этот раз подольше. Наконец тишину нарушил Северус, осторожно, словно боясь спугнуть вошедшего в раж товарища, спросивший.

- Кого?..

- Мою вторую кузину, Меду! Родную сестру Беллы и Нарси, среднюю между ними. Мне велено было забыть её как предательницу рода, когда она вышла за гряз… за маглокровку — я и забыл. Как и положено хорошему сыну, — губы Регулуса тронула горькая усмешка. — А когда матушка выжгла Сири с гобелена, вспомнил. Её нередко путали с Беллой, так они похожи, только волосы немного другого цвета, но это ерунда. Она очень хорошая… была раньше, когда ещё приходила в наш дом. Она не откажет!..

Северус неверяще посмотрел на Лили, встретил её горящий воодушевлением взгляд, повернулся обратно к другу и молча показал поднятый большой палец.

________________________________

Примечание

И каждый готов в огонь и в Гринготтс за другого:

https://postimg.cc/v4GRhcYc

А тут я не смогла удержаться, потому что много Беллы быть не может — слишком уж дьявольски хороша!

https://postimg.cc/YG5ZWSD2

https://postimg.cc/KkkCjTNs

https://postimg.cc/NKNgr16g

https://postimg.cc/LYPR7wrX

https://postimg.cc/8JhDGLPT