Город из Лепестков Хризантем (гет)

Мылись мы долго. Наслаждались каждым мгновением горячей ванны. Нас никто не подгонял, только Кайуми время от времени предлагала принести полотенца или прохладную воду. Ита растянулась звездой и мурлыкала от удовольствия. Я же апатично сидела в воде, пуская ногами волны, и стоило только закрыть глаза, как вспоминались ужасы последних дней. Превращение доброго Когти в жестокого рогатого демона, грозные безжалостные Стражи, темные сады темной стороны, от которых я еще долго не смогу прийти в себя, ужасная тварь, что звалась Фатакучи, будет преследовать меня в кошмарах до конца жизни, я уверенна в этом, и та паучиха… Я дернулась, несмотря на горячую воду, холодные мурашки побежали по всему телу, словно бы я снова прилипла к той паутине и паучьи лапки бегали по мне.

— Саша, — вдруг заговорила Ита, привставая, — Я все хотела тебе сказать, и не получалось… В камере у картофелин я говорила, что есть место… Есть место… — протянула медленно Ита, убирая с лица прилипшую прядь мокрых рыжих волос.

«Что же она хочет поведать мне такого, чего не может сказать вслух? Тайна. Запрет. В конце концов, она заикнулась», — подумала я.

— Что ты хочешь сказать, Ита? — сдержанно и серьезно проговорила я, тоже привставая и всем своим видом выказывая заинтересованность.

— Есть место, где бы помогли тебе вернуться в свой мир! — на одном выдохе выпалила Ита, уставившись на меня.

Мягко говоря, я была ошарашена ее заявлением.

— И? — протянула я, пододвигаясь ближе.

— Есть древний сильный дух, что живет под городом. Нет, не там, где поселилась картошка, а в другом месте. И чтобы к нему попасть, нужен пропуск… — Ита замолчала, а спустя один удар сердца добавила: — Это все, что я знаю. Вернее, слышала краем уха.

— Пропуск? И кто может дать нам этот пропуск? — я пододвинулась еще немного ближе.

— Я не знаю, — Ита почесала затылок. — Слухи разные по городу ходят. Говорят, что он даже сильнее Императора в оковах. Другие говорят, что это и есть сам Император, который заманивает в ловушку, беспечных духов, а потом глумится над ними и пожирает. Но я туда не ходила, не люблю шататься под землей.

Ита вдруг замолчала, уставилась на меня, потом погрузилась под воду, так что остались торчать только ее глаза. А я только хмыкнула. Потом тоже погрузилась в воду по шею и хмыкнула снова.

Туманная перспектива и ничего конкретного. Какой-то дух, какой-то пропуск… Вариант, без сомнения, был интересный, несмотря на то, что за мной охотилась половина города, я готова была рискнуть. Во мне вдруг вспыхнул протест.

«Почему я должна искать этот невиданный пропуск? У меня форс-мажор! — возмущалась я про себя. — Такие срочные обстоятельства, что меня должны без пропуска пропустить, в конце концов, я ведь не из этого мира».

Мысли текли все быстрее, по мере того, как росло мое раздражение, и перетекали в незыблемую уверенность, что я, несмотря ни на что, должна попасть к этому духу, так сказать, на прием.

— Да! — воскликнула я, резко вскакивая, чем напугала Иту. — Ита? Ты покажешь мне дорогу?

— А потом ты бросишь меня здесь?

Вопрос Иты был для меня подобно ледяному ушату. Ее глаза смотрели на меня пронзительно, будто от следующих моих слов зависела судьба.

— Я… — из моего рта вырвалось нечто схожее с писком комара.

Я постучала себя по груди, откашлялась.

Голова гудела, душа моя рвалась на две половины: совесть безжалостно схватила меня за горло, и захотелось нагло соврать. Захотелось так сильно, что ноги даже в горячей воде похолодели. Надо было подобрать такие слова, чтобы не обидеть лису, теперь, после таких заявлений, она была нужна мне как никогда. И, конечно, я понимала, что вся моя природа чужда этому миру, мне здесь не место, и все, что я делала, и все, о чем желала — убраться отсюда поскорее. Рот сам начал раскрываться, а губы и язык затанцевали в танце грязных слов.

— А что меня здесь держит, Ита? — вдруг выкрикнула я. — Я… Я знаю! Я помню, как мы вместе прошли через дом Чиасы и тоннели картофелин! И эту ужасную паучиху! Все здесь пытаются сожрать меня! Но это не мой мир, Ита! А там, во дворце, не мой Костя, а больной маньяк, который хотел меня замучить и убить. Мне страшно. Страшно, что я могу снова попасть к нему! Страшно быть здесь и ощущать, что в любое мгновение могу увидеть лицо Стража и его щупальца, тянущиеся ко мне! — я начала задыхаться от переизбытка слов, чувств, что выплеснулись из меня единым порывом. — Прости меня, Ита, я… Я просто не могу здесь остаться! — последние слова я почти прошептала, так мне было стыдно.

— Ладно, — согласилась Ита, окатив меня равнодушием. — Я все понимаю. Ты не можешь.

Я опешила. И полминутки не могла сообразить, что это вдруг стало с Итой. Потом взяла себя в руки и спросила наконец:

— Значит, ты понимаешь и не обижаешься? — говорила я медленно, словно идя по минному полю. — И ты отведешь меня туда?

— Нет, не обижаюсь! И да, отведу!

Никаких эмоций, полное равнодушие в каждой букве.

Я пристально смотрела на Иту, ища скрытый смысл, подвох.

«Вот сейчас она всплеснет руками, вскрикнет, ее взгляд заледенеет, а лицо исказится гневом!» — думала я.

Так прошло три удара сердца, и ничего. Ни один мускул на лице Иты не дрогнул.

«Неужели она так быстро смирилась?» — подумала я, опускаясь под воду с головой.

Я скрыла в тот момент от Иты, но мне хотелось плакать. Мне показалась в тот миг, что Ита отвернулась от меня, потому что я ее предала.

«Господи, как это все сложно!»

Дальше мы отмокали молча. Даже не смотрели друг на друга. Я пребывала в глубоком удивлении от равнодушия Иты. Она попала в крупную переделку из-за меня, затеяв опасную игру не на жизнь, а на смерть, и теперь не бросила мне и слова упрека. Я тонула в трясине глубокого стыда и разрывалась внутри. В глубине души я хотела скандала, хотела поругаться с Итой до хрипоты в голосе, но наткнулась на смирение и не могла понять причину.

Потом мы молча вылезли, обтерлись. Кайуми помогла мне надеть свежую чистую юкату с тройкой танцующих белых журавлей на фоне закатного солнца. Ита же оделась сама, грубо отвергнув помощь Кайуми, та вообще выглядела отстраненно, будто мы для нее появились на короткий промежуток времени из другой вселенной. Да, свинка улыбалась, но улыбка ее была дежурной.

Из купален свинка проводила нас в другую комнату, в которой ждал богато накрытый стол. Угощений было так много, что тарелкам явно не хватало места, запахи витали умопомрачительные! Но я не могла запихнуть себе в горло и самого маленького куска, хотя и жутко хотелось есть. А потом посмотрела на Иту. Девочка-лисичка сидела на противоположной стороне стола и уплетала за обе щеки все, до чего ее ручонки могли дотянуться. Я смотрела не нее, и внутри меня закипал гнев.

Я резко поднялась, бросив палочки на стол, извинилась и вышла под удивленным взглядом Кайуми.

«Дура! Дура! Дура!» — начала ругать я себя, когда осталась одна в коридоре.

Я не могла понять, почему не могла успокоиться. Если взглянуть со стороны, то вопросы решались сами собой, без моего участия — Ита согласна была меня отвести, она молчала и ничего не требовала взамен. Ответ был самым верным, самым логичным — мне не удавалось заключить сделку с совестью. Когда мы разгребем ту кашу, которая варится вокруг нас, мне придется бросить Иту на растерзание Императору. И не факт, что местные жители не дотянутся до меня в другом мире, у Кости же вышло. Тогда выходило, что неприятности не оставят нас и после моего отбытия? Я сама себя запутала, сама себя не понимала. Меня захлестнул гнев. Я стояла, сжав кулаки, и слушала, как чавкает Ита за столом. Это стало вдруг для меня последней каплей. Я пришла к самому глупому выводу, который мог прийти в голову девчонке, которая еще плохо разбирается в жизни.

«К черту все! К черту Иту! К черту этот город! К черту Костю! Если найдем того духа, я валю домой, и пропадай все пропадом!» — и на этом я успокоилась.

Мне хватило этого решения, чтобы гнев утих, мысли встали на место, а в желудке снова заурчало. Потом я вернулась к столу и смогла наконец наесться вдоволь.

Разбудил меня звонкий голос Леро. Наверное, с минуту я вглядывалась в лицо гигантского цыплёнка и не могла сообразить, что же такое я перед собой вижу. И на нем было кимоно: оранжевое, расшитое изображениями золотых вееров и отороченное белыми полосами. То ли это еще сон, то ли странное видение. Я помню, Леро что-то говорил — его клюв двигался, из его клюва-рта доносились звуки, но я не могла понять их.

— Черная, вставай! — голос Леро был звонким, мелодичным, как у хорошего певца. — Черная! — Леро приложил к моему лбу свое крыло, задумчиво промычал. — Нет! Не больна! Вставай!

— Чего? И вам, черт, доброе утро!

— Рад, что ты проснулась! — Леро улыбнулся, и его улыбка была невероятно широка и обаятельна.

Хотя можно ли считать огромных цыплят обаятельными? Я молча поднялась, потирая заспанные глаза, потянулась.

— Отлично, милая! — воскликнул Леро, вскакивая. — Кайуми, чудо встало! Помоги ей умыться и собраться. Вас обеих жду на представление!

В комнату неслышно вошла Кайуми и поклонилась Леро, а тот выбежал, прежде чем я успела его спросить, что за представление и зачем мне туда идти. Кайуми хлопнула в ладоши, и еще две свинки с лицами точь-в-точь как у Кайуми вошли в комнату и поклонились мне. В руках их лежал большой сверток, явно приготовленный для меня.

— Что это?

— Твой наряд! — спокойно проговорила Кайуми и тем самым подтвердила мои догадки.

Я стояла в радостном предвкушении, вот-вот пакет будет вскрыт, и я увижу нечто совсем уж потрясающее. И опять мои догадки подтвердились. На бордовом шелке россыпью лежали красные, розовые и белые вышитые пионы, у ворота маленькие, книзу — большие. Кайуми открыла приготовленную шкатулку из резного дерева, и я увидела светлую перламутровую розу — заколку мне в волосы. Я ущипнула себя — было больно, значит, не сон. Наряд выглядел богато, я почтительно поклонилась и приняла дар.

Глядя на Кайуми и на кимоно, я вдруг вернулась во дворец к Косте: там я тоже была красивее всех, меня так же обхаживали, умывали и наряжали, и принимали за госпожу до момента проведения ритуала. И это чувство вдруг сковало меня, и я медлила некоторое время, не решаясь брать дар из рук Кайуми. Вероятно, я изменилась в лице, потому что Кайуми стала неожиданно серьезной, и в голосе ее звучала твердая уверенность.

— Мой господин знает все о тебе и об Императоре! — заявила Кайуми. — Знает, через что ты прошла и как сбежала. Тебе нечего бояться здесь! — она сделала шаг мне навстречу и взяла мою руку. — Ты в безопасности здесь! Да, мы пленники и слуги Императора, но и Император тоже пленник и наш слуга. Так сложилось. Договоры и клятвы поддерживают равновесие, но ты…