Доктор Поттер (гет)

Гарри стоял на вершине астрономической башни. Накрапывал мелкий дождь, больше напоминающий собой водянистую взвесь, нежели полноценные дождевые капли. Вот только стоящий на продуваемой всеми ветрами смотровой площадке семнадцатилетний юноша ничего не замечал. Его взор, направленный в никуда, был устремлён в сторону Запретного леса, тогда как мысли были обращены на пострадавшие в последней битве древние стены. Стены, что построены легендарными основателями, но даже это не помогло. Десятки погибших, он видел тела, и, к его ужасу, большинство из них принадлежали детям, подросткам, что, в отличие от взрослых, не убоялись зла. Не поддались панике и встали на защиту вековых стен. Стен, что укрыли их младших товарищей. Тот день стал для юного Поттера одним из самых печальных в его не так чтобы длинной жизни, а спустя два дня его мир перевернулся.

Это произошло в тот момент, когда он читал статью, вышедшую в «Ежедневном пророке». Гарри просто не мог поверить своим глазам. Хвалебная ода защитникам и трагические полные печали и совершенно фальшивой для него скорби некрологи, ведь там не было и половины павших. Уизли, Люпин, Тонкс, ещё несколько не слишком знакомых фамилий, но ни слова о Колине Криви, что грудью закрыл чуть не попавшую под заклятье МакГонагалл. Ни единого упоминания о тех, чьи тела собственными глазами видел в холле. Ода храбрости Невиллу Лонгботтому и, конечно же, красочное описание его, Гарри, подвига. Но где хотя бы краткий некролог, что расскажет читателям о тех парнях в мантиях факультета Рейвенкло. Они пали, пытаясь поддержать Молли Уизли в её поединке c Лестрейндж. Один из них очень вовремя выставил щит. Щит, что спас мать рыжего семейства и выгадал для неё те драгоценные секунды, что позволили одержать верх над самой одиозной и безумной последовательницей Тёмного Лорда. В статье не было ни слова и о тех трёх хаффлпаффцах, чьи изувеченные тела, наскоро прикрытые мантией, он видел в холле. Создавалось стойкое впечатление, что Хогвартс отстояли исключительно члены Ордена Феникса. И он бы ещё мог понять то, что не был упомянут профессор Снейп. Ведь о его истинной роли на данный момент знает всего один человек, тот самый, что был единственным свидетелем его, Северуса Снейпа, смерти. И никаких интервью он не давал, а значит, о подвиге профессора на данный момент ничего неизвестно.

Покинув особняк на Гриммо, Гарри решил немного развеяться. Впадать в уныние и апатию юноша не собирался и решил пройтись по Косой Аллее. Итогом столь опрометчивого решения была толпа стремящихся пожать руку и сделать фото на память волшебников и волшебниц, что столь напомнила ему о его первом сюда приходе, вот только время тогда и сейчас… Люди праздновали и совершенно не замечали, как всё сильнее каменеет лицо молодого героя. Теперь он понял, что именно едва заметно скребло его изнутри все эти годы. Они праздновали, праздновали тогда, когда должно держать траур. Тогда, слушая рассказы Хагрида, он, одиннадцатилетний мальчишка, восхищался фейерверком, о котором рассказывал лесник, и так и не понял, что тот день никак не мог быть праздником, не для него. Вот только он так и не понял того, что все эти люди даже не задумались принести ему соболезнования. Они веселились и чествовали его, совершенно забывая о том, что это его мама. Его мама, а не он, остановила это чудовище, ведь если верить профессору Дамблдору, то это именно магия её жертвы остановила Волдеморта. Вернувшись на Гриммо, Гарри неожиданно понял, что просто не желает жить в мире, где люди ни малейшего понятия не имеют ни о скорби, ни о чести, ни даже о памяти. Именно в этот день великий Гарри Поттер — мальчик, который выжил — победитель Тёмного Лорда, человек, что как минимум дважды остановил его кровавую поступь и ещё как минимум трижды её же отсрочил, порвал с магическим миром. Никакие поиски не давали результатов, герой магического мира исчез, его не было ни в исчезнувшем со всех карт особняке на Гриммо, ни в Хогвартсе, ни где-либо ещё. Хотя про Гриммо мнение искавших было ошибочным, вот только верный Кричер, что признал его хозяином. Отсылал всех прочь, заявляя, что хозяина, мол, дома нет и что он вот уже полгода как не жаловал на порог. Спустя ещё неделю дом на Гриммо испарился со всех карт, и ни один человек, будь он хоть трижды самый великий маг, не смог бы отыскать испарившийся для обывателя дом. Всего-то и надо, что прочитать пару книг. «Эх Сириус, Сириус, ну почему же ты был таким глупым», — с тоской подумал Гарри, так и не простивший себе смерти крёстного. Всего день в библиотеке, и вуаля — тайна наложения Фиделиуса раскрыта, но, что более интересно, оказалось, что существует формула, позволяющая сделать Хранителем тайны самого накладывающего. Да, такой вариант более энергозатратен — после наложения чар юный герой ощущал себя выжатым лимоном, и несколько дней самые простые действия были для него сродни подвигу, зато каков эффект — он, Гарри, сам себе Хранитель, а это значит никаких крыс, вообще никаких.

С того дня прошло шестнадцать лет, шестнадцать, наполненных тяготами обычной магловской жизни, лет. Хотя про обычность тут можно было говорить с огромной натяжкой. Первую неделю Гарри просто отходил от произошедшего, а затем с удивлением понял, что стоит на пороге дома Дурслей. Дверь открыла изумлённая его явлением тётя, немного помялась, но всё же впустила в дом и даже предложила чай. А затем он ошарашил женщину просьбой помочь с магловскими документами. На вопрос, зачем бы ему, ответил, что наконец-то понял, что во многом ошибался, попросил у тёти прощения, и та, видя искренность, а также состояние племянника, не смогла отказать. Как оказалось, документы у Дурслей были в полном порядке. Оказывается, он всё это время учился в закрытой школе-интернате где-то в Шотландии. Тётя пояснила, что всё это было нужно, дабы не привлекать его исчезновением интереса со стороны службы опеки.

Женщина рассказала всё, что могла, и, видя совершенно потерянный вид племянника, который совершенно не представляет, как теперь быть, куда идти и что делать, протянула ему стопку буклетов. «Вот, держи, — сказала она, — это для Дадли, но он уже выбрал, так что на вот. — читай и думай, думай, что ближе всего к сердцу». Спустя ещё полчаса юноша покинул так и не ставший родным дом, а затем несколько дней изучал отданные тётей брошюры, тут было всё, начиная от Оксфорда и Кембриджа и заканчивая совершенно рядовыми вузами. От предложений разбегались глаза, но спустя два дня решение было принято, а дальше, дальше была зубрёжка, ведь выбранное направление не то что не изучалось в Хогвартсе, он не знал самых банальных вещей и основ, тех самых, без которых ни один магл не мыслил своей повседневной жизни, а уж об учёбе и вовсе не помышлял.

Дни складывались в месяцы, учёба, зелья — целый комплекс. Но без этого никак, ибо усвоить столько и не применить магию было выше всяких мыслимых пределов. Но вот экзамены сданы и заветная строчка в списке поступающих гласит: «Гарри Джеймс Поттер» — и подле неё скупое «Зачислен». А дальше был ад, три общих курса и три профильных, затем интернатура, и тут-то стало ясно, что с выбором профессии он не ошибся, наставники ещё с предпоследнего курса готовы на кусочки порвать — так хочется заполучить юное дарование в ученики. Уже семь лет как стал самостоятельным и три года, как получил профессорскую степень, а ещё год назад титул. Лично из рук её величества, теперь он стал самым настоящим лордом. От одной мысли об этом разбирало на смех, но у всего свои плюсы. Вот и у титула они нашлись и нашлись быстро: и что обращаются Ваша Милость или же Милорд. И что молодые интерны всего на десять лет младше с дрожью и обожанием смотрят как на икону, зато перед ним открыты все двери.

Лучший нейрохирург-педиатр в стране, а если не кривить душой, то и не только в стране. Его, профессора Поттера, слава гремит как на островах, так и на континенте. Счёт спасённых жизней давно перевалил за тысячу и ни единого осложнения. Очередь операций чуть ли не на полгода вперёд. Родители спасённых детей молятся за него. Сам же молодой гений позволил себе всего одну поблажку и, пользуясь титулом, на общение с родителями отсылал интернов — им наука, а ему меньше нервов. Вот и этот день не стал исключением — очередной маленький пациент. Операция только что закончилась и прошла без каких-либо осложнений. Едва успел спуститься в столовую, как тревожным сигналом запищал телефон. Высветившееся на экране сообщение не оставило ни единого шанса. Стакан чая наскоро опорожнен, и вот молодой врач уже спешит в приёмное. По скорой прибыло три человека, семья ехала на отдых.

— Что у вас? — обратился Гарри к дежурному врачу.

— Мальчик, семь лет, был не пристёгнут, множественные травмы конечностей, повышенное внутричерепное давление, зрачки ассиметричны, на свет реагируют слабо, подозреваем внутричерепное кровоизлияние.

— Ясно, готовьте его, — не дожидаясь ответа, Гарри набрал номер. — Срочная операция, готовьте оперблок и реанимационную палату. «Вот и пообедал», — грустно улыбнулся невесёлым мыслям молодой врач и пристроился справа от начавшей движение каталки. Минута в лифте, и каталку уже завозят в операционную, анестезиолог и ассистенты срочно готовятся к экстренной операции. Практически на автомате помылся и сделал шаг через установленный перед оперблоком воздушный шлюз, передавая себя в руки сестёр. Руки привычно подняты, оборот вокруг оси, халат, перчатки, очки, звук затягивающихся завязок, а где-то там на первом этаже пришедшая в себя мать умоляет спасти её сына. Спустя час тридцать всё завершено, ещё одна детская жизнь спасена, то, что малыш полностью поправится, не вызывает каких-либо сомнений. Дальнейшее же уже не его профиль. С того дня прошло полгода, а со времени, как он, великий Гарри Джеймс Поттер, герой магической Британии и прочие, прочие, покинул магический мир, минуло более шестнадцати лет.