Красное на чёрном, или мост в Терабитию (гет)

Одержав победу над кошмаром, Лили обрела некоторую уверенность в своих силах, но от размышлений «о вечном» это её не избавило. Не то чтобы она маялась этим постоянно, но…

В последний летний вечер, по уже сложившейся традиции провожая солнце у отправленного на покой до очередных каникул «Наутилуса», девочка завела с другом недетские разговоры.

- Сев, а как ты думаешь, что будет после?..

- После? — недопонял вопроса парень, втихаря любуясь закатными сполохами на медных волосах, буквально пыщущих живыми искрами.

- Ну, после всего… — Ей почему-то было по-суеверному страшно назвать вещи своими именами.

- А, ты про смерть, — совершенно равнодушно, явно не разделяя пиетета подруги перед этим явлением, расшифровал Северус и легкомысленно дёрнул плечом. — Не знаю. Не думал как-то…

- Как?! Разве у магов нет теорий на этот счёт?! — изумилась Лили, явно сбившись с изначальной мысли. — Я-то была уверена…

- И ты права — тысяча и одна теория, ровно как и у маглов с их многочисленными нелепыми религиями, — иронично хмыкнул Сев, воздев каждую бровь по очереди, при этом не отрывая взора от огненного нимба над головой подруги. — А как оно там на самом деле, не знает, наверное, никто. Потому что некому было об этом рассказать — никто оттуда пока не возвращался.

- А… как же призраки?

Глаза девочки были устремлены на сияющее всеми красками небо и цветом и прозрачностью напоминали сейчас тот его участок, где хризолитово-зелёный переходил, набирая глубину, в насыщенно-аквамариновый. Это было так завораживающе красиво, что Сев здорово замешкался с ответом, едва успев закамуфлировать свою рассеянность под задумчивость, чтобы избежать неловкой ситуации.

- А… эээ… Так ведь призраки же никогда туда не попадали! Это души тех, кто не смог что-то отпустить в этом мире — или кого мир не смог отпустить. Вот они и остались тут болтаться… как цветок в проруби. Уже не живые, но и не совсем мёртвые. Ты же замечала, что они всегда говорят только о земных делах? Причём, чаще всего — о своих и давно минувших.

- То есть, как минимум, один из вариантов посмертия для магов неоспорим? — с непонятной настойчивостью продолжала Лили, чьи глаза цвета жизни темнели вместе с гаснущим небом, но одновременно будто начинали подсвечиваться изнутри.

- Да ну, какой это вариант! Сколько столетий в Британии живут люди — и умирают, соответственно — а призраков всего раз-два и обчелся! Это в Хогвартсе их кажется много, потому что они с половины страны туда слетелись — и слетались с момента постройки школы! А так-то, образование призрака после смерти — более чем нечастое явление. Да и, строго говоря, это состояние считается промежуточным, потому что любое привидение можно упокоить, если знать как…

- То есть, отправить его туда, куда оно и должно было отправиться изначально?

- Ну да. Только куда это «туда» — поди разбери! Даже Братец Кадм не смог этого узнать, а уж он-то, вроде как, с самой Смертью ручкался, кому, как не ему…

- Что?.. Ручкался? Со смертью?.. — Лили в недоумении закусила губу, высокий лоб перечеркнули морщинки, но глаз от темнеющего горизонта она не отвела.

- Ах, ну да, всё время забываю! — смущенно поправился Сев, и правда никогда не ощущавший того, что Лили изначально слеплена из другого теста. — Ты знаешь «Историю Хогвартса» наизусть, ты перечитала пол школьной библиотеки, но Сказки Барда Бидля прошли мимо тебя! В общем, неважно, — поспешно начал он объяснение, — Это всего лишь сказка, просто там тема подходящая. Один хитрец получил от Смерти в подарок камень, якобы воскрешающий мёртвых — ну и вышел в итоге пшик. Обманула его Смерть, никого он не воскресил, даже на полноценное привидение не потянуло то, что у него вышло.

- А что вышло? — голос Лили был ровен и… пожалуй, слишком ровен.

- Этакая тень, бледное подобие. Что-то вроде иллюзии, сотканной из его памяти, как я понял. Но ведь это всего лишь сказка! Видишь, маглы пишут сказки о Всевластных кольцах, а маги — о Воскрешающих камнях…

Сев надеялся, что она улыбнётся при упоминании любимой книжки, дочитанной вот буквально третьего дня, но она, слишком сосредоточенная, не улыбнулась.

Он уже было подумал, что экскурс в прикладную спиритологию окончен, но после небольшой паузы и ещё меньшего вздоха Лили продолжила допрос:

- Помнишь, вы шутили с Ремом, что я тебя, если что, отовсюду достану. Но ведь есть маги, кто занимается этим без всяких шуток! И без всяких сказочных камней с иллюзиями. Я читала, они называются некромантами и…

- Лилс, некромантию не проходят ни в школе, ни в одном другом месте, если только не планируют ковать кадры для Азкабана. Она запрещена — и правильно. Потому что в одном мы не шутили — вернуть ушедшего нельзя, ни одним из известных — даже запрещенных — способов. Сказка, она, конечно, сказка, но, думаю, призвана научить именно этому: люди не возвращаются. Некроманты могут создать лишь подобие жизни, движущуюся куклу, голема, зомби — или как там плоды их трудов называются в разных традициях. Если наши школьные призраки, потеряв тело, душой застряли навсегда в самом важном для них моменте жизни, то некромантия оживляет тела, потерявшие душу. И смотрится оно… не очень. Так что, если ты всерьёз подумывала о карьере некроманта, то самое время передумать, — попытался свести к шутке начавший его тревожить разговор Северус, но Лили так серьезно ответила, при этом всё ещё глядя на небо, теперь уже полностью сине-зелёное, с разливающимся поверху индиго, что он забеспокоился уже всерьёз.

- Нет, в некроманты я не собираюсь.

- А что тогда, Лилс? — попытался поймать её взгляд мальчишка. — К чему вообще все эти разговоры? Я подумал сначала, что у тебя академический интерес, но ведь нет? Нет, Лили? Что-то не так?..

Лили, словно вынырнув из колодца с невесёлыми мыслями, не приличествующими девице неполных тринадцати лет, внезапно сама испугалась, что перепугала друга.

- Сев, ты же сам не раз говорил мне, что я философ! — сказала она, обернувшись наконец к нему, и по отретушированному сумерками лицу скользнула долгожданная улыбка. — Вот на меня и нашло элегическое настроение, захотелось поговорить с тобой «о высоком». Но, как обычно, в процессе рейвенкловец во мне победил философа — и вместо того, чтобы раздумчиво дискутировать о смысле жизни и смерти, я принялась выспрашивать о том, чего до сей поры не знала. Вот и всё!

Она смотрела чуть исподлобья, тепло, уверенно, капельку насмешливо — знакомо, больше не походя на ту отстраненную фигуру, что так взбудоражила Сева. Кажется, всё и правда было в порядке. На всякий случай он переспросил:

- Точно всё? — и это было так доверчиво-по-детски, что Лили, не выдержав, звонко рассмеялась и тут же, боясь, что он обидится, взяла его за руку. Но он не обиделся, а наоборот окончательно успокоился.

Призрак чужой равнодушной Лили, слишком серьезно говорящей о призраках, растворился в последних летних сумерках и исчез, будто упокоенный смехом. Северус, тоже разулыбавшись, радостно ответил на пожатие, отмахнувшись от мелькнувшей по краю сознания вспышки цвета смерти. В конце концов, он никогда не позволил бы себе лезть Лили в голову, и сейчас даже не пытался, да и она бы не далась — а значит, это просто какое-то световое пятно, какие, бывает, пляшут перед глазами, если наглядеться на солнце. Он нагляделся на закат и на Лили, вот вам и зеленая вспышка, а что оттенок совсем не тот — так и солнечные «следы» горят на сетчатке порой едва не фиолетовым! Не стоит внимания, в общем. Даже вот этих всех умозаключений не стоит.

Их и не было толком, потому что, отсмеявшись, Лили протянула руку, аккуратно и медленно убрала длинные тонкие пряди с его лица, с правого глаза, занавесившегося при резком повороте головы, с тонких губ, прокатив по ним почти болезненную щекотку, заправила за ухо, отчего от затылка вниз по позвоночнику, казалось, промчался Хогвартс-экспресс, грохоча и обжигая паром, и, серьезно глядя на него исподлобья огромными глазами цвета ночи, сказала:

- Сев, а давай тебя подстрижем?..