Дракон Севера (джен)

Не входи, не стучавшись, в дом.

Не буди спящих крепким сном.

Уходи, гость непрошеный!

Земли наши не брошены.

(Арктида — Не стоит слез)

Первый отрезок пути, начавшийся сразу за мостом через Белую реку, здорово напомнил Муртагу ту тропу, по которой он и Хадвар спускались с кряжа — такая же извилистая, словно спутанная нить, с которой поигрался котенок. Из-за скалистой местности невозможно проложить прямую дорогу, и потому тракт петлял, словно испуганный заяц.

Парящий в воздухе шар освещал путь, хотя и вызывал невольные ассоциации с блуждающим огоньком. Когда-то Муртаг слышал страшные сказки об огнях, заманивающих припозднившихся путников в опасные места на погибель. Нелепые сказки, на самом деле, впрочем как и истории о неупокоенных мертвецах — ну вот кому придет в голову после удачного побега снова возвращаться в тюрьму?

Муртаг вдохнул режущий лёгкие воздух и улыбнулся — он услышал шум воды, вечно бегущей куда-то, такой живой, изменчивой и непостоянной. Мост был добротным — из тех, что строят на века, горная река бесновалась под тремя низкими каменными арками, брызги воды долетали и до переправляющихся на другой берег путников. Долго вглядываться в темную бездну Муртаг не стал — не хотелось бы случайно упасть с моста, где бурный поток переломает ему все кости.

Прямо за мостом обнаружилась развилка: мощёный тракт, ведущий на север, в сторону Вайтрана, петлял вдоль берега реки. Другая же дорога больше напоминала тропу — она почти заросла травой и мхами, но кое-где еще сохранились камни. По большей части эта дорога, скорее, угадывалась, чем действительно была видна, тем более в свете одного лишь магического фонарика. Она уводила куда-то в горы, кажется, именно в ту сторону, где Муртаг, осматриваясь со скал, заметил какие-то древние руины. Эта дорога, наверно, была такой же старой, но все еще не исчезла, всем своим видом напоминая, что какими бы прочными ни были творения рук человеческих, им все равно суждено сгинуть в потоке времен.

Само собой разумеется, исследовать эту тропу юноша разумно не стал, тем более, в темноте. Хотя его решение отправится в путь ночью и нельзя было назвать самым здравым, но, окруженный врагами с детства, Муртаг не смог заставить себя задержаться среди практически незнакомых ему людей. Лучше уж встретиться с неведомыми опасностями ночного Скайрима, чем, расслабившись, получить предательский удар в спину.

Его путь лежал на север, вдоль реки, к столице владения. Впрочем, тракт не пролегал ровно по берегу — он извивался среди скал, поросших лесом, то ныряя в расщелины, то вновь выбираясь на открытое место. Мерно шуршал лес, шумела Белая река, завывал в утесах ветер. Где-то тоскливо прокричала какая-то ночная птица. В высоком ясном небе мягко сияли две луны, горели мириады ярких огней и прокатывались яркие сполохи, словно зеленоватое пламя. В Алагейзии Муртаг никогда не видел подобной красоты, хотя и слышал о чем-то похожем — путешественники и мореплаватели иногда рассказывали о светящихся небесах где-то далеко на севере. Да и брат упоминал что-то подобное, когда говорил о своих родных местах...

Все это великолепие над серебрящимися в свете лун и звезд заснеженными горными пиками словно было создано для того, чтобы вызывать восхищение, но, любуясь красотой неба, легко было забыть о том, что находилось совсем рядом на земле. А поэтому юноша не ослаблял бдительности. Ночные путешествия никогда не были безопасным делом, а особенно — в горах. Можно было и на волков нарваться, ведь напали же они на Муртага и Хадвара по пути в Ривервуд. Но тогда их было двое, а теперь он один, так что тем более стоило опасаться нападения.

У юноши были на это все причины — даже если не учитывать ощущения чужого присутствия, появившегося, когда мост остался далеко позади.

Кто-то, быть может, и не почувствовал бы чей-то пристальный взгляд, сверлящий спину, но для человека, привыкшего проявлять повышенную бдительность с детства, заметить подобное было несложно. Муртаг не видел и не слышал своего преследователя, но знал, что он рядом. Едва ли не кожей ощущал слежку. Путник замедлил шаг, стараясь как можно незаметнее оглядеться. Он знал, что не стоило давать преследователю понять, что слежка обнаружена. Кто это? Человек? Зверь? Муртаг полагал, что вернее второе: грабитель давно бы уже напал, послав ему стрелу в спину. Значит, на юношу охотился какой-то хищник. Вспомнить бы еще, что Антоний рассказывал о водящихся в Скайриме животных…

Муртаг понимал, что бежать точно не стоит — это наверняка спровоцирует зверя на нападение. И все же рука в любой момент готова была вцепиться в рукоять меча.

Найти бы место, чтобы не опасаться нападения со спины — да хотя бы скалу… Юноша чувствовал, что схватки не избежать, а потому был готов к ней. По крайней мере, так он полагал.

Вот что-то промелькнуло в темноте в стороне от тракта, и дыхание на мгновение перехватило, а в голове набатом гудело лишь одно: «Бей или беги, бей или беги»… Нет, это всего лишь порыв ветра рванул ветки невысоких деревьев. Магический светильник вспыхнул ярче, и, повинуясь воле Муртага, поднялся выше.

«Ну же… Где ты?»

Охотник ничем не выдавал своего присутствия — кроме хищного взгляда, который зверь не сводил с того, кого посчитал жертвой. Но почему он до сих пор не напал? Играл с добычей?

…Юноша так и не понял, что именно его спасло — интуиция, велевшая отпрыгнуть в сторону, обернуться и выхватить меч, или все-таки он что-то услышал, — но не отреагируй он вовремя, и бесславный конец не заставил бы себя ждать. Вот Муртаг остановился, настороженно осматриваясь — а в следующую секунду на то место, где он только что стоял, прыгнула крупная косматая зверюга размером в пару раз крупнее волка.

В бледном свете путник видел, что существо явно было кошкой — вот только очень крупной и обладавшей на редкость угрожающей внешностью. Крепко сбитый массивный зверь с очень коротким хвостом и выпирающими из пасти верхними клыками размером с кинжал резво обернулся к ускользнувшей добыче. Муртаг судорожно отскочил и дернулся, кошка пролетела прямо рядом с ним, едва не задев шерстью его щеку. Внутренности скрутило будто Кабанье око — секундой позже, и хищник повалил бы его на землю и прикончил. Испытывать на себе остроту когтей и огромных клыков зверя юноша не собирался и потому покрепче сжал рукоять меча. Саблезуб резко рыкнул и изготовился к новому прыжку.

Зверь оказался хитер: он не стал прыгать второй раз, избегая острия меча, зато нанес размашистый удар лапой. Крючковатые когти с противным треском распороли плащ. Муртаг атаковал, пытаясь зайти с бока хищника, но потерпел неудачу — саблезуб оказался очень вертким, густая шерсть смягчила силу удара, и клинок оставил лишь длинный порез на боку. Но эта мелочь привела лесного охотника в ярость.

В бледном свете затухающего магического светильника человек и зверь кружились в смертельном танце, где того, кто допустит ошибку первым, ждала смерть. Бой проходил в почти полной тишине — дикая кошка лишь изредка испускала тихое свирепое рычание. Муртаг, внимательно следящий за противником, тоже молчал — к чему сбивать дыхание, да еще и привлекать ненужное внимание в ночном лесу? Конечно, можно было бы позвать на помощь, но делать это юноша стал бы в последнюю очередь. Еще не факт, что люди, которые, возможно, услышат его, окажутся лучше зверя.

Становилось темнее — сосредоточенный на борьбе за свою жизнь, путник забывал подпитывать его магией. Свет затухал. Еще немного — у хищника окажется еще больше преимуществ в этой схватке.

Осознание этой простой истины заставило Муртага пустить в ход спрятанный в рукаве козырь. Сорвавшаяся с его ладони струя пламени ударила зверя в порезанный бок. Запахло паленой шерстью. Саблезубая кошка издала почти жалобный вопль: теперь ей было по-настоящему больно!

И все-таки шерсть — не самое лучшее горючее, но, страх, который испытывает большинство животных перед огнем, сделал свое дело. На несколько секунд весь мир для твари отошел на второй план: главное — сбить пламя со своей шкуры.

И это стало той самой роковой ошибкой. Юноша не стал медлить и дожидаться, пока саблезубая кошка вновь обратит внимание на него. Затолкнув подальше слабость из-за магической атаки, Муртаг молнией метнулся к хищнику. Зверь успел почувствовать опасность, но обернулся слишком поздно: в следующую секунду хищно сверкнувший в свете лун и затухающего магического фонаря клинок с хрустом вошел в его череп. Юноша метил в глазницу и вложил в удар всю силу. Хищник еще успел попытаться достать своего убийцу лапой, прежде чем по телу животного прошла судорога, а затем оно неуклюже упало в пыль. Муртаг, выпустив рукоять меча, пошатнулся и устало рухнул на колени. Светящийся шар над головой погас.

Юноша тяжело дышал. Он вложил много сил в эту огненную атаку, больше, чем во время схватки с пауками, и, к тому же, еще поддерживал свет огонька. Теперь вокруг воцарился мрак, казавшийся путнику едва ли не осязаемым. Сомкнуться темноте вокруг Муртага полностью не давали только сияющие небеса, но этого света было слишком мало, чтобы можно было продолжать путь.

Вот так стоять на коленях посреди тракта ночью в горах подле туши только что убитого зверя — затея похуже, чем отправиться в путь ночью, но юноша просто ждал, когда перед глазами прекратят плавать радужные круги, а головокружение уймется. Нужно бы разобраться позже в местной магии, чтобы каждый раз не получать подобный откат. Когда колдовали Антоний и его жена, они, вроде бы, подобного не испытывали, хотя соизмерение сил — дело тонкое, а Муртаг никогда особо ничем тонким не увлекался…

К счастью, для того, чтобы прийти в себя, ему понадобилось совсем немного времени. Поднявшись, Муртаг подошел к телу убитого зверя и, выдернув меч из его головы, обтер клинок о шерсть. Юноша прислушался к себе — приступ слабости, вызванный применением атакующего заклинания, отступил окончательно, значит, можно попробовать заново создать светильник. Бродить по ночным дорогам в темноте едва ли не на ощупь Муртаг не собирался. Стоило бы поискать в столице владения сведущих людей и узнать у них, есть ли способ хотя бы на какое-то время приобрести способность видеть в темноте. Как-то раз Антоний упоминал что-то такое, но после недавних событий за свою способность вспоминать полезную информацию Муртаг ручаться уже не мог…

И про животных, вроде того, какого только что убил юноша, старый отшельник тоже рассказывал, просто в пылу схватки было не до воспоминаний. Теперь Муртаг был абсолютно уверен, что убитый зверь являлся саблезубом, довольно опасным местным хищником. Похоже, следовало бы отнестись внимательнее к рассказам целителя. Да и деревенский кузнец предостерегал его напоследок.

Да, определенно, отправиться в путь ночью было очень плохой идеей, самонадеянность Муртага на руку ему не сыграла. Она вообще играет на руку в исключительных случаях и исключительным дуракам. Но так как Муртаг пеший, отправься он с рассветом — все равно вынужден был бы пройти часть пути в темноте. К тому же, чем раньше путник доберется до Вайтрана, тем лучше — пусть юноша и не страдал манией спасать всех и каждого (что определено наблюдалось у его брата), вряд ли он найдет способ выбраться из чужого мира, если этот самый мир превратится в дымящееся пепелище.

И в все же — в дальнейшем стоит избегать одиночных ночных путешествий. Жаль, в этот раз приобретенная с годами привычка ходить с оглядкой пересилила. Ночь в горах казалась путнику меньшим злом на фоне едва знакомой компании.

«Придется привыкать. Я ведь не собираюсь бегать ото всех всю жизнь?»

Познакомившись на собственном опыте с одной из множества опасностей ночного Скайрима, Муртаг утроил осторожность. Первое время он всерьез опасался, что саблезубы могли охотиться и парами, но, к счастью, в этот раз он ошибся. По крайней мере, больше на него никто не пытался напасть. Убитый зверь, должно быть, был молодым и неопытным, а вот столкнуться с матерой зверюгой путнику совершенно не улыбалось.

Вскоре деревья возле тракта сменились невысоким кустарником и просто суховатой травой. Местность постепенно становилась более ровной, вьющийся среди покрытых лесом скал участок тропы остался позади.

Как ни странно, но больше в эту ночь Муртаг ни с кем не сталкивался — разве что один раз проскакал на юг, в сторону Ривервуда конный отряд Имперского Легиона, даже не обратив внимания на одинокого путника. Может, просто не заметили — юноша отошел в сторону от тракта и притушил «фонарь», заслышав стук копыт.

Невольно Муртаг вспомнил те недели, когда путешествовал вместе с братом, его драконицей, стариком Бромом и спасенной ими эльфийкой. Наверно, эти спутники были первыми, если не считать погибшего Торнака, кому он доверился. Теми, от кого юноша не опасался получить нож в спину. Встретит ли он когда-нибудь еще кого-то, кому сумеет поверить?

Небо постепенно светлело, поблекло сияние звезд, бледнели луны. В предрассветный час над землей стелился туман. Белая река шумела в стороне, по правую руку, но дорога вела в стороне от обрыва, под которым бесновался в узком каменистом русле стремительный поток.

Когда забрезжил рассвет, рядом с трактом почти исчезли даже кусты — остались лишь трава да встречающиеся время от времени редкие сосны. Судя по тому, как окрасились розовато-оранжевыми красками облака, солнце уже показало из-за облаков свой румяный краешек, но в ущелье все еще царил полумрак. Небо приобрело сначала зеленоватый, а затем и бледно-голубой цвет. Когда же горная цепь справа от тракта, за рекой, расцветилась теплыми оранжевыми красками, Муртаг погасил магический светильник — теперь в нем не было нужды — и облегченно выдохнул, ощущая, что его силы больше не уходят капля за каплей.

Через пару, судя по положению небесного светила, часов местность изменилась окончательно. Тракт снова начал петлять, спускаясь с высокого и довольно крутого склона, а дальше расстилалась отливавшая золотом в лучах утреннего солнца равнина.

Прежде, чем спускаться, решил про себя Муртаг, стоило осмотреться, а то один раз уже проворонил опасность, — благо, с того места, где тракт круто сворачивал и вел под уклон, открывался захватывающий вид. Справа белой лентой низвергалась с высокого уступа река, продолжая свой прыжок несколькими порогами. Еще правее, за рекой, все так же громоздились скалы, а еще дальше поднимались ввысь покрытые льдами склоны Глотки Мира. Белая река же, замедлявшая свой бег на равнине, огибала гору и исчезала в подернутой туманной дымкой дали.

А слева на нескольких холмах посреди равнины возвышался город.

Муртаг отлично помнил объяснения Хадвара и его дяди, но даже без них он, пожалуй, узнал бы Вайтран, который видел на гравюре в одной из книг в доме Антония. Конечно, в реальности город порядком отличался от изображения, но характерные силуэты зданий, совсем непохожих на дома в Хелгене или Ривервуде, были узнаваемы. Эти постройки пусть и казались по-северному грубоватыми, не были лишены изящества. Рассмотреть город детально с такого большого расстояния не представлялось возможным, но было ясно, что Вайтран стоял на нескольких террасах, находившихся на различной высоте. Ту, что располагалась выше всех, венчало большое здание, словно стремящееся ввысь — должно быть, это и был тот самый Драконий Предел.

Город окружали крепостные стены. Когда-то мощные, теперь они выглядели старыми и местами сильно обветшалыми. И все же защитные сооружения могли защитить горожан от напасти — хотя бы какое-то время они выдержали бы осаду.

У основания стены Муртаг заметил несколько довольно больших отверстий, перекрытых решетками — из них по каменным желобам струились несколько быстрых потоков. Одно из двух — или в городе есть продуманная канализационная система, или же там множество родников. Юноша больше склонялся ко второму варианту — ничего, похожего на ведущий к Вайтрану акведук, он не видел. С другой стороны, второй вариант не исключал первого.

Вытекающие из стоков ручьи чуть ниже города соединялись в один быстрый поток, серебристой змейкой огибавший город и впадавший в Белую реку возле порогов.

Там же, в месте слияния рек, были возведены два моста, а тракт разделялся на три дороги. Один уводил правым берегом Белой реки вдоль склонов Глотки Мира, другой — за мост через приток реки и дальше на север, третий же сворачивал к Вайтрану.

Впрочем, мосты, дороги и столица владения не были единственными признаками присутствия людей на этой равнине. Прямо возле развилки стояли несколько зданий, обнесенных частоколом. Видимо, чье-то поместье. Можно было заметить и пару ферм — ветряные мельницы говорили сами за себя. А еще дальше, на уводящей на север дороге, одиноко возвышалась сторожевая башня.

Может, с кручи расстояние до города и выглядело не слишком-то большим, но на деле путь оказался длинным. В голове у Муртага время от времени мелькала мысль сделать привал, но юноша все-таки пересилил себя: чем раньше он доберется до Вайтрана, тем лучше. В таком крупном городе наверняка найдется таверна, где можно будет отдохнуть, главное — задушить собственную привычку подозревать всех.

По мере приближения к Вайтрану становилось все больше понятно, насколько выветрились стены — кладка местами осыпалась, камень выщербили ветры и вода. Время вкупе с природой беспощадны к трудам человеческим, а стены, похоже, не укрепляли, по крайней мере, несколько десятилетий.

В этих местах было куда как люднее, чем на ночном тракте. Кроме крестьян и торговцев встречались и патрули стражи в темно-желтых плащах поверх кольчуг и стеганых курток и высоких каркасных шлемах. Вроде бы, они совсем не обращали внимания на странника, но Муртаг чувствовал, что он в их поле зрения, и если его поведение им не понравится, у юноши вполне могут возникнуть неприятности с местным законом.

По мере приближения к городу становилось ясно, что защитные сооружения хоть и старые, но построены весьма продумано. Так, ответвление крепостной стены образовывало своеобразный «карман» — ведущая в город дорога находилась между основной стеной и ответвлением. Первые ворота были открыты настежь, но в боевом ходе стояла стража. Да, если город окажется в осаде, не повезет врагам, решившим пробиться к воротам Вайтрана. На этом участке они окажутся под перекрестным огнем. Но вот стоки явно оставались слабым местом — самая настоящая брешь в обороне, если, конечно, грамотно ими воспользоваться.

Поворот дороги, еще одни ворота — и подъемный мост, перекинутый через ров. Нет, не через ров, а через бурлящий в искусственном русле стремительный поток. Каменные «берега», отвесные, высотой в человеческий рост, не так-то просто будет преодолеть, если мост окажется поднят. А довольно широкий ручей, судя по всему, был еще и глубок, и кто знает, что спрятано там, на дне. Ну, или что можно было бы спрятать.

Пройдя под аркой, Муртаг оказался в еще одном ограниченном стенами «кармане» перед очередными воротами. Последними — за ними была видна городская улица. Вот только путь преграждали несколько воинов в тех же желтых плащах и высоких шлемах.

— Стой! — послышался приглушенный личиной голос одного из воинов, должно быть, командира. — Из-за драконов город закрыт. Проход только по официальной надобности.

Муртагу в какой-то момент захотелось поинтересоваться, для чего тогда держат открытыми остальные ворота, но юноша все-таки сдержался. Поругавшись со стражей, он в город точно не попадет — разве что в тюрьму. Но раз проход только по официальной надобности… С другой стороны, не по такому ли делу отправился в столицу владения и сам Муртаг?

— У меня есть новости о нападении дракона на Хелген, — произнес юноша убедительным тоном. — К тому же, Ривервуд просит помощи у ярла.

Несколько секунд командир дозора пристально смотрел на него, после чего, обдумав что-то, кивнул:

— Хорошо, мы пропустим тебя — но смотри, без глупостей, имперец. Будешь в Вайтране дурить — я тебя лично в подземелья упрячу. Или если выяснится, что ты солгал. Понял? Пропустите его, — приказал он солдатам, и те расступились. — А ты ступай в Драконий Предел немедленно. Свен, проводи его.

Один из стражников, здоровенный детина в таком же обмундировании и скрывающем лицо шлеме, вышел вперед. Сразу стало понятно, что шутить с таким не стоит. Муртага подобное сопровождение совершенно не радовало, хоть он и понимал, что мера эта вынужденная. Раз уж стража пропустила чужака в город, стоило убедиться в том, что за ним потом не придется прибираться.

Сразу за воротами находился через очередной ручей перекинулся невысокий, но широкий мост. Извилистая улица была вымощена камнем, а сама земля в нижней части города не была ровной: дома горожан стояли на невысоких пригорках. Чтобы холмы не осыпались, их поддерживали невысокие подпорные стены, сложенные из камня.

Вблизи Муртаг окончательно убедился в том, что местные здания совсем не похожи на жилища в Ривервуде. В основном двухэтажные, они не были лишены изящества, и это подчеркивали небольшие стрельчатые окна и большое количество резьбы по дереву. Резные же фигуры в виде голов драконов и коней украшали и крытые дранкой двускатные крыши. Стилизованное изображение головы лошади встречалось и на знаменах Вайтрана, и на щитах стражников.

Похоже, по этим улицам можно было бродить и глубокой ночью, не опасаясь оступиться в темноте: вдоль улицы были врыты в землю треножники, поддерживающие закопченные металлические чаши. Несложно было догадаться, что эти конструкции предназначались для освещения Вайтран в темное время суток.

Муртаг не любил крупные города — в основном потому, что они, в первую очередь, вызывали ассоциации с Урубаеном. Но этот город так не был похож на окутанную страхом и ложью столицу! Вайтран казался юноше живым, полным воздуха и солнечного света. Не было давящих стен, не было грозных мрачных фортов — и даже обветшавшая стена совсем не создавала иллюзию клетки. Может, просто потому, что здесь не было безумного короля?..

«Пока еще рано делать выводы, — прервал Муртаг свои размышления. — Безумные короли водятся везде, как паразиты. А я ничего не знаю о местном правителе, кроме слов ривервудского кузнеца. А ведь и там, откуда я пришел, есть те, кто боготворит Гальбаторикса…»

Улицы отнюдь не были пусты. Вот возле кузницы крепкий светловолосый мужчина в облачении офицера Имперского Легиона разговаривал со смуглой женщиной в кузнечном фартуке, и судя по жестикуляции и выражениям лиц обоих, разговор явно не был приятным. Тем более, что, похоже, легионер отвлек мастерицу от работы. Вот молодая рыжеволосая девушка с корзиной цветов в руках, одетая в скромное, не раз штопаное платье, прошла мимо путника, бросив в его сторону немного настороженный взгляд. В нескольких шагах впереди улицу перебежала компания детей возрастом, на вид, от пяти до десяти лет, судя по одежде, из семей с различным достатком. Но, кажется, ребятишки совсем не обращали на это внимание — их куда больше занимала игра.

Стражник, конвоировавший Муртага в Драконий Предел, за все время произнес ни слова. Впрочем, командир ведь его и не говорить отправил, верно? Самого юношу такой расклад даже радовал — лишняя болтовня не отвлекала от размышлений.

Между тем шум вокруг всё нарастал: извилистая улица закончилась рыночной площадью. В этот час она была запружена народом, голоса горожан и расхваливающих свои товары торговцев сливались в сплошной гул, из которого трудно было выцепить какие-то отдельные фразы.

На площадь выходили фасады нескольких зданий — судя по вывескам, как успел заметить наблюдательный путник, это были несколько лавок и таверна. По центру же располагался большой колодец. Чего и говорить, недостатка пресной воды Вайтран явно не знал.

Преодолев толчею, юноша вслед за стражником выбрался к каменной лестнице, ведущий на следующую террасу. Район, находящийся выше, окружала еще одна стена, гораздо ниже внешней, но и она наверняка способна была защитить отступивших наверх защитников города в том случае, если неприятель прорвется через ворота. Справа и слева от лестницы по довольно крутому склону холма бежали еще два ручья в вымощенных тем же камнем, что и улицы, руслах.

Выше, сразу за стеной, располагалась еще одна площадь. В этой части города, должно быть, жили люди побогаче — об этом говорил внешний вид большинства домов. Да и само место, по мнению Муртага, выглядело привлекательней шумного рынка. Ручьи здесь были отведены в искусственное русло, идеально ровным кругом опоясывающее центр площади, где возвышалось огромное иссушенное дерево. Когда-то оно, наверно, было очень красиво, но теперь мертвые, кое-где обгорелые ветви тянулись к небу, словно умоляя не мучить их больше и просто превратить в пыль. Муртаг на какую-то секунду подумал о том, не проще ли просто срубить высохшее дерево, но вовремя вспомнил рассказы недолго пробывшего его наставником отшельника о городах Скайрима. Это дерево, если юноша не ошибался, было посвящено богине ветра и небес Кинарет и считалось священным. В таком случае, ясно, почему этот древесный труп возвышался на месте: святыню просто так не срубишь, слишком люди к таким вещам привязываются, даже если они на самом деле — обгоревший кусок, уродующий их жизнь.

Сама же площадь, в таком случае, представляла собой религиозный центр Вайтрана — где-то здесь же должен был находиться и храм Кинарет. Практически напротив лестницы по другую сторону площади возвышалась статуя воителя в крылатом шлеме, повергающего змея. Муртаг практически сразу же признал в скульптуре статую Талоса. Юноша насмешливо хмыкнул: похоже, повстанцы умудрились раздуть из мухи дракона. Может, официально запрет и действовал, но ту же статую в не подконтрольном Братьям Бури городе никто не трогал.

Внутреннюю и внешнюю части площади связывали четыре невысоких мостика. Ограниченная водой область вокруг дерева представляла собой кусочек нетронутой природы, если не считать дорожки по краю, вымощенной все тем же камнем. Внешнюю же часть покрывали ровно отесанные каменные плиты. У противоположного края площади не было зданий — за статуей Талоса высилась скала, на которой находились уже рукотворные террасы. К ним вели две лестницы. Та, что располагалась справа от площади, была пониже. На ней было возведено странное здание — оно напоминало вытащенную на сушу перевернутую ладью. А чуть дальше и выше на еще одной скале простер крылья огромный каменный орел.

Другая же лестница, располагавшаяся точно напротив выхода на площадь, уводила еще выше — туда, где на самой высокой из скал, на которых был построен город, возвышался Драконий Предел.

— …И вот в чем правда, друзья! Мы — дети человеческие, а Талос — бог человеческий! — донесся до слуха вдохновенный голос, временами слегка сбивающийся на истерические нотки. — Для наших остроухих хозяев такое просто немыслимо — делить небеса с человеком! Они едва терпят наше присутствие на земле!

Поискав взглядом источник звука, Муртаг заметил человека в коричневых жреческих одеяниях, стоявшего у подножия статуи Талоса. Вокруг него собрались несколько горожан, слушая проповедь. Юноша скривился. Фанатик — это было видно невооруженным взглядом. Опасная это штука — фанатизм, очень заразная.

Первый, самый короткий пролет лестницы, вывел путника на довольно широкий каменный мост, соединявший берега довольно большого водоема, поблескивавшего среди скал, словно в серой чаше. Похоже, именно отсюда по городу текли ручьи. Сами же источники находились где-то выше — со скалы сбегали несколько водопадов.

Навстречу по мосту неспешно шел богато разодетый редгард. Поравнявшись с Муртагом и его проводником, богач окинул одежду путника пренебрежительным взглядом. Это можно было бы проглотить, если бы редгард не решил раскрыть рот.

— Я не видел тебя здесь раньше, — в его голосе сквозило нескрываемое чувство собственного превосходства. — Часто приходится бывать в Облачном районе? Ох, что я такое несу… конечно же, нет! — Видимо, этот напыщенный индюк не мог не самоутвердиться за счет других. Муртаг, чье настроение впоследствии недавних событий было отнюдь не радужным, не смолчал бы, но, к удивлению юноши, его опередил стражник.

— Придержал бы ты лучше язык, Назим, — глухо донеслось из-под шлема. — Этот парень мчался из Хелгена, чтобы нас предупредить, пока ты тут вылизывал сапоги ярла! Не понимаю, как он тебя еще не велел выставить вон. Хотя, может, потому и не велел, что держит при себе за дурака⁽¹⁾.

Муртаг удивленно взглянул на своего сопровождающего — от него он никак не ждал поддержки, но, если подумать, это вполне вписывалось в то, что юноша пока что знал о нордах. А еще, судя по поведению стражника, этот самый Назим успел до смерти надоесть если не всему Вайтрану, то большей его части точно.

Лицо редгарда перекосила гримаса крайнего возмущения, и он раскрыл было рот для гневной отповеди, но стражник не дал ему такого шанса.

— А то никто будто не знает, что ты за человек, — произнес он, как выплюнул. — Только языком трепать и горазд, и все не по делу. Думаешь, если дракон нападет на Вайтран, твое золото тебя спасет? Иди, куда шел, некогда мне с тобой говорить, у нас срочное дело, — и, подтолкнув Муртага в сторону следующего пролета лестницы, направился дальше, оставив трясущегося от злости редгарда позади.

Если простой стражник может так говорить с богатеем, и ему ничего за это не будет, значит закону и безопасности уделяется много внимания. Муртаг одобрительно хмыкнул — денежка в копилочку ярла, ничего не скажешь.

Муртаг успел бросить убийственный взгляд в сторону Назима. То пренебрежительное выражение лица, с каким он смотрел на путника и его простую охотничью одежду, уже вызывало желание стереть это самое выражение хорошим ударом кулака. И пусть сразу же по прибытию в Вайтран ввязываться в драку не стоило, это еще не значило, что Муртаг забыл сей неприятный инцидент. Ведь прилюдная драка — не единственный способ преподать кому-нибудь урок.

«Я запомнил твою холеную морду. Гримаса боли будет на ней смотреться очень хорошо», — зло подумал юноша.

— Ну что за дрянь? — вполголоса пробормотал стражник. — И ведь жена его — целительница при храме Кинарет, многим помогла. А этот… нажился на ферме и кичится перед всеми, какой он важный. А на деле… тьфу!

Эти слова лишний раз убедили Муртага в том, что Назима в Вайтране недолюбливали. Впрочем, если он вел себя так со всеми, кто стоял ниже его в обществе, это не вызывало удивления. Никто не любит зарвавшихся напыщенных индюков.

Четвертый, самый длинный пролет лестницы оказался последним. Наверху, перед дворцом ярла, обнаружился еще один водоем явно искусственного происхождения. Об этом говорила форма и ровно обтесанные каменные края. Даже вода за долгие годы не смогла бы обкатать их так аккуратно. Через пруд к дверям Драконьего Предела вел еще один мост, теперь уже деревянный. Проводник перекинулся с несшими вахту у дверей дворца стражниками парой фраз, и те пропустили новоприбывших почти сразу же. Видимо, за столь короткий срок кое-какие новости о нападении дракона на Хелген успели дойти и до Вайтрана. Значило ли это, что из сгоревшего города спасся кто-то еще? Или же кто-то увидел картину разрушения и смерти издалека? Впрочем, это Муртагу вряд ли удалось бы выяснить, да и зачем?

Внутри дворец оказался просторным и светлым. Большая часть внутреннего пространства здания представляла собой огромный пиршественный зал, раскинувшийся прямо за дверями. С очень высокого потолка спускались несколько люстр, огонь потрескивал и в чашах, подобных тем, что Муртаг видел на улицах города. Добавляли света и маленькие окна почти под потолком залы. А еще нельзя было не заметить множества деревянных колонн вдоль стен, покрытых немного грубоватой, но по-своему красивой резьбой по дереву. На стенах висели светло-желтые знамена с изображением головы лошади, показывая, что именно здесь обосновалась власть.

Помещение, должно быть, выполняло роль не только пиршественного, но и тронного зала. Об этом ясно говорил трон, находящийся на возвышении у дальней от дверей стены. Над ним висел огромный рогатый острозубый череп, определенно, принадлежавший дракону. Уж не из-за этого ли дворец ярла получил свое название?

Вот только в зале в этот момент не было никого, кроме стражи.

В какой момент и откуда появилась рослая худая рыжеволосая женщина в темном кожаном доспехе, Муртаг так и не заметил. Воительница же преградила юноше и его сопровождающему дорогу, и, положив ладонь на рукоять висящего у нее на поясе меча, сурово осведомилась:

— Что за бесцеремонность? Ярл Балгруф не принимает посетителей.

Голос у неё был на удивление приятным, низким, но мягким, словно мёд. Он будто обволакивал, даже несмотря на то, что в нем ясно звучали раздражение и надменность. Но вовсе не та надменность, которой с лихвой угостился Муртаг при встрече с Назимом — у неё она была… великодушной, что ли.

Не было никаких сомнений в том, что если ей что-то не понравится, она незамедлительно пустит оружие в ход. В первую же секунду Муртаг обратил внимание на то, что женщина не принадлежала к человеческой расе. Перед ним, если юноша не ошибался, стояла темная эльфийка. Об этом говорили ее серая кожа, алые глаза, острые уши и слишком резкие для людей черты лица. Эльфийка — и при дворе ярла? Муртаг слышал, что норды и данмеры, мягко говоря, не ладили между собой. А эта женщина, судя по ее поведению, явно занимала здесь важную должность. Хотя… Она, судя по виду, была воительницей, а норды ведь ценят доблесть в бою, так? Что ж, вот и объяснение.

Надо сказать, здешние эльфы сильно отличались от эльфов в Алагейзии, хоть сам он и видел только по одной представительнице их народов… Внутри они были как люди, но только другой формы.

— Это гонец из Хелгена, — тут же поспешил внести ясность стражник. Взгляд алых глаз эльфийки обратился к Муртагу.

— Я был в крепости во время нападения дракона, — кивнул юноша, не став спорить. В конце концов, он действительно выбрался из разоренного драконом Хелгена и пришел в Вайтран, чтобы сообщить о случившемся.

Эльфийка чуть прищурила восхитительно кровавые глаза.

— Ну, тогда понятно, почему ты здесь, — проговорила она неспешно, а затем кивнула стражнику: — Хорошая работа. Возвращайся на свой пост. — Она вновь взглянула на юношу: — Идем. Думаю, ярл захочет лично поговорить с тобой. Отдай оружие страже.

Муртагу не оставалось ничего, кроме как подчиниться и направиться следом за эльфийкой. Та кивнула в сторону ведущей наверх лестницы. Поднимаясь наверх, юноша услышал обрывки фраз: кто-то говорил на повышенных тонах.

— …И что я, по-твоему, должен делать? Ничего? — судя по всему, говоривший был порядком рассержен.

— Мой господин, прошу вас! — отвечал ему другой голос, по-старчески дребезжащий. В нем звучали умоляющие интонации. — Сейчас не время для безрассудства! Я просто говорю о том, что нам следует собрать больше сведений, прежде чем действовать!

Может, первый и ответил бы на эти слова, но как раз в этот момент эльфийка и следующий за ней Муртаг вошли в помещение, должно быть, служившие кабинетом или библиотекой. Иначе почему еще здесь было столько карт на стенах и книг и свитков на полках вдоль стен?

— И кто же это? — Мужчина с гривой пшеничных волос и такой же бородой, склонившийся над расстеленной на столе картой с какими-то пометками, обернулся. Его голос прозвучал несколько раздраженно.

— Посланник из Хелгена, мой господин, — ответила вместо Муртага эльфийка. Мужчина выпрямился во весь свой немаленький рост и смерил юношу внимательным взглядом. Ярл Вайтрана — а это, несомненно, был именно он, — выглядел уставшим и обеспокоенным. Еще бы, при таких вестях. Муртаг мог только надеяться на то, что у правителя этого владения не было привычки вешать посланцев, принесших плохие новости. Еще один человек, присутствовавший в библиотеке, пожилой лысеющий мужчина в богатом стеганом кафтане, подозрительно поглядывал в сторону путника.

— Так значит, ты свидетель нападения на Хелген? — Ярл Балгруф смотрел на посланца все так же пристально, и взгляд его, властный, волевой, будто прожигал насквозь. — И там действительно был дракон?

«Интересно, как слухи успели дойти до этих краев так быстро?»

— Хелген уничтожен, — уже почти привычно отрапортовал Муртаг, которому совсем не нравились обращенные к нему настороженные взгляды. — Дракон сжег его дотла, а затем полетел куда-то в сторону Вайтрана, — подумав пару мгновений, юноша добавил: — Имперцы как раз собирались казнить Ульфрика Буревестника, когда напала эта тварь.

— Ну конечно, Ульфрик как-то с этим связан! — убежденно произнес ярл и обернулся к старику: — Что скажешь теперь, Провентус? По-прежнему будем надеяться, что стены защитят нас от любой беды? Даже от дракона?

— Мой господин, — выступила вперед эльфийка, — нам немедленно следует послать войска в Ривервуд. Если этот дракон прячется в горах, они в страшной опасности.

— Ярл Фолкрита воспримет это как вызов! — заспорил Провентус. — Он решит, что мы переметнулись к Ульфрику и пошли на него войной.

— Довольно! — резко оборвал его ярл. Старик слегка попятился назад.

— Нам не следует… — начал было он, но Балгруф вновь перебил его:

— Я не намерен сидеть сложа руки, пока дракон жжет мои владения и убивает моих людей! Айрилет, — он обернулся к эльфийке, — немедленно направь отряд в Ривервуд.

Женщина ударила кулаком о нагрудник.

— Да, мой ярл.

Да, теперь Муртаг понимал, почему тот же кузнец Алвор так уважительно отзывался о правителе владения. Похоже, тот действительно заботился о своих людях. Редкая драгоценность среди кучи благородного мусора…

— Прошу меня простить, я вернусь к своим обязанностям, — пробурчал старик. В его голосе смешались одновременно замешательство и обида.

— Это будет лучше всего, — ответил Балгруф строго. Провентус с поклоном удалился, но Айрилет осталась на месте, разумно не желая оставлять своего господина с незнакомцем наедине.

«Должно быть, она — телохранитель ярла, — подумалось юноше. — Иначе с чего бы ей так себя вести?»

Правитель вновь взглянул на Муртага, теперь уже без раздражения или настороженности, как в начале.

— Молодец, — проговорил он одобрительно. — Весьма разумно было с твоей стороны проявить инициативу и найти меня. Вайтран у тебя в долгу, и я этого не забуду. Скажи мне, имперец, как твое имя?

В долгу? Муртаг удивился. В долгу за что — за то, что он рассказал то, что здесь и так знали? Ох уж эти норды! Как же всё-таки хорошо, что он похож на имперца — имитировать эту странную систему ценностей северян он точно не смог бы.

— Мое имя Муртаг, господин. — Юноша чуть поклонился. — И о каком долге идет речь, если я сообщил лишь то, что уже и так было здесь известно?

— Одно дело — слухи, и совсем другое — слова свидетеля, — ответил Балгруф. — Ты поспешил в мой город и проделал такой длинный путь так быстро, и это уже достойно уважения. Я вижу, ты не из робких. Твой поступок достоин награды, но ты и еще кое-чем можешь помочь мне и моим людям. Для этого, наверно, понадобятся твои особые дарования.

Муртаг понимал, что, должно быть, если он откажется, никто не станет его принуждать. И все же это была возможность заработать уважение людей и заручиться кое-какой поддержкой, чтобы потом на улицах шептали не «выродок Проклятого», а что-то вроде «а этот парень помог самому ярлу…» В этом мире, где за его спиной не маячила мрачная тень Морзана, юноша сам создавал свою репутацию. Тем более, по большему счету, он и сам не знал, что ему дальше делать и куда идти, так почему бы не пойти туда, куда его направят? Хотя бы на первых порах.

— Что я могу сделать? — спросил Муртаг наконец. Не стоило принимать решения, не выслушав самого поручения.

— Думаю, ты и сам понимаешь, что мне пригодится любая помощь в том, чтобы разобраться, что происходит. Если ты готов помочь, ступай к Фаренгару Тайному Огню, моему придворному чародею. Он занимается вопросами, связанными с драконами и… слухами о драконах, — дождавшись кивка от путника, правитель продолжил: — Он расскажет тебе все подробности. Добейся успеха, и тебя ждет награда. — Ярл вновь взглянул на молчавшую эльфийку: — Айрилет, проводи его к Фаренгару.

Вновь следуя за Айрилет через залы Драконьего Предела, Муртаг мысленно называл себя ослом и последним олухом. Видимо, героическая привычка его младшего брата впутываться в каждое опасное дело оказалась заразна. Но у Эрагона хотя бы была Сапфира, а у сына Проклятого — только меч, лук и привычка выживать. И ведь деваться теперь было некуда. Отказаться — значит, покрыть себя позором. Становиться изгоем и в этом мире юноша категорически не желал.

«Понять бы еще, почему именно я? Я ведь едва прибыл в город, даже не успел хоть чем-то отметиться, кроме того, что явился из Хелгена с вестями о нападении дракона. А меня уже послали в помощники к магу. С другой стороны, наверняка у этого Фаренгара можно будет узнать больше про Коллегию».

Покои, отведенные придворному магу, располагались в правом крыле дворца и занимали несколько комнат. В них волшебник и жил, и работал, видимо, практически не покидая этих помещений.

— Что вам надо? — Хозяин комнат оторвался от изучения какой-то ветхой книги, лежащей на рабочем столе. Судя по всему, эта часть покоев служила ему лабораторией и кабинетом разом — тут же в стороне размещался стол, заставленный разнообразными склянками, другой стол украшала замысловатая вязь рун и символов, свившаяся в кольцо на столешнице.

— Фаренгар, ярл послал к тебе человека, который поможет тебе с изучением драконов. — Айрилет подтолкнула чуть замешкавшегося Муртага в спину. — Расскажи ему все подробности, — с этими словами эльфийка, должно быть, сочла свою задачу выполненной и вышла из комнаты.

Маг, немолодой черноволосый мужчина с аккуратными бакенбардами и длинным острым носом, облаченный в синий балахон с капюшоном, поднялся из-за стола и окинул путника оценивающим взглядом.

— Так ярл думает, что ты мне пригодишься, — произнес он ровным голосом, но Муртаг все же заметил едва видную усмешку на худом лице. — О, да… он, должно быть, имел в виду мое исследование драконов. Да, — он кивнул словно бы сам себе, — мне нужна помощь, чтобы кое-что добыть. Ну, когда я говорю «добыть» — я имею в виду полезть в опасные руины в поисках каменной скрижали, которая, может быть, там лежит, а может, и не лежит.

Ох, ну, конечно, как здорово! Разумеется, чего еще следовало ожидать, кроме подобного поручения, связанного с риском для жизни? И раз маг готов поручить эту задачу незнакомцу, посланному ему в помощники ярлом, не значит ли это, что других олухов, готовых на эту авантюру, в Вайтране попросту не нашлось?

И что делать — согласиться или отказаться? События последних дней прямо говорили о том, что здесь, в Скайриме, вряд ли удастся отсидеться в сторонке от чего бы то ни было. Так или иначе, а какая-нибудь проблема непременно появится, причем в тот момент, когда меньше всего будешь ее ожидать. Так не лучше ли сразу выйти навстречу опасностям, будучи готовым их встретить? К тому же, драконы после произошедшего в Хелгене выглядели очень серьезной проблемой, и что-то подсказывало Муртагу, что дождаться того момента, когда все сделают другие, не получится — таких дураков на свете мало. К тому же, он сам создает свою репутацию, так вот он, шанс, создать хоть что-то, а не путаться в липкой тени его отца. Главное — не превратиться в мальчика на побегушках, который радостно кивает головой и соглашается на всё, стоит только кому-то с ним заговорить.

— Хорошо, — кивнул он, наконец, решительно. — Куда иди и что добыть?

Фаренгар хмыкнул — должно быть, истолковал ответ Муртага по-своему:

— Сразу к делу? Никаких «зачем» и «почему»? Мне это нравится. Пусть умники мучаются всякими вопросами, верно?

Намек был слишком очевиден, но Муртаг и бровью не повел. Пусть маг, раз ему так хочется, считает его тупоголовым авантюристом. Не реагировать на подобные колкости юноша научился очень давно, еще при дворе тирана — завуалированных, а то и прямых оскорблений в свой адрес он слышал немало, и лучшей тактикой в этих случаях было сохранять спокойствие.

— Так что насчет дела?

Порасспрашивать можно будет и потом, все еще продолжая при этом притворяться наивным дураком, у которого в тот же момент все выветривается из головы.

— Я, э-э, — Фаренгар на пару секунд замялся, видимо, опасаясь сообщить новоявленному помощнику то, чего тому знать не следовало, — узнал о некой каменной скрижали, которая хранится в храме Холодных Родников. На этом «Драконьем камне», говорят, есть карта с могильными курганами драконов. Отправляйся в храм Ветреного пика, найди эту скрижаль — она, скорее всего, в главном чертоге, — и принеси ее мне. Все просто.

«О, да, очень просто!» — подумал Муртаг со злостью. Всего-то и дел: отправиться в какой-то храм и найти там какой-то камень, лежащий неизвестно где и неизвестно как выглядящий. Но само название — Ветреный пик, — показалось юноше знакомым. Он определенно уже слышал его.

Точно! Так называлась та гора с какими-то руинами, которую он видел по пути в Ривервуд. Хадвар тогда рассказал еще какую-то байку об оживших мертвецах… Конечно, старые страшные сказки воспринимать всерьез не стоило, но вот узнать, какие действительно опасности могут хранить старые развалины, бесспорно, следовало.

— Что это за храм? — Муртаг чуть склонил голову набок и неосознанно приподнял подбородок, пытаясь морально возвыситься над собеседником. Эта поза, как он заметил, страшно угнетала дворцовых сплетников в Урубаене. — И чего именно стоит там опасаться?

— Это древняя гробница, выстроенная нордами еще до Войны Драконов. А что насчет опасностей… В древних руинах нередко встречаются весьма хитроумные ловушки. К тому же, такие места часто притягивают к себе грабителей могил. Но если будешь пользоваться своими глазами и головой по назначению, это не должно доставить тебе проблем. Ты, должно быть, хочешь знать, как попасть туда? К руинам ведет старая дорога от развилки за мостом через Белую реку к северу от Ривервуда. Думаю, в деревне любой подскажет тебе.

Еще лучше. Мало того, что придется возвращаться в Ривервуд, так еще надо рассчитать время. Лошадь ему, ясное дело, не выделят, а снова путешествовать ночью в одиночку Муртаг не хотел. Отправиться утром? Тогда до храма он, скорее всего, доберется уже вечером. Что лучше — бродить ночью по дорогам или по древним развалинам?

Впрочем, в Ривервуде, вроде бы, была таверна. Почему бы не переждать темное время суток там? Тем более, что денег пока еще хватало. В таком случае, он мог бы отправиться в горы с рассветом.

Вот только кое-что в словах чародея не могло не настораживать.

— Откуда ты знаешь, что эта каменная скрижаль находится в храме? — спросил Муртаг с подозрением. Фаренгар же остался абсолютно спокоен:

— Ну, нужно же хранить профессиональные секреты, верно? У меня есть свои источники. Надежные. И, кстати, — добавил маг деловым тоном, — думаю, у меня найдется еще одно поручение, несколько личного характера. В старых могилах время от времени можно найти зачарованное оружие, и мне бы оно пригодилось для моих исследований. Видишь ли, чары, что практиковались тогда, зачастую отличаются от современных. Если найдешь такое, принеси его мне, и я, будь уверен, хорошо тебе за это заплачу.

— И как я пойму, что оружие зачаровано? — скептически осведомился юноша. Может, вот он — главный интерес мага к древней гробнице? Маг развел руками:

— Ну, у тебя же есть способности к магии, верно? Так что ты должен почувствовать, если обнаружишь что-то подходящее. Но лучше бы тебе заняться этим делом поскорее. Ярл не славится терпением, да и я, признаться, тоже.

* * *

За два дня в Ривервуде, на взгляд Муртага, ничего не изменилось — разве что стало больше солдат, грязи прибавилось, да и курицы начали на него как-то странно поглядывать, будто что-то подозревали. Юноша вспомнил нападение дракона и покачал головой: если то черное чудовище решит напасть на деревню, стражники ничего не смогут сделать. В Хелгене имперские солдаты дракона даже не поцарапали, а ведь их было куда больше, чем стражи в Ривервуде…

Муртаг благоразумно не отправился в путь немедленно (хоть что-то за последнее время он сделал благоразумно). Ночное путешествие отобрало больше сил, чем он рассчитывал, так что не стоило геройствовать, воображая себя всесильным, и просто немного отдохнуть, восстановить силы и хотя бы немного подготовиться к рискованному походу. Юноша понимал, что вряд ли поиски скрижали обернутся легкой увеселительной прогулкой — судя по тому, что говорил Фаренгар, шансы не вернуться из древнего храма вполне реальны. Значит, нужно сделать всё, а то и больше, чтобы свести эти шансы к минимуму.

А раз так, то спешка в таких делах редко приводит к добру. Поэтому первым делом Муртаг заглянул в несколько лавок на рыночной площади, разжившись кое-какими полезными мелочами — например, мотком довольно тонкой, но крепкой веревки, несколькими склянками с различными снадобьями, а заодно и небольшим запасом провизии: кто знает, насколько затянется вылазка в горы?

Переночевав на постоялом дворе, юноша отправился в путь с первыми лучами солнца. И, тем не менее, когда путник добрался до Ривервуда, уже смеркалось. Хорошо хоть, что память и глаза не обманули его: трактир под названием «Спящий великан» в деревне действительно имелся, и в нем осталось достаточно свободных комнат.

Хозяйка постоялого двора производила странное впечатление. На вид ей было лет пятьдесят, если не больше, ее светлые волосы посеребрила седина, но волевое лицо, резкий требовательный голос и манера держаться заставляли задуматься о том, что эта женщина походила отнюдь не на зажиточную крестьянку, владевшую трактиром. Уж скорее она напоминала солдата — хотя, кто знает, может, она прежде и служила в имперской армии?..

Тем не менее, эта леди не задавала никаких лишних вопросов, хотя и посматривала на постояльца с некоторой долей подозрения. Впрочем, как заметил Муртаг, она посматривала так на многих, а не только на него. И снова — с чего бы так вести себя простой хозяйке таверны?

В любом случае, это не его дело. Каждый имеет право на свои тайны.

В горы юноша отправился утром, когда солнце поднялось достаточно высоко, разогнав туман. Последовав совету Фаренгара, Муртаг все же уточнил у одного из стражников, вела ли та тропа за мостом к руинам на Ветреном пике. Ответ последовал утвердительный — правда, вместе с заявлением, что он, Муртаг, глупец, которому надоело жить.

— Дело, конечно, твое, имперец, — добавил стражник, — но лучше бы ты не лез туда. Древние руины — опасное место. К тому же, не стоит тревожить покой мертвых.

Если бы не поручение мага, юноша охотно согласился бы с воином, но теперь у него практически не было выбора. Ну, разве что сбежать — только что дальше? Не говоря уж о том, что в Вайтран ему после этого не стоит соваться, если только, конечно, он не захочет получить плевок в лицо. Муртаг в который раз мысленно вопросил, зачем ему вообще все это надо, а потом так же мысленно ответил — да потому что он не хочет получать плевки в лицо. Хватит, наполучался! И набегался, кстати, тоже, вдоволь набегался, поперёк горла уже вся эта скрытность стоит, мешает нормально дышать.

Перейдя через мост, путник на несколько минут остановился у развилки. При свете дня тропа выглядела по-другому, нежели ночью или в сумерках. Она утратила большую часть своей зловещей таинственности — теперь это была всего лишь старая разбитая дорога. Но она вела к руинам храма, где, возможно, находилось то, что могло помочь в борьбе с драконами.

«Как интересно! — Муртаг хмыкнул себе под нос и чуть не споткнулся, такой странной была мысль, внезапно родившаяся в его голове. — Я уже собрался воевать с драконами. Втягиваюсь потихоньку, главное только, в другую войну не втянуться, которая попротивней будет».

Придворный чародей ярла упоминал, что на камне было отмечено местонахождение драконьих могил — что ж, в этом случае проклятую скрижаль хотя бы можно будет узнать. Впрочем, кто знает, может, она будет похожа на непонятно что — Скайрим умеет удивлять и иногда неприятно. Обычно такие сюрпризы до смерти неожиданны.

«Знать бы еще, где этот главный чертог!.. — подумал юноша, бросая взгляд в сторону раскинувшейся слева расщелины. — Но вряд ли сразу за входом в храм, хотя это было бы… приятно».

Морально Муртаг уже подготовился к тому, что в древних руинах ему придется провести немало времени, и оставалось лишь жалеть об отсутствии плана храма-усыпальницы, хотя бы примерного. Бродить по древнему могильнику среди истлевших костей — так себе удовольствие. Впрочем, в первую очередь путнику стоило опасаться не мертвых, те-то мирно лежат в своих могилах. Куда опаснее могут оказаться живые, встреченные в таком месте, а кроме них, как упомянул походя придворный маг ярла, в гробнице могут быть и ловушки — вот их-то точно не уболтаешь, отвлекая внимание, а потом не нападешь внезапно.

В любом случае, засветло вернуться в деревню он успеет вряд ли. А значит, придется отыскать в руинах укромный угол, куда не слишком сильно задувает ледяной ветер, который по мере подъема ощущался все сильнее. Одной прогулки по ночному Скайриму хватило Муртагу с лихвой. А ведь путников на трактах можно встретить и ночью… но вряд ли таких же, как сын Проклятого, пеших одиночек. Да… Похоже, даже с товарищами за спиной и под охраной ночные дороги не были безопасными — точно так же, как и там, откуда Муртаг пришел. Но пока ни товарищей, ни охраны у него не наблюдалось, так что оставалось обходиться тем, что есть — внимательностью и осторожностью.

Чем выше поднимался путник, тем тише становилось вокруг. Не было уже слышно ни шума воды, ни стука топоров, ни голосов селян. Только ветер, воющий в ущельях и среди скал, да птичьи голоса нарушали тишину.

Вокруг заметно похолодало. Вот уже и трава стала жухлой, подернулась инеем, а выше и вовсе скрылась под снегом. Дыхание вырывалось изо рта облачками пара, и Муртаг невольно порадовался своей предусмотрительности. По крайней мере, без плаща и перчаток терпеть пробирающие до костей порывы ветра было бы труднее, слечь с горячкой на следующий же день после вылазки, а то и в самой гробнице — этого еще не хватало для полного счастья.

Тропа запетляла сильнее, иногда опасно змеясь над краем очередной расщелины. Редко в горах представлялась возможность проложить относительно прямую дорогу — и здесь ее, видимо, не было.

Вместе с холодом появилась еще одна проблема: облака. Конечно, Ветреный пик не был столь же высок, как Глотка Мира, но низкие облака наползали и на его вершину, и тогда окружение тонуло в белой мгле. Это обстоятельство здорово действовало на нервы, ведь при такой ужасной видимости можно было вовремя не заметить опасность, будь это зверь, разбойник или осыпающийся участок дороги над пропастью. Кроме того, белесая пелена вокруг напомнила Муртагу те события, что предшествовали его появлению в Скайриме, больше всего похожие на порождение воспаленного сознания. Мгла, темные коридоры, говорящий пес и пронизывающий взгляд разноцветных глаз… Юноша резко тряхнул головой, отгоняя непрошеную мысль. Место призраков прошлого — в этом самом прошлом. Если он будет постоянно их вспоминать, застрянет там навечно.

Туман начал редеть — видимо, ветер относил облако в сторону. Вскоре в сотне шагов впереди из белой дымки выступили темные очертания какого-то строения. В первый миг Муртаг подумал о том, что наконец-то добрался, но по мере приближения он понял, что ошибся. Не было тяжелых треугольных арок, что он видел тогда с кряжа. Нет — это была всего лишь полуразрушенная сторожевая башня, построенная явно гораздо позже древнего храма.

Но что это? Ветер донес запах гари. Совсем слабый, но он был. Что же, кто-то недавно жёг здесь костер? Муртаг остановился, но никак не показал, что заметил возможные следы чужого присутствия. Быть может, за ним сейчас наблюдали из башни, и если он начнет озираться и шарахаться из стороны в сторону, невидимый наблюдатель вполне может нашпиговать его стрелами. Нет, лучше он продолжит путь, но будет настороже. А в башню, похоже, в любом случае следовало заглянуть — возле нее древняя дорога делала резкий поворот, и оставлять за спиной возможного неприятеля путник не собирался.

Но кто бы ни разводил огонь рядом с храмом Холодных Родников, он не спешил выдавать своего присутствия. Кто-то, еще более осторожный? Или все это — лишь разыгравшаяся фантазия Муртага, и здесь нет никого, кроме него? Но юноша был уверен в том, что запах дыма реален — более того, он исходит из башни.

А потом над горами прокатилось далекое, но пугающе-знакомое эхо, заставившее Муртага резко замереть на месте, вскинув голову. Он уже слышал такое — в Хелгене. Только тогда отзвук рева гигантского чудовища прозвучал куда ближе. Впрочем, что значит расстояние для крылатого создания?

Этот звук окончательно уверил Муртага в верности его решения — лучше уж неизвестный в башне, чем атака дракона на практически открытом пространстве. Конечно, вряд ли дракон бы полетел в это всеми богами забытое место, но юноша слишком хорошо помнил огненный кошмар, в считанные минуты устроенный чудовищем в Хелгене.

Путник ускорил шаг, стремительно сокращая расстояние до сторожевой башни. Осталось лишь перейти короткий каменный мост, перекинувшийся через трещину в скале. Идеальное место для засады. Но в уцелевших бойницах, сколько бы Муртаг не приглядывался, так и не смог заметить хоть малейшее движение или тень, выдающую притаившегося наблюдателя. Неужели действительно никого? Сыну Проклятого, привыкшему всюду искать подвох, в подобное верилось с трудом.

Сразу же за дверным проемом обнаружилось кострище — неизвестные развели огонь прямо на каменных плитах, но никакого топлива про запас Муртаг рядом не заметил. Зато сразу понял, что костер горел еще совсем недавно — даже камень рядом все еще был теплым, в чем путник убедился, сняв перчатку и осторожно протянув руку к кострищу. Судя по исходившему от углей теплу, не прошло еще и часа, как неизвестные ушли. Вряд ли они вышли набрать хвороста и скоро вернутся — тогда бы здесь оставался кто-то, следящий за тем, чтобы огонь не погас. Ну, или чтобы в убежище не явился незваный гость.

И все же на всякий случай Муртаг обследовал башню — вернее, ту ее часть, куда смог попасть. И вновь ни души. Кто бы ни останавливался здесь, теперь он исчез в неизвестном направлении. Не то, чтобы юношу печалил этот факт, но вывод напрашивался неутешительный: здесь пролегала лишь одна тропа. Направься тот, кто жёг в башне костер, в сторону тракта — и разминуться бы не вышло. А значит, он или они ушли по древней дороге вперед, к храму Холодных Родников. Исследовать руины, в которых еще и бродят чужаки — сомнительное удовольствие. Скорее всего, это охотники за сокровищами, а значит, осторожность придется не то, что удвоить, а утроить. Вряд ли им придется по нраву присутствие конкурента. И, что самое паршивое, что Муртаг даже не мог понять, сколько их — поземка стирала следы, словно никто и не выходил из башни. Но вряд ли это был одиночка — одиночки редко бродят по подобным местам, разве что полные дураки. Сам Муртаг был, скорее, своего рода исключением и шел за всего одним предметом. И да, он не отрицал, что дурак, но будь у него шанс взять с собой товарища, он бы так и поступил. Разумеется, если бы у него получилось хоть кому-то в этом мире поверить. Сложная задача. Почти невыполнимая.

До слуха путника вновь донеслось эхо драконьего рева, но уже гораздо дальше, чем в первый раз. Ну и прекрасно! Значит, нападения крылатого ящера ожидать не стоило — и все же это не было поводом для ослабления бдительности. И на всякий случай стоило выждать некоторое время в укрытии.

Но никаких признаков приближения дракона не наблюдалось — и вскоре Муртаг даже подумал, что драконий рев мог ему послышаться. Или же он попросту принял за него иной звук — велика ли разница? Хотя это нехорошо — его бдительность медленно превращается в настоящую паранойю, а параноики хоть и бдительны всё время, на самом деле слепы, ибо видят не то, что есть на самом деле, а то, что хотят.

Но он позже об этом подумает, а теперь — в путь.

Дорога змеилась между скал, и Муртаг с трудом мог угадать её расположение под толщей снега. Порывы холодного ветра швыряли в путника пригоршни снежного крошева, норовя сбросить с головы капюшон плаща. Исчезли все звуки, исчез вообще весь мир, только завывания ветра и были теперь слышны.

Вскоре из белесой мглы показались треугольные каменные арки — те самые, что видел Муртаг, глядя на Ветреный пик в первый раз. По мере приближения стали видны массивные каменные террасы и ведущие к ним ступени. Может, архитектура древних нордов и выглядела грубой и даже несколько зловещей, но юноша не мог не признать, что вид храма Холодных Родников впечатлял. Как и размах, с которым строилось это сооружение.

Искателей сокровищ по-прежнему не было видно или слышно. Зато вблизи стало понятно, что камень, из которого были сложены древние сооружения, вовсе не черный, а всего лишь серый, но на фоне белизны снега он казался темнее. А еще, помимо венчавших арки скульптур в виде человеческих и драконьих голов, чуть ли не каждый дюйм поверхности камня покрывала искусная резьба. По-северному грубоватые узоры сплетались в единую вязь, словно скрывающую тайны далекого прошлого.

Подниматься пришлось с осторожностью: ступени были высокими и очень крутыми, и, кроме того, заледенели на холодном ветру. Достаточно лишь оступиться — и его славное путешествие оборвалось бы ещё в начале, ведь со сломанной шеей просто так не попутешествуешь.

Муртаг поднялся на платформу, быстро огляделся, пытаясь заметить хоть какое-то движение. Благодаря его печальному опыту юноше уже не нужно было долго и пристально высматривать, выслушивать, вынюхивать чьё-то присутствие — он столько раз это делал, что ему теперь хватало и мимолетного взгляда, чтобы верно оценить обстановку. И снова никого — но теперь он видел двери храма. Они были значительно меньше того, что можно было бы представить, глядя на арки, всего-то в полтора человеческих роста, вот только, как и арки, были вырублены из камня. Непросто, наверно, сдвинуть их с места — но тем, кто опередил Муртага, это удалось. Тяжелые створки были приоткрыты вовнутрь, образуя щель, сквозь которую смог бы протиснуться и достаточно крупный человек.

Юноша не спешил. Мелькать у дверей он благоразумно не стал, вместо этого прислушавшись. Правда, ветер здорово мешал, но, похоже, и возле входа царила тишина. А значит, можно было идти — но сначала немного подстраховаться.

Скинув заплечный мешок, Муртаг быстро перебрал содержимое, достав небольшую склянку. Визит в лавку алхимика перед походом не оказался напрасным. Зелье, позволявшее несколько часов видеть в темноте, стоило дорого, но все же оказалось юноше по карману, и тот, рассудив, что в руинах он, если останется жив, может и чем-то разжиться, а снадобье поможет уцелеть, раскошелился на один пузырек. Магический светильник, конечно, тоже был выходом, вот только он вытягивал силы из заклинателя и к тому же выдавал присутствие хозяина. А зелье ночного зрения имело одно неоспоримое преимущество: те, кто вошел в храм до Муртага, наверняка вынуждены пользоваться факелами или стеклянными фонарями, значит, путник, которому они не требовались, обнаружит их намного раньше, сам же останется незамеченным — главное, ступать как можно тише. А уж быть бесшумным он давно научился — когда живешь во дворце, полном змей и интриг, учишься ходить неслышно, чтобы самому услышать чью-то тайну. Без тайн в этаком клубке не выживешь, тайны, они как щиты, — ими можно прикрыться в случае чего.

Осушив содержимое склянки одним глотком и поморщившись от неприятного вкуса, Муртаг выждал несколько минут, а затем решительно шагнул в двери храма.

Первым, на что он обратил внимание, стала тишина. Вой ветра еще слышался, но сильно приглушенный, словно негромкое эхо. За дверями лежал зал с высоким потолком, поддерживаемым двумя рядами каменных колонн. Время не пощадило их — некоторые из опор обрушились и теперь грудами камней лежали на крупных плитах пола.

В стенах темнели ниши, в которых стояли массивные каменные гробы — первые могилы. Муртаг не знал, где находился главный чертог, и потому счел нужным осмотреть каждый зал в поисках Драконьего Камня. Это, конечно, самонадеянно и глупо, но кто его поймёт, этот странный Скайрим. Впрочем, как и ожидалось, в первом помещении он не обнаружил ничего, кроме нескольких зарубленных злокрысов на полу.

Юноша поморщился. Эти крысоподобные существа размером с собаку отличались агрессивностью и держались стаями. Придется смотреть по сторонам, чтобы не налететь на них: сомнут количеством и сожрут. И обычные-то крысы прожорливы без меры, что говорить о тварях, которые в несколько раз больше?

И по-прежнему ни звука. Охотники за сокровищами были здесь, но, похоже, ушли далеко вперед. Или устроили засаду? Вряд ли. Зачем им какой-то одиночка, если здесь огромная древняя усыпальница, в которой уж точно найдется, чем поживиться? Опять же, это не Алагейзия. Это другой мир, где никто знать не знает, кто такой Муртаг, и не сдаст его за плату безумному тирану. Какое здесь кому дело до парня, выглядевшего, как самый обычный имперец?

Муртаг врал себе. Муртаг отчаянно пытался убедить себя, что он просто никому не нужный человек. С одной стороны эта мысль приносила облегчение — наконец-то его никто не тронет лишь из-за порченой крови в его жилах, а с другой… распробовав чувство свободы от дурацких предрассудков, Муртаг ощутил, что ему хочется большего. Ему хочется быть нужным, но по-другому нужным: важным для кого-то, необходимым кому-то. Другу. Как Эрагону. Когда после долгого одиночества вдруг появляется человек, который понимает и принимает, его исчезновение чувствуется особенно остро. Одиночество возвращается, гадкое и сосущее чувство…

Муртаг тряхнул головой — с такими мыслями недолго попасться в ловушку. Вздумал тут страдать посреди древних руин, полных неизвестно чего! Каменной скрижали в этом чертоге не было, так что оставалось идти дальше, в полукруглую арку коридора, единственного альтернативного выхода из зала. Углубляться в руины не слишком-то хотелось, но раз уж начал дело, стоит довести его до конца. Иначе выйдет, что зря он возвращался в Ривервуд, а потом поднимался в горы. Тем более, что и денег у него почти не осталось, а под этими сводами наверняка найдется что-нибудь, что получится выгодно продать.

Коридор с полукруглыми стенами вел немного под уклон, и это напомнило Муртагу пещеры, через которые он с имперским солдатом выбирались из Хелгена. Ох и любят же эти норды строить под землёй всякие штуки, похожие на толстую каменную кишку! Вскоре туннель привел юношу в еще один зал, порядком уступающий размером предыдущему. Здесь было немного теплее, чем снаружи или первом зале: сюда не задувал пронзительный воющий ветер, который порой наполнял руины жуткими звуками темноты, полной зубастых тварей.

Прежде путь дальше перекрывала решетка, но теперь она, проржавевшая и погнутая, была сломана. Подойдя ближе и внимательно осмотрев вмятины ударов на металле, Муртаг решил, что тот, кто высаживал эту решетку, воспользовался магией: металл был немного оплавлен. Сын Проклятого еще раз огляделся: над выходом из зала в камне были вырезаны изображения рыбы и двух змей, такие же рельефы юноша заметил и на трехгранных каменных стелах, расположенных вдоль левой стены. Посреди же помещения возвышался небольшой постамент с чем-то, напоминающим рычаг. Что же здесь было, одна из хитроумных ловушек, о которых предупреждал Муртага Фаренгар? Так или иначе, те, кто проникли сюда первыми, не стали решать головоломку, а попросту выломали решетку. Видимо выражение «работать головой» они воспринимали лишь в том смысле, что её нужно время от времени поворачивать в разные стороны.

Муртаг пристально вгляделся в темноту туннеля, ожидая увидеть впереди отсветы факелов, но тщетно. Значит, неизвестные уже далеко. Что ж, так оно и лучше — оставалось надеяться, что следующая ловушка такой вольности по отношению к себе не позволит и прихлопнет размахивающих в разные стороны кувалдой расхитителей.

Коридор снова пошел под уклон, а после и вовсе сменился винтовой лестницей. Пришлось осторожничать: ступени здесь были такими же высокими и узкими, как наверху. Ну, хоть корки льда на них не было, и то хорошо.

Потом витки лестницы закончились, сменившись еще одним коридором. В нем потолок был значительно выше, а стены возле самого свода украшали скульптурные изображения драконов, а сами стены покрывали замысловатые рельефные изображения.

Через какое-то время путь преградило неожиданное препятствие. Когда-то часть пола представляла собой настил из мореного дуба. Сработал ли древний механизм, или же сооружение попросту не выдержало безжалостного бега времени, но теперь часть настила провалилась, повиснув на креплениях с одного края. Вниз уходила глубокая вертикальная шахта, на глубине примерно в шесть-семь ярдов заканчивающаяся двумя валиками, усаженными крепкими частыми шипами.

Муртаг замер у края рукотворной пропасти, рассматривая ловушку. Он уже понял, как она работала: упавший вниз падал на валики, которые под весом жертвы приходили в движение, практически размалывая тело несчастного. Судя по темным следам на камне, именно это и произошло с одним из охотников за сокровищами. Как и предполагалось, впрочем.

Конечно, временно приобретенная благодаря зелью способность видеть в темноте еще не исчезла, но все же здесь нужен был яркий свет. Еще раз убедившись, что поблизости никого нет, Муртаг создал светящийся шар. По воле заклинателя сгусток света послушно поплыл вниз, зависнув над валиками, и теперь юноша отчетливо видел, что и сами валы, и стены шахты залиты явно свежей кровью, а на шипах остались ошметки кожи и плоти. Само тело провалилось куда-то ниже, и это было к лучшему — не хотелось лишний раз созерцать искалеченные останки.

Муртаг погасил магический светильник. Теперь главным вопросом было, как перебраться через шахту и при этом остаться в целости и сохранности. Карнизы возле стен были слишком узки для того, чтобы по ним можно было пройти. Ширина колодца исключала возможность его перепрыгнуть. Но что тогда? Идти обратно? Нет, это точно не выход — ответвлений по пути юноша не видел, а возвращаться с пустыми руками не собирался.

Взгляд скользнул по потолку, перешел на стены, откуда каменные драконы словно наблюдали за незваным гостем — и Муртаг понял, что еще один выход есть. Теперь он заметил рискованный, но вполне возможный способ перебраться на ту сторону.

Он не зря сразу обратил внимание на скульптуры и барельефы. Если, цепляясь за выступы, добраться до драконьих голов, можно будет, держась за них, пройти над пропастью из смертоносных ловушек. Эта затея выглядела опасной, но и выбор у Муртага был невелик. Рискнуть или вернуться ни с чем — вот и все варианты.

«Нужно попробовать. В конце концов, это лучше, чем шляться по незнакомым землям с почти пустым кошельком и подпорченной репутацией».

На деле все оказалось сложнее, чем в мыслях. Добраться до скульптур удалось только со второй попытки, и, чтобы не упасть, приходилось прилагать усилия. А теперь — аккуратно сместиться влево. Поставить ногу на выступающий из стены камень и перехватиться рукой за крыло дракона. Еще два шага — и внизу раскинулась шахта, в которой неосторожного путника ждали острые шипы. Еще немного, и…

Послышался негромкий треск, и опора под правой ногой пропала: часть барельефа предательски откололась, увлекая за собой и Муртага. Грязно выругавшись, тот едва не сорвался — но в последний момент успел мертвой хваткой вцепиться обеими руками в крыло каменного дракона. Вслепую нашарив ногой другой выступ, сын Проклятого осторожно перевел дух. Ну вот, едва не составил компанию невезучему искателю сокровищ. Куда, спрашивается, так спешил? Ну вот что не подумал хорошенько, не оценил силы и обстановку? Если кто-то тут умер, это не значит, что сам Муртаг не умрёт.

Хотя люди, как правило, считают себя бессмертными.

Подождав несколько секунд, пока пройдет предательская дрожь в руках, Муртаг с еще большей осторожностью продолжил путь.

Но, к счастью, эта небольшая неприятность, едва не ставшая роковой, не повторилась, и путник успешно перебрался через ловушку. Оказавшись на другой стороне, он первым делом привалился к стене и медленно выдохнул, и только потом уже огляделся — не привлек ли он чьего-то внимания?

Но поблизости по-прежнему не наблюдалось даже злокрысов. Это можно было посчитать везением — есть время на то, чтобы отдышаться и с новыми силами продолжать путь, если бы... ну, если бы Муртаг верил в такую несуществующую вещь, как везение. Даже если эта полумифическая штука и случалась с кем-то из живых, то уж явно не с ним.

После случая с шахтой-ловушкой Муртаг внимательнее смотрел под ноги — не хватало ему навернуться в еще одну такую же. Но и этот коридор через несколько минут закончился помещением еще менее просторным, чем зал с головоломкой. И первым, на что обратил внимание в этом зале юноша, были два тела на каменных плитах пола.

Двое мужчин в тряпье, судя по чертам лица, явно норды. Они лежали здесь недавно — не успели даже остыть. Муртаг склонился над ними, пытаясь понять, что их убило. Уже через несколько секунд картина прояснилась: эти двое прикончили друг друга. Один перерезал горло другому, но и тот успел ранить противника: из-под ребер норда торчала рукоять ножа. Судя по кровавому следу, он пытался отползти в сторону, но надолго его сил не хватило.

Или это сделал кто-то третий?

Покачав головой, Муртаг продолжил путь, мысленно настроившись на то, что он все еще не один в этих руинах.

Еще примерно через полчаса пути по коридорам храма стало заметно холоднее, и юноша предположил, что где-то рядом еще один выход на поверхность. Потом под ноги подвернулся грязно-серый кокон, словно из паутины, только очень толстой. Муртаг оттолкнул его ногой в сторону, не став разглядывать. Тот с глухим стуком ударился о стену.

И неожиданно тишину прорезал раздавшийся впереди крик:

— Кто идет? Это ты, Хакнир? — Голос принадлежал мужчине, находившемуся на грани паники. — Бьёрн? Солинг?! Помогите мне! Я знаю, я поступил нечестно и сбежал с Когтем, но не бросайте меня здесь одного!

Муртаг еле слышно хмыкнул. А вот, похоже, и последний из охотников за сокровищами — и он тоже угодил в неприятности. Что ж, стоит взглянуть на него как на наглядное пособие…

Коридор резко свернул влево, и теперь путник увидел паутину — она неопрятными клочьями свисала вдоль стен. Кто-то — скорее всего, тот бедолага, продолжавший звать на помощь, — недавно прорубался сквозь нее. Муртаг положил руку на рукоять меча. Сомнений в том, кто оставил здесь эти тенета, не было — он угодил прямо в логово морозных пауков. Как тут не вспомнить недавнюю схватку с этими тварями в пещерах? Но тогда рядом был напарник, способный прикрыть спину. В этот раз юноше придется отбиваться одному — а в том, что нападение не заставит себя ждать, он был уверен. Иначе с чего бы охотнику за сокровищами так вопить от страха? Скорее всего, вновь придется прибегнуть к магии. Надо было бы прикупить у алхимика снадобье, которое быстро восстанавливало силы после колдовства, да денег оставалось слишком мало…

Стараясь не задевать паутину, Муртаг крадучись миновал коридор и попал в очередной зал и тут же поёжился от холода — откуда-то сверху вместе со светом в помещение проникал и снег. Стены были затканы паутиной, и среди грязно-белых пут юноша заметил несколько иссушенных человеческих тел — видимо, сюда и раньше попадали грабители могил или просто излишне любопытные искатели приключений на свою голову. Впрочем, были и коконы помельче — видимо, основной добычей местной колонии пауков все-таки оставались злокрысы.

Потом Муртаг обратил внимание на еще один выход из зала — почти заплетенный паутиной дверной проем. Последний из компании охотников за сокровищами, видимо, попытался проскочить через него, но крепко влип во всех смыслах. И вот теперь он отчаянно пытался оторвать клейкие веревки от левой ноги и руки, но с каждой секундой только больше запутывался. Дотянуться до оружия у него явно не получалось, и теперь ему оставалось только пронзительно верещать в надежде, что в этом проклятом богами месте ещё остался кто-то живой, разумный и в достаточной мере милосердный...

— Эй! — окликнул его Муртаг негромко, и пленник паутины обернулся. Теперь юноша видел, что это данмер, облаченный в потрепанные кожаные куртку и штаны. Его лицо искажал ужас, алые глаза, казалось, готовы были выскочить из орбит.

— Ты! — воскликнул он. — Не знаю, кто ты, но помоги мне! Быстрее, пока эта тварь не вернулась!

«Интересно, как темный эльф прижился в компании нордов? И те, и другие, мягко говоря, в большинстве своем недолюбливают другие расы. Странно, что они не перегрызли друг другу глотки в первую же секунду. Впрочем, он все равно их ограбил и, судя по всему, убил, так что гаденыш еще тот. Верить ему явно не стоит, но можно будет потребовать плату за спасение».

Юноша направился к нему, на ходу вытаскивая меч из ножен. Но раньше, чем он дошел до смотрящего на него с надеждой эльфа, тот перевел взгляд наверх — и его глаза вновь округлились от ужаса.

— Осторожно, сзади! — завопил он. — Эта тварь возвращается!

Муртаг резко обернулся и поднял голову — из уходящего вверх светового колодца с пугвющей скоростью мчался вниз гигантский морозный паук.

Этот монстр оказался куда крупнее своих собратьев из пещеры — те едва превосходили в размерах собак. Паук же, с которым Муртагу не повезло столкнуться в этот раз, на своих восьми лапах был выше, чем взрослый мужчина. Достигнув пола, это чудовище, пощелкивая хелицерами, двинулось к намеченным жертвам.

— Освободи меня! — почти взмолился эльф. — Разруби паутину, я смогу тебе помочь!

Это прозвучало разумно. Рванув к мужчине, Муртаг несколькими ударами меча высвободил бедолагу из паучьих тенет, а в следующий миг тот закричал:

— Берегись! — и Муртаг едва успел отскочить. Удар паучьей лапы, заканчивающейся каким-то острым наростом, прошелся по тому месту, где только что стоял путник. Данмер, походя отдирая от себя оставшуюся паутину, неожиданно шустро отпрыгнул в другую сторону, и теперь морозный паук оказался между товарищами по несчастью.

Почему-то из них двоих именно Муртаг показался твари наиболее вкусным — или же та сочла его большей угрозой. Как бы там ни было, атаковал монстр именно его. За что и поплатился: удар меча — и паук подался назад, половина одной из его ног, подергиваясь, упала на пол.

— Эй! — крикнул Муртаг эльфу, заметив, что у того на поясе висел короткий меч, до того скрытый паутиной. — Помоги! Подруби ему лапу!

Но тот только усмехнулся почти презрительно:

— Дурак! Зачем мне делиться сокровищем? Надеюсь, эта тварь нажрется тобой! — и раньше, чем Муртаг успел осознать, что его надули, проворно выскочил освобожденный от паутины проход и исчез из виду.

— Даэдров выродок! — Муртага чуть не затрясло от ярости. Подлый данмер! Сбежал, ублюдок, и бросил своего спасителя умирать!

Пауку, впрочем, было плевать на душевные терзания, и он снова резко метнулся вперед.

«Не в первый раз», — мрачно подумал Муртаг, отскакивая с линии атаки. Паук оказался быстрым, но не мог изменить направления движения мгновенно. Оставалось пользоваться этой слабостью противника и искать выход. Можно было бы просто последовать за сбежавшим эльфом, монстр не сумел бы пролезть в узкий дверной проем, но паук словно специально загораживал жирной тушкой спасительный коридор.

«А если его поджарить?»

Паук снова отскочил, тряся обрубком еще одной лапы, а затем рванул к обидчику так резко, что тот едва успел броситься в сторону. Впрочем, тварь ловко развернулась и вновь кинулась к Муртагу.

«Похоже, он здорово разозлился!»

Но когда монстра и человека разделяли несколько шагов, Муртаг выкинул ладонь вперед, и с нее сорвалась струя пламени. Колдовской огонь опалил глаза твари и густую шерсть, покрывавшую ее тело, и Муртагу вновь удалось увернуться. Ослепленный паук с разгону врезался в стену — жаль, ее покрывал толстый слой паутины, смягчивший столкновение.

Не дожидаясь, когда монстр вновь атакует первым, юноша еще раз призвал пламя, и в этот раз шерсть загорелась. Паук заметался, засучил лапами, и Муртаг, пользуясь этим, отрубил еще одну лапу. Больше вреда противнику он причинить не успел: чудище неожиданно поджало конечности и покатилось по полу, совсем как его пустынные родственники по песчаным дюнам. Муртаг не раз видел таких, когда вместе с Эрагоном, Бромом и Арьей пересекал пустыню Хадарак, но не ожидал, что огромный морозный паук способен выкинуть такой же фортель.

Паук сбил пламя и, пошатываясь, поднялся на оставшиеся лапы — как раз в тот момент, когда путник подбежал к нему и вонзил меч где-то между восьми глаз паука. Тот задергался, защелкал хелицерами, едва не поймав Муртага за руку, но тот успел выдернуть оружие и отпрыгнуть в сторону. Паук не собирался дохнуть, но теперь, серьезно раненый и ослепленный, он уже не был хозяином положения. Еще одну ногу удалось отсечь практически без проблем — но подохла тварь только после двух рубящих ударов по мягкому брюшку, откуда медленно вытекала какая-то мерзкая жижа. Паук неуклюже осел на оставшихся лапах и замер, с хелицер сочилась зеленоватая жидкость.

Муртаг выдохнул и опустил меч. В этот раз он устал не так сильно, как после боя с саблезубом на дороге в Вайтран. Может быть, потому, что в этом бою он творил меньше магии, а может быть, и оттого, что постепенно привыкал.

Сам не зная зачем, Муртаг достал пустую бутылочку, в которой раньше плескалось зелье ночного видения, и осторожно собрал паучий яд. Если все рассказы о том, какое действие он оказывает на живых существ, правда, его можно много где применить. Нанести на оружие, например. Насчёт данмера Муртаг не особо волновался — вряд ли этот мерзавец что-то знал о драконьем камне, его, скорее, интересовало нечто блестящее и куда более понятное.

Еще раз окинув взглядом поле боя, юноша направился туда, где несколькими минутами ранее скрылся эльф-обманщик.

Туннель, в этот раз узкий, с простыми каменными стенами, вновь вел вниз. К этому путник уже почти привык. Похоже, храм Холодных Родников был вырублен внутри горы, или же построен в естественных пещерах — по расчетам Муртага, он ушел уже глубоко вниз и далеко на запад, а там снаружи, как он помнил, громоздились заснеженные скалы. Сколько еще этих коридоров ему нужно пройти, чтобы обнаружить, наконец, трижды проклятую скрижаль?

«И где сам храм? Пока что я не видел ни алтарей, ни статуй божеств. И Хадвар, и Фаренгар говорили, что это место — еще и усыпальница, но и могил я нигде, кроме того, первого зала, не заметил!»

Еще одна винтовая лестница — в этот раз короткая, — и небольшой полукруглый зал с низким потолком. У одной из его стен возвышался большой каменный постамент… или стол? По его поверхности змеились несколько желобков, спускающихся в большой желоб у подножия сооружения. Тот, в свою очередь, был соединен с еще несколькими желобами, вырубленными в полу: те сплетались в довольно простые, но изящные узоры и вели к забранным решетками стокам у противоположной стены.

На краю стола, — теперь Муртаг уже не сомневался в том, что это стол, — лежали несколько угрожающего вида изъеденных временем инструментов, и юноша догадался о назначении этой комнаты. Здесь, должно быть, бальзамировали тела умерших, прежде, чем похоронить их. Желобки же предназначались для стока крови и воды, которой омывали стол после сего мрачного действа.

«Вовремя я вспомнил про могилы — вот и получил, что хотел».

Впрочем, стоять и раздумывать над тем, что делали в этом помещении — пустая трата времени. Это было давно, а вот ловушки всё ещё здесь и сейчас, и забывать о них явно не стоило.

После комнаты, в которой тела умерших подготавливали к погребению, вид помещений храма разительно изменился. Если до того Муртаг шел по коридорам, то теперь он попал в усыпальницу.

Длинное помещение с низким потолком походило на широкий коридор… если только не смотреть на стены. В них были выдолблены в два ряда горизонтально расположенные ниши, в которых покоились мертвецы. Истлевшие скелеты и иссохшие мумифицированные трупы лежали, словно служа напоминанием о бренности жизни. Некоторые мумии были облачены в проржавевшую броню или завернуты в отрезы прогнившей ткани, другие тела лежали обнаженными. И их было много, очень много.

Муртаг невольно замедлил шаг, вновь схватившись за рукоять меча. Окружение производило крайне гнетущее впечатление, хотелось как можно быстрее покинуть это мрачное место. В Алагейзии совсем по-другому отправляли в последний путь, и все эти странные обряды казались ему дикостью — как можно так просто оставлять мёртвых лежать в камнях? Это чем-то напоминало традиции гномов, о которых он успел мельком узнать, пока находился в Тронжхайме.

«Так, а теперь самое время найти главный чертог, забрать Драконий Камень и убираться отсюда».

Впереди, там, где коридор сворачивал вправо под прямым углом, послышался какой-то скрежет, и Муртаг рефлекторно выхватил меч и замер. Несколько секунд он прислушался, но под низкими сводами царила мертвая во всех смыслах тишина.

Юноша медленно двинулся вперед и с осторожностью выглянул за угол. То, что он увидел, лишило его дара речи.

— Какого… шейда? — невольно сорвалось с его губ, и тут же путник пожалел об этом.

На полу в луже собственной крови недвижно лежал тот самый данмер, без сомнения, мертвый — с распоротой глоткой не живут ни люди, ни эльфы. А над трупом стоял убийца — высохший, словно мумия, воин в изъеденном ржавчиной доспехе.

Он резко, неестественно дерганным движением обернулся на звук, и юноша понял, что воин не был похож на мумию — он был мумией. Его нос и губы давно сгнили, уцелевшие зубы выглядели сплошным оскалом, а пустые глазницы светились синим огнем. Краем глаза путник заметил движение в одной из ниш, но не мог отвести взгляда от ожившего мертвеца. Проклятье! Он слышал о драуграх, но считал их всего лишь местной легендой! Всё, что он считал легендой в этом снежном аду, оживало на глазах.

— Болог аз, мал лир!⁽²⁾ — прохрипел мертвец, и, подняв окровавленный меч, шагнул к ошарашенному Муртагу.

Юноша попятился, неотрывно глядя на противника. Первое, о чем он подумал в тот момент — его противник ходячий труп. Труп! Который ходит, чтоб его! О том, насколько такое возможно, Муртаг будет размышлять потом, если выживет. Сейчас же он думал лишь об одном: как убить то, что и так уже давно мертво?

В стороне, там, где несколькими секундами ранее сын Проклятого заметил движение, послышался не то хрип, не то рык. Бросив быстрый взгляд в сторону, юноша увидел еще одного драугра, выбирающегося из ниши.

«Проклятье! А ведь, выходит, все они могут восстать!»

От осознания этого факта по спине пробежал предательский холодок. Два стража могил — еще куда ни шло, но полное подземелье оживших мертвецов… Против них у Муртага просто нет шансов. Конечно, он сумеет продержаться какое-то время — прежде, чем его просто сомнут и изрубят на части.

Или сожрут. Заживо.

«Нужно отделаться от этих двоих как можно быстрее!»

Проскрежетав еще что-то на непонятном языке (и как он говорил, когда его глотка, язык и легкие давно сгнили?), первый драугр замахнулся мечом, и в этот же момент пламя, заплясавшее в ладони Муртага, перекинулось на его руку. Огонь быстро охватил иссохшее тело, но радоваться было еще рано. Ходячий труп горел, но не спешил падать, он даже меча не выронил и продолжил наступать. А это хуже. Мертвый воин не чувствовал боли, пламя не смогло его даже ослепить — еще бы, у драугра не было глаз. Сколько он еще будет гореть, прежде, чем потеряет способность двигаться?

Парировав обманчиво неловкий выпад, Муртаг убедился, что в высохшем мертвом теле скрывалась нечеловеческая сила. Хорошо, что хотя бы умом нежить не блистала — горящий драугр и его подоспевший к месту схватки собрат больше мешали друг другу, чем помогали. И сейчас это обстоятельство стало одним из немногих преимуществ на стороне Муртага. Но не так-то просто было им воспользоваться!

Огонь с первого драугра перекинулся и на второго мертвеца, а вместе с этим прибавилось проблем: теперь горящих врагов, не спешивших падать, было уже два. И все-таки Муртаг заметил, что движения драугра, подожженного первым, стали еще более ломанными и порядком замедлились. Все же огонь разрушал его тело!

В таком случае, можно было и просто потянуть время, но юноша всерьез опасался, что к напавшим на него мертвецам подоспеет подкрепление. Пока что, вроде бы, другие мертвые не спешили оживать и выбираться из ниш, но кто мог сказать, надолго ли это?

«И что же вам не лежится в могилах? Впрочем, говорят, добрые люди после смерти не бродят…»

Следующий замах первого противника оказался настолько медленным и неуклюжим, что большой глупостью было этим не воспользоваться. Пламя на руках драугра почти погасло, но они порядком обуглились. Вкладывая в удар всю силу, Муртаг рубанул по запястью правой руки мертвеца, отсекая кисть и, не дожидаясь, пока тот по-нормальному перехватит оружие уцелевшей рукой, быстрым ударом снес ему голову. Может, нежить и отличалась силой, но точно не прочностью. Мумифицированная голова покатилась по полу, издавая дробный стук, Муртаг же оттолкнул ногой тлеющее обезглавленное, но все еще стоявшее на ногах тело на уцелевшего драугра. Огонь уже делал свое дело — второй мертвец тоже двигался неуклюже, споткнулся о падающего собрата и повалился на пол. Не дожидаясь, когда он поднимется вновь, юноша несколькими ударами меча расчленил копошащиеся мертвые тела и оставил их догорать на полу.

«Все, с этими покончено».

Противники пусть еще и не спешили упокоиться с миром окончательно, уже не представляли никакой угрозы, но на их место могли прийти другие. Не опуская меч, Муртаг огляделся, прислушиваясь. Но под сводами усыпальницы царила тишина, мертвые норды словно оставили попытки остановить незваного гостя.

«И все равно не стоит забывать о том, что любой из этих трупов может встать. Кроме, разве что, скелетов. Хотя от этого проклятого места можно ожидать чего угодно».

Тишина. Не слышно ни звона и скрежета, ни шаркающих шагов, ни замогильных хрипов. Только где-то впереди слышался неясный гул — словно от водопада.

Муртаг бросил взгляд на останки драугров. И удивился тому, что не заметил сразу же одной любопытной детали: время привело в негодность доспехи и одежду нежити, но словно не коснулось оружия. Зазубренные меч и секира словно только вчера разили врагов в битвах, а не лежали веками под землей в могилах своих владельцев. Не это ли то самое магическое оружие, о котором говорил Фаренгар? Но с виду оно было совершенно обыкновенным — если не считать того, что было неподвластно времени.

«Если не найду чего-нибудь получше, возьму эти на обратном пути. Не таскать же, в конце концов, на себе груду железа по этим могильникам», — решил юноша, подходя к телу данмера. Мимоходом он подумал о том, что напрасно, наверно, он посчитал вора убийцей его же дружков — иначе не стал бы он тогда звать их, услышав шаги. Значит, просто сбежал… Да, сбежал, прихватив что-то ценное. Он говорил про какой-то коготь. Почему-то Муртаг вспомнил торговца из Ривервуда, у которого украли золотое украшение в виде когтя. Забавное совпадение. Впрочем, когда-то давно Муртагу в руки попалась книжка, в автор которой утверждал, что ни одно совпадение не является случайностью.

В заплечном мешке у покойника, помимо прочих вещей, нашлись два предмета, которые привлекли внимание юноши: потрепанная книжица, исписанная неровным крупным почерком, и массивная, больше ладони, покрытая замысловатой гравировкой золотая лапа с тремя когтями.

Муртаг пролистал последние страницы книги, кстати, из вполне добротной бумаги, удивляясь тому, что отчасти понял написанное. Язык совершенно точно не походил на один из знакомых сыну Проклятого, включая тот, на котором он говорил в Скайриме. Неужели последствия того странного путешествия в компании болтливой собаки? Так или иначе, золотую драконью лапу действительно украли в Ривервуде у торговца. Лавочник, похоже, и сам не знал, что попало к нему в руки — Золотой Коготь был ключом от главного чертога храма Холодных Родников. Можно ли было поверить в такое счастливое стечение обстоятельств? «Случайности не случайны» — где-то он слышал эту фразу, хотя, может, она ему приснилась в одну из тех редких ночей, когда он не просыпался с криком боли и ужаса.

Однако радоваться было рано — до главного чертога еще предстояло добраться. Живым, желательно. И на что надеялись эти олухи, сунувшись сюда? Или они, как Муртаг, не верили в существование драугров? Ну, если сыну Проклятого, как жителю другого мира, это было простительно, то вот коренным обитателям Нирна следовало бы хотя бы знать о том, что им может встретиться… Впрочем, дураков хватает в любом из миров.

Ключ юноша забрал с собой. Может, древний механизм давно уже и не действовал, но отказываться от самого простого шанса попасть в нужную часть храма было бы несусветной глупостью.

И путь во тьме продолжился. Усыпальницы занимали немало места под заснеженными скалами, и в какой-то момент Муртагу уже начало казаться, будто он ходит по кругу. Но отсутствие останков драугров говорило об обратном.

Несмотря на подкинутый суровой реальностью сюрприз в виде оживших мертвецов, юноша быстро привык к тому, что в подземельях бродят драугры и они опасны. К счастью, все погребенные в этих катакомбах тела не восставали разом, но по два-три мертвяка нападали на чужака в каждом зале и в каждой галерее. К счастью, их сгнивших мозгов не хватало на то, чтобы воспользоваться численным превосходством. Главным преимуществом Муртага в боях с ними были скорость и ловкость — нельзя позволить трупам древних нордов окружить себя или загнать в угол. Магией юноша старался не пользоваться без необходимости — сил и так не хватало на всё, нечего их просто так растрачивать. Магия явно не его стихия, хоть и являлась приятным подспорьем в любом деле.

И все же, пусть сами по себе драугры не так уж и пугали, они становились серьезными противниками, особенно когда атаковали одновременно. Первоначальные страх и удивление от столкновения с ожившими мертвецами сошли на нет — Муртаг за свою жизнь привык подавлять лишние эмоции и действовать по ситуации. Пусть драугры и отличались запредельной выносливостью, они были достаточно тупыми и медлительными и чаще мешали друг другу, чем действовали сообща. Иногда их и вовсе удавалось заманить в ловушки-колодцы, но в основном мертвецов приходилось разрубать на части. То, что уже много веков как умерло, не убить, но вот лишить возможности двигаться — вполне можно.

Некоторые из мертвяков были вооружены луками, которых, как и мечей, не коснулось время. Первые встреченные драугры-лучники не отличались меткостью, но вскоре Муртаг заметил, что чем глубже под землю он спускается, тем ближе к цели летят вражеские стрелы, тем проворнее оказываются стражи усыпальницы. Словно возле выхода на верхние уровни хоронили тех, кто не отличался воинскими талантами, или магия, поднявшая мертвецов, на них действовала слабее. Юноша вообще не понимал, что заставило покойников восстать, и потому в голову лезли версии одна нелепее другой.

Шум воды приближался, воздух стал заметно влажнее. Сомнений не было, где-то рядом, судя по звуку, протекала подземная река. Вскоре стены очередного коридора сменились естественной пещерой, хотя и серые камни местами украшали рельефные изображения воителей и драконов. Кое-где камень поблескивал от влаги — прямо из стен сочились тонкие струйки воды, которая скапливалась в углублениях пола, иногда капли падали с неровного свода.

В этой части катакомб было довольно холодно, но не настолько, чтобы замерзала вода. И все же холодный влажный воздух с ощутимыми сквозняками был ничем не лучше мороза.

Вскоре пробитый в скале туннель расширился, воздух с каждым шагом становился все более влажным. Впереди шумела вода — теперь это было ясно. Наконец, каменные стены расступились, переходя в небольшую пещеру, стены которой местами были обтесаны и украшены изображениями драконов. Пещеру пересекал неширокий, но явно глубокий бурный ручей, через который перекинулся грубый каменный мост. За ним стоял резной черный каменный саркофаг. Именно стоял вертикально у стены, словно покойника похоронили на ногах.

Муртаг успел только подумать о том, как вышло так, что саркофаг не раскрылся и тело не выпало наружу, как послышался скрежет. Юноша сделал шаг назад, крепче сжав меч, когда крышка каменного гроба приоткрылась, а затем с грохотом упала, расколовшись. Изнутри вывалилось еще одно мумифицированное тело. Ну, не совсем вывалилось — тварь в последний момент восстановила равновесие. Пошатываясь, драугр выпрямил свое замотанное не то в саван, не то в балахон тело и повернул голову из стороны в сторону. Горящие синим огнем глазницы безошибочно уставились на Муртага.

— Дир волан!⁽³⁾ — проскрежетал мертвец, вздымая напоминающие сухие ветви руки.

В следующий миг Муртагу пришлось отскочить назад, в туннель. Там, где он только что стоял, стена покрылась льдом.

Муртаг до сего момента считал, что эти катакомбы не смогут удивить его сильнее. Однако очередной неприятный сюрприз не заставил себя ждать — он столкнулся с мертвым магом.

Как победить эту тварь? Подойти близко будет проблемно, лук же явно бесполезен — что там какие-то стрелы для мертвеца? Его нужно разрубить на части, чтобы упокоить окончательно.

Драугр тоже не собирался стоять на месте — и потому укрытие скоро перестало быть укрытием, а враг обрушил на незваного гостя целый вихрь ледяных шипов. Один из них задел бок Муртага, но, по счастью, только разорвал куртку и рубаху и вспорол кожу. Однако отсиживаться дальше явно не стоило. Раз уж выходил такой расклад, то стоило попытаться сократить расстояние до противника и тоже атаковать его магией. И посмотреть, так ли резво он будет использовать магию льда, превратившись в горящий факел.

Вот только сказать и сделать — разные вещи. Вскоре Муртагу вновь пришлось уворачиваться от ледяных шипов, любой из которых запросто мог его прикончить. Но именно в этот момент юноша и обратил внимание на слабость противника: он не атаковал постоянно. Каждый раз, после сотворения очередного заклинания, несколько секунд драугр бездействовал. Крохотный отрезок времени — но эти секунды могли решить исход поединка.

Секунды всегда всё решают.

В следующий миг Муртаг вновь едва не напоролся на ледяные шипы, успев отскочить в последний момент. Тут же, не теряя времени, юноша рванул к врагу. У того при себе не было никакого оружия, только бы успеть…

Успел. Чудом, едва не угодив под очередную магическую атаку, но все-таки успел, тут же зайдя со спины врага.

— Фаз! Пак! Динок!⁽⁴⁾ — прохрипел драугр, оборачиваясь, но с пальцев юноши уже сорвалось пламя, мигом охватившее и ветхий балахон, и иссушенное тело. Не теряя ни секунды, Муртаг нанес несколько быстрых рубящих ударов, отсекая руки и голову от горящего тела и отталкивая его в сторону.

Муртаг выдохнул, опуская меч. Все. Нежить-колдун мертв окончательно, но короткий бой с ним выдался порядком тяжелее, чем с драуграми-воинами. По одежде на боку расползалось темное пятно, но сама рана не была опасной, хотя и болела и кровоточила. Жутковато на вид, но по сути — глубокая царапина. Муртаг пожалел о том, что не учился целительству — может, такая мелочь и не представляла опасности и даже не мешала особо, но лишний раз доказывала, что он уязвим и смертен.

Пришлось потратить несколько минут на то, чтобы обработать рану. Благо, парочка пузырьков из зачарованного красного стекла заранее была прикуплена у алхимика. Нескольких капель, вылитых прямо на рану, хватило, чтобы полностью остановить кровь.

Вскоре Муртаг продолжил путь по единственной видимой тропе, которая увадила в темноту по берегу реки — других выходов из усыпальницы мага он не заметил. Может быть, конечно, древние зодчие и оставили здесь тайные выходы, но юноша их не видел. Не говоря уже о том, что за тысячи лет механизмы пришли бы в полную негодность.

Каменные чертоги окончательно превратились в естественную пещеру, через которую протекала река. В воздухе, холодном и влажном, висел запах прели, камни покрывал мох, на стенах часто встречались стекловидные светящиеся грибы, знакомые Муртагу по подземному побегу из Хелгена. Еще бы на пауков здесь снова не нарваться — одного хватило.

Через какое-то время вновь стало холодать, видимо, впереди был еще один световой колодец или вообще выход на поверхность. Туннель свернул вправо от реки, падающей куда-то в темноту с уступа, и начал забирать вниз. Вскоре он стал настолько тесным, что в нем не разминулись бы два человека, и ощущение того, что приходится идти между отвесными скалами, которые медленно сдвигаются и сейчас расплющат его, переломают кости, так же как и жизнь переломала ему всю душу, это вот ощущение давило не хуже груды камней, что могла вот-вот обрушиться и погрести незадачливого искателя приключений под собой.

Возможно, именно поэтому Муртаг испытал невероятное облегчение, когда туннель вновь расступился. Вот какое странное создание человек — вот отбери у него всё, а потом он будет радоваться как ребёнок даже тому, что выбрался из щели меж скал. Впрочем, чувство это быстро улетучилось, стоило только разглядеть окружение.

Туннель вывел его к тому самому месту, где находился водопад, но десятком ярдов ниже. Пещера представляла собой еще одно подобие светового колодца, но естественного, видимо, происхождения. Вверху, — пока Муртаг бродил под землей, уже успело стемнеть, — виднелись звезды и одна из лун, внизу над черным провалом клубился туман. А на другую сторону вел узкий каменный мост.

Переход через пропасть стал для юноши испытанием не меньшим, чем бой с мертвым магом: мост мало того, что был узким, так еще и местами покрылся ледяной коркой. Приходилось взвешивать каждый шаг, чтобы не поскользнуться и не сгинуть где-то в темноте внизу.

Когда Муртаг сделал очередной шаг, пошатнулся и едва ласточкой не нырнул вниз (сердце едва не выпрыгнуло из груди, и мелкая дрожь прошлась по всему телу), то решил, что в кои-то веки ему несказанно повезло, что он не встретил в этом месте врага: балансировать на скользком узком мосту и одновременно защищаться от чужих атак… Ну, скажем так — всё это можно было с успехом заменить на короткий и красочный прыжок вниз.

Когда проклятый мост остался позади, путник медленно выдохнул. Дальше туннель забирал вверх, вскоре вновь появились и рукотворные сооружения. Снова древние могильники — Муртаг уже почти привык к ним за те часы, что он провел под землей. И снова драугры, по двое-трое встающие в каждом помещении. Схватки с ними уже превращались в какую-то рутину, где все было отработано до мелочей. Юноша только подумал, как повезло ему с тем, что эти враги не отличались умом и были такими… такими до невозможности одинаковыми. Смерть стирает границы, даже если ты остаешься существовать после. Смерть вообще стирает всё, а потом лепит что-то несуразное, издалека похожее на жизнь. Нет, даже не лепит, а переделывает тех, кто раньше был живым, а в итоге получаются какие-то серые несуразные хрипящие комки.

Во всех схватках единственным ранением, которое драугры сумели ему нанести, оставался глубокий порез на боку, на который Муртаг уже не обращал внимания. Впрочем, он порядком устал, и если впереди лежал путь не меньше пройденного, то путнику придется либо делать привал, либо его в конце концов зарубят мертвецы.

Разумеется, такой участи юноша себе не желал, но никакого относительно безопасного места для привала он пока еще не видел. Пока что ему оставалось только идти вперед, временами убирая со своего пути драугров. Была, конечно, идея улечься в одну из ниш, откуда вылезали эти мерзкие твари, но ощущение, что он станет одним из них, не покидало бы его до самого конца привала и, пожалуй, вымотало бы ещё больше. Рано Муртагу умирать, слишком рано.

Наконец, усыпальницы закончились: дальше была только широкая лестница, совершавшая несколько поворотов. Поднявшись по ней, Муртаг оказался неприятно удивлен: пути привел его в тупиковую комнату.

Ох, ну вот это красота! Значит, но прошёл весь этот путь, прорубился через орды хрипящих мертвецов, только чтобы уткнуться в сплошную стену? Муртагу захотелось пнуть древний камень так, чтобы тот рассыпался в пыль, но даже при всей своей ярости у сына Проклятого хватило благоразумия на то, чтобы понимать, что всё кончится только ушибленной (в лучшем случае) ногой.

«Так, нужно успокоиться! Норды, конечно, народ вспыльчивый, так что строители этой каменной кишки, скорее всего, на подобное и рассчитывали, но я-то не норд. Я-то… как бы интересно это ни звучало, я в прямом смысле имперец, но только не из этой империи. Получается, что я имперец в обоих смыслах. Так что — вдох, выдох, нужно просто подумать. Не бывает так, чтобы не было выхода, бывает, что мало думаешь».

Муртаг внимательно осмотрелся по сторонам. Он попал в помещение с довольно высоким сводом, узкое и длинное. Стены сплошь покрывали рельефные изображения, к которым путник не особенно приглядывался, только обратил внимание на фигуры людей, несущих дары к вырезанному в центре воителю.

А дальняя от лестницы стена по виду напоминала большие ворота, вот только вместо створок были три каменных круга с изображениями животных и рисунок, похожий на отпечаток лапы с выемками для когтей, в центре.

«Вот для чего нужен Коготь!» — осенило юношу. Найденная у воришки золотая драконья лапа как раз идеально подходила по размеру. Она была не украшением, а ключом!

Муртаг достал из заплечного мешка Коготь и вставил его в скважину, но стоило ему попытаться повернуть ключ в замке, как его постигла неудача. Механизм не сработал? Впрочем, чего удивительного в том, что он вышел из строя за тысячи лет? Ох, да ладно, такая каменная глыба не сломалась бы и ещё пару тысячелетий!

Путник вытащил Коготь из скважины и внимательно рассмотрел. Теперь он видел, что на внутренней стороне находятся такие же изображения животных: медведя, бабочки и совы. Муртаг перевел взгляд на каменные круги.

«Нужно выстроить рисунки в том же порядке», — решил он,

К первому кругу юноша прикоснулся, затаив дыхание — и, к немалому удивлению Муртага, древний механизм все же поддался, причем относительно легко, словно за ним следили и поддерживали в исправном состоянии. Наверняка здесь, как и в случае с оружием драугров, не обошлось без магии. Вот уж эти норды — все кричат, что магия для слабаков, нужно только мечом махать, тогда вот ты настоящий норд… интересно, что они скажут, когда узнают, что в гробницах их предков от магии нет отбоя. Порой в буквальном смысле.

Рисунки встали на свои места, выстроившись над скважиной, и Муртаг вновь попытался повернуть драконью лапу в замке. В этот раз получилось. Несколько секунд после этого ничего не происходило, — юноша уже подумал было, что механизм все-таки не выдержал испытания временем, — а затем ворота вздрогнули. Каменные круги сами собой пришли в движение, вновь выстроившись в нужном порядке, и ворота вздрогнули еще раз, а затем ушли вниз, открывая еще одну лестницу.

Муртаг испытал приступ чрезвычайного довольства собой.

Дождавшись, когда ворота окончательно скроются в широкой щели в полу, Муртаг убрал Коготь в заплечный мешок и, с осторожностью переступив через провал в полу, продолжил путь.

Здесь тоже было холодно, как и в световых колодцах, и чувствовался свежий воздух — видимо, рядом находился еще один выход на поверхность.

Еще одна галерея, и юноша оказался в большой пещере, свод которой терялся где-то во мраке. Шумела вода — подземная река с обрывистыми берегами уносилась куда-то в темноту. Через нее вёл каменный мост, по счастью, не такой узкий и заледенелый как тот, другой, а то бы усталый путник точно сегодня притворился бы камнем, летящим вниз с оглушительным свистом. Светящиеся грибы на стенах подсвечивали массивное сооружение у дальнего конца пещеры — какую-то полукруглую стену, такую черную, что она казалась сотканной из ночной тьмы. Ее, как и большинство здешних стен, тоже покрывали какие-то рисунки. Перед стеной на небольшой площадке находился крупный черный каменный прямоугольник — очередной саркофаг, к которому вели вырубленные в камне ступени.

Это и есть главный чертог? Или нет? Муртага так и подмывало пробурчать что-нибудь в духе «Ох уж эти норды», потому что с ними, ни с их родиной ничего было не понятно с первого раза. А в Скайриме если ты не понимал с первого раза, второго, как правило, уже не было. Это Муртагу всё везло и везло (имперцы, говорят, несказанные везунчики), и он с замиранием сердца ждал, когда же это везение всё-таки закончится. В любом случае, стоит осмотреться рядом с гробницей — и проверить, не находится ли Драконий камень, будь он трижды проклят, у захоронения.

Стоило юноше перейти мост через реку, как над его головой пронеслась стая летучих мышей. Вот ведь проклятые твари. Впрочем, их присутствие ясно сообщало, что где-то поблизости действительно есть выход наружу, иначе чем бы здесь питались эти пискуны? Хорошо бы еще, чтобы через этот выход мог пройти и человек — желательно, чтобы и спуск с горы оказался относительно легким: идти обратно через подземелья Муртагу совершенно не хотелось. Но что-то он больно много тут разжелался. Выжить бы, и то хорошо.

У подножия лестницы юношу охватило странное ощущение: словно бы что-то звало его наверх, к стене. Это тянуло. Это… шептало ему — иди, иди, мы скажем тебе что-то, чего не слышали уже сотни лет, мы скажем о силе, безумной, смертельной, другие, они лишь собирают крохи, они слабые, а мы скажем о настоящей истинной силе, мы скажем, да, а слова есть мир и есть изменение мира, рождение нового, разрушение старого. Слова есть дело, а дело — слова, так было раньше, так было у древних, и так станет сейчас.

Муртаг помотал головой, выкидывая морок из головы. Не оказалось бы это какой-нибудь пакостной ловушкой!

Но с каждым шагом, с каждой ступенькой лестницы это странное ощущение, призрачный зов, становилось все отчетливей, и, достигнув площадки, Муртаг понял, что уже не может ему сопротивляться. Он медленно приблизился к основанию стены, на котором темнели выбитые в камне угловатые символы. Юноша совершенно точно не знал такого языка. Что это? Руны? И что здесь написано?

Словно бы против воли хозяина рука потянулась к нескольким знакам. Пальцы коснулись холодного камня. Почувствовав странное покалывание в пальцах, Муртаг хотел было отдернуть руку, но не смог. На него словно нахлынула странная вязкая волна — и в тот же момент странное ощущение отступило.

Путник не знал этого языка, но смог прочесть слово. Фус. Он был совершенно уверен в том, что это читалось так. И это слово значило «Сила». Слова есть сила.

Скрежет за спиной заставил Муртага резко обернуться и выхватить меч. Крышка саркофага приподнялась и съехала в сторону, а затем с грохотом упала на площадку. Словно завороженный, юноша смотрел, как медленно поднимается из гроба мертвец в шлеме с торчащими вверх рогами и тяжелым ветхим плащом за спиной.

В ту секунду, когда Муртаг решительно шагнул вперед, собираясь упокоить драугра до того, как тот поднимется, оживший труп повернул голову и прохрипел что-то. Муртаг интуитивно успел броситься в сторону, и это спасло ему жизнь.

— …Ро… Да! — успел расслышать юноша, прежде, чем словно бы сгустившийся воздух ударил его, с силой приложив об стену. И повезло, что Муртага эта странная магия задела только краем — иначе быть бы ему размазанным по камню. В ушах звенело, мир качался в разные стороны, а враг уже стоял на ногах и сжимал в руках зазубренный полуторный меч. Первый же удар поднявшийся на ноги Муртаг едва успел парировать. От меча драугра веяло ледяным холодом, и путнику совсем не хотелось проверять, на что способно это лезвие, на собственной шкуре.

Попытка поджечь мертвеца, как его собратьев до того, потерпела фиаско: драугр выставил меч навстречу пламени, и тот словно бы поглотил заклинание. И что особенно доставляло хлопот, этот мертвяк был несколько резвее остальных. И что еще обидней — умнее.

— Фус… Ро… Да! — вновь прохрипел драугр, и Муртаг, наученный горьким опытом, вовремя бросился в сторону. И все же удар немного задел его, заставив распластаться на площадке.

Меч противника летел прямо на Муртага, тот едва успел перекатиться, как клинок высек из плит площадки искры. Следующий удар Муртаг отбил, рывком поднявшись на колено. Из такого положения вполне можно было нанести врагу смертельную рану, но вот в чем проблема — противник и так уже много веков как умер.

И все же конечности нужны ему были не меньше, чем живым.

Вот только драугр не собирался с ними расставаться, резво отшатнулся назад, и клинок Муртага только рассек плащ — противник попятился назад.

Это дало Муртагу время, чтобы подняться на ноги. К счастью, драугр больше не прибегал к своей магии. Удивляло то, как существо с давным-давно сгнившими легкими и глоткой могло так кричать.

Не это ли та самая «сила Голоса»?

«Нашел время думать, дурень!..»

Удар! Муртаг едва успел его блокировать. Ответная попытка достать врага — и опять безуспешная.

— Даник кендов, — проскрежетал драугр. - Квилан ус дилон!⁽⁵⁾

— Не знаю, о чем ты говоришь, но катись к шейдам! — прорычал Муртаг в ответ, делая очередную попытку обойти защиту мертвяка.

Снова обмен ударами — и противники застыли друг напротив друга. Теперь нежить оказалась между Муртагом и ведущей вниз лестницей. Удар! Звон и скрежет — мечи, казалось, едва ли не высекали искры. Еще одна стремительная атака, свист рассекаемого воздуха — и Муртаг едва успел остановить нацеленный в его шею выпад. Теперь враг был слишком близко.

И в этот момент юноша изо всех сил пнул драугра в колено. Он не раз отрабатывал этот прием под надзором Торнака, доводилось применять его и в серьезных схватках. Живой бы орал и корчился от боли, но драугр ее не чувствовал. Зато его иссушенное тело было не таким прочным, как магический меч. Послышался хруст, и нога мертвеца подломилась, враг пошатнулся…

И в ту же секунду Муртаг резко ударил врага в грудь, застав нежить окончательно потерять равновесие и завалиться назад. Драугр пересчитал своим иссохшим телом ступеньки и грузно упал на промежуточную площадку.

Не дожидаясь, пока мертвый поднимется, Муртаг подскочил к нему, сразу же отрубив державшую меч руку.

— Фус… Ро! — повернув к юноше голову, прохрипел драугр, и Муртага словно ударили в грудь молотом. Его отбросило на ступеньки ведущей наверх лестницы — к счастью, головой не ударился. Еще больше ему повезло в том, что магическая волна прошла выше, а его опять лишь зацепило.

Подняться на ноги ему удалось раньше, чем однорукому мертвецу — возможно, потому, что тот в падении сломал немало своих древних костей.

«Надо было сразу рубить ему голову!» — Муртаг пошатнулся и выплюнул кровь — прокусил щеку во время падения. Еще один резкий удар по врагу, и голова, в глазницах которой погас синий огонь, укатилась ниже по ступенькам.

Муртаг медленно выдохнул, все еще готовый продолжить бой, но обезглавленное однорукое тело, в отличие от своих собратьев, перестало подавать признаки не-жизни, рухнув на площадку.

Юноша огляделся в поисках другой видимой угрозы, но вокруг было тихо. Тогда он поднялся наверх, к саркофагу. На стену он не смотрел, стараясь не думать о том, что с ним произошло перед боем, и как он смог прочитать слово из языка, которого он не то что бы не знал — даже понятия не имел о его существовании. Поэтому вместо того, чтобы впустую пялиться на стену, безуспешно пытаясь разыскать ответы, юноша заглянул в саркофаг.

Там (прежде — в ногах у покойника) лежал плоский камень размером с книгу. Взяв его в руки, юноша заметил рисунки, сделанные на одной стороне. Они складывались в уже знакомую Муртагу карту. Карту Скайрима. И эту карту испещряли какие-то непонятные отметины.

Неужели, вот оно — то, зачем Муртаг таскался по одряхлевшим руинам? Совершенно точно это была карта, и совершенно точно ничего похожего на карту в иных помещениях ему не попадалось. К счастью, в заплечный мешок в компанию к Золотому Когтю скрижаль влезла без проблем.

Меч драугра Муртаг забрал с собой. Он бы голову дал на отсечение (хотя лучше было бы обойтись без этого), что это то самое магическое оружие, о котором говорил Фаренгар. Правда, пришлось завернуть его в плащ мертвеца — даже рукоять обжигала руки ледяным холодом.

После этого Муртаг еще раз осмотрелся — и заметил за полукруглой стеной лестницу, уводившую в узкий туннель. В нем ощутимо чувствовался сильный сквозняк, пахло свежим морозных воздухом, а не прелью. Видимо, даже древним нордам настолько осточертело строить эти проклятые гробницы, что идти обратно по ним уже не было сил, и они по-быстрому прорыли секретный выход.

Узкий туннель, больше напоминающий каменную кишку, был почти прямым и вел вниз. С каждым пройденным ярдом сквозняк усиливался, и вскоре стало понятно, почему: в своде имелись отверстия, ведущие наверх. Увы, слишком маленькие для того, чтобы по ним мог бы подняться человек.

Постепенно вокруг темнело — ночное видение теряло силу. Хорошо хоть, что на стенах росли все те же светящиеся грибы. Вскоре они стали единственным источником света, потому что зрение Муртага вернулось в норму. Пришлось зажечь магический светильник, чтобы не провалиться в какую-нибудь очередную ловушку. Но сотворение заклинания как будто бы запустило механизм усталости — Муртаг ощутил, как ноги становятся совсем ватными, наливаются тяжестью руки, а голову будто бы заполняет клубящийся туман. Сколько всего за один день! А казалось, прошла пара недель, не меньше! Добраться бы до Ривервуда да как следует выспаться, провалиться в беспамятство и забыть и подземные тоннели вперемешку с древними залами, и жуткий зов каменной тьмы, и непонятно как живущих мертвецов… Нет, не сейчас. Нельзя забивать голову всякой ерундой до того, как он окажется в безопасном месте. Потом будет мечтать об отдыхе, сначала нужно выбраться из этих руин.

Вскоре путь преградили очередные створки со скважиной для Когтя — не было только кругов и рисунков. Древний замок поддался, и створки распахнулись, пропуская путника дальше. Пришлось пройти еще с десяток шагов по туннелю — а затем Муртаг порадовался тому, что зелье ночного зрения больше не действует, а сам он привык к свету магического светильника. Он наконец-то выбрался наружу — как раз на рассвете.

Он стоял на возвышении. Впереди раскинулась зеркальная гладь озера Илиналта, позади высился Ветреный пик. А слева, над вытекающим из озера водопадом, Муртаг заметил площадку с кажущимися такими крохотными с расстояния тремя камнями. Юноша облегченно выдохнул. Теперь он знал, куда идти.

* * *

В Ривервуд он добрался уже к полудню, запахнувшись в плащ, дабы не показывать своего потрепанного вида. Рубашку и куртку он отстирал от крови в реке, но все-таки не хотел привлекать к себе лишнего внимания. Все тело болело, покрытое многочисленными синяками, но, хвала богам, кости целы. С Муртагом случались вещи и похуже.

Хозяйки таверны не оказалось на месте, вместо нее всем заправлял лысоватый немолодой норд. На вопрос о том, где хозяйка, он ответил:

— Родню навестить уехала. На то она и хозяйка! За таверной следить мне поручила. Ежели что нужно — это ко мне.

Муртаг хмыкнул на это простоватое «ежели» и заплатил за еду и постой. Глупо было рваться вперед, не отдохнув. Сон и еда — все, что ему требовалось, следующим же утром можно будет отправляться в Вайтран, а заодно и занести лавочнику его обожаемый Золотой Коготь.

* * *

Он не должен был видеть сны. Тогда почему сейчас он их видел?

Из тумана выступили очертания какого-то помещения, больше напоминавшего тюремную камеру. Ну точно, это и есть камера, вон и решетки — на крохотном окне и вместо двери. У стены напротив странной большой ниши сидела прямо на полу женщина в потрепанном синем не то платье, не то балахоне. Её спутавшиеся волосы закрывали лицо, и даже в её позе чувствовались отчаяние и чувство обреченности.

Со стороны коридора послышались шаги, и пленница подняла голову.

У женщины было лицо Анжелы.

Окружение вновь растаяло в тумане и теперь сложилось в другую картину. Открытые врата… Или что-то похожее на портал. Выходящие из них жуткие твари, каких он никогда не видел. Сражающиеся с ними солдаты Империи. И ледяной холод, тянущийся от врат.

Картина вновь сменилась: теперь это была заснеженная горная вершина. Над ней раскинул крылья черный дракон, совсем непохожий на тех, которых он видел: его крылья росли прямо из плеч, а спину и шею покрывали огромные шипы.

Внизу, глядя на дракона, стоял воин, сжимавший меч. В рукояти оружия словно светилось маленькое солнце. Человек казался крохотным щенком на фоне дракона, но явно готов был с ним сразиться.

Воин обернулся. Это был Муртаг.

* * *

С глубоким вздохом Эрагон резко сел в постели, вырываясь из сна. Он не должен был видеть сны, но что же тогда он видел сейчас? Почему именно Анжелу, битву с чудовищами и погибшего старшего брата? Может, это загробный мир такой? Со странными драконами и сияющими мечами?

На мысли о последнем юноша стиснул зубы и закрыл глаза. Несмотря ни на что он продолжал надеяться. Он ведь не видел тела! И все же этот сон был совсем не похож на порождение фантазии. Пожалуй, о нем стоило поговорить с отцом. Или еще кем-то, кто сможет его объяснить.

---

1) Здесь: придворный шут

Вернуться к тексту

2) Моли о пощаде, ничтожный червь!

Вернуться к тексту

3) Умри, чужак!

Вернуться к тексту

4) Боль! Бесчестье! Смерть!

Вернуться к тексту

5) Обречённый воин. Склонись перед мёртвыми!

Вернуться к тексту