Красное на чёрном, или мост в Терабитию (гет)

Сова нетерпеливо приплясывала с лапы на лапу, пока Северус подрагивающими от волнения руками отвязывал письмо. Едва освободившись от последнего витка бечёвки, птица недовольно ухнула, встопорщилась и вылетела в окно. А дети остались завороженно смотреть на большой красивый конверт с каллиграфически выведенным адресом: «Мидлендс, город Коукворт, дом 10 по Паучьему тупику, мансарда под крышей, Северусу Тобиасу Снейпу». На обороте с внушительной сургучной печати скалился дикий кабан, над которым чернел оттиск витиеватого герба магической школы. Диковато взглянув на подругу, Сев решительно сломал печать. Внутри оказался лист плотного пергамента, исписанный убористым угловатым почерком:

Дорогой мистер Снейп!

Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс».Занятия начинаются 1 сентября. Транспортировка студентов осуществляется специальным поездом «Хогвартс-экспресс», отбывающим с вокзала Кингс-кросс, Лондон, в 11.00 am 1.09.1971 года.

Список необходимых учебников и инвентаря, а также расписание предметов находятся в приложении. Убедительно просим Вас ознакомиться с ними и не опаздывать к отправлению.

С наилучшими пожеланиями, заместитель директора

Филиус Флитвик

Северус ждал этого письма, он знал, что оно придёт, много раз представлял себе, как это будет, но и вообразить не мог, как разволнуется, по-настоящему взяв его в руки. Этот лист пергамента был билетом в новую жизнь, путевкой в неизведанное и непременно светлое будущее, где не будет грязного, пропитавшегося фабричным чадом Паучьего тупика, унылого, насквозь магловского Коукворта, нищего, неуютного дома, не будет вечно пьяного Тобиаса, не будет холодной, словно замороженной матери — ничего этого не будет, только море волшебства, он и Лили. Лили!.. Дракклы дери!

— Лилс! — так резко воскликнул он, что девочка подскочила. — Письмо же и тебе наверняка пришло! Или вот-вот придёт!

— Ой!.. — кровь разом отхлынула от её лица, превратив веснушки в чёткие графичные крапинки. — А меня дома нет! А если сова не дождётся и улетит? А если письмо возьмёт Тунья и… и испортит его?! А если сова решит, что ошиблась?!!..

Северус был уверен, что ничего из этого не произойдёт — ну, разве что, кроме петуньиной вредности, и то вряд ли, больно мирно они сосуществовали последние полгода, но, как известно, береженого Мерлин бережет, да и пропустить такой эпохальный момент было бы попросту обидно.

Лили заполошно заметалась по комнатке, схватилась за свои джинсы и со стоном уронила их обратно: за всеми этими волнениями они совершенно забыли про мокрый тряпичный холм на полу. Сев подхватил тяжелые от влаги штаны и перекинул их через спинку стула со словами:

— Иди так, а я твоё тебе потом занесу, как высохнет.

Лили кивнула, берясь за футболку на голове. Развесить и разложить прочие вещи по сундуку, столу и стулу заняло у них две минуты — в четыре-то руки. Наскоро и не до конца подсушить магией носки и кеды — ещё пять. На исходе шестой друзья выстрелились из комнаты, как из арбалета и горохом посыпались по лестнице.

Тут Лили кое-что вспомнила:

— А Муффлиато, Сев?

— Само отвалится, как я уйду! — на бегу крикнул он, вместе с подругой вылетая в кухню.

Эйлин там уже не было, только на стуле висел её фартук. А вот Тобиас был — и в куда более ушатанном состоянии, чем час назад, о чём красноречиво свидетельствовала почти пустая бутылка дешевого виски посреди стола. Он поднял покрасневшее лицо с налитыми глазами, окинул мутным взором Лили с ног до головы и гаденько ухмыльнулся. Различить одни черные джинсы и другие черные джинсы он вряд ли бы смог, а вот мешковатую пацанячью футболку вместо ярко-голубой в ромашки отметил. Переведя взгляд на Северуса, он, всё ещё скалясь, поднял вверх большой палец, но, прежде, чем успел как-то прокомментировать свои выводы, мальчишка с Лили за руку выскочил наружу и захлопнул дверь.

К своему крыльцу Лили примчалась с дырой в груди. По крайней мере, именно так ощущались горящие от сумасшедшего бега легкие. Судорожно сглотнув, чтобы потушить их, она — уже не торопясь — вошла в дом. Там всё было, как обычно: мирно тикали ходики на стене в гостиной, алели розы в большой хрустальной вазе на столе, небрежно перекинутая через подлокотник, болталась папина утренняя Daily Mirror. Никаких сов, никакой чертовщины, никакого волшебства… Не успела Лили понять, выдохнуть ей — успели, ещё не пришло! — или наоборот запаниковать пуще прежнего — а вдруг вообще не придёт?! — как на лестнице показалась Петунья с чем-то в руке, что она как бы ненароком скрывала за подолом.

— Что это за кошмар на тебе надет, Лили?!

— Я промокла под дождем, — как о чём-то совершенно неважном, само собой разумеющемся и вообще неуместном, ответила, отмахнувшись, младшая. — Сова прилетала?!

— Лили, сколько раз и я, и мама просили тебя не выпячивать свои эммм… фокусы. И вот пожалуйста! — сумасшедшая птица чуть не разбила окно, натоптала на подоконнике, а потом, когда я — я! вместо тебя! пока ты шаталась неизвестно где! портила одежду! мокла, как бездомная кошка! — попыталась забрать посылку, клюнула меня в палец! — в голосе сестры сквозь привычные раздраженные нотки слышалась необычная настораживающая нервозность, и в обычное время «барометр» Лили ухнул бы стрелку с размаху на деление «Что-то скрывает», но сейчас она будто ничего не замечала.

Петунья выпростала из-за платья руку и продемонстрировала отставленный и толсто обмотанный бинтом указательный, но Лили смотрела только на большой конверт, который сжимали остальные пальцы.

— Туни! Ты приняла моё письмо!.. Спасибо тебе огромное! И извини, пожалуйста — сову я никак не могу контролировать, они сами по себе…

— Развели ненормальный зверинец и умыли ручки — вот всё, что нужно знать о волшебниках… — проворчала Петунья, но как-то удивительно беззлобно, скорее — для порядка. И протянула Лили письмо, с тем, чтобы тут же оказаться облапленной со всех сторон длинными лемурьими конечностями.

— Тунечка, сестричка моя любимая, спасибо! Ты у меня такая хорошая! — облегченно ластилась Лили, но старшая, стыдившаяся всевозможных телячьих нежностей, ещё и на людях (если сынка Снейпов можно за них счесть), ловко выкрутилась и отступила.

— Идите хоть руки вымойте, прежде чем за еду хвататься, — маминым голосом произнесла Петунья. — Обед вы пропустили, суп на плите, салат в холодильнике, кексы — под салфеткой. — и сбежала в свою комнату прежде, чем дети успели её поблагодарить или предложить посидеть с ними. Ведь они бы не предложили.

Лили, несмотря на давно и настойчиво урчащий желудок, было не до кексов, не до сестры и вообще ни до чего. Желтый пергаментный конверт жег ей руки, глаза сами собой наполнились слезами, мысли пульсировали отдельными сполохами: «Это правда. Я волшебница. Меня пригласили в Хогвартс. Это правда. Всё существует. Я буду изучать магию. Вместе с Севом. Это правда…»

Примечания:

Нигде не сказано, кто был заместителем директора во времена учебы наших героев. Почему бы им не быть Флитвику? Он мудр, справедлив, лоялен, руководит дружественным факультетом. К тому же, явно старше Минервы, которой мог передать потом свои полномочия с рук, так сказать, на руки.

В общем, почему бы и да?..)