Вервольф (джен)

— Итак, когда все наполнили свои желудки нашей превосходной пищей, я думаю, нужно дать пару слов независимой прессе!

Лида сидела на неудобной лавке за таким же неудобным столом и слушала, что говорит высокий тощий бородатый дед. Лида съела почти все отбивные, которые были поблизости, но ее голод был иного толка — она остро ощущала нерастраченную сексуальную энергию, чувствовала естеством Римуса, что многие девочки в зале уже "расцвели" и готовы к опылению. Лида не была никогда лесбиянкой или бисексуалкой, она была вообще почти фригидной мадам и уже тем более не страдала педофилией или любыми другими девиантными отклонениями в сексе. Но будучи запертой в теле Римуса, Лида чувствовала, что его, а сейчас и ее тело, очень хочет секса.

Буквально тридцать три минуты назад окончилась церемония Распределения, и Лида офигела, что Шляпа, которую она окрестила не иначе как «Оракул Боярского», говорит, да ещё и поет песни. Тут Лида решила обязательно научить старый кусок фетра песне "Зеленоглазое такси" или "Спасибо за сына и за дочь". А потом на столах как по волшебству материализовалась еда, и зал заполнили призраки, и Лида с трудом удержалась от визга.

После эпизода в поезде Сириус и Джеймс сидели поодаль, а "Крыса" крутился рядом с ними, постоянно поддакивая и заглядывая приятелям в жующие рты.

— Эй, Римус, как лето? — Лида вздрогнула, вырванная из размышлений, когда ее под локоть ткнула не очень красивая, но весьма наглая девочка с огненно-рыжими волосами и зелеными глазами.

— Нормально, — сказала Лида и тут же на автомате добавила: — Тут — помню, тут — не помню.

Девочка с удивлением уставилась на Люпина, но не успела ничего сказать — бородатый старик за кафедрой прочистил горло и громко продолжил:

— После столь содержательного выступления товарищей из Министерства магии позвольте же и мне, директору, вставить пару слов.

"Да, вставить было бы неплохо", — мечтательно уловила Лида чужие желания и поняла, что эта мысль ей не принадлежит.

— Объявление! — чуть громче сказал директор. — Я заклинанию вас всех, всеми возможными и невозможными способами, при посещении Хогсмида не ходить в Воющую хижину, потому что там завелись совсем нехорошие привидения, — при этих словах директор странно блеснул глазом в сторону Лиды, и та даже вздрогнула: дед внушал какой-то безотчетный страх, — банда на мопедах, как меня уверили.

Половина зала засмеялась, а вторая половина, особенно студенты постарше, сидели молча, очевидно, близко к сердцу восприняв слова старого директора.

— А теперь всем спать. Баю-бай! — улыбнулся директор напоследок, и студенты стали медленно вставать из-за столов.

— Эй, Сримус, ты что, в Слизерин собрался? — задиристо спросил Сириус. — Что с тобой случилось? В поезде наорал, сейчас — потерянный ходишь? Все в порядке?

Лида взглянула на Сириуса, вспомнила, как он макал Снейпа в унитаз головой, и ответила:

— Я же тебе сказал ещё в поезде! Тут — помню, а тут — ничего не помню.

Сириус странно посмотрел на Лиду.

— Иди за мной, — сказал он.

Джеймс же в это время терся и околачивался возле той рыжей наглой девочки, которая интересовалась у Римуса, как он провел это лето.

Как ни странно, Сириус привел Лиду в пустую спальню, где стояли их чемоданы, и именно к кровати, над которой значилось имя — Римус "Зверь" Люпин.

— Почему "Зверь"? — на автомате спросила Лида.

— Ну… Так, — уклончиво сказал Сириус. — Ты совсем ни черта не помнишь?

Лида отрицательно покачала головой.

— Ладно, епта, помогу, — сказал Сириус. — Ты — оборотень. Оттого и надпись. Но об этом никто не знает, кроме нас троих — меня, Джеймса и Крысы.

Лида стеклянными глазами взирала на Сириуса.

"Охренеть, — подумала она. — Значит, эти ушлепки таки реально очень хорошие друзья этого Римуса, раз он им такую тайну выдал. Я бы о таком хрен когда и хрен кому сказала бы".

— Вот, — продолжил Сириус, завалившись на кровать и ковыряя дырку в одеяле. — А мы, значит, твои друзья. Как бы. Но после того случая со Снейпом я уже не уверен.

Волна ярости вновь затопила сознание Лиды — она в детстве сама часто подвергалась побоям и оскорблениям со стороны сверстников и старших, поэтому прекрасно представляла, как себя чувствовал Снейп.

— По-твоему, дорогой друг, это нормально: вдвоем нападать на задрота? — резко сказала Лида.

— Но это же Снейп, — парировал Сириус. — Он с самого начала занял такую позицию.

— Ты совсем страх потерял, мажор охреневший? — Лида стиснула палочку в руках, и из нее стали сыпаться на пол искры. — Ты знаком с понятиями достоинства, чести и благородства?

Сириус привстал с кровати и поднял брови вверх.

— Кажется, я понял, — он почему-то стал нахально улыбаться. — Ты тоже влюбился в эту оторву Эванс? А Снейп — очередной конкурент? Но там Джеймс хрен подвинется.

Сириус захохотал, а Лида набычилась.

— Ни в кого я не влюбилась! Не влюбился! Фак! — вскрикнула Лида, подпалив-таки ковер из палочки.

— Агуаменти, — каркнул Сириус, встал с кровати и потушил небольшое пламя. — Да, вижу. Ладно, не лезу в душу. Только один совет. Нет, даже два. Первый — найди другой предмет обожания, а не Эванс. Потому что "братушки важнее потаскушки". Второй — не вставай между нами и Снейпом.

Глаза Сириуса блеснули.

— Не учи отца, — грубо ответила Лида. — Поскольку я староста, я имею полное право вставать между вами и Снейпом, мажоры охреневшие. Если будете к нему лезть первыми, да ещё и в большинстве, получите по полной.

Сириус издевательски скривил губы и подошёл к Лиде вплотную. Люпин был выше Блэка на голову.

— Уж не в Нюнчика ли ты влюбился, а? — съязвил Сириус.

Лида действовала на чистых инстинктах, выработанных ею ещё в бытность студенткой — она ходила в свое время на бокс и занималась со штангой, пока не надорвала мышцы груди — резко развернувшись на носке правой ноги, она впечатала кулак в челюсть Сириуса, и тот свалился на кровать в нокауте.

Да, Люпин был определенно крепким парнем.

* * *

Два месяца обучения в Хогвартсе пролетели со скоростью стрелы, пущенной чувствующим приближение Арагорна урукхайцем в Боромира, и Лида за это время просто измучилась.

Сириус с ней не разговаривал, впрочем, он не мог говорить в принципе, — удар Лиды вывихнул ему челюсть, и он полтора месяца проторчал на занятиях в гипсе вольным слушателем. И уже тот факт, что Сириус Блэк не пытался отравить, подставить, напасть или убить бывшего друга, говорило о том, что "охреневший мажор" получил урок и таки зауважал Лиду, хотя она чувствовала, что расплата ещё ждёт её впереди.

Одновременно с этим к Лиде пришло осознание, что в этом мире ей терять нечего, и поэтому она может делать здесь всё, что вздумается. И не выходит за рамки уголовного кодекса Британии.

Первое время Лиде из рук вон плохо давалось всё, что ей приходилось делать — начиная от махания палочкой на уроках чар и заканчивая правильностью установки "тупых варочных кастрюль с круглым дном, руки бы оторвала тем, кто их придумал". Кроме того, Лида пугалась первое время всего происходящего, а происходило вокруг нее очень много всего — что-то постоянно взрывалось, повсюду летали заклинания, совы приносили письма, гадили направо и налево, орали чьи-то коты, квакали жабы, и Лида думала, что она скоро сойдет с ума. Спать поначалу она не могла, слишком было все… непривычно. Но когда Лида заснула прямо на уроке зельеварения, ее отправили в лазарет, где маленькая веселая женщина с живым лицом дала ей какой-то настой и приказала пить его перед сном. После этого проблемы со сном прекратились.

А ещё Лида скучала по своему коту и родному моргу, где было так тихо, спокойно и ничто ее не раздражало. Потому что, как гласила пословица, "патологоанатом все знает и все умеет, но уже слишком поздно". Здесь же она ни хрена не знала, хотя делала попытки таки узнать хоть что-то.

Лида тонула в немыслимых домашних заданиях, она пыталась разобраться в этих странных заклинаниях, формулах, каких-то диаграммах и, заработав пару отработок, загремела к декану на ковер.

— Тут помню, а тут — не помню, — проговорила Лида, и декан МакГонагалл назначила ей дополнительные занятия и обещала поговорить с преподавателями, чтобы те позанимались с ней внеурочно.

Как ни странно, на помощь Лиде пришли "друзья" — Питер "Крыса" Петтингрю — или Петтигрю, Лида так и не поняла — и Джеймс Поттер. Последний оказался умным парнем, но очень заносчивым и высокомерным, хотя и подсказывал там, где Лида не могла разобраться — ей пришлось взять в библиотеке учебники за первый, второй, третий и четвертый курс обучения, чтобы изучать базовые знания.

Из-за перегруза с учёбой и обязанностями старосты Лида забила попросту на стычки Снейпа и Джеймса с Сириусом, но слышала, что последний больше не лез к слизеринцу.

А тут ещё и трансформации! Вот это было реально ужасно и больно. Директор, фамилию которого Лида не смогла запомнить, не просто так обмолвился о хижине с бандой привидений — именно туда отводила Лиду декан, чтобы не было опасности для окружающих перед каждым полнолунием.

— А как же призраки? — спросила Лида, пытаясь скрыть испуг, что ей придётся один на один оказаться с Каспером.

— Нет здесь никого, — сказал директор и улыбнулся. — Не бойся.

Вот именно тут Лида возненавидела оборотничество! В Хогвартсе было много магии, и превращение в оборотня проходило быстрее, но болезненнее. Лида словно заболевала за пять дней до полнолуния и потом ходила слабой ещё с неделю.

— Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса! — ругалась Лида от понимания, что быть оборотнем вообще нехорошо.

Она не могла побегать по Запретному лесу или опи́сать двери в замок — она сидела в Воющей хижине и от нечего делать грызла обои в доме.

А так её манил соседний лес!

Кроме того, Лида в дни после трансформации становилась, пропорционально слабости, озабоченной. Тело Римуса заставляло ее пялится на женские прелести, нервно сглатывать при виде обнажённых коленок и совсем терять голову, если девушка вдруг улыбалась.

— Так, ладно, — измученная недавним полнолунием Лида, уснув лицом на книге "Оборотни и анимаги" после ужина, потому что в башне Гриффиндора шумно праздновали "дебильный языческий Хэллоуин, а я девушка крещеная, так что идите в жопу, мне учиться надо", в котором Сириус и Джеймс изображали то тыквы, то кабачки, то их совокупление с последующим окончанием семечками на всех присутствующих, резко встала и вытерла слюни со щеки.

— Римус, ну как дела? — из-за стола Когтеврана подошла высокая красивая темноволосая девушка и ненавязчиво улыбнулась. — МакГонагалл всем рассказала, что у тебя проблемы с памятью. Если не помнишь, я — Марлин. Марлин Маккинон.

— Привет, Марлин, — чуть не теряя сознание от сонного забытья и усталости, на автомате сказала Лида, краем памяти вспомнив свои такие бессонные студенческие адские будни, которые, сука, повторялись, блядь, вновь.

— Бери книги, пойдем, — сказала Марлин. — Ты без сил.

Когда она повернулась к Римусу-Лиде спиной, чтобы прошествовать вперёд и в спальню, то тут Лида ощутила странное влекущее чувство — она зависла на темных шелковистых волосах, округлых бедрах и тонкой талии.

"Да что же это!" — думала Лида, отгоняя наваждение.

— Римус, если хочешь, я могу тебе помочь с учебой, — сказала Марлин, шагая рядом.

— Хочу, — сказала Лида, думая о том, как бы скрыть нарастающую эрекцию под полами мантии.

Но тут произошло то, чего никто не ожидал — из-за поворота выплыл человечек, будто сотканный из плотного тумана и словно в бумажной одежде.

— О, нет! Пивз! — вскрикнула Марлин.

— Утю-тю, мелкие старшекурснички поздно гуляют по Хогвартсу, — издевался полтергейст. — А не позвать ли мне Филча?

— Нет, Пивз, не нужно, — сказала Марлин.

— Зови, — твердо сказала Лида, и полтергейст, гадко ухмыляясь, уставился на нее.

— А кто это тут не боится Филча? Неужто оборванец-староста? — издевался Пивз.

— Зови, — еще тверже сказала Лида.

Лида каким-то восьмидесятым инстинктом знала, что нужно делать, и попросту отдалась этой странной и пугающей уверенности. Страх бодрил ее, словно был глотком свежего воздуха, той возможностью выплеснуть весь ужасающий перегруз, свалившейся на нее за последние месяцы, что она была готова голыми руками, без помощи магии оторвать мелкому засранцу Пивзу голову. И тем более, она не хотела выглядеть слабой в глазах новой знакомой.

— Ну хорошо, — гадко рассмеялся Пивз. — ФИЛЧ!

— Ваддивази! — Лида отреагировала молниеносно — палочка в ее руке сделала причудливый взмах, и полтергейст словно подавился воздухом: схватился за горло, словно задыхается, посинел и улетел прочь. — Ну, что же ты? Трус! Трус!

— Это было… круто, — переведя дух, сказала Марлин и улыбнулась. — А что это за заклинание такое? Научишь?

— Когда память вернется, научу, — сказала довольная Лида. — Я пока действую на чистых инстинктах, то есть бессознательно.

— Ну, хорошо, — сказала Марлин. — Вот мы и пришли. Я же в Когтевране. Сам найдешь дорогу к себе?

— Если не усну в нише по пути, — пошутила Лида, и Марлин улыбнулась.

— Если собьешься, кричи, — улыбнулась та и скрылась за дверью.

— Твою мать! — сказала Лида и побежала в башню Гриффиндора, держась за член.

Похоже, что она стала… Гетеросбиянкой.