Благие намерения (гет)

Услышав о визите Элис, Карлайл поднялся наверх, чтобы переодеться после охоты, сказав, что Райли вполне заслужила выходной от ежедневных измерений.

— И что, они не сцепились? — спросил у меня Эмметт.

Эдвард бросил на него хмурый взгляд. Он выглядел задумчивым, но было видно, что он уже не так зол, как был накануне. Усадив Райли на колени, Эдвард показывал ей простые пассажи на небольшом пианино у стены, правда, перед этим ему пришлось открыть верхнюю крышку и снять часть корпуса снизу, чтобы она увидела, откуда берется звук. Теперь она с упоением шлепала по клавишам, прислушиваясь к вибрирующим струнам.

Остановившись на одной из нот, она повторила ее пару раз, после чего стала нажимать другие, но каждый раз возвращалась к первой, будто искала правильное созвучие. Эдвард поднял руку, видимо, уловив мелодию в ее мыслях, но я покачала головой, предостерегая его не вмешиваться. Райли нравилось узнавать все самой, опытным путем. Если ей нужна будет помощь, она попросит. Спустя множество попыток ей удалось найти последовательность из первых четырех нот колыбельной, которую напевал ей Эдвард. С выражением искреннего восторга на лице она сыграла их Эмметту, а потом Розали, Карлайлу и Эсми и, получив свою дозу восхищенных оваций, утратила интерес к этому занятию. Правда, к тому моменту Эдвард уже раздулся от гордости, как воздушный шарик. Хотя я смеялась над ним, приходилось признать, что, если у Райли обнаружатся способности к музыке, заслуга это будет явно не моя.

Эдвард остался у инструмента, даже когда мы услышали приближение автомобиля, только мелодия, которую он играл, обрела мрачные рваные оттенки. Все больше набирая темп, она оборвалась, как раз когда за дверью заглох двигатель. Карлайл встречал гостей на крыльце, недалеко от двери остановилась Эсми. Элис вошла, держа голову гордо поднятой, оставив мужчин позади и на несколько секунд сжав руку Эсми, прежде чем пройти в центр комнаты. Эсми протянула руки к Джасперу, и он наклонился, чтобы обнять ее, тихо здороваясь. Эдвард поднялся со своего места, но не стал подходить ближе.

— Я не знала, — вместо приветствия объявила Элис, подняв перед собой руки. — Клянусь, я не знала, — повторила она, обводя взглядом присутствующих.

Она собиралась сказать что-то еще, но слова застряли у нее в горле невнятным бульканьем, когда она увидела на руках у Розали Райли, играющую с Эмметтом в шашки за столом. Та с любопытством посмотрела на нашу гостью, задержалась взглядом на Джаспере, застывшем поодаль, но Эмметт быстро переключил ее внимание обратно на игру.

— Это… это…

— Это Райли, Элис, — сказал Эдвард.

Она обернулась, переводя взгляд с одного Каллена на другого, словно ждала, что кто-то объявит это розыгрышем.

— Но как?

— Белла была беременна.

Ее изумление выглядело так натурально, что невозможно было не поверить в него. Когда она посмотрела на меня, ее рот приоткрылся в испуганном вдохе.

— Вы ведь не думаете, что я предвидела это?

Я посмотрела на Эдварда, он хмурился, всматриваясь в темные глаза Элис. Никто не ответил ей.

— Господи! Ты, — сказала она, ткнув пальцем в Эдварда. — Мы виделись. Ты знаешь, что я скорбела о ней, как и ты, ты был в моей голове. Скажи им. Ты правда считаешь, что я могла изобразить такое? Или что я могла умолчать о подобном?

— Нет, — почти не размыкая губ, ответил он. — Теперь не думаю.

Казалось, Элис его ответ разозлил еще больше. Раздувая ноздри, она прожигала в нем дыру взглядом, но слов не находила.

— Элис, — позвал ее Карлайл, и она всем телом развернулась к нему. — Расскажи нам то, чего мы не знаем.

— Он позвонил мне, — затараторила Элис. — Попросил посмотреть на будущее Беллы, но ее будущего не было. Его и сейчас нет, словно она вообще не существует в этом мире. Вот смотри, — сказала она, оборачиваясь к Эдварду, ее взгляд расфокусировался, но всего на мгновение. — Ни ее, ни ребенка. Там, где должна быть ты, просто пустота, — повернув ко мне лицо, она смотрела сквозь меня невидящим взором. — Будто ты призрак. Никогда не встречала подобного.

Эдвард взял меня за руку, очень крепко, но не больно сжав ладонь, будто желая удостовериться, что я рядом.

— Поэтому мы и приехали, слепых пятен становилось больше, видения о всех вас стали обрывочными.

— Мы подумали, что-то случилось, — вступил в разговор Джаспер. — Или что дар Элис пропадает. Я полагал, причина в ее эмоциональном состоянии.

— Это не помогало? — спросил его Эдвард.

Не уловив, о чем речь, я бросила взгляд на Эмметта, и он пожал плечами, очевидно, тоже не понимая.

— Нет. Да и если бы дело было в этом, сейчас проблема исчезла бы.

— Но остальных ты видишь? — спросил Карлайл.

— Хаотично, но ни Беллы, ни ребенка рядом с вами никогда нет.

— Ее зовут Райли, Элис, — оскалился Эдвард.

— Серьезно? — подняла брови Элис. — Еще из-за этого поссориться хочешь?

Устрашающий внешний вид Джаспера приковывал к нему внимание, и я краем глаза посматривала на него. Я заметила, что уже какое-то время он не спускает глаз с Райли.

— Думаю, причина этих слепых пятен сейчас передвигает шашки, пользуясь тем, что Эмметт не смотрит, — проговорил он, отвлекая всех от зарождающейся ссоры.

— Эй, — спохватился Эмметт, возвращая все на место. — Если жульничаешь, не попадайся!

Райли проказливо улыбнулась в ответ на этот сомнительный урок морали. Я пожалела, что не попросила Эмметта погулять с ней. У него неплохо получалось отвлекать ее внимание от происходящего, но мне очень не нравилось, что она присутствует при этом разговоре.

— Ты слышишь ее? — спросил Джаспер Эдварда, на что получил утвердительный кивок. — А я — нет. И влиянию она не поддается.

— Какому влиянию? — не утерпела я, чувствуя как липкий страх лизнул сердце. — Что ты пытаешься сделать?

Разрываясь между желанием побежать к Райли или броситься к Джасперу, я оставалась на месте только благодаря спокойной уверенности Эдварда рядом.

Джаспер удивленно посмотрел на меня, и в следующий момент я облегченно перевела дух, чувствуя, как на смену страху нежной щекоткой приходит какая-то беспричинная радость, пузырьками шампанского поднимаясь вверх, постепенно заполняя меня всю, губы сами собой растянулись в улыбке.

— Достаточно, — сказал Эдвард.

Джаспер кивнул, и это чувство пропало, я тряхнула головой, приходя в себя. Ничего себе!

— Интересно, — сказал Карлайл, потирая подбородок пальцами. — Разум Беллы защищен от постороннего вмешательства, но реакции тела влиянию поддаются, а у Райли — в точности наоборот.

— Наследственное? — спросил Эдвард.

— Видимо, да. Белла ведь и сама получила свою защиту от отца, только в усиленном варианте.

«Чарли», — вдруг всплыло в памяти. Точно, так его звали. Человек, чей дом я покинула, ничего не объяснив. Я сделала глубокий вдох, стараясь прогнать боль, сдавившую сердце, и сосредоточиться на разговоре.

— Находясь рядом с нами, Белла подвергалась воздействию Джаспера и Элис, но противостоять им не могла. Должно быть, передавшись Райли, ее способность эволюционировала на основе этого опыта. Потрясающе! — закончил Карлайл.

Его взгляд метнулся к Райли, и Эдвард поморщился.

— Перестань.

— Да, прости, — пристыженно ответил Карлайл. — Это просто теория.

Эдвард вздохнул, проведя рукой по лицу. Он обернулся ко мне, и я постаралась ему улыбнуться, накрыв его руку второй ладонью.

— Простите, я, может, что-то упустила, — заговорила Розали. — Но разве это объясняет, почему Элис не видит Беллу?

— Объясняет, — тихо ответила Элис. — Если будущее Беллы не существует отдельно от будущего, — она на мгновение запнулась перед именем, но все же произнесла его. — Райли. Ты оказалась с ней одна?

— Как тебе удалось? — спросил меня Джаспер.

— Что?

— Она, конечно, пахнет не совсем человеком, но слышно, как кровь бежит по ее венам.

— Ты думаешь, я бы убила собственного ребенка?

Поднявшаяся в груди ярость погасла так же быстро, как вспыхнула.

— Прости, — сказал он. — Я не это имел в виду. Новорожденные в первый год почти безумны от жажды крови. Я просто пытаюсь понять.

— Я…

Я не могла припомнить, чтобы чувствовала себя безумной от жажды. Райли пахла восхитительно, чем-то очень родным и сладким, но этот запах не пробуждал жажду. К людям мы первое время не приближались, а когда это понадобилось, мысли были заняты другим, так что жажда казалась несущественной. Мне говорили, что первое время после перерождения не чувствуешь ничего, кроме нее, но я чувствовала в основном только страх. Я не знала, сколько длилось обращение, солнце взошло только один раз за то время, но мне казалось, что прошла вечность. Я слышала, как рядом со мной тихо хнычет Райли, и боялась, что кто-то услышит ее, или что она умрет от обезвоживания, пока я горю, а я ничем не смогу помочь. Потом я боялась, что кто-то найдет нас, что Райли примут за бессмертного младенца. А потом к этому добавилось время, которое летит для нее слишком быстро.

— Может быть, потому что обращение длилось долго и постепенно, жажда так не оглушила меня. Или ее просто затмили вещи пострашнее.

Джаспер хмурился, обдумывая мой ответ. Не знаю, что именно его настораживало, но другого объяснения у меня не было.

— В каком смысле, долго и постепенно? — спросила Элис. — Кто обратил тебя?

— Это из-за беременности. Ну, то есть мы так думаем.

— Думаете?

— Белла мало помнит о том, что было до перерождения, Элис, — сказал Карлайл. — Но это тот вывод, к которому мы пришли.

Взгляд Элис метнулся к Райли и обратно.

— У меня сейчас голова взорвется, — пожаловалась она. — Когда это произошло?

— Прошлой весной.

— Но разве… — снова обернувшись к Райли, она не закончила вопрос. — Когда же все пошло не так?

— Когда ты вмешалась, — спокойно ответил Эдвард.

Похоже, Элис поняла, что он имеет в виду. Сжав зубы, она наградила его злым взглядом исподлобья.

— Что он тебе сказал? Что Элис везде виновата, да? — она продолжила говорить со мной, но смотрела на Эдварда. — Он не сказал тебе, почему я это сделала? Не рассказал, какое будущее он избрал для вас? И как я утирала тебе слезы, потому что ему было плевать, что ты думаешь об этом?

Лицо Эдварда застыло, он выслушивал брошенные ему обвинения, не реагируя никак, кроме сурового взгляда, а она подходила все ближе к нему, зло морщась. Мне это не нравилось, не нравилось то, как она говорила с ним. Я прикусила щеку изнутри.

— Ты, — ткнула она в него пальцем, — почему-то решил, что можешь сам распорядиться ее жизнью. Так с чего ты считаешь себя лучше меня? Теперь ты знаешь, что вышло бы, если бы все сложилось по-твоему. Понравилось?

Эдвард вздрогнул, по лицу прошел спазм, словно маска треснула. Это было чересчур. Раньше, чем я поняла, что делаю, я уже стояла между ними. Отлетев на пару метров, Элис с ловкостью кошки приземлилась на ковер. Я едва осознавала, что это мои руки отбросили ее, а повисший в воздухе рык рвался из моего горла. Эдвард обвил меня руками, прижав спиной к себе.

— Тише, — произнес его голос над моим ухом. — Не надо.

— Эй-эй, — Эмметт вышел на середину, подняв руки и переводя взгляд с Элис на Джаспера, стоявших по ту сторону от него. — Я лично всегда за хорошую драку, — сказал он. И, повернувшись к нам, добавил, — Начистите друг другу пятаки и помиритесь. Но вы девчушку напугаете. Идите на улицу.

Найдя взглядом Райли, смотрящую на нас удивленно распахнутыми глазами, я опустила голову, уткнувшись взглядом в пол. Хотелось сквозь землю провалиться. Я ведь просто хотела, чтобы она перестала так говорить с ним, это было несправедливо. Я вцепилась в запястье Эдварда, лежащее на моем животе, надеясь позаимствовать у него немного выдержки.

— Думаю, сейчас тебе лучше уйти, — объявил Карлайл.

Я подняла глаза, ожидая увидеть его справедливое осуждение, направленное на меня, и даже внутренне соглашаясь с ним. Конечно, мы уйдем. Эта семья и без того была очень добра к нам, хотя, даже не нападая на них, я едва ли могла гордиться своим поведением. К моему удивлению, последние его слова были адресованы Элис. Она распрямилась, обескураженно смотря на него.

— Карлайл, — позвала его Эсми, но он не обернулся.

— Ты изгоняешь меня? — спросила Элис.

При всем его спокойствии Карлайл выглядел очень решительно. Он словно даже стал выше и старше, чем обычно. Я не решилась бы спорить с ним.

— Нет, — ответил он. — Но ты поступила неправильно, Элис, и меня очень удручает, что ты не понимаешь этого. Ты остаешься членом семьи и можешь рассчитывать на любую помощь, если она тебе понадобится, но ты покинешь этот дом.

— Кто-нибудь объяснит нам, в чем дело? — прогудел Эмметт.

Элис переводила ищущий взгляд с одного члена своей семьи на другого, видя то же, что и я — непонимание. Выходило, что в курсе всей ситуации были только Эдвард и Карлайл.

— Ты не сказал им, — тихо произнесла она, повернувшись к Эдварду.

Он не ответил, и она опустила глаза, впервые за утро утратив свой воинственный вид.

— Черт бы тебя побрал, Эдвард, — вздохнув, с тенью улыбки сказала она.

Элис и Джаспер уехали спустя пару часов, задержавшись, только чтобы познакомиться с Райли и задать оставшиеся у них вопросы.

— Я буду присылать тебе подарки, — пообещала Элис Райли, когда мы вышли проводить их. — Этого они мне запретить не могут. У тебя будет самый большой гардероб из всех маленьких девочек.

— Не надо, — ответила Райли. — Я быстро расту.

— Значит, я могу смотреть и детские, и подростковые коллекции? — улыбнулась Элис, прежде чем обнять мою девочку. — Прости меня, малыш. Пусть остальные дуются, но только не ты, хорошо?

Доверчивая и смущенная, Райли тут же согласилась. Несмотря на произошедшее, прощание вышло теплым, с объятиями и взаимными обещаниями держать связь по телефону. Эдвард пожал руку Джасперу, с Элис же они лишь кивнули друг другу, явно не готовые забыть обиды.

Когда выпал первый настоящий снег, воздух наполнился сонной тишиной, в которой так легко верилось в любое чудо. Медленно бредя по лесу, я беспричинно улыбалась, прислушиваясь к хрусту снежинок под ногами и напоминающему колокольчики тихому звону льдинок, застывших на ветвях наклонившихся под тяжестью снега деревьев. Райли шагала впереди, измеряя глубину сугробов новыми сапогами и останавливаясь, только чтобы, подняв голову, выдохнуть вверх облачко пара.

— Белла! — услышала я, чувствуя, как, разбившись, чувство безмятежности вонзается в сердце острыми осколками страха.

Я не слышала раньше, чтобы Эдвард так кричал. Быстро догнав Райли, я подхватила ее на руки и обернулась в сторону дома, откуда, судя по звуку, к нам приближался Эдвард, не зная, убегать мне или двинуться ему навстречу.

Призраком вылетев из-за деревьев, он так резко остановился, что снег, иголки и мелкие ветки, что он задел по пути, полетели с его волос и одежды в нашу сторону. Видя его испуганное лицо, я пыталась рассмотреть или услышать что-то за его спиной, думая, что кто-то мог гнаться за ним, но все было тихо.

— Что? — спросила я.

Моргнув, он вдруг выдохнул и наклонился вперед, упираясь ладонями в колени.

— Эдвард?

Он покачал головой и со вздохом распрямился.

— Где вы были? — спокойно спросил он.

— Ходили к реке.

— А сумка?

— А что с ней?

— Где она?

— В шкафу.

— Почему?

— Я разобрала ее. Да что случилось?

Удивленно подняв брови, он вдруг засмеялся, лохматя рукой волосы, стряхивая с них оставшиеся иглы. Меня всерьез беспокоило его состояние. Еще раз вздохнув, он подошел к нам, протягивая руки к Райли. Отпустив меня, она обняла его за шею, перебираясь к нему на руки.

— Ничего, — сказал он, прижимая ее к груди и глядя на меня поверх ее плеча.

— Ты в порядке?

— Да, — обняв одной рукой за плечи, он поцеловал меня в макушку и замер в таком положении.

— Ты меня до чертиков напугал.

— Прости.

Я подняла на него глаза, с облегчением видя привычную теплоту в его взгляде. Хотелось протянуть руку, прикоснуться к нему, погладить, успокаивая, но это было уже не нужно, не знаю, что его так напугало, но теперь, похоже, все было нормально.

— Пойдем домой.

Домой — короткое слово, звучащее как заклинание, когда оно обретает истинный смысл. Улыбнувшись, я обняла его, и мы зашагали вместе по скрипучему снегу.

* * *

Элис вдруг едва слышно засмеялась, и Джаспера накрыло волной ликования.

— Что такое, Элис?

Она обернулась, и он почувствовал прилив радости, но уже не исходящей от нее, а его собственной, от понимания, что Элис снова счастлива, сердце ее освободилось от скорби и мучительного груза вины.

— Будущее Эдварда пропало! — широко улыбаясь, объявила она.

Откинувшись на спинку сидения, Элис глубоко вздохнула с чувством бесконечной легкости на душе. Лет через сто, а может быть, через двести, они простят ее, а она… она больше не будет ни о чем сожалеть.