Монстр с нежным сердцем (джен)

Евпраксия Моул, как помнил Гарри из собственного учебника Истории, была дамой справедливой, вон, даже соглашение подписала, выполняя требования взбесившегося полтергейста, на которого якобы завхоз устроил ловушку. Но история, как теперь выяснилось, оказалась сильно перевранной.

Во-первых, Пивзу незачем было сходить с ума и чего-то там требовать, а во-вторых, именно Моул Пивзу жизни не давала, не желая признавать полтергейста хранителем магии Хогвартса, а каждый новый директор, не разбираясь, еще хуже делал — Пивза постоянно гнобили и гоняли, в результате этих гонений магия обиделась на такое отношение к своему хранителю. И Хогвартсу пришёл конец.

То, что история искажена, Гарри видел в отношениях Грейса и Хогмунда Пивовара. Завхоз и полтергейст тепло дружили и ловушки с подлянками друг другу устраивать не собирались ни сейчас, ни в будущем.

Хогмунд, полтергейст, веселый шумный дух замка, хранитель магии Хогвартса и приятель Грейса, был совсем не похож на Пивза из времени Гарри. Вспоминая Пивза и сравнивая с нынешним Пивоваром, Гарри всё больше убеждался в том, что полтергейст будущего просто-напросто деградировал на почве заполоненного привидениями замка, напрочь лишенного магии.

То, что Моул потом чистенькой да пушистенькой перед народом предстала, объясняется очень просто: она себя обелила, ведь с чокнутого полтергейста какой спрос? Верно, никакого, тем более что он и доказать ничего не смог, а «праведнику» для истории за-ради себя, беленького, можно что угодно всочинить.

А Гарри настоящий Пивз-Пивовар понравился: низенький, худой, с большим носом, похожий на перехудевшего немца, этот шумный дух оказался действительно Хранителем магии замка. Хогмунд Пивовар всегда был в курсе всего, знал обо всем на свете и в силу своих возможностей бывал очень полезен всем обитателям замка. Каждый ребёнок в Хогвартсе знал: что бы с кем ни случилось — полтергейст Хогмунд всегда придет на помощь.

Он был материален и в то же время мог проходить сквозь стены, и поэтому для него не существовало никаких преград. Природа полтергейста с точки зрения маггла необъяснима, что неудивительно, ведь в мире волшебников этого шумного духа как раз видно невооруженным глазом. Там, где маггл видит летающие предметы, волшебник узрит, как разгневанный людской глухотой и слепотой дух хватает те самые предметы и швыряет их о стены. Вот вам и пустое место, н-да…

Ведь что такое полтергейст? Ну, с точек зрения науки и человечьей самоуверенности, это…

«В переводе с немецкого языка «полтергейст» означает «шумный дух». Полтергейст — это не существо, а явление, означающее самопроизвольное передвижение разных предметов, внезапное возникновение ароматов и звуков, неожиданное разрушение или телепортацию каких-то объектов. Со стороны это может выглядеть так, будто кто-то невидимый и очень мощный играет находящимися вокруг людей предметами».

Явление, ага… Только это магглы и оказались способны выдумать, а то, что у вещей, дома, ветра и вообще у природы может быть душа, об этом они не догадываются. Фантазии не хватает. Да и сложно это вообще-то, представить, что у ложечки есть разум. Да-да, у простой столовой ложки, и не спорьте мне тут!.. Не верите мне — почитайте Андерсена, вот кто умел с вещами разговаривать. Самая обычная швейная игла ему такую историю своих похождений забабахала, что впечатленный Ганс Христиан про неё книжку написал. Воть!

А так, в общем и целом, полтергейст является ничем иным, как сутью какой-либо вещи или предмета. Они у всех разные и по-разному называются: шумный дух механики зовется гремлином, созидательная и тихая душа дерева именуется дриадой, наяда играет и бурлит в стремительных течениях рек и ручьев. А душа таких явлений, как атмосфера и уют домов, как раз прерогатива полтергейста, он вообще непритязателен: хочет — вселяется в дом и пугает людей какое-то время, а наигравшись, тихо-мирно уходит, хочет — внедряется в какой-либо замок и живет в этом месте веками, как в случае с Хогвартсом…

Живой сгусток магии, Хогмунд Пивовар как раз таким и оказался: скитался по белу свету, набрел на строителей, что замок себе возводили в предгорьях Грампианских гор, пообщался с Фелицией, посочувствовал её покоцанности и проникся к ней симпатией, предложил каменной богине свои услуги. Помог магам достроить замок, вложился в него всей душой и остался, став единым целым со стенами, а благодарные маги имя Хогмунда за замком закрепили, увековечили Хогвартсом, назвав ещё до кучи и городок, раскинувшийся у подножия замка вокруг озера.

И при чем тут вепрь? Места тут, конечно, изобиловали всевозможной дичью, в том числе и кабанами, но ведь и оленей много было, и баранов с козлами. Людям-то свойственно всему имена давать, но не в честь же животного дом свой нарекать?! Основателей четыре, что ж им, передраться, что ли, за право имя свое оставить стенам возведенным? С них и башен хватит, по одной на каждого… А полтергейст, он вечный, с памятью да защитой долго будет замок беречь магией своей. Так что зверячьи имена местностям за глаза сойдут: горы Кабаньи, озеро Черное, лощина Сонная, дол Кентаврий, высота Орлиная, склон Козлиный, перевал Василисковый…

Стоп! А вот отсюда можно поподробнее?

Ась? А чего подробней-то? Василисков тут куча ползает, ты вот сюда гляди: та круча Радужной зовется, на ней опаловый василиск живет, красавец невозможный! Эта вот извилистая тропка, во-о-он в тех скалах, проложена Мальвиной, самочкой кокатриса, родилась она в зарослях мальвы и была такой миленькой, вся обсыпанная лепестками… А вот сюда глянь, пещерку возле водопада видишь? Там Артур живет, его, по легенде, сам Мерлин принес, выпустил здесь и сказал: «Беги, Артур, и не попадайся на глаза жадным королям!», вот Артурчик и схоронился в пещере, не вылазит никогда, робкий очень…

От таких подробностей голова у Гарри, сами понимаете, кругом пошла. Особенно от робкого василиска… Даже посмотреть на него захотелось, но парня отговорили всего одной фразой:

— Ну, если сумеешь протиснуться мимо идиотов, что окаменели там с той же целью прийдя…

То есть как это, он опасен?! Гарри вмиг покрылся констебльским негодованием и по долгу гражданского законопослушания хотел ринуться на правонарушителя с законом наперевес, но его охладили, объяснив простенько и со вкусом: василиск нападает только на врагов. И если ты попрешься на зверя с пикой, то как раз врагом ему и будешь. Да ты и чирикнуть не успеешь, враз в каменный истукан превратишься. Не трогай васю, а? А то яд перестанет давать, и что нам тогда делать? Других василисков искать-зазывать-приручать?

Бедный темпонавт от новых подробностей аж заикаться начал — но… но… а… а… а как же тогда чудовище из Тайной комнаты?!

Тайная комната? Это та, которую Корвин Мракс запечатал? А, так её Бремор охраняет, самый старый и уважаемый василиск из одноименной абердинской деревушки. Его ещё Салли сюда вканонил, зальчик подземный для него специально построили. Бремор-то не просто ручной, он вообще из яичка взращён, из ковшика вспоён… Ну чего у тебя глаза такие круглые, парень? Или вы там у себя в будущем всех василисков истребили?

В общем, задал Гарри всем жару: сам в обмороке, волшебники над ним стоят, платочками обмахивают и переглядываются озабоченно — что там в будущем такое произошло, что домашние василиски для них в диковину стали?.. А Гарри полулежал на диванчике, глазел на лица добрых магов, щурился от ветерка, платочками навеваемого, и ДУМАЛ.

Двести лет вроде небольшой срок, но несколько поколений успевают смениться, а с ними — стереться память о былом когда-то величии волшебного Хогвартса, особенно если подтереть память нарочно, вдобавок постирав историю, что сделать довольно легко, так как она сосредоточена на очень маленькой площади — в одном замке. Уронил нечаянно свечку в библиотеке и готово — все факты и свидетельства уничтожены огнем.

Но Диппет-то живой во времена Гарри! Он-то как всё это перезабыл?! Он-то как допустил такой беспредел??? Гарри нашел глазами Диппета и с отчаянием посмотрел в его простецкое деревенское лицо. Так, попытаемся рассуждать логически: в будущем он на пять лет займет пост директора и будет самым непопулярным директором в истории Хогвартса. Вопрос — почему? Потому что он кузнец — пришел ответ. Кто-то после ухода Блэка попросту сотрет память Армандо Диппету, а ко времени Дамблдора многие уже просто забудут, что Диппет был замковым ремесленником. Брайан к тому периоду скончается, а Персиваль будет далек от школьных дел. Ну правильно, что для Великих Светлейших магов Будущего какой-то жалкий кузнец?.. Что с того, что он тоже волшебник? Ранг магического зеленщика или фермера всегда будет ниже ранга боевика, профессора или просто богатого аристократа.

От этих раздумий Гарри совсем расстроился. Стало совершенно точно — Евпраксию Моул к Хогвартсу не то что на жалкий пушечный выстрел нельзя подпускать, но и на полный ракетный запуск. А значит, надо не дожидаться, когда Найджел Блэк уйдет на пенсию, а прямо сейчас выдвигать свою кандидатуру на пост директора. Глядишь, и голоса к будущим выборам наберутся…

— Научите меня всему, что должен знать директор! — попросил Гарри склонившихся над ним волшебников. — Я хочу быть полностью готов, когда придет время. Я клянусь, что не допущу того беспредела в будущем, из которого я пришел!

Упс… А вот клясться-то так опрометчиво и не надо было! Словно вселенная взглянула на юношу мириадами глаз, прошивая насквозь лучами магии. Клятвы волшебника, данной от всей души, обычно хватает сударыне Магии для того, чтобы учесть все его искренние стремления и помыслы, идущие из самой глубины сердца. В общем, Гарри сказал — Магия услышала, передала Хогвартсу, а тот проникся и принял.

Ритуалы? Не, не слышал… А зачем они? Для чего? Ах, для достижения каких-то эффектов? Ну и зачем? Ну польешь ты Камень Рода кровью, ну принесешь ты курицу в жертву, замку-то что с этой курицей делать? Лучше отдайте её нищему, тот точно голоден и от курятины не откажется. И, кстати, боги давно зафейспальмились от действий своих идолопоклонников: приносят им, понимаешь, жертвы в виде кур и караваев, поливают алтарные камни вином, квасом и молоком, а о том, чтобы накормить хлебом и напоить молоком миллионы голодных детей, и речи нет…

Гарри недоверчиво почесал в ухе. Не помогло — ехидствующий басок продолжал бурчать на тему идолов и поклонения им. Из дальнейшего ворчания Гарри уяснил, что Хогвартсу и даром не далось это обожествление. Ну не чувствует он необходимости в том, чтобы кровь волшебника впитывать! А они все как сговорились: что ни новый директор, то обязательный ритуал — полить краеугольный камень, и хоть ты тресни, хоть залейся, но кричи не кричи…

— Простите? — вклинился Гарри. — Я правильно понял: вас не нужно окроплять жертвенной кровью?

Да не нужна она мне! Она более уместна в твоих жилах… Что?! Ты меня слышишь?

— Да, — Гарри с опаской оглядел стены общей гостиной. — А это вы со мной говорите? Вы Хогвартс?

Да! Да-а-ааа!!! О, святые мегалиты Стоунхенджа, неужели мои безмолвные вопли в пустоту были услышаны?! Со мной разговаривает волшебник!

— Но почему так просто? — опешил Гарри, не обращая внимания на озадаченные лица волшебников, столпившихся вокруг него. — Грейс же сказал, что я должен пройти некий ритуал, посетить Полые холмы, увидеть Благой двор, и только тогда обрету связь с тобой.

Слушай его больше. Он — живое существо и как все живые подвержен внушению и влиянию авторитетов, так сказать…

В голосе Замка прозвучали снисходительные нотки, и Гарри с опаской покосился на Грейса — не слышит ли тот. Кажется, нет, ну и хорошо, а то б обиделся, узнав, что Хогвартс относится к нему, как к дитю неразумному.

— Значит, достаточно было клятвы? — растерянно уточнил Гарри.

Да. Самой искренней, такой, как у тебя, с полной самоотдачей. Клянусь менгирами, росточек, ты меня удивил… Я-то ворчу себе по старой привычке, вьевшейся в мои древние камни, подобно плесени, ни единым уголком не помышляю о контакте, и вдруг слышу ответ на мои стенания. Ты представляешь мое удивление, юный ты отросток?!

Гарри невольно улыбнулся, позабавленный таким необычным к человеку обращением старого Замка. До остальных тем временем постепенно дошло, с кем Гарри разговаривает, и заволновались, запереглядывались, на стены взгляды кидают, на парня и поверить не могут, что мальчишка вот так запросто взял и вступил в контакт с Хогвартсом.

— Это ты как? — отвалил рот Грейс. — Ты как с ним?.. Как ты с ним…

— Как с Фелиной, — подумав, определился Гарри. — Только глубже, сильнее. В смысле, у Хогвартса голос мощнее, проникает не в голову, а в саму суть меня, насквозь. Я как будто сам замком стал…

— И ничего для этого не потребовалось? — теперь уже обалдел Армандо. — Ни ритуалов, ни церемоний?..

— Как видите — нет, — улыбнулся Гарри. Посмотрел на стены и кивнул им с решимостью: — Теперь тебя никто не тронет, дорогой Хогвартс, отныне у тебя есть голос!

Ты себе не представляешь, тополёчек ты мой, как отрадно мне это слышать, — с чувством отозвался Замок. — У меня, конечно, есть собеседники в лице Найджела, Пивовара и Фелисенты, но по сравнению с тобой они ничем не отличаются от прочих людей, которые живут в моих стенах. Не с их памятью, не с их знанием о грядущем, как у тебя, росточек. Ты же всё знаешь, всё видел, пережил и имеешь точное представление, от чего надо меня уберечь…

В горле Гарри сам собой возник огромный ком — а ведь прав Хогвартс, ох как прав. Только человеку, достоверно знающему всю картину в целом, доступно понимание, как предотвратить грядущую катастрофу. Не зря же писатели-фантасты так расстарались, создав тонны романов о путешествиях в прошлое ради исправления будущего.

— Послушай, — уцепился Гарри за маленькую неувязочку. — Ты сказал, что у тебя есть собеседники Найджел и Пивовар, так почему ты так обрадовался контакту со мной?

Потому, что контакт с ними у меня неполный. Скажем так, он односторонний. Как у собаки с хозяином: собака понимает команды хозяина и всегда исполняет их, но хозяин не понимает собачьих мыслей, лишь иногда ориентируется на лай и поведение собаки, которые он просто заучил.

Ну да, верно, Гарри отлично понял, что хотел сказать Хогвартс. Если пёс на кого-то рычит и лает, то, значит, это враг, если он виляет хвостом, то перед тобой друг. И в то же время ни один человек не поймет пса, когда тот страдающе заглядывает в глаза и что-то просит. Если просьба не относится к сосиске, зажатой в руке на тот момент…

— Значит, директор не слышит тебя? — смущенно уточнил Гарри.

Нет, росток, не слышит, лишь реагирует на мои сигналы, обговоренные и заученные. Эх, геоглифы подери, как же здорово с тобой общаться-то! Росточек ты мой тополиный, дай-ка взглянуть на тебя…

К юноше тут же приблизился Хогмунд, обошел вокруг него, оглядывая острыми черными глазами, в глубине которых засияли невиданные ранее золотые искорки. Гарри замер, завороженный пониманием происходящего — его рассматривал Хогвартс через глаза полтергейста. Вот чудеса-то!..

В полной мере стала понятна значимость полтергейста для Хогвартса: он не просто Хранитель магии, при необходимости он может послужить Замку глазами и пультом дистанционного управления. Одним-то зрением Хогвартс не ограничивался — если надо, он мог послать Пивовара кому-то на помощь или использовать в качестве гонца. Тем более страшно было сознавать, во что превратился Пивз в далеком будущем… Полубезумный, совершенно одичавший полтергейст, утративший связь с замком, и такая же жуткая беспомощность Хогвартса в моменты, когда он чуял опасность и кричал в полном бессилии, силясь докричаться до обезумевшего Пивза, чтобы тот прекратил безобразничать, взял себя в руки и сказал тем, кому надо, что в коридоре на третьем этаже заперт смертельно опасный цербер. А может, он не кричал? Гарри помнил, что жил он в самом обычном замке, пусть условно волшебном, но обычном: холодном зимой, сыром весной и осенью, с пустующими залами и классами, продуваемом всеми ветрами, где лестницы передвигались и свечи парили лишь за счет волшебников, поддерживающих остатки магии в стенах Хогвартса.

Красивый ты росточек, — проник в Гарри голос Замка, — ладненький, кудрявенький. Глаза, как листочки, но главное, сердцем ты добр, душою светел. Не согнули тебя беды и тревоги, с честью ты прошел все невзгоды. Но мне этого мало, росточек, и, наверное, я слишком много попрошу…

— Чего? — опасливо шепнул Гарри.

Сходи к Мерлину за даром долголетия. К сожалению, твой век короток, зеленоглазый Тополёк. А мне нужна стабильность на долгие века. Мерлин может дать тебе долголетие. Если ты согласен с моей просьбой — сходи. Прошу тебя.

— Э-э-э… а к какому Мерлину? — растерянно спросил Гарри, кусая губы. — Разве он не умер?

Для внешнего мира да, Мерлин мертв, но чего нельзя сказать о его воплощении, в котором он живет и процветает в своих Хрустальных чертогах.

— Это где? — заинтересованно наклонил Гарри голову.

В месте силы, Тополёк, в Стоунхендже. К Мерлину в подземный мир тебе поможет попасть Фелания, надо только довериться ей и не побояться отправиться в Хрустальные чертоги.

Гарри глубоко вздохнул, с любопытством глядя в колючие черные глаза Пивовара, в золотые точки, через которые на него смотрел Хогвартс, и спрашивал себя — нужно ли ему это путешествие? Так ли необходимо ему это долголетие? Но ради будущего… Похоже, визита в Полые холмы не избежать.