Я дома (гет)

— Не волнуйся! Старшая сестричка о тебе позаботится! — Мурон встретила Маурению с распростертыми для объятий руками.

— Ты построже с ней. Знаешь ведь, какая Маурения у меня егоза, — Ро-Ро довольно заулыбался, глядя на свою сестру, которая кинулась обнимать боевую Алексий в ответ. — Не уследишь, и поминай как звали. Тебя, твое имущество, твою репутацию, твой статус благородной леди.

Делая особый акцент на том, чем кичилась младшая сестра Му, Ро-Ро предвкушал очередную перепалку, которой почему-то не последовало. Любовь к детям у Мурон была сильнее, чем всплески агрессии в сторону какого-то, как она всегда считала, обезьяны с мускулами вместо мозгов.

— Давно надо было ее мне передать, придурок! — Мурон, продолжая обнимать сестру Ро-Ро, важно вздернула подбородок и хмыкнула, отвернув голову в сторону. — Пошли, Маурения, ты у меня станешь настоящей леди!

— Да, сестрица Мурон! — у Маурении засверкали глазки от предвкушения. Она улыбалась, светилась вся буквально изнутри и, кажется, была очень счастлива оказаться в обществе Мурон.

— Не сестрица, а леди Мурон. Повторять не стану, — строго осадила девочку Мурон.

— Хорошо, леди Мурон, — Маурения согласилась с наказом аристократки называть ее как подобается ее положению в обществе, и тут же спросила: — А, леди Мурон, а ты выйдешь замуж за братика Ро-Ро?

— Чего? — Мурон сначала не поняла вопроса, а потом побледнела, широко распахнутыми от ужаса глазами смотря на улыбающееся личико девочки. Да, прямолинейность была не лучшей чертой как Маурении, так и самого Ро-Ро, который тоже застыл как вкопанный, уже сейчас чувствуя, как больно становится челюсти от еще не последовавшего удара агрессивной Алексий.

— Ну, вы постоянно вместе ходите. Я подумала, может вы, ну… — Маурения хитро прищурилась и показала своей новой наставнице кулак, многозначительно оттопырила мизинчик, намекая на их якобы отношения-отношения, на что Мурон поперхнулась воздухом и закашлялась:

— Да я… Да он… Да никогда в жизни!..

— Маурения, мать твою, заткнись! — Ро-Ро должен был остановить свою сестру от непоправимых вещей, Мурон не была тем человеком, который станет церемониться с теми, кто представляет угрозу. Любую, вплоть до ее чертовой репутации и личной жизни. И вздернет она своего боевого товарища Ро-Ро прямо на площади, на глазах у мирного населения Ремано. И причина хорошая, наказала бывшего раба за попытку посягнуть на благородную леди, аристократы оценят ее действия по достоинству.

— Не в обиду, но эта т-т-ту… то есть, ну, горилла!.. — Мурон аж зарделась, не то от стыда, не то от смущения из-за столь неловкой для нее темы. Ро-Ро даже удивился такой кардинальной смене настроя этой мелкой аристократки. Она замахала руками, пытаясь отрицать предположения его сестры, но лишь нелепо заикалась и все вылетавшие из ее уст оправдания становились сущим бредом. — Я не стала бы… это… ну… встречаться с кем-то вроде него и вообще!..

— Вот видишь, Маурения, между нами ничего нет, — Ро-Ро подошел к своей сестре и потрепал ее по волосам. — Нафига мне жена малявка? К тому же господин Му мне как брат, так что и Мурон для меня как… как ты. Тоже моя младшая сестра.

— В-вот-вот! — активно закивала головой Мурон, соглашаясь со словами Ро-Ро, но тут же осеклась, когда дошел весь смысл его слов. — Что? Ма-малявка?!

— Так что не неси бред, Маурения. Мурон, оставляю ее на тебя, — Ро-Ро толкнул Маурению снова в объятия еще не до конца разозлившейся Мурон и решил свалить, пока последняя реально его не вздернула.

— Стой… стоп! — поняв, что Ро-Ро подложил ей свинью в виде своей младшей сестры, Мурон попыталась пойти за ним, но ее обняла Маурения, не давая даже с места сдвинуться. В отличии от Ро-Ро она была чистокровной, и уже обещала стать сильнее взрослой Фаналис-полукровки, раз могла сдержать ее будучи одиннадцатилетним ребенком. — Ро-Ро, стой! Я еще не договорила!

— Леди Мурон точно встречается с братиком Ро-Ро! — Маурения подняла на Мурон взгляд сияющих от счастья глазенок: — Ла-адно, если вам действительно надо поговорить…

Девочка вдруг смущенно покраснела и отпустила ошарашенную таким заявлением Мурон, которая тупо встала на месте, открывая и закрывая рот, не способная даже двух слов связать, проводила удаляющегося Ро-Ро, издевательски махнувшего ей рукой и кинувшего «удачи, старшая сестричка», и заорала:

— Я тебе это еще припомню, засранец! РО-РО-О!

* * *

Ро-Ро надо было отдохнуть от суеты дворца, от выходок Маурении и вообще от города. Он был Фаналисом, и вся эта торопливая шумная жизнь в Ремано выматывала, куда проще было пойти в лес и поохотиться на какую-нибудь крупную дичь. Свежий, чистый воздух без смеси различных запахов города, от которых становилось дурно и голова шла кругом. В лесу можно было о многом поразмыслить, отдохнуть и насладиться одиночеством.

— Значит, опять в лес уходишь? — спросил Якут, выйдя из тренировочного полигона следом за Ро-Ро, который зашел туда за некоторыми своими вещами, оставленными на вчерашней тренировке.

— Хосэ жаловался, что запасы мяса заканчиваются, — Ро-Ро поправил наплечник доспеха, придирчиво осмотрел крепящиеся к рукам наручи, думая над тем, понадобится ли ему наследный сосуд на этой вылазке или нет. Хотя… мало ли что могло случиться, все же стоило подстраховаться. — Поймаю парочку кабанов, чтобы успокоить его поварскую душу.

— И почему ты так не любишь Ремано? Постоянно куда-то уходишь. В прошлый раз ускакал в Катарго с сестрой, — задумчиво произнес Якут, которого реально волновала нелюбовь товарища к нормальной, человеческой жизни в обществе. Ро-Ро был одиночкой, и хотя он и последовал за своим капитаном, взял на воспитание малютку Маурению, сражался бок о бок со своими товарищами, природа его была совсем другая. Его ловили работорговцы, он сбегал и скитался по миру, его снова ловили, он опять сбегал, уничтожая все на своем пути, и так продолжилось бы по бесконечному кругу, если бы однажды его не нашел капитан Му.

— Да ладно тебе, не навсегда ведь уезжаю. Вернусь через неделю, — воскликнул Ро-Ро и усмехнулся, хищный оскал придал ему угрожающий вид. На людях он старался улыбаться, выставляя вперед невредимую сторону, чтобы выглядело не так страшно, и это в какой-то степени стало привычкой, которую замечали лишь его боевые товарищи.

— Я пожелаю тебе удачи, чтобы ни один работорговец на твоем пути не встретился! — махнула ему рукой тренировавшаяся с другими Фаналисами Разол, и все остальные согласно закивали, тоже пожелали Ро-Ро удачи в его очередной вылазке в лес.

— Да, Ро-Ро, будь осторожен! — крикнул ему вслед Якут.

* * *

Му показалось, что из него всю душу вытрясли. Мауреанский конь оказался весьма выносливым и сильным, полдня потратив на попытки сбросить с себя упрямого наездника. И как Марсия с ним управлялась, было вообще непонятно. Такие лошади абы кому в руки не даются, а хрупкую девушку так сразу сбросят с седла и растоптают своими мощными копытами.

— Вы в порядке? — осторожно спросила Марсия. Она сидела по левую сторону от него и гладила его спину, беспокойно смотрела на то, как он пытается придти в себя после бешеной скачки по лесам Ремано верхом на коне безумце. Мурон бы точно начала угрожать сварить суп из Маркуса, Ро-Ро бы исполнил ее угрозы, а шкуру, гриву и хвост обработал и продал. На этих мыслях Му стало легче, он даже улыбнулся. Но полюбоваться открывающимся видом с верхушки утеса (где, к слову, и остановился Маркус) на простиравшуюся далеко вперед территорию Рема он все равно был не в состоянии.

— Слегка тошнит и, кажется, я отбил себе все внутренности… — честно признался Му, глянул на Маркуса, который показательно фыркнул и отвернулся от него. — Но я не сдался, видели? Я смог удержаться на нем.

— Похвально, — с улыбкой произнесла Марсия и подняла взгляд на своего коня: — Я думаю, это ваша не последняя поездка на нем. Считайте, что это была проверка на прочность.

— Что? — Му в ужасе посмотрел на свою невесту, всего лишь предполагая весь тот кошмар, который ожидал его в будущем. Он себе всю задницу отбил на этом чертовом седле, и не мог понять, как всадники так лихо управляются с этими неконтролируемыми бесами. Как Марсия, будучи балованной отцом принцессой так легко покорила столь буйное и необузданное животное?

— Всадник из вас, конечно, тот еще, но все же не пристало благородному мужу дома Алексий и будущему Императору бороздить километры пути в другие страны пешим ходом, — в голосе Марсии четко слышалось недовольство и раздражение. Она с силой ударила раскрытой ладонью по его спине, встала и устремила взгляд к солнцу, которое уже клонилось в сторону горизонта: — Скоро стемнеет. Как думаете, успеем до ужина?

— Успеем, но… я снова поеду на… Маркусе? — Му сглотнул. Не так он представлял первое свидание со своей невестой. Абсолютно никакой романтики, лишь короткий разговор по делу и попытки удержаться в седле дабы не упасть и разбить себе голову о камни.

— Разумеется, — ответила принцесса и лихо оседлала свою лошадь, кивком головы указала на пустое седло на Маркусе: — Вы должны привыкнуть друг к другу, а этого можно добиться лишь общими усилиями. Да и… не очень хочется опоздать на ужин, господин Му.

— Вам меня совсем не жалко? — спросил Му, стараясь надавить на жалость. Полчаса назад, когда Маркус резко затормозил у обрыва, он тут же скатился с седла, упал на землю и его буквально вырвало. Марсия прискакала на своей лошади, когда он, едва придя в себя, сел на камень и пытался перевести дух. Хорошо, что во внутреннем кармане своей одежды он носил флягу с водой, так бы совсем погано было. Да, это была не мирная посиделка в театре под заунылое пение приезжих певцов, и совсем не сражение в колизее, там хотя бы не вырвет после пары пропущенных ударов под дых.

— Вы Верховный главнокомандующий, господин Му. Разве пристало испытывать к такому великому человеку жалость? — спросила Марсия, как-будто ее вопрос был само собой разумеющимся фактом.

— Да, пожалуй, вы правы… — Му улыбнулся, пытаясь скрыть за этой маской чувство вины и стыд за свою слабость. Кажется, он слегка ошибся в расчетах, когда понадеялся на благосклонность невесты к нему. Если привести в пример Мурон, прославленную воительницу, то она была натурой достаточно женственной, и ей не были чужды чуткость и сочувствие в сторону других людей. Марсия же… совершенно не такая, какой он ее себе представлял, и какой ее описывали люди Неаполия. Очень сложный человек, к которому трудно найти подход и сблизиться.