Хэллоуин (джен)

31.10.1996г.

Гарри

Год за годом Кровавый Барон не выказывал особого интереса к моей персоне за исключением Хэллоуина. Если я не обращался к нему сам, Барон проплывал мимо с отстранённым видом, будто мы едва знакомы. Однако накануне Хэллоуина или сразу после него, слизеринское привидение вновь вспоминало обо мне.

На следующий день после моего прошлогоднего возвращения Кровавый Барон вдруг позвал меня за собой. Мы оказались в одном из пустующих классов, который сейчас не использовался, однако на одной из парт стоял флакон с ярко оранжевым зельем.

— Твою рану необходимо обработать, — Барон выразительно посмотрел на зелье. — Вчера она выглядела совсем плохо, и я взял на себя смелость позаботиться об этом вопросе.

Пока я смазывал руку, Кровавый Барон поинтересовался, в чём собственно заключался смысл моих ежегодных вылазок. Объяснять было довольно утомительно. Он не понимал, зачем люди переодевались в разных магических существ или нежить, но, тем не менее, внимательно слушал. А когда я рассказал ему про свой последний костюм, он спросил, был ли у меня конь.

— Откуда же ему взяться? — усмехнувшись, поинтересовался я.

— Оттуда же, откуда доспехам, — невозмутимо ответил Барон. — Ты мог бы так же сделать и лошадь. Лошадей ведь тоже заковывали в броню.

Эта мысль показалась мне интересной. Можно было бы сделать каркас лошади вокруг метлы. Это было бы довольно сложно, но вот передвигаться стало бы значительно удобней, жаль я не поинтересовался этим заранее. Впрочем, все неудобства сглаживались его вниманием.

В этом году я долго ломал голову над новым образом. С одной стороны, делать что-то настолько же сложное, как оборотень или рыцарь, не хотелось. Слишком много времени и сил уходило на их создание. С другой стороны, я был рад, что в прошлом году сделал нечто настолько неповоротливое. Да, двигаться в доспехах было катастрофически неудобно, зато он сам предложил мне помочь. Возможно, это было глупо, но для меня это было важно.

Со мной такое случилось, пожалуй, впервые. Он всего лишь взял меня за руку и помог спуститься, перевязал рану, но столько искреннего участия со стороны малознакомого человека не могло пройти бесследно. Между нами будто возникла какая-то связь. Я и раньше считал его важным для себя человеком, а теперь он даже стал приходить ко мне во снах. Это были самые обычные сны, где он всего ждал меня на крыльце своего дома, как и я, радовался нашей новой встрече, иногда говорил что-то ободряющее. Но даже такие мелочи делали меня счастливым, особенно на фоне снов с участием Волдеморта.

В итоге я решил остановиться на довольно простом в изготовлении костюме, в который, наверное, наряжался хоть раз каждый ребёнок на Хэллоуин — вампир. С одной стороны, это в некотором роде подражание тому человеку, к которому я ходил каждый год. Хотя теперь, будучи взрослым, я уже мог определить, что к волшебным существам он не относился. Он был просто обычным магглом. Настолько обычным, насколько это вообще было возможно для человека, который носил сюртук. Впрочем, все мы живём со своими странностями. С другой стороны, этот костюм можно было посвятить нашему новому преподавателю ЗОТИ. Уж Снейп-то точно мог быть вампиром. Учитывая, что оборотень уже вёл у нас уроки, я бы не удивился, если бы выяснилось, что Снейп действительно был вампиром, который дал Дамблдору клятву не нападать на учеников. Это было бы вполне в духе директора.

В этом году мне не потребовалось особых ухищрений. На самом деле костюм вампира был очень прост, ведь основными символами этого образа всегда были плащ, бледность и острые зубы. К шестому курсу я спокойно мог всё наколдовать, но отчего-то это казалось нечестным.

Мою бережливость Тётя Петунья никогда не поощряла, лишь говорила, что я устраиваю из своей комнаты склад ненужных вещей. Однако в этот раз мои старые мантии мне пригодились. Именно они стали основой для моего плаща. Немного времени, пара мантий, из которых я вырос, и вот уже плащ готов. Высокий воротник-стойка, широкие полы, раскрывающиеся, как крылья летучей мыши с зубчатыми краями.

С зубами было одновременно сложнее и проще, если их нельзя было трансфигурировать, значит оставалось купить. Как приготовить зубы самому, я точно не смог бы придумать. Поэтому решил воспользоваться тем, что продавалось в обычном маггловском магазине. Зато моему знакомому это не должно было показаться странным. Впрочем, это была не единственная моя покупка.

Вампиры всегда отличались бледностью кожи. Вон тот же Снейп вечно ходил бледный, как привидение. Чтобы добиться такого эффекта, мне нужен был грим. Но попросить косметику у Гермионы или Джинни, означало нарваться на ненужные вопросы. Ни одна из них не дала бы мне желаемое, не поинтересовавшись целью. Выдавать свой секрет не хотелось, тем более после стольких лет. Вот только самому покупать косметику оказалось довольно неловко. Я, конечно, рассказал продавцу историю о своей мифической девушке. Правда, не был уверен, что мне поверили. Кем я себя выставил, даже думать не хотелось. В любом случае, заветные тюбики уже лежали у меня в сумке, остальное не имело значения.

Два месяца в Хогвартсе пролетели незаметно. Большой зал снова украсился парящими тыквами, а меня вновь переполняло предвкушение. Несмотря на выпадающие на мою долю приключения в Хогвартсе, мой ежегодный побег ощущался не менее волнительным.

Стоило только представить, как я буду наносить грим на тёмной улице, да ещё и без зеркала, и стало ясно, что все приготовления нужно было совершить ещё в школе. А потому уже знакомым маршрутом я направился на восьмой этаж. Появившаяся дверь вела в ту же спальню, какая была на моём третьем курсе, только на этот раз одну из стен украшало большое зеркало. Я успел несколько раз искренне посочувствовать девчонкам, вынужденным постоянно краситься, пока наносил грим на лицо. И это я только пытался ровный бледный цвет лица сделать, без пятен, делавших меня похожим на не очень свежего мертвеца. А они-то ещё много чего себе делали, бр-р-р…

Когда с гримом было покончено, и я уже тихонько крался к выходу из школы, мне на встречу попался Кровавый Барон.

— А бледность тебе к лицу, — заявил он. — Пытаешься представить, как будешь выглядеть, став привидением?

— Скорее вампиром, — ответил я, радуясь, что Барону не довелось меня видеть привидением. Что-то мне подсказывало, что он бы обиделся такому примитивному воплощению образа.

Мы попрощались, и я поспешил к кромке леса, туда, где Хагрид проводил уроки сегодня днём. Он снова знакомил детей с фестралами, и эти жутковатые «лошадки» всё ещё находились в загоне. Удивительно, что после того, как прошлой весной мы сбежали в Министерство магии именно на фестралах, их по-прежнему оставляли без присмотра. Наверняка после всего, что случилось, никто даже подумать не мог о желании учеников снова сбежать. А о моих ежегодных отлучках до сих пор знал лишь Кровавый Барон.

У фестралов прекрасное чувство направления, и даже несмотря на то, что мы направлялись в маггловскую часть Британии, я был уверен, что он доставит меня туда, куда нужно. Наложив на себя согревающие чары и держась за его спину, я снова нёсся навстречу приключениям, но на этот раз приятным.

О том, что живой транспорт может иметь свои недостатки, я понял, лишь прибыв на место. Своенравное животное не желало ждать на заднем дворе, облюбованного мной дома. И ладно бы я ещё был уверен, что мой друг его не увидит, но ведь никаких гарантий этого у меня не было. Впрочем, фестрал — существо волшебное и умное, и, потратив время на уговоры, нужного результата я всё-таки добился.

Прихватив тыкву-корзину, я поспешил вдоль по улице. Не стоило заставлять его ждать. Мерцающий свет фонаря приглашал подойти ближе, и я не видел причин отказываться. Перепрыгивая через ступеньку, я взлетел на крыльцо и постучал в дверь.

Северус

Ещё одна тыква сдаётся в моих руках, являя миру жуткую гримасу. Мне нравится это занятие, оно успокаивает и помогает очистить сознание не хуже сложных ментальных практик. Отправляю тыкву на крыльцо и устраиваюсь в кресле у камина. Огонь уютно горит, бросая отблески на старую мебель и забытую бутылку огневиски на столе.

Пытаюсь вспомнить, когда в последний раз пил на Хэллоуин и вспоминал Лили, но не получается. Пил, вероятно, когда Поттер был на третьем курсе. Но вспоминал ли её, затрудняюсь ответить. Так незаметно день скорби и отчаянья превратился во что-то новое, лёгкое, наполненное ожиданием. Правда, рассказывать об этом я никому не собираюсь, особенно Дамблдору. Во-первых, он обязательно попытается докопаться до причин подобных изменений, а во-вторых, может лишить меня моего персонального выходного. Ни того, ни другого я не желаю.

Выходной вдали от школы даёт прекрасную возможность заняться тем, на что постоянно не хватает времени. Несколько любопытных статей в журналах скрашивают мой день, но я всё равно жду вечера. Или вернее будет сказать — жду Поттера.

В школе мне порой кажется, что я готов его убить, но перспектива однообразных Хэллоуинских вечеров меня каждый раз останавливает. Привычка. Маленькая слабость, которую я себе позволяю лишь раз в году. Там, в Хогвартсе, учится совершенно чужой для меня Поттер, которого я обязан защищать, и который меня раздражает. А тут, в Коукворте, появляется едва знакомый, но совершенно другой человек. Его непредсказуемость и беспечность не вызывают желания вправить мозги. Его хочется защитить, не потому что должен, а потому что это он. Даже разгорающаяся война не имеет никакого значения, пока мы стоим на пороге моего дома. Вот только мои желания не имеют никакого значения. Прошлым вечером Дамблдор открыл мне глаза на неприглядную действительность.

Стук в дверь вырывает меня из мрачных мыслей. Откладываю недочитанный журнал и иду открывать. На пороге меня ждёт фигура в длинном чёрном плаще. На Смерть он точно больше не похож, разве что бледностью. В этот раз я затрудняюсь ответить, но не спешу признавать поражение.

Убедившись, что всё моё внимание принадлежит ему, он поднимает руки в стороны, придерживая края плаща, раскрывшегося как крылья. Широкая улыбка открывает длинные зубы, сделанные из пластика. Чувствую, как бровь ползёт вверх, но за маской Поттер всё равно не может разглядеть моей мимики.

— Вампир, — заключаю я. Очень стереотипный маггловский вампир.

Он поднимает корзину, стоящую у его ног, и передаёт её мне. А я направляюсь на кухню, понимая, что он тут не ради конфет. В шестнадцать не о сладостях уже думают. Вот только его мотивы мне совершенно не ясны. Договариваюсь с самим собой, что Поттером тоже движут привычки. Что он, как и я, просто следует своеобразному ежегодному ритуалу. Это вполне логично. И пусть гриффиндорцы логикой не блещут, эта мысль меня успокаивает.

Забирая из моих рук награду за старания, он широко улыбается. Едва заметно скользит взглядом по содержимому корзины и выглядит так, будто всё ещё голодает. Впрочем, понять Поттера я не могу даже после сеансов легилименции. Он благодарит и бодро направляется в обратный путь, а я возвращаюсь к недочитанной статье. До возвращения в Хогвартс ещё есть время, и я не собираюсь его упускать.