Момент вечности (джен)

Гарри Поттер тихо сидел на низком кожаном диване в углу гостиной Слизерина и оглядывался вокруг, рассматривая длинную комнату, освещённую зеленоватым светом круглых ламп, свисающих с цепей. Всё вокруг украшали гобелены и другие предметы декора, в том числе большой герб. Каменные стены, как отметил Гарри, гармонировали с низким потолком и казались почти зелёными. Приглушённое зеленоватое свечение, почти как в аквариумах, фотографии которых он видел после школьной экскурсии, куда ему не разрешили пойти, странно успокаивало. И всё же он нервничал больше, чем за весь день.

Зачем он послушал эту дурацкую шляпу? Он ещё ни с кем не разговаривал, кроме нескольких слов за ужином, но всё, о чём мог думать, это о плохом, что слышал о своём новом доме. Он встретил придурка Драко Малфоя, покупающего мантии, а потом Хагрид сказал ему, что на Слизерине учились все плохие ведьмы и волшебники. И Волдеморт тоже был слизеринцем. Гарри оказался на том же факультете, что и человек, убивший его родителей? Наверное, шляпа ошиблась, Гарри не должен быть здесь.

Кто-то наблюдал за ним. Гарри поднял голову и встретился взглядом с Малфоем, по обе стороны которого стояли его друзья из поезда. Особенно свирепым был взгляд Гойла, сжимавшего другой рукой забинтованный палец, и Гарри вспомнил, как в поезде крыса Рона впилась в него зубами. Гарри не испытывал к нему особой жалости. В конце концов, они первые полезли, а Гойл в самом деле пытался украсть одну из шоколадных лягушек Поттера. Гарри не очень нравились Малфой и его друзья, но им предстояло прожить вместе следующие семь лет, поэтому он собрал всю свою решимость, поднялся и подошёл к ним.

— Извини за Коросту, — сказал он, встав перед ними. — Надеюсь, у тебя с пальцем всё нормально.

— Нормально, — отрезал Гойл. — Отвали со своим сочувствием, Поттер.

— Ладно, — пожал плечами Гарри. Он не хотел драться, но и отступать тоже не собирался. — Я просто подумал, что если мы будем вместе на Слизерине, то можем попытаться поладить, вот и всё. Но как знаешь.

— Ого, ребята, теперь он хочет дружить, — насмешливо протянул Драко. — Теперь конечно, когда нас трое против него одного, и некуда убежать и спрятаться.

Гарри открыл было рот, чтобы что-то ответить, но тут позади Малфоя появился старшекурсник и, кашлянув, поправил на груди значок старосты. Все замолчали, немного выпустив пар, однако всё ещё на взводе.

— Ну-ка, — староста слегка подтолкнув Малфоя плечом, — давайте жить дружно, ладно? Это твой первый вечер здесь, а ты уже настраиваешь всех против себя.

Малфой уставился на Гарри.

— Не глупи, — староста снова легонько, почти дружески толкнул Малфоя плечом. — Разве ты не рад, что наконец-то оказался в Хогвартсе?

Гарри огляделся, оценивая обстановку. Он узнал о Хогвартсе всего месяц назад, и в действительности всё оказалось не совсем тем, чего он ожидал. Впервые увидев башни красивого замка, он, конечно, не знал, где будет его комната, но чтобы в подземельях? Что за школа заставляла своих учеников спать в подземелье? Неужели их будут запирать? Правильное ли решение он принял, приехав сюда?

Наконец Малфой кивнул старосте и слегка расслабился, хотя и бросил на Гарри мрачный взгляд.

— Я Теренс Хиггс, — продолжал старшекурсник. — Староста и ловец команды Слизерина, если меня ещё возьмут на этот сезон. Со всеми вопросами обращайтесь ко мне.

Мельком взглянув на шрам Гарри, Хиггс развернулся и быстро направился к паре второкурсников, которые забрались на покрытый замысловатой резьбой полированный стол из каштана.

Малфой, Крэбб и Гойл, уловив взгляд старосты, тоже посмотрели на лоб Поттера.

— Ты и правда его убил? — Малфой нацепил на бледное лицо безучастную маску, но глаза выдавали его интерес.

— А твой отец и правда его поддерживал? — в тон Драко спросил Гарри, вспомнив, что Рон сказал в поезде о семье Малфоя.

Малфой не успел ни ответить, ни как-то отреагировать: каменная стена в передней части комнаты раздвинулась, и внутрь шагнула тёмная фигура. Эффект был мгновенным. Ученики, развалившиеся на диванах и толстых, удобных на вид коврах, вскочили на ноги и поспешили к дальней стене напротив камина. Казалось, каждый знал, что делать, даже большинство первокурсников, так что Гарри просто последовал за ними. Все выстроились не совсем по линейке, но близко к тому.

Профессор Снейп прошёл вдоль строя из конца в конец. Выражение его лица не сулило ничего хорошего, а глаза не мерцали, как у профессора Дамблдора, но Гарри не почувствовал никакого настоящего, неподдельного страха у окружающих… Хотя всё же все они быстро разбежались, когда Снейп вошёл.

— Добро пожаловать на Слизерин, — сказал он наконец, снова шагая вдоль строя. Проходя мимо учеников, он смотрел им в глаза, время от времени протягивал руку, поправлял лацкан мантии или воротник и неторопливо шёл дальше. Гарри заметил, что остальные ученики поспешно оправляют одежду и проверяют ногти.

Снейп остановился перед темноволосым мальчиком, чья щека была измазана чем-то, похожим на соус. Мальчик слегка поёжился под пронзительным немигающим взглядом декана.

— Боул, — сказал Снейп после мучительно долгой паузы, — я понимаю, что у вас было несколько совершенно восхитительных месяцев вдали от меня, но подозреваю, что правила у вас дома не особенно отличаются от моих собственных.

— Сэр? — пискнул Боул, лихорадочно заметавшись взглядом по сторонам. — Я не понимаю…

Снейп резко вдохнул-выдохнул, прижав два пальца к виску.

— Ваше лицо, болван, я говорю о вашем лице.

— Моё лицо? — повторил ещё больше сбитый с толку Боул и нервно вытерся, полностью пропустив соус. — Я не понимаю, сэр, у меня что-то не так с лицом?

У многих слизеринцев вырвалось сдавленное хихиканье, которое Снейп оборвал одним лишь взглядом.

— Слизеринец должен выглядеть безупречно аккуратным и не выставлять себя на посмешище. — Сжалившись над мальчиком, декан указал на испачканное место на его лице. — И уж точно он не носит свой ужин на себе вместо того, чтобы съесть его.

Боул, покраснев, прикрыл рукой испачканную щёку.

— Идите, умойтесь, — Снейп указал на дверь, которая, как сказали Гарри, вела в спальни. — А потом сразу в постель. Возможно, дополнительный сон освежит ваш разум и поможет вспомнить, чего я ожидаю от своих учеников.

Сдавленное хихиканье переросло в откровенный смех, когда Боул смущённо вышел из шеренги и, сгорая от стыда, торопливо кинулся к двери. Гарри не присоединился к смеющимся, но после того, как прошло первоначальное удивление, он понял, что смех был вовсе не злобным, не таким издевательским, какой он привык слышать, когда Дадли после школы загонял его в угол.

— Семестр ещё даже официально не начался, Люциан! — крикнул кто-то вслед Боулу, ещё кто-то застонал от восторга:

— Новый рекорд по самому быстрому попаданию в неприятности в начале года!

Снейп позволил веселью продолжаться целых три секунды, потом громко кашлянул. Слизеринцы мгновенно притихли, хотя всё ещё улыбались, а сам Снейп, как Гарри заметил, не выглядел рассерженным. Даже Боул, кажется, не расстроился, что его рано отправили спать, помахал рукой и исчез за узкой дверью, на ходу вытирая лицо.

Снейп снова перевёл взгляд на учеников, и Гарри замер, когда декан посмотрел на него, однако это длилось всего долю секунды.

— Для тех из вас, кто недавно на Слизерине, я скажу прямо — со мной не стоит шутить. Слухи, которые вы наверняка слышали от братьев и сестёр, правдивы. Хотя вам могли рассказывать истории о хитрости и победах… на самом деле я уверен, что вам именно так и рассказывали… но имейте в виду, какими бы умными вы себя ни считали, меня не обмануть и не перехитрить. Полагаю, это подтвердит любой старшекурсник, если вы его спросите. — Тон Снейпа был твёрдым, взгляд — непреклонным, когда декан смотрел сверху вниз на уже не хихикающих детей. — Моя работа — воспитать из вас взрослых ведьм и волшебников, которыми вы однажды станете, и пока вы изучаете тайны магии в Хогвартсе, вы будете подчиняться моим правилам. Силы, которыми мы обладаем, могущественны и порой невероятно опасны. Я не очень хорошо отношусь к безрассудным детям, которые путают молодость с неуязвимостью.

Декан начал перечислять свои правила, настолько многочисленные, что Гарри не успевал их запоминать. Никаких экспериментов с магией без специального разрешения и наблюдения. Никакого баловства с зельями. Не пробовать заклинания, действие которых незнакомо. Не бегать по коридорам и не колдовать там. Каждые выходные — дежурства по общежитию. Отбой для всех курсов в то время, в которое Дадли не ложился спать с пяти лет.

Снова и снова Снейп подчёркивал, что они ни в коем случае не должны опозорить перед всей школой великий дом Слизерин, а любое нарушение правил будет расценено именно так. Инструктаж продолжался до тех пор, пока суровое выражение лица Снейпа не смягчилось.

— Быть слизеринцем — это честь. С вами здесь не будут нянчиться, но вы достигнете того, о чём другие только мечтают, и я с нетерпением жду возможности стать свидетелем этого.

На этом декан развернулся, взметнув широкими полами мантии, и вышел. В гостиной долгое время царила тишина, потом все постепенно оживились, кто-то захихикал, некоторые затеяли шумные разговоры.

— В этом семестре декан не такой мрачный, правда? — заметила светловолосая девочка, которая, как понял Гарри, училась на пятом или шестом курсе. — Эта речь была очень милой по сравнению с прошлогодней.

— Я думал, он заставит нас стать в круг, взяться за руки и спеть! — донёсся голос из дальнего угла гостиной, и все засмеялись.

— Интересно, Боул установил новый рекорд? — спросил кто-то.

— Нет, — отозвались из толпы. — Помнишь, как Деррек запустил фейерверк на прошлогоднем празднике в честь начала семестра и попал в Макгонагалл?

Гарри огляделся. После такой суровой речи декана он ожидал, что все молча отправятся спать. Но вместо этого слизеринцы, чувствуя себя ещё более комфортно, чем раньше, очень тепло отзывались о только что ушедшем строгом человеке.

— Не принимай его слишком всерьёз, — сказал Хиггс, взглянув на выражение лица Гарри. — В смысле, нет, отнесись серьёзно, если только ты не в своём уме — он выполняет свои угрозы. Но на самом деле с ним нормально, он больше лает, чем кусается.

— Говори за себя, — возразил третьекурсник, Бенджамин Кларк, насколько Гарри запомнил. — Я до сих пор отдуваюсь за то, что хотел списать на итоговом экзамене, а он поймал меня со шпаргалкой.

— Сам виноват! — зашумели вокруг.

Гарри улыбнулся, удивившись, насколько же он устал. Это был долгий вечер, и всё, чего он хотел, — это немного поспать, к тому же все вокруг продолжали пялиться на него. Старшекурсники, впрочем, старались не делать этого явно и то и дело одёргивали открыто таращившихся младшекурсников. Но это не меняло того, что Гарри очутился на факультете, на котором, как ему сказали, учились все тёмные маги. К тому же все знали Поттера как человека, каким-то образом уничтожившего самого тёмного волшебника, который когда-либо существовал.

Что он здесь делает?

* * *

Северус нёсся по коридорам подземелья ещё стремительнее, чем обычно. Мысли вихрились с такой скоростью, что только быстрая ходьба позволяла как-то поспевать за ними. Он как раз возвращался из кабинета Дамблдора, куда пошёл сразу после того, как произнёс свою обычную речь в гостиной, и хотел лишь одного — рухнуть в постель и проваляться там до утра. Но знакомая фигура, ожидавшая у кабинета, была знаком того, что судьба не собирается быть такой уж благосклонной. Северус остановился перед Минервой, не сводя с неё выжидающего взгляда, а она в ответ уставилась на него с непреклонным выражением.

— Что ж, — сдался он после нескольких долгих мгновений и жестом указал на дверь своего кабинета. — Зайдёшь?

— Конечно.

Они воздали должное запасам спиртного и хотя не совсем напились, но были весьма близки к этому.

* * *

Гарри сидел, скрестив ноги, на своей кровати и рассматривал спальню. Он почти ожидал, что это будет холодная, тесная камера с решётками на дверях и окнах. Но комната оказалась достаточно просторной, чтобы вместить шесть довольно больших кроватей, по три с каждой стороны, а толстые ковры и богато украшенные гобелены делали обстановку менее унылой. Два больших окна на дальней стене выходили в глубины озера, точь-в-точь как на фотографиях аквариума, которые Гарри видел, если бы аквариум находился в общежитии школы магии. Мимо проплыло что-то тёмное и неопознаваемое, и Гарри, слегка подпрыгнув от волнения, уставился вслед непонятному существу.

Остальные мальчики болтали друг с другом, и по их фамильярности Гарри понял, что они давно знакомы.

Поттер сидел молча, размышляя, как вступить в разговор, и вообще, хорошая ли это идея, когда случайно встретился взглядом с Гойлом.

Они уставились друг на друга, а в комнате воцарилась тишина. Наконец Гойл пожал плечами, показал на свой палец и сказал:

— Теперь, наверное, уже лучше. Извини, что хотел забрать твоих шоколадных лягушек.

— Всё в порядке, — Гарри пожал плечами, не зная, что ещё сказать. — Я рад, что твоему пальцу лучше.

Остальные постепенно расслаблялись, все, кроме Малфоя — тот с отвращением посмотрел на Гойла.

— Не беспокойся о нём, — протянул Драко. — Он считает себя лучше нас, а слизеринцы ему не нравятся.

Гарри закатил глаза, не имея желания спорить, и плюхнулся на спину.

— Но он же сам слизеринец.

Как и в гостиной, в спальне тоже царил зеленоватый полумрак. Какой бы неудобной ни была ситуация, Гарри не мог отрицать, что декор здесь был лучше, чем на Тисовой улице, а кровать оказалась намного удобнее, чем всё, что Гарри когда-либо знал, и не только потому, что он так вымотался.

— Ты правда победил Тёмного Лорда? — неожиданно спросил Крэбб.

— Ого, — хмыкнул со своей кровати мальчик по имени Блейз Забини. — Прямо сразу быка за рога, да?

— Если нам предстоит прожить с ним семь лет, мы должны знать, — заявил Теодор Нотт, а Крэбб быстро кивнул и подтвердил:

— Точно!

Гарри подумывал о том, чтобы вылезти из кровати, разыскать в подземельях декана и сказать, что он хотел бы сейчас вернуться домой. Но вставать с постели после отбоя было серьёзным нарушением правил Снейпа, а Гарри не хотел ему перечить. Тем более, что ко всему можно притерпеться.

— Не знаю, — признался он наконец в ответ на вопрос Крэбба. — Так говорят, но я сам не помню, я был совсем маленький.

— Совсем ничего не помнишь? — слегка наклонился вперёд Забини.

— Просто… просто зелёную вспышку… иногда, — пожал плечами Гарри.

Все побледнели и уставились на него с неприкрытым любопытством. Даже Малфой. Впрочем, тот быстро взял себя в руки.

— И что? — высокомерно спросил он, закрывая крышку дорогого на вид сундука. — Ты сделал что-то, когда был ребёнком. Вопрос в том, что ты можешь сделать сейчас?

— Зависит от того, — огрызнулся Гарри, — как сильно ты нарвёшься.

Забини и Гойл расхохотались, глядя на них, засмеялись и Нотт с Крэббом. Малфой только зыркнул на Гарри и забрался в кровать. Никто больше не поднимал этот вопрос.

Незадолго до того, как погасить свет, Гарри повернулся к Гойлу — тот, кажется, был наиболее открыт для общения с Поттером — и прошептал:

— Его отец в самом деле поддерживал Волдеморта?

Гойл напрягся, услышав имя тёмного волшебника, но удержался от комментариев, только посмотрел на Гарри с какой-то жалостью, что ли.

— Ну честно, — настаивал Гарри. — Это правда?

— Поттер, — наконец сказал Гойл, — почти все наши отцы его поддерживали.

Гарри уставился на него.

— Не бери в голову, — посоветовал Гойл, укладываясь в постель. — Мы постараемся не задевать тебя, если ты не будешь задевать нас.

* * *

— Я просто не ожидала этого, — пробормотала Минерва, потягивая третий бокал вина. — Его родители, все из его рода… все гриффиндорцы. Наверное, я просто считала само собой разумеющимся, что заполучу его на свой факультет.

— По отцовской линии верно, все в основном были гриффиндорцами, — невозмутимо согласился Снейп. — Но его мать — единственная волшебница в своей семье и первая, кто вообще прошёл распределение. Хотя, полагаю, по твоей логике получается, что сто процентов членов её семьи были гриффиндорцами. То есть до сих пор.

Минерва пристально посмотрела на Северуса, словно пытаясь оценить его истинные эмоции.

— Прекрати меня сканировать, — поморщился Северус. — Согласен, это не идеальный вариант. Но я не собираюсь относиться к мальчишке иначе, чем к любому слизеринцу.

— Бедный мальчик, — не удержалась Минерва от поддразнивания, но потом посерьёзнела. — Но, честно говоря, Северус, твоя история с его отцом… — она запнулась.

Они редко говорили о прошлом, о том, что Макгонагалл тогда уже занимала руководящую должность, но практически не реагировала на происходящее между Поттером и Снейпом. Время от времени это прошлое свинцовым грузом давило на Минерву и Северуса, но обычно они старались его игнорировать.

— Да Мерлина ради! — Северус встал и плеснул себе ещё скотча. — Старший Поттер был кретином, но отец и сын — это не один и тот же человек. Я прекрасно это понимаю, Минерва. Ты что, принимаешь меня за иррационального идиота, который позволяет своим эмоциям выходить из-под контроля?

— Конечно, нет, — Минерва старалась говорить сухо, но уголки её губ дрогнули. — Я бы сказала, что абсолютно точно ты не идиот.

— Прекрасно, другого ответа я и не ожидал.

— Мне в самом деле интересно, почему его отправили на Слизерин, — с минуту помолчав, снова заговорила Минерва. — Я не осуждаю его, Северус, правда, не осуждаю, но…

— Но у нас в самом деле довольно много тёмных магов? — договорил за неё Северус. — Какая жалость, весь факультет — просто рассадник зла.

— Я этого не говорила, — Минерва пристально посмотрела на него. — Я не верю в это.

«Однажды ты поверила», — подумал Северус, но отбросил эту мысль. В конце концов, когда-то он действительно был Пожирателем Смерти. Прошлое — странное место, на которое важно оглядываться, но не жить в нём. Хотя иногда нельзя не вспомнить.

— Я и не говорил, что это так, — согласился он и кивнул на её почти пустой бокал. — Ещё?

Она помедлила, затем жестом попросила наполнить бокал наполовину. Северус подчинился, налив скотча чуть больше, чем до половины. Минерва легонько шлёпнула его по руке, но не остановила.

— Что сказал обо всём этом Альбус?

— Уверен, если ты обратишься к нему за дополнительной информацией, он расскажет тебе больше, — пожал плечами Северус. — А вообще была обычная болтовня о том, как это хорошо для межфакультетного единства, которое Альбус так любит проповедовать, но никогда не соблюдает.

На самом деле Дамблдор почти ничего не сказал, кроме вышеупомянутого воодушевления по поводу того, что это шанс как-то сблизить факультеты, и хотя его настроение было доброжелательным и дружелюбным, Северус видел, как глубоко старик задумался. Он не поделился своими мыслями и, похоже, не слишком обеспокоился тем, что Снейп выместит на мальчишке затаенные обиды. «Не говори ерунды, мой мальчик, я знаю, ты никогда бы так не поступил».

— Он ничего особенного не сказал, — признался Северус, поскольку Минерва продолжала пристально смотреть на него. — Только то, что мальчишке не повезло с маглами, что он только сейчас узнал о магии и волшебниках и чтобы за ним присматривали.

— Ты присмотришь, даже не сомневаюсь, — усмехнулась Минерва, хотя от слов Северуса о далёкой от идеала домашней жизни мальчика на её лицо набежала тень. — Не думаю, что ты хоть что-то спускал с рук своим слизеринцам.

— Мечтать не вредно, — усмехнулся Северус, снова усаживаясь.

Какое-то время они сидели молча, обдумывая события этого вечера.

— А если честно, на каком факультете ты ожидал его увидеть? — наконец спросила Минерва.

— Гриффиндор, — не стал лукавить Северус. — Безусловный гриффиндорец, и присматриваться не нужно.

— Сходство необыкновенное, правда? — Минерва грустно покачала головой.

— Наплевать! — отрезал Северус. — Хотя что есть то есть.

— А его глаза… — Минерва запнулась. — Мне жаль, Северус.

Он снова поморщился, в груди защемило. Конечно, он больше не тосковал по Лили Эванс, но она была его первой любовью, первым другом. А он стал причиной её смерти…

Нет. Так нельзя. Прошлое — это прошлое. Северус подумал, какой девушкой была Лили Эванс, и повернулся к Минерве:

— Она была замечательной женщиной. Надеюсь, он унаследовал её интеллект.

Взгляд Минервы был нечитаемым, а потом она кивнула, и в выражении её лица Северус с отвращением заметил нечто похожее на уважение.

— Да ладно, хватит об этом, — сказал он, откинувшись на спинку кресла и допивая свой напиток. — Мы не настолько пьяны.

* * *

Гарри застыл в узком коридоре, не зная, куда идти. Он мог поклясться, что, повернув направо, затем налево, вернулся бы из туалета в общежитие, но что-то пошло не так, и теперь он стоял на перекрёстке перед тремя расходящимися во мрак коридорами, осознав, что раньше тут не проходил.

Он мало что знал о профессоре Снейпе, но был уверен, что любые объяснения будут спорными, и его без промедления вышвырнут с самой высокой башни, если обнаружат в столь позднее время так далеко от общежития.

— Заблудился?

Гарри резко обернулся и ахнул, увидев перед собой то самое ужасное привидение, которое видел ранее этим вечером. Кровавый Барон, как и следовало из имени, был покрыт серебристой кровью, сливавшейся с цветом кожи. Измождённое лицо призрака казалось безучастным, но глаза были прикованы к мальчику.

— Да, — тихо признался Гарри. — Мне захотелось в туалет, а теперь я не могу найти своё общежитие.

Кровавый Барон указал подбородком, чтобы Гарри следовал за ним, и заскользил в том направлении, откуда пришёл мальчик. Поттер устремился следом.

— А вы давно стали призраком? — спросил он, полагая, что было бы невежливо идти молча.

— Да, — Кровавый Барон даже не взглянул на него.

— А как давно?

— Довольно давно, — после долгой паузы всё же ответил призрак.

— Это весело?

Кровавый Барон просто уставился на него, и Гарри замолчал. Вскоре обстановка стала знакомой, и они оказались в коридоре, где располагались спальни для мальчиков.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Гарри. — Я ценю вашу помощь.

Кровавый Барон только кивнул и скользнул прочь, мимо тёмной фигуры, при виде которой Гарри похолодел: на пороге гостиной стоял профессор Снейп.

— П-простите, сэр, — пробормотал Гарри. — Я заблудился, когда возвращался из…

— Тихо, глупый мальчишка, — оборвал его Снейп. — Благодарю вас, Барон.

Кровавый Барон, хотя его уже и не было видно, хрипло хмыкнул в ответ.

— Простите, — снова сказал Гарри и поспешно добавил: — Сэр.

— Я знаю, что даже знаменитому Гарри Поттеру нужно иногда облегчать мочевой пузырь, — фыркнул Снейп, его слова сочились сарказмом, но Гарри с удивлением обнаружил, что за ними не было никакой реальной злобы. — Идите спать, глупый ребёнок.

— Д-да, сэр.

Снейп пристально посмотрел на мальчика, и Гарри, поймав внимательный взгляд декана, неловко поёжился.

— С вами никто не будет обращаться иначе, чем с другими, — наконец сказал Снейп. — Надеюсь, вы это понимаете.

— Я… не хотел бы особого отношения, сэр, — честно ответил Гарри, подумав о том, как к нему всегда по-другому относились в школе из-за Дадли и как мальчики в общежитии смотрели на него из-за Волдеморта.

— Хорошо, — кивнул Снейп, развернулся и через плечо бросил: — Если я ещё раз застану вас бродящим по коридорам в неположенное время, вы глубоко пожалеете об этом.

— Да, сэр, — поспешил согласиться Гарри.

— И перестаньте вести себя как трусливый заяц, не позорьтесь.

— Да, сэр! — повторил Гарри с большей уверенностью, чем чувствовал на самом деле.

Однако Снейпу этого оказалось достаточно, и он, лишь слегка кивнув мальчику, унёсся в ту сторону, откуда пришёл. Гарри проскользнул в спальню, где все уже либо спали, либо притворялись спящими, и улёгся в постель.

Слизерин определённо был не тем, чего он ожидал, но и на логово зла мало походил.

Крэбб громко всхрапнул, как Гарри показалось, притворяясь спящим. Но этот звук почему-то успокоил мальчика, и он поудобнее зарылся в подушки.