Ближе некуда (гет)

Гермиона не пошла на патруль совершенно сознательно, прикрывшись для вида папками с документами, чтобы если кто спросит, сказать, что готовит их для передачи Невиллу. Впрочем, в начале четвертого пришел он сам, услышал заготовленный ответ и по просьбе Гермионы отправил в мэнор другого аврора. Она понимала, что он не будет прикрывать ее вечно, но идти и заниматься такой идиотской работой она совершенно не хотела. Главным образом не потому, что считала патрулирование ниже своего достоинства, а потому что именно в данном контексте это было унизительно. Не говоря уже о том, что Гермиона не испытывала ни малейшего желания приближаться даже к дому Малфоя, потому что не представляла возможный масштаб своего гнева.

Утром в пятницу она пришла в Аврорат как супершпион, пробежав по коридорам незаметно, чтобы никому не попасться на глаза. Она хотела закрыться в кабинете и просидеть там до самого вечера, как и днем ранее. Ссора с Гарри в этом случае была даже на пользу: играя в молчанку, он не станет говорить ей о том, что она должна делать.

Поскольку все материалы по делу Малфоев Гермиона отдала Невиллу накануне вечером, сегодня она планировала заняться проверкой других текущих дел, которые были отложены из-за самого важного. Будь оно трижды не ладно!

Гермиона только закончила составлять список мест, куда ей необходимо было отправиться, чтобы выяснить кое-какие данные, когда в ее дверь постучали. Она взмахнула палочкой, чтобы запечатать ее, но некто настырный не стал ждать приглашения, а повернул ручку в тот же момент, что и закончил стучать.

На пороге кабинета стоял Теодор Нотт в рубашке с коротким рукавом и темно-зеленых брюках, мантию он держал за плечом.

― Сразу вон! ― воскликнула Гермиона, едва ее мозг осознал, кто перед ней. От внезапного крика Нотт скривился, потому что заложило уши.

― Мерлин Всемогущий, ты с ума сошла?! ― запричитал он, замахав руками и проходя в кабинет. ― Посмотри, кровь не идет, мне кажется, ты вскрыла мне перепонки!

― Пошел прочь! ― не унималась Гермиона, вскочив из-за стола и обходя его. Теодор быстро закрыл дверь за своей спиной. ― Как ты смеешь являться сюда после того, что вы устроили в суде?!

― Я пришел поговорить именно об этом, Грейнджер, ― сказал он, отходя на пару шагов в сторону, чтобы сохранить безопасную дистанцию.

― Мне не нужны твои извинения! ― выпалила Гермиона и сложила руки на груди.

― Извинения? ― закашлялся парень. ― Ты меня с кем-то путаешь. Мне не за что извиняться, как и Драко в принципе. Никто не тянул тебя за язык, разве что Поттер во время ваших кувырканий, но мне даже представлять это тошно.

― Ты сейчас серьезно, Нотт? ― Гермиона не могла поверить, что это все происходит с ней. ― Заявился сюда, чтобы меня оскорблять?

― Нет, ― тут же заявил он. ― Чтобы напомнить о распоряжении суда. Как мне стало известно, вчера ты на патруль не явилась, а это прямое нарушение распоряжения Визенгамота и на первый раз облагается штрафом.

― Наплевать! ― дернулась Гермиона. ― В дом этого утырка я ни ногой!

― Полегче, дорогуша, ― веселость в голосе Нотта испарилась за секунду. ― В том, что с тобой случилось, нет ничьей вины, кроме твоей. Драко тебя не пытал, не просил поделиться с ним сокровенным, он даже тебя приходить не просил. Все ты сама сделала, а уж донести до сведения судей эти подробности было просто необходимо ради пресечения аморального поведения на служебном месте.

― Гордитесь собой, да? ― презрительно произнесла Гермиона. ― Уверена, Малфой не заметит отсутствие патруля, потому что ему явно ничто не угрожает с таким товарищем. Следи за ним сам, я тебе разрешаю!

― Это не наша прихоть, голова твоя дурная, ― закатил глаза Теодор. ― Не веди себя, будто ты над законом. Хотя чего ради я тут с тобой время теряю, я сейчас же пойду к твоему начальнику и сообщу ему о невыполнении тобою своих обязанностей, а также оставлении в опасности самого важного свидетеля по делу.

― Когда это ты успел переквалифицировать Малфоя из подозреваемого в свидетели? ― с недоверием в голосе спросила Гермиона.

― Тогда же, когда ты не смогла предоставить ни одной улики против него, ― заявил Нотт, отмечая в голове, заняться подготовкой запросов для реальной переквалификации. Все-таки он считал себя гением! ― Сегодня придешь?

― Нет, ― ответила Гермиона и отвернулась.

― Ну смотри сама, ― улыбнулся Теодор. ― И кошелечек открывай, штрафов будет много.

Гермиона фыркнула и посмотрела на Нотта взглядом, полным ненависти. Он закатил глаза и покинул ее кабинет. Он ожидал, что ее поведение именно таким и будет, поэтому без лишних церемоний отправился к Главе Аврората. Едва он постучал, то тут же услышал приглашение войти.

Гарри сидел за своим столом, заваленный бумагами по самый подбородок. Тем не менее подняв взгляд на посетителя, он их смахнул в сторону и поднялся с места.

― Поттер, привет! ― с порога заголосил Теодор, немного стушевавшись. ― Рад видеть тебя, ты все цветешь и пахнешь…

― Захлопнись, прошу! ― сразу получил он в ответ. ― Какого хрена надо?

― Принес тебе жалобу, ― сказал Нотт и взмахнул палочкой, в руке появился свиток пергамента.

― Тебя кто-то обидел? ― уточнил Гарри с насмешкой в голосе. ― Думаешь, Аврорату больше нечем заняться, кроме как жалобы какие-то рассматривать?

― Эта тебя точно заинтересует, ― сказал Теодор и послал свиток к Поттеру. Гарри, тяжело вздохнув, поймал свиток, развернул и прочел его. Когда он закончил чтение, его лицо застыло как восковая маска. Оно было совершенно непроницаемо, трудно было угадать, о чем он думает. Нотт покашлял ― ноль реакции. ― Ты здесь или замкнуло?

― Здесь, олух! Не видишь что ли? ― огрызнулся Гарри, придя в себя и анализируя ситуацию.

― Я вижу, и побольше твоего, ― обиделся Нотт. ― Твоя подруга по преступлению на рабочем столе игнорирует предписания суда, поэтому мы намерены направить копию жалобы на имя председателя Визенгамота и министра магии.

― Зачем? ― не понял Гарри. ― Чтобы Гермиону оштрафовали за отсутствие желания находиться около того, для кого нет ничего святого?

― Ну как же? ― тут же усмехнулся Нотт. ― Есть святой, он прямо передо мной. Встречайте Избранного! Извини, Поттер, но мы не обязаны чтить ваши религиозные заскоки. Грейнджер всегда производила благоразумное впечатление, но такое халатное отношение к работе в корне меняет представление о ней.

― Представление и правда изменилось, ― Гарри как будто соглашался, но говорил это себе под нос. ― В любом случае не Гермиона тут повела себя бесчестно. Она, по какой-то только Мерлину ведомой причине, рассказала свой секрет Малфою, а он тут же его слил. За свою наивность она поплатилась карьерой.

― Видимо, маловато заплатила, раз плюет на то, что ей положено делать, ― Нотт был непреклонен, он давил на Гарри, угрожая навредить Гермионе в плане карьеры еще сильнее.

― Она явится, ― ответил Гарри. ― Никуда не нужно слать жалоб, я прослежу.

― Верю каждому твоему слову, ― закивал Нотт, выражая мнимую признательность. ― Ведь ты тот самый мальчик-который-имеет-персональный-рычаг-воздействия-на-Грейнджер.

― Ну вот что ты за урод! ― скривился Гарри, смерив Теодора полным презрения взглядом.

― Зато ты просто пахнешь фиалками, ― парировал адвокат. ― Я пошел, а Грейнджер пусть идет и выполняет свою работу, иначе у нее не будет даже этого. Счастливо!

Теодор ушел как победитель, так как последнее слово было за ним. Он чувствовал себя одухотворенно, словно победил в сложной шахматной партии, хотя словесные перепалки он именно так и воспринимал. Он чувствовал, что вышел победителем в обоих диалогах, поэтому с чувством выполненного долга отправился в Гильдию адвокатов, чтобы уточнить процедуру получения лицензии на открытие своей личной адвокатской практики.

Гарри обдумывал, что скажет Гермионе пол дня, ведь они были в ссоре, а он не планировал начинать диалог первым. Она всегда сама заводила любые выяснения, ему оставалось лишь высказываться в свой черед, поэтому и в этой ситуации он не собирался нарушать обет молчания. Однако визит Нотта спутал карты, Гермиона ослушалась суд, а ему как ее начальнику и другу придется вызывать ее на разговор, чтобы донести: а) что нельзя игнорировать распоряжения Визенгамота; б) что такими темпами она в целом потеряет должность, потому что ее поведение сочтут профнепригодным.

Гарри боролся с собой, но в районе трех часов все же направился в кабинет Гермионы. Собрав всю волю в кулак, стоя за дверью ее кабинета, он наконец постучал. Не услышав разрешения, он все равно повернул ручку и вошел. Гермиона сидела на своем месте, но кресло было повернуто к окну. На звук открывшейся двери она медленно развернулась. Глаза Гарри и Гермионы встретились. Она не удивилась его приходу, понимала, что после нее Нотт наверняка отправится к нему, но все равно смотреть в эти зеленые глаза после недавней ссоры было неловко. Гарри же почти не моргал и переминался с ноги на ногу.

― Привет, ― наконец сказал он. ― Я по делу.

― Слушаю, ― коротко ответила она, по инерции начав перекладывать пергаменты из одной стопки в другую.

― Заходил Нотт, ― Гарри говорил ровным голосом, решив, что попробует донести до нее то, что после такого скандала в суде игнорировать распоряжение председателя Визенгамота крайне необдуманно. ― Ты не пошла патрулировать вчера, да и сейчас еще тут. В чем дело?

― Я не хочу, ― ответила она, смотря ему в глаза самым своим упрямым взглядом. ― И никто меня не заставит.

― Ты же понимаешь, что будет, если они донесут это твое «Не хочу» до министра? ― уточнил Гарри, хотя мог бы этого не делать, она знала все эти процедуры в разы лучше кого бы то ни было. ― Они могут оштрафовать тебя, но это мелочь, за ряд нарушений грозит увольнение.

― Они меня не уволят, ― Гермиона продолжала гнуть свою линию.

― Но могут навлечь массу проблем, ― Гарри тоже не отступал. ― Начиная с проверок твоей работы, заканчивая…экзаменами на профпригодность, которые будут проводить какие-нибудь вчерашние выпускники.

― Меня не пугают экзамены, ты же знаешь, ― упрямство было основным спонсором этого диалога.

― Ну вот какого черта, Гермиона?! ― естественно, Гарри не выдержал. Гермиона нахмурила лоб. ― Неужели мне нужно объяснять тебе такие простые вещи?!

― Не нужно, я не знаю, зачем ты пришел! ― в тон ему воскликнула она и поднялась с места.

― Я тоже не понимаю, почему мой лучший сотрудник вдруг начал творить такую дичь! ― разговор уже перестал быть деликатным. ― Сначала ты рассказываешь Малфою ― Мерлин, я до сих пор не верю ― истории из твоей личной жизни, потом отказываешься выполнять распоряжение суда, вынесенное тебе в качестве наказания, что вполне справедливо. Что происходит с тобой?

― Ах, справедливо? ― Гермиона обошла стол и встала перед Гарри. ― Так меня оштрафовали за мою болтовню или за аморальное поведение на рабочем месте? Я почему-то думаю, что суд легко бы пережил наши с Малфоем дружеские беседы! Поэтому у меня вопрос: как оштрафовали тебя? Или ты неприкосновенен? Если да, то напомни, за какие-такие заслуги?

― Я избранный! Или ты забыла? ― Гарри был взбешен и ляпнул первое, что пришло в голову.

― Ты такой не один, ― заявила Гермиона, явно намекая, что Гарри заслужил все свои почести не в одиночку. Ход был грязный, но кто тут заботился о чистоте.

― Ты сейчас же отправишься в мэнор, ― глубоко вздохнув и призвав остатки терпения, приказал Гарри. ― Будешь патрулировать, как положено. В качестве штрафа пойдешь и завтра. Выходного в воскресенье тебе хватит, чтобы все хорошенько обдумать, а с понедельника и пока не поступят новые распоряжения, ты будешь выполнять свою работу безо всяких напоминаний.

― С чего ты решил, что я… ― Гермиона не собиралась сдаваться.

― С того, что в противном случае ты будешь уволена из Аврората, ― Гарри говорил серьезно, во всяком случае звучало вполне себе угрожающе. ― Я распоряжусь, чтобы все занятые по делу не имели права ничего тебе рассказывать. Ты не сможешь узнать никаких сведений о расследовании, и эта загадка навсегда останется твоим белым пятном в карьере. Будь уверена, об этом даже в учебниках напишут: «Дело, которое Гермиона Джин Грейнджер раскрыть не смогла».

― А мне все равно! ― возразила ему Гермиона.

― Врать будешь своему новому другу, ― Гарри заметил, как в ее глазах мелькнул огонечек сомнения, он был на верном пути. ― Я слишком хорошо тебя знаю, мисс «Я-найду-ответ-на-любую-загадку-иначе-я-не-Гермиона-Грейнджер».

Сказав эти гадости, иначе Гермиона их диалог в своей голове обозначить и не могла, Гарри покинул ее кабинет. Какого хрена он себе позволяет включать начальника?! Впервые Гермиона была так зла на него, что хотела догнать и накричать, хотя пока совершенно не представляла по какому поводу. Если отбросить эмоции, что было крайне сложно, а точнее практически невозможно в этой ситуации, то по сути штрафные санкции обоснованы, она вела себя неподобающе на рабочем месте, она рассказала об этом тому, кому не следовало, поставив тем самым себя и других людей в неловкое положение. Чтобы искупить вину, ей поручено не самое приятное дело, но она все еще имеет работу, которая ей очень нравилась, и, чего уж отмахиваться, сможет быть внутри расследования, чтобы следить за его развитием, потому что Гарри, Моргана его разрази, был прав, говоря о том, что она не привыкла оставлять вопросы без ответов, а когда на кону загадка года, то лишиться возможности сложить паззл для Гермионы было сродни катастрофе.

На часах пробило четыре часа. Как же тяжело было собраться с духом, но деваться было некуда, к тому же не хотелось подставлять Невилла, выдирать другого сотрудника с его задания, чтобы он подменял Гермиону, которая вздумала обижаться на свою же неосмотрительность. Пока она тут сидит и делает работу, о которой никто не просил, кто-то другой бросил свою и патрулирует окрестности мэнора. Это было нечестно, а она слишком ответственный человек, чтобы игнорировать сей факт, поэтому она выпрямилась, сделала глубокий вдох и отправилась на выполнение своего задания.

Явившись в мэнор, она подошла к посту охраны, где стояли Невилл и совсем молодой волшебник, Гермиона знала, что он недавно поступил в их отдел.

― Гермиона, рад, что ты пришла! ― поприветствовал Невилл.

― Извини за опоздание, ― виновато проговорила она.

― Все в порядке, ― улыбнулся друг. ― Главное, ты тут, а Уиллиса я забираю, потому что мне нужны его способности для проверки следов в лесу в сторону тех холмов.

― Думаешь, там может что-то быть? ― Гермиона поняла, что Невилл изучил ее заметки и, очевидно, заметил знак вопроса на карте имения Малфоев, поставленный на территории леса, которую почему-то никто не исследовал.

― Думаю, что надо проверить, ― сказал Невилл. ― Точнее надо было сделать это еще в самом начале.

― Удачи, ― пожелала Гермиона и улыбнулась коллегам. Они поблагодарили ее и ушли. Она огляделась по сторонам, на территории кое-где ходили авроры, но в целом было тихо и почти безлюдно. Она повернулась на дом: совсем рядом был вход в коридор, который вел к основной части дома. Дверь была закрыта. Эта часть дома выглядела уныло, словно здесь никто не жил. Солнце практически не попадало на стены, но они все равно были опутаны какими-то растениями, а под окнами первого этажа росли кусты, усыпанные белыми розами. Гермиона стояла на приличном расстоянии, но очень хотела посмотреть на них ближе. Решив, что сделает это в конце патруля, когда стемнеет, она повернула вправо и пошла по вымощенной брусчаткой тропе, разглядывая окружающий пейзаж. Она не знала, в чем суть патруля территории, где и так установлены различные чары, которые в случае какой-либо угрозы или внештатной ситуации обязательно возвестят об этом. Очевидно, что под словом «Патруль» подразумевается все же охрана дома и его обитателей, хотя зная, что на данный момент в особняке кроме Малфоя больше никого не было, желания оберегать «клиента» не было вовсе.

Владения Малфоев были обширны, пока Гермиона ходила и изучала обстановку, уже стемнело, а в животе заурчало. Она вернулась на пост охраны и обнаружила там эльфа, который ждал ее с кружкой чая и бутербродами. Она даже не успела что-либо возразить, а эльф уже поставил перекус на столик и исчез. Гермиона снова посмотрела на дом, ей показалось, что штора в окне колыхнулась, но в сумерках ничего конкретного разглядеть было невозможно, поэтому она даже не стала напрягаться. Она села на скамью спиной к дому и взяла чашку с чаем в руки. Пейзаж перед глазами был красивый и умиротворяющий, нежели дом за спиной, поэтому выбор между тем, на что смотреть, пока она ест, для Гермионы был абсолютно очевиден.

Когда до 8 вечера оставалось не более четверти часа, Гермиона все же решил подойти поближе к розам. Чем сильнее сокращалось расстояние между ней и кустами, тем отчетливее она чувствовала их аромат. Это было без преувеличения великолепно. Гермиона подошла ближе и уставилась на цветы, словно они были завороженные.

Драко весь день провел в кабинете, в сотый раз перечитывая все документы по своему проекту. Раз уж его участие приостановлено, то освободившееся время следовало бы потратить на то, чтобы хорошенько все проверить. Как будто он не делал этого раньше! К тому же ему все равно ничего кроме этого делать не хотелось, поэтому он начал изучение с самого начала. Когда последний свиток был прочитан, часовая стрелка подбиралась к восьми. Он встал в полный рост и потянулся, повернувшись к окну. Увидев Гермиону буквально в паре метров, он замер. На окнах шторы и скорее всего она его не видит. Но почему стоит под окном? Пару часов назад он видел, как домовой эльф принес ей что-то из еды. Момент, когда вообще его эльфы стали подкармливать дежурных авроров, как-то не отложился в его памяти, скорее всего эти наглые морды просто так захотели и приказали эльфам. Стыд и срам Аврорату за эксплуатацию чужой рабочей силы!

Теперь же он видел Гермиону, которую, без сомнения, привлекли розы под окном. Это было неудивительно, ведь данный сорт Нарцисса специально привезла откуда-то из-за океана. Эти розы были белее любого белого цвета, а пахли, как самый желанный цветок для каждого, кто вдыхал их аромат. В этом была их магия, которая даже сухаря Грейнджер не оставила равнодушной.

Пока он так беззастенчиво разглядывал Гермиону, он заметил, как она, поддавшись порыву, протянула руку к цветку. «Ой, зря», мелькнуло в его голове. В ту же секунду из бутона вылезли шипы и укололи девушку. Она одернула руку. Больше Малфой молчать не мог. Оставить такой конфуз без замечания ― прожить день зря.

― Смотри, но не трогай, Грейнджер, ― сказал он, убирая занавеску, чтобы она могла увидеть его.

― Не знала, что ты дома, Малфой, ― поддела Гермиона, растирая уколотые пальцы.

― Очень смешно, ― закатил глаза Драко, прекрасно поняв намек на то, что кроме как дома, ему больше нигде бывать не разрешено. ― Ты в почтенном месте, имей уважение!

― Как ты смеешь вообще разговаривать со мной после того, что устроил на суде? ― Гермиона не собиралась делать вид, что ничего не произошло. Раз уж представился случай перекинуться парой слов, то это явно будет не дружеское приветствие.

― Неужели я разбил твое сердечко, Грейнджер? ― притворно надул губы Драко и покачал головой. ― Какой нехороший мальчик, совсем не умеет хранить чужие грязные секретики.

― Фу, закрой рот! ― скривилась Гермиона, понимая, что этот хмырь явно над ней насмехается.

― Свой закрой! ― тут же прилетел ответ. ― Ты грани-то не переходи, соблюдай приличия. Хотя о чем это я, ты же никогда не слышала о морали.

― Какой же ты урод, Малфой! ― с презрением бросила Гермиона. ― Ты думаешь, у меня совсем нет мозгов и я не понимаю, почему ты там все растрезвонил? Ежу же ясно, что ради того, чтобы спасти свою задницу ты и мать родную продашь! Так что никаких открытий, все в твоем духе!

― Не смей говорить о моей матери своим грязным ртом, идиотка! ― стиснув зубы, прошипел Драко. Секунду назад данная себе установка не реагировать на слова Грейнджер, а продолжать подколы, только что рассыпалась в труху.

― Выучи какие-нибудь новые оскорбления, Малфой, ― Гермиона для вида зевнула. ― Ругаться с тобой становится неинтересно.

― Ой да пошла ты, ― махнул рукой он. ― Я добился того, чего хотел ― я дома. Жаль тебя не уволили с концами, а перевели в низший класс аврора, но, как говорится, еще не вечер.

― А вот это скорее твое упущение, придурок, ― сказала Гермиона, сложив руки на груди. ― Ты можешь сколько угодно ненавидеть меня, не считать за человека и все в таком духе, но не стоит упускать из виду, что я отличный аврор, хороший следователь, одна из лучших в своем деле, а ты сделал все, чтобы меня отстранили. Это наводит на мысль о том, что ты не заинтересован в поимке преступника, что тебе какие-то личные попранные свободы важнее правды о гибели Астории, о которой, как мы оба знаем, ты все же печалишься. Принимая все это во внимание, Малфой, у меня вопрос: так ли ты не виновен в смерти своей жены?

― Ты охренела, обвинять меня?! ― Драко опешил от обрушившейся на него тирады.

― Ты подозреваемый, сынок, ― пришла очередь Гермионы подкалывать оппонента. ― А если виноват, то мы это докажем. (Гермиону окликнул сменщик, она обернулась, махнула ему рукой). Завтра, к сожалению, мне тоже придется здесь быть, поэтому буду крайне признательна, если ты не станешь высовывать свой нос из этого почтенного места.

Сказав это, она развернулась, чтобы уйти. Когда она сделала пару шагов в сторону поста охраны, Драко окликнул ее:

― Не думай, Грейнджер, что ты здесь что-то решаешь. В моем доме все подчинено правилам Малфоев. Тебя это тоже касается.

― Избавь от подробностей, это бессмысленно, ― устало отозвалась Гермиона. ― А свои правила оставь чистокровным. Доброй ночи! Хотя…дурных тебе снов, спи и ворочайся.

― Дура, ― услышала она в спину, испытав какой-то маниакальный восторг. Правила какие-то выдумал, пусть засунет их себе куда подальше.

Малфой смотрел вслед Гермионе, но практически ничего не видел, глаза застилала злость от осознания своего бессилия: в своем доме он вынужден жить затворником и лицезреть тех, о ком бы не хотел даже слышать. Грейнджер явно напрашивалась на скандал, а поскольку больше заняться было нечем, то Драко решил, что подпортить Гермионе нервы ― это его святая обязанность. Как он будет это делать, он пока не придумал, но что он вынудит ее слиться с патруля и вообще с его дела — был уверен, иначе он не Малфой.